Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! И приложив руку к виску, строевым шагом пошел к стоявшему по середине старшему лейтенанту для того, чтобы доложить о построении на поверку, держа в одной руке журнал с данными личного состава.
Товарищ старший лейтенант! Личный состав на вечернюю поверку построен. Дежурный по роте сержант Молчанов! Взводный, не давая команды «Вольно»! прошёлся перед строем, и сказал обращаясь к сержанту:
Почему я не вижу прибывшего с Дисбата рядового Тасаева?
Товарищ старший лейтенант, рядовой Тасаев отпросился спать, с жалобой на усталость и головные боли соврал сержант офицеру.
Поднять и поставить в строй, немедленно! приказал офицер, сам отходя в сторонку, в сторону тумбочки дневального.
Есть! ответил сержант и поплелся в глубь расположения казармы, где уже давно спал Тасаев. Сержант растолкал Тасаева и сказал обращаясь по имени:
Салман, пожалуйста, он не успокоится, встань в строй, а то он заставит всех стоять, чтобы на тебя это воздействовало!
Передай ему, что я сплю, отворачиваясь на другой бок, ответил Салман сержанту. Сержант, подойдя к офицеру доложил:
Он не встаёт, он болен
Поднять и привести его в мою канцелярию, повысив тон на сержанта, офицер пошел в сторону своей канцелярии, которая находилась на том же этаже за тумбочкой дневального. Сержант вернулся ни с чем. Тогда из канцелярии выскочил разъяренный старлей и, громко стуча каблуками хромовых сапог, пошел искать Тасаева в дальний угол расположения. Подойдя к кровати, офицер сбросил с Тасаева одеяло, и громко скомандовал:
Встать! Подъём!
«Организм» приподнялся, поднял с пола одеяло, и накрылся им вновь.
Рядовой Тасаев! приложив руку к виску и головному убору шапке, продолжал офицер, уже отдавая официальный приказ, я приказываю Вам подняться и встать в строй! «Организм» не подавал признаков жизни. Следующий приказ гласил:
Рядовой Тасаев! Я приказываю Вам перед всем личным составом подняться и пройти за мной в канцелярию. В противном случае, я вынужден буду подать на Вас рапорт в Военную прокуратуру за неподчинение приказу дежурного офицера по воинской части, номер такой-то, при присутствии всего личного состава. К Вам будет применена мера пресечения прямо сейчас, и Вы будете сопровождены на гарнизонную гауптвахту или в дисбатовскую гауптвахту. Через три минуты я вынужден буду снарядить конвой по вашей доставке туда! отчеканив угрозы, офицер быстро удалился в канцелярию.
Строй стоял и «кипел» в шёпоте. Салман повернулся на спину, забросил руки за голову и стал размышлять о том, как ему всё это осточертело и как же теперь было плевать ему на всё, пусть сажают
Подошёл сержант Молчанов и стал уговаривать Салмана:
Пойми, они с замполитом что-то задумали, не ломай себе жизнь. Хотя бы дождись нормально завтрашнего дня. Приедут офицеры, приедет командир части, твой друг старшина батареи прапорщик Крылов он про тебя много рассказывал, какой ты. У тебя здесь в части больше друзей, чем врагов. Ты и так много испытал и пережил. Мы с моим другом младшим сержантом, в увольнительные дни, случайно в портовском клубе «Маяк» встретились с сержантами Дисбата, которые нам рассказывали про тебя, когда мы спросили знают ли они тебя. Мы, вернувшись в часть, рассказывали про тебя многим из нашей части. И офицеры, встречались дисбатовские с нашими, в гарнизонном доме офицеров, и им про тебя много известно. Здесь про тебя такое говорят. Этот старлей, и замполит недавно в нашей части, а замполит вообще не кадровый офицер, он попал в армию из парткома, какого-то гражданского хозяйства по блату, чтобы сделать в Северном регионе выслугу лет, здесь год за полтора идёт, плюс надбавки. Идём, зайди к нему, отпросись спать, или встань в строй, я быстро закончу перекличку. Салман встал, одел солдатские тапки на босу ногу, как был в одних трусах, так и пошел перед строем в канцелярию.
