И правда, вещей у меня почти не было. Любава почти ничего не стала брать из бабушкиного дома. Только верхняя одежда и спортивный старенький костюм, в котором я пришла. В рюкзаке была только смена белья и ночная теплая сорочка. А она перешила на меня и уменьшила пару своих блузок и брюк. При нашем образе жизни брюки были необходимостью. Я и раньше то, больше любила ходить в спортивном костюме, но в селе это не одобрялось. Женских брюк в селе не продавалось, только джинсы, но бабушка все равно бы не могла мне их купить, таких денег у нее не было. Такую одежду как у Любавы я и ни у кого до этого не видела, простая вроде бы, но даже я понимала, что она очень дорогая. Любава с тоской смотрела на мои боты, в которых я пришла и через пару дней принесла, