Да какая она целительница, раздраженно сказала бабушка.
Когда я снова завела разговор о Марии, и допекла ее особенно.
Силы у нее нет, так, где то что слышала, что то видела. Завелась бабушка. Просто, дурит, она людей, у нее это хорошо выходит. Да и зелья ее, обычная трава с огорода. Так людям головы заморочит, и ведь верят ей. Да сильно то больные к ней не идут. Она ж, понимает, что навредить может, и осторожничает. Если видит болезнь, так к врачу отправляет. А здоровым городским бабам делать нечего, вот они по гадалкам и ходят. Они верят и им вроде как помогает. А так приглядеться, так обман один. Так что не забивай Елена голову ерундой всякой и учись лучше.
Я расстроилась, значит только обман, а так хотелось чуда. Бабушка помолчала немного, подумала, колеблясь говорить мне или нет. Потом решилась, присела на диванчик и, вздохнув, сказала.
Не все лгуны, внучка, есть люди с даром, их мало и они обычно скрывают свои способности. Ведь это проклятье для человека, такие способности счастья не приносят.
Как проклятье, не утерпела я. Ведь, это же, так здорово, уметь такое делать.
Послушай меня, продолжила бабушка, И не перебивай, коли хочешь слушать. Я знаю, о чем говорю. В нашей семье есть дар и, и за, этого все наши несчастья.
Я, даже, наверное, дышать перестала. Еще никогда бабушка не разговаривала со мной так откровенно.
Даже те в семье кого дар не коснулся обычно маетные и несчастные. Продолжала между тем бабушка. Ты свою мать вспомни, не с кем ужиться не может, вечно, что то ищет. Да и моя жизнь только трудности и невзгоды. Бабушка улыбнулась. Я ведь в молодости красивой и бойкой была. Всегда думала, что меня, в будущем ждет только хорошее. А потом война началась. Дед твой Петр, когда с войны пришел сильно болел, у него несколько ранений было и все тяжелые. Любава, знакомая моя знахарка хорошая настоящая, с настоящим даром, нам помогла. Она в то время никого не лечила, нельзя было, а мне помогла, пожалела меня. Петра, на ноги поставила, на нем врачи то уже крест поставили. Казалось, только живи теперь, да радуйся. Может, с другой женщиной он бы и долго прожил, а вот так получилось, что в меня влюбился на беду свою. У нас мужчины долго не живут. И знал он об этом и все равно на мне женился. А вот нам женщинам наоборот, век отмерян куда больше. Как насмешка. И хоть у меня дара не было, но весь наш род с проклятьем и не избавиться от него никак. Родила я Петру трех дочек, Вера Любовь и Надежда. Так назвали на счастье. Он хоть и сына хотел, но у нас часто девочки чаще рождаются и сына у нас не получилось.
Я онемела от откровений бабушки. Я всегда думала, что моя мать у бабушки единственная дочка. А бабушка продолжала говорить.
Мы хорошо жили. Петр был, рукастый и работящий, не пил никогда. Все в дом все для нас, и жили мы не в этой халупе. Дом большой у нас был, красивый. Девчонок он любил и баловал вся ко. А потом беда, старшей дочери Вере в двенадцать лет дар пришел, а подчинить его себе она не смогла и сгорела за неделю буквально.
Как? снова не удержалась я.
Как огонь в крови был у ней, слегла она с высокой температурой. Я сначала подумала, что она заболела, простыла, и сначала доктора позвала. Врач в селе молодой был и он с ней сутки просидел, пытался температуру сбить, а ей все хуже и хуже. Я про Любаву вспомнила и позвала. Она не здесь живет, от людей в лесу скрывается. Любава пришла, Вере помочь пыталась дар принять. Но Вера не достаточно сильной для дара оказалась, не смогла его подчинить. Неделю еще в горячке пролежала и умерла. И вся наша жизнь гореть начала, как в отместку. Петр совсем недолго Веру пережил. Сильно он старшую дочь любил, больше остальных дочек. Она такой умницей и красавицей была и очень ласковой. Люба дочка средняя, тогда уже большой была, а Надежда мать твоя маленькой совсем. Она ведь самая младшая в семье. Вот со смертью Петра и Веры в нашей семье все наперекосяк пошло. Люба с Надей, когда подросли, думали, что кому то из них дар достанется и переругались так, что и сейчас не общаются, хоть и столько уже лет прошло. Люба после смерти сестры и отца дома просто находиться не могла. Еле еле до семнадцати лет дотянула да и сбежала из дома. И нигде она надолго не задерживалась. Дар отомстил так, и им не достался, он в злые руки не идет. А дочери мои как я не старалась, злые выросли завистливые. Люба на севере осела и сейчас там живет и все только мается. Нет у нее счастья. И муж ведь у нее хороший и детей четверо и живут в достатке. Сын и три дочки, ну что еще ей надо, живи и радуйся. Но. Злости и вздорности в ней очень много. И свою семью она этим отравляет, всем с ней рядом плохо. И сама она это, понимает, и поделать ничего не может. И Надежда, мать твоя, такая же, так же из дома в Тамбов сбежала. И вроде что ей нужно. Она ведь сейчас одна живет, и жилье есть и работа и сама пригожая. А счастья у нее нет. И мужчины рядом с ней долго не могут жить. Убегают, как она не пытается их удержать. И тебя вон ко мне закинула, чтоб лучше жить, и ты растешь как трава сорная без родительской любви. Вот так внученька.
Послушай меня, продолжила бабушка, И не перебивай, коли хочешь слушать. Я знаю, о чем говорю. В нашей семье есть дар и, и за, этого все наши несчастья.
Я, даже, наверное, дышать перестала. Еще никогда бабушка не разговаривала со мной так откровенно.
Даже те в семье кого дар не коснулся обычно маетные и несчастные. Продолжала между тем бабушка. Ты свою мать вспомни, не с кем ужиться не может, вечно, что то ищет. Да и моя жизнь только трудности и невзгоды. Бабушка улыбнулась. Я ведь в молодости красивой и бойкой была. Всегда думала, что меня, в будущем ждет только хорошее. А потом война началась. Дед твой Петр, когда с войны пришел сильно болел, у него несколько ранений было и все тяжелые. Любава, знакомая моя знахарка хорошая настоящая, с настоящим даром, нам помогла. Она в то время никого не лечила, нельзя было, а мне помогла, пожалела меня. Петра, на ноги поставила, на нем врачи то уже крест поставили. Казалось, только живи теперь, да радуйся. Может, с другой женщиной он бы и долго прожил, а вот так получилось, что в меня влюбился на беду свою. У нас мужчины долго не живут. И знал он об этом и все равно на мне женился. А вот нам женщинам наоборот, век отмерян куда больше. Как насмешка. И хоть у меня дара не было, но весь наш род с проклятьем и не избавиться от него никак. Родила я Петру трех дочек, Вера Любовь и Надежда. Так назвали на счастье. Он хоть и сына хотел, но у нас часто девочки чаще рождаются и сына у нас не получилось.
Я онемела от откровений бабушки. Я всегда думала, что моя мать у бабушки единственная дочка. А бабушка продолжала говорить.
Мы хорошо жили. Петр был, рукастый и работящий, не пил никогда. Все в дом все для нас, и жили мы не в этой халупе. Дом большой у нас был, красивый. Девчонок он любил и баловал вся ко. А потом беда, старшей дочери Вере в двенадцать лет дар пришел, а подчинить его себе она не смогла и сгорела за неделю буквально.
Как? снова не удержалась я.
Как огонь в крови был у ней, слегла она с высокой температурой. Я сначала подумала, что она заболела, простыла, и сначала доктора позвала. Врач в селе молодой был и он с ней сутки просидел, пытался температуру сбить, а ей все хуже и хуже. Я про Любаву вспомнила и позвала. Она не здесь живет, от людей в лесу скрывается. Любава пришла, Вере помочь пыталась дар принять. Но Вера не достаточно сильной для дара оказалась, не смогла его подчинить. Неделю еще в горячке пролежала и умерла. И вся наша жизнь гореть начала, как в отместку. Петр совсем недолго Веру пережил. Сильно он старшую дочь любил, больше остальных дочек. Она такой умницей и красавицей была и очень ласковой. Люба дочка средняя, тогда уже большой была, а Надежда мать твоя маленькой совсем. Она ведь самая младшая в семье. Вот со смертью Петра и Веры в нашей семье все наперекосяк пошло. Люба с Надей, когда подросли, думали, что кому то из них дар достанется и переругались так, что и сейчас не общаются, хоть и столько уже лет прошло. Люба после смерти сестры и отца дома просто находиться не могла. Еле еле до семнадцати лет дотянула да и сбежала из дома. И нигде она надолго не задерживалась. Дар отомстил так, и им не достался, он в злые руки не идет. А дочери мои как я не старалась, злые выросли завистливые. Люба на севере осела и сейчас там живет и все только мается. Нет у нее счастья. И муж ведь у нее хороший и детей четверо и живут в достатке. Сын и три дочки, ну что еще ей надо, живи и радуйся. Но. Злости и вздорности в ней очень много. И свою семью она этим отравляет, всем с ней рядом плохо. И сама она это, понимает, и поделать ничего не может. И Надежда, мать твоя, такая же, так же из дома в Тамбов сбежала. И вроде что ей нужно. Она ведь сейчас одна живет, и жилье есть и работа и сама пригожая. А счастья у нее нет. И мужчины рядом с ней долго не могут жить. Убегают, как она не пытается их удержать. И тебя вон ко мне закинула, чтоб лучше жить, и ты растешь как трава сорная без родительской любви. Вот так внученька.
А настоящих ведьм и колдунов разных много. Их день это ночь. Они здесь рядом с нами живут, только попасть к ним сложно. Они людей не любят их поселение колдовством от обычных людей закрыто. Приходят только тогда их зовут. Но это тоже уметь надо. Они, многое умеют, и многое знают, но свои секреты от людей берегут. Да и бесполезно это для обычного человека и опасно.
А Ефим, колдун который у нас в селе живет тоже без дара, не удержалась я.
Нет, внуча сила есть у него, только не большая. И это хорошо. У Ефима только мелкие гадости хорошо получаться. А на большее пыжился пыжился и не смог вот и злиться на людей сильно. Вот его и бояться все. Как он обидеться на кого, так и напакостит. И настоящие колдуны его не признают и к себе не пускают, а от этого он лютует просто, а всю злобу на людей выплескивает. Зависть его жгёт. А сам подняться не может, знает много, а силы настоящей нет. Он из рода колдовского да выродился, и так с колдунами бывает. Вот и пьет горькую и под ишь, ты, здоровья хватает. А ну его к ночи вспоминать. Поговорили и хватит и больше пока не надо. Да языком нигде не болтай! Закончила разговор бабушка.