Строй замер, «кипение» шептаний затихло. Дневальный у тумбочки провалился за тумбу с грохотом, когда он подходил к двери канцелярии. Салман резко дёрнул дверь от себя, она не поддалась, потом на себя, и он вошёл, как в «баню», и тут же услышал топот солдатских сапог за дверью. Строй сломался и подался к двери канцелярии.
Сидевший за своим рабочим столом офицер подскочил и, заикаясь, вымолвил:
Рядовой Тасаев, немедленно привести себя в порядок, наденьте на себя форму одежды и войдите заново надлежащим образом, иначе я Вас выкину с кабинета!!!!
Вы меня разбудили и позвали в канцелярию, я пришел, но вы не говорили мне о форме одежды абсолютно ничего.
Я сейчас выброшу Вас отсюда
Никуда Вы меня отсюда не выбросите, а если попытаетесь, это будет последняя попытка в Вашей жизни вообще что-либо сделать И вообще, летёха, запомни, меня пугать без зубов остаться.
Офицер потянулся к кобуре, где находился его табельный пистолет
Брось, летёха, играть в Фантомаса, пуганый уже. Ты не успеешь его достать, как вылетишь в окно со второго этажа. Я выйду сам, но в строй становиться не стану, и не собираюсь вставать, хоть вся эта часть, вооружившись набросится на меня. Сегодня мне нужно отдохнуть и подумать, будешь ли ты моим непосредственным командиром, я за эти два общих года много отдал армии, и всё что будут дальше с меня требовать, я буду рассматривать хочу я, или не хочу я! Учти, летёха, я не собираюсь наравне со всеми летать перед тобой и другими на карачках. И потом, твоя первая ошибка, по прибытии меня с Дисбата, ты должен был подстраховаться, чтобы я обязан был выполнять твои и замполита прокачки. Меня не поставили на учёт этой части, я не поставлен на довольствие, и ужином у вас не кормился. Ведь, когда мы прибыли, начальника штаба не было в штабе, он уехал домой со всеми отдыхать, а без него, и его учёта меня в личный состав части не зачислили, я здесь ещё на правах гостя или чужака. Меня с Дисбата вывели с довольства и сняли с учёта, но здесь я ещё как бы не числюсь, чтобы по твоей и замполита прихоти, перед вами прогибаться. И ещё, совет, хочешь не потерять остаток авторитета офицера и командира, не пытайся меня ломать! Вернись в Дисбат и спроси, там спроси, можно ли меня сломать!? Ты меня пугаешь гарнизонной кичей гауптвахтой, дисбатовской кичей гауптвахтой, запомни, матросы, солдаты, сержанты, прапорщики и офицеры младшего состава, попадая на кичу с суточными арестами, за пару дней кровью мочились. А я там полтора года отбыл, когда ваши за два три дня превращались в дерьмо. Не смешите чертей, пугая меня гауптвахтами или пистолетом. Для случая подними мой архив здесь, по сдаче экзаменов боевой и политической подготовки за четыре месяца моей службы. Там найдешь и мишени, в которых я стрелял до Дисбата на стрельбах, и с пистолета, и с автомата, пулемёта и даже с пушки.
Насчет пушки, конечно, Тасаев соврал. Он ни разу не стрелял с пушки, не успел, посадили. Но для пущей уверенности приплел и ее. Хотя он и знал все системы пушек, стоящих на вооружении береговой охраны порта, начиная от былой сорокапятки, и современными сто двадцатки, сотки, сто пятьдесят двух миллиметровки, и т. д.
Напоследок, развернувшись, Тасаев равнодушно бросил
Удачного дежурства, старлей!
Салман не стал резко открывать дверь, чтобы не ударить ею по лицам солдат, которые, как он понял, столпившись, прилипли к двери, слушая происходящее в канцелярии. Да и старлей об этом не мог не знать. Салман предварительно, пару раз дёрнув за ручку, открыл дверь, за которой уже успели расступиться любопытные лица десяток солдат.
Он прошел мимо, не глядя ни на кого, дошел до солдатской кровати и плюхнулся, утопая в ее пружинной сетке. Офицер позвал к себе сержанта, приказал провести без него поверку, и вышел на улицу служить и дальше Родине
А Салман провалился в глубокий сон. Тасаев сорвал подлый экзамен на прочность, который хотели ему устроить здесь. Что это было дисбатовский опыт или врожденная сила воли? Скорее второе Просто этой ночью Тасаев снова доказал, что управлять им не сможет никто, какие бы звезды не сверкали на его погонах.
Глава 2. «Организм»
I
В казармах погас свет. Но сон среди солдат не шел. Громкое возвращение дисбатовца в часть не могло никого оставить равнодушным. Салман проснулся до подъёма личного состава части. Он стал готовиться ко встрече с командиром части, который должен прибыть перед утренним разводом личного состава части. Он умылся, побрился, почистил зубы всё как полагается в соблюдении личной гигиены и опрятности солдата. Разбудил каптерщика, чтобы тот выдал ему его парадную форму одежды, которую он не видел со дня суда военным трибуналом, уже полтора года. Его личный комплект парадного кителя висел в гардеробном шкафу, аккуратно завуалированной белой простыней
Глава 2. «Организм»
I
В казармах погас свет. Но сон среди солдат не шел. Громкое возвращение дисбатовца в часть не могло никого оставить равнодушным. Салман проснулся до подъёма личного состава части. Он стал готовиться ко встрече с командиром части, который должен прибыть перед утренним разводом личного состава части. Он умылся, побрился, почистил зубы всё как полагается в соблюдении личной гигиены и опрятности солдата. Разбудил каптерщика, чтобы тот выдал ему его парадную форму одежды, которую он не видел со дня суда военным трибуналом, уже полтора года. Его личный комплект парадного кителя висел в гардеробном шкафу, аккуратно завуалированной белой простыней
Даже пылинка не села, подхватил каптерщик Тиллаев, таджик по национальности, прапорщик Крылов, всегда говорил, чтобы я следил за твоей формой.
Прапорщик Крылов занимал должность старшины батареи, и по совместительству был ответственным по хозяйственной части. Он был единственным человеком в этой части, кто остался здесь со дня ее образования. Крылов был одним из первых, кого призвали служить в эту часть. После срочной службы он остался на сверхсрочную службу, прошел успешно школу прапорщиков и продолжал служить по сей день, уже как восемнадцать лет. Когда на суд Салмана приезжали его мама и старший брат, прапорщик пригласил их жить к себе на квартиру, на то время их пребывания до окончания суда и их возвращения домой, а сам оставался ночевать в части. И таким образом, семья Тасаевых сблизилась с семьёй Крылова, у которого ещё были жена и двое детей сын и дочь.
Крылов пару раз приезжал на свидание в Дисбат к Салману и привозил гостинцы, которые присылала ему мама с Родины. Они с Салманом ладили и до суда. Прапорщик так и хлопотал, чтобы Тасаев служил под его началом каптерщиком, но, а сам Тасаев, отказывался, решив, что ему это не подходит. Он хотел быть водителем какой-нибудь военной машины или стать заместителем командира взвода на должность сержанта. Прапорщик Крылов находился на лучшем счету командования части, так как он являлся бесценным хозяйственником и ветераном части.
Салман отказался идти на завтрак. Он ждал, пока приедут из военного жилого городка офицеры и прапорщики, чтобы сначала встретиться с Крыловым, а потом и с командиром части. Тасаев погладил свою парадную форму одежды, начистил до блеска сапоги, начесал шинель, в общем привел себя в порядок. В это время вернулся с завтрака каптерщик, который принес Тасаеву хлеб, масло, какао со сгущенным молоком. Он, конечно, преднамеренно отказался от этого угощения, зная, что возможно ему пригодится эта «необъявленная голодовка». Уж очень многому научила Салмана эта суровая школа Дисбата. И здесь ведь всегда нужно быть начеку. От замполита можно было ожидать чего угодно, а за старлея и не так уж он переживал. Несломленный Дисбатом, он никогда не прогнется и здесь. А что подобную цель ставят, Салман убедился еще вчерашним вечером. Он пристальным взглядом окинул себя в зеркале.
Возможно, этим утром он последний раз надел на себя эту парадную форму. Совершенно не исключается то, что сегодня на него будут поданы два рапорта на имя военного дознавателя особиста, который всегда находился при части и, как голодный зверь, рыскал в поисках дела на кого-нибудь из инакомыслящих. В любом случае Тасаев был готов к самому печальному исходу. Напугать его уже ничем не напугаешь. А как можно наказать человека, из сердца которого выжгли страх?