Есенин начал своё выступление с чтения стихотворения «Сказание о Евпатии Коловрате», а Клюев с «О Вильгельмище, царе поганом»:
Народилось железное царство
Со Вильгельмищем, царищем поганым
У него ли, нечестивца, войска сила,
Порядового народа несусветно
В перерыве И.Н. Розанов прислушивался к разговорам публики. В основном говорили о Клюеве. «Но среди слушателей раздавались и голоса, отдававшие предпочтение безвестному до сих пор в Москве Есенину перед гремевшим в обеих столицах Клюевым. Мне лично Клюев показался слишком перегруженным образами, а местами и прямо риторичным. Есенина я, как и многие другие, находил проще и свежее. Были стихотворения, понравившиеся мне целиком, например, Корова:
Дряхлая, выпали зубы,
Свиток годов на рогах.
Бил её выгонщик грубый
На перегонных полях.
Сердце неласково к шуму,
Мыши скребут в уголке.
Думает грустную думу
О белоногом телке.
Не дали матери сына,
Первая радость не прок.
И на колу под осиной
Шкуру трепал ветерок
Кажется, первый раз в русской литературе поэт привлекал внимание к горю коровы».
К последнему замечанию Розанова можно добавить, что Сергей Александрович любил всех животных и в стихотворении «Я обманывать себя не стану» писал: «Для зверей приятель я хороший».
И, кстати, когда он находился в Москве, в «Биржевых ведомостях» было напечатано его замечательное стихотворение «Лисица»:
На раздробленной ноге приковыляла,
У норы свернулася в кольцо.
Тонкой прошвой кровь отмежевала
На снегу дремучее лицо.
Ей всё бластился в колючем дыме выстрел,
Колыхалася в глазах лесная топь.
Из кустов косматый ветер взбыстрил
И рассыпал звонистую дробь
Выступление петербургских гостей москвичи приняли довольно сдержанно: ни бурных аплодисментов, ни охов и ахов не было. «Жавороночек», как называл Клюев своего напарника и «сына», большинству публики понравился, фамилию его запомнили. Но и только. Конечно, это было немало, но не для молодого честолюбца, избалованного своими успехами в столице. Сдержанным оказался и отчёт об этом вечере, напечатанный 22 января в московской газете «Утро России»: «Вчера Общество свободной эстетики устроило вечер народных поэтов Н. Клюева и С. Есенина. Поэты ещё до чтения своих стихов привлекли внимание собравшихся своими своеобразными костюмами: оба были в чёрных бархатных кафтанах, цветных рубахах и жёлтых сапогах. После небольшого выступления И.И. Трояновского, указавшего, что Н. Клюев слушателям уже известен, а г. Есенин выступает в Обществе свободной эстетики первый раз, поэты начали чтение стихов. Н. Клюев прочёл былину-сказание О Вильгельмище, царе поганом, а г. Есенин сказание о Евпатии Коловрате. Затем поэты читали поочерёдно лирические стихотворения. В произведениях обоих поэтов в значительной мере нашла своё отражение современная война».
И стандартное заключение: «Оба поэта имели у слушателей успех».
Симптоматично определение выступления Есенина и Клюева в Обществе свободной эстетики А.Р. Изрядновой, гражданской жены Сергея Александровича:
В «Эстетике» на них смотрели как на диковинку.
Запись о пребывании Есенина в Москве занимает в воспоминаниях Анны Романовны один абзац. И в нём ни малейшего намёка на то, что Сергей Александрович был у неё и повидал сына, которому как раз 21 января исполнился год и один месяц. А это, по-видимому, было для Изрядновой более важно, чем отметить только факт пребывания отца её сына в Москве. Скорее всего, Есенин не сделал этого.
В «Эстетике» на них смотрели как на диковинку.
Запись о пребывании Есенина в Москве занимает в воспоминаниях Анны Романовны один абзац. И в нём ни малейшего намёка на то, что Сергей Александрович был у неё и повидал сына, которому как раз 21 января исполнился год и один месяц. А это, по-видимому, было для Изрядновой более важно, чем отметить только факт пребывания отца её сына в Москве. Скорее всего, Есенин не сделал этого.
Было не до оставленной супруги: в Москве поэт приобщился к лёгкой интимной жизни. Никогда не хвастался этим, но однажды проговорился Л.М. Клейнборту, одному из тех, кто способствовал его продвижению на поэтический олимп.
«Он, вспоминал Лев Максимович, как-то обратил внимание на стихи, присланные одной поэтессой из Москвы. Заглянув в стихи, усмехнулся.
Чему вы? спросил я.
Знаю я эту блудницу Ходили к ней.
Ходили? переспросил я.
Да, не один. Ходили мы к ней втроём вчетвером
Втроём вчетвером? с удивлением повторил я. Почему же не один?
Никак невозможно, озорной огонь заблестел в его глазах. Вот не угодно ли?
Он прочёл четыре скабрезных стиха.
Это её! сказал он. Кто её мёда не пробовал!
Мне бросились в глаза очертания его рта. Они совсем не гармонировали с общим обликом его, таким тихим и ясным. Правда, уже глаза его были лукавы, но в то же время всё же наивны. Губы же были чувственны; за этой чувственностью пряталось что-то, чего недоговаривал общий облик».
На царской службе. 25 марта 1916 года Есенина призвали на действительную службу. С помощью друзей он был определён в Царскосельский военно-санитарный поезд 143. На нём дважды подъезжал к линии фронта, а один раз съездил в Крым. Служба не обременяла его благодаря покровительству полковника Д.Н. Ломана, штаб-офицера для особых поручений при коменданте императорского дворца.
22 июля, в день именин вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны и великой княжны Марии Николаевны, в царскосельском лазарете состоялся концерт. В нём участвовал и Есенин. Он читал стихотворение «Русь», посвящённое войне:
Повестили под окнами сотские
Ополченцам идти на войну.
Загыгыкали бабы слободские,
Плач прорезал кругом тишину
Никакого ура-патриотизма: война для крестьянина беда, с потерей хозяина рушится весь уклад жизни, все тяготы тяжёлого физического труда ложатся на женщин и подростков. И все с внутренним трепетом ждут известий с фронта:
Затомилась деревня невесточкой
Как-то милые в дальнем краю?
Отчего не уведомят весточкой,
Не погибли ли в жарком бою?
Да нет, вот же пишут, что живы и здоровы, обещают скоро вернуться, скучают по дому и детям:
Они верили в эти каракули,
Выводимые с тяжким трудом,
И от счастья и радости плакали,
Как в засуху над первым дождём.
Бабы, невесты, ополченцы, матери, ребятня заполняют строфы стихотворения. Для них война не героический подвиг, а неизбежная работа, такой же труд, как и в их повседневной жизни. И от него не отвертишься: хочешь не хочешь, а выполняй. Словом, перед нами Русь со всеми тяготами и радостями народной жизни.
Стихотворение имело успех и получило одобрение императрицы. «Она, писал Есенин в одной из своих автобиографий, после прочтения моих стихов сказала, что стихи мои красивые, но очень грустные. Я ответил ей, что такова вся Россия».
По заданию Д.Н. Ломана Сергей Александрович написал к именинам царских персон стихотворение, посвящённое великим княжнам, которое и было на концерте вручено им:
В багровом зареве закат шипуч и пенен,
Берёзки белые горят в своих венцах.
Приветствует мой стих младых царевен
И кротость юную в их ласковых сердцах.
Где тени бледные и горестные муки,
Они тому, кто шёл страдать за нас,
Протягивают царственные руки,
Благословляя их к грядущей жизни час.
На ложе белом, в ярком блеске света,
Рыдает тот, чью жизнь хотят вернуть
И вздрагивают стены лазарета
От жалости, что им сжимает грудь.
Всё ближе тянет их рукой неодолимой
Туда, где скорбь кладёт печать на лбу.
О, помолись, святая Магдалина,
За их судьбу.
Концовка стихотворения загадочна: что вдруг насторожило поэта? Почему надо особо молиться за царских дочерей, которые вроде бы вполне устроены и счастливы? Выше уже упоминалось о том, что Есенин обладал провидческим даром, и возможно, что за внешним благополучием Романовых он прозревал судьбу Николая II и его семьи, видел подвалы дома Ипатьева. Кстати, народная молва связывает имя Есенина с Анастасией, младшей дочерью царя.
Концовка стихотворения загадочна: что вдруг насторожило поэта? Почему надо особо молиться за царских дочерей, которые вроде бы вполне устроены и счастливы? Выше уже упоминалось о том, что Есенин обладал провидческим даром, и возможно, что за внешним благополучием Романовых он прозревал судьбу Николая II и его семьи, видел подвалы дома Ипатьева. Кстати, народная молва связывает имя Есенина с Анастасией, младшей дочерью царя.
Да, так оно и было. Он сам мне об этом рассказывал, когда мы познакомились, вспоминала Надежда Вольпин. Так и сказал: «Гуляли с Настенькой в саду».
А ещё он рассказывал, что Настенька носила ему из дома сметану в горшочке и они ели её одной ложкой, так как царевна постеснялась попросить на кухне вторую.
Озорничал великий поэт и сознательно окружал себя мифами.
Есенин не без удовольствия участвовал во всех придворных мероприятиях и готовил к изданию сборник «Голубень», который открывался циклом стихов, обращённых к императрице Александре Фёдоровне. Но как-то, встретив в Петрограде Всеволода Рождественского, с напускным раздражением жаловался ему:
Пуще всего донимают царские дочери чтоб им пусто было. Придут с утра, и весь госпиталь вверх дном идёт. Врачи с ног сбились. А они ходят по палатам, умиляются, образки раздают, как орехи с ёлки. Играют в солдатики, одним словом. Я и «немку» два раза видел. Худая и злющая. Такой только попадись рад не будешь. Доложил кто-то, что есть санитар Есенин, патриотические стихи пишет. Заинтересовались. Велели читать. Я читаю, а они вздыхают: «Ах, это всё о народе, о великом нашем мученике-страдальце». И платочек из сумочки вынимают. Такое меня зло взяло. Думаю что вы в этом народе понимаете!
Императрица Александра Фёдоровна
Да, внутренне поэт не принимал российское самодержавие; и это наглядно проявилось в его отказе от предложения Д.Н. Ломана написать (совместно с Н.А. Клюевым) книгу стихов и «запечатлеть в ней Фёдоровский собор, лик царя и аромат храмины государевой».
По распоряжению царя в Царском Селе был построен Фёдоровский городок Кремль в миниатюре: пять домов и собор, обнесённые стеной. Конечно, и в городок, и в собор допускались только избранные. Есенин получал пропуск на богослужение в Фёдоровском Государевом соборе шесть раз: 22 и 23 октября, 31 ноября 1916 года, 1, 5 и 6 января 1917-го. Правда, этим он не хвалился, как и тем, что 3 ноября получил от императрицы Александры Фёдоровны в подарок золотые часы. То есть отказ Сергея Александровича восславить Николая II не повлиял на отношение к нему царской семьи, и послаблений со стороны полковника Ломана он не лишился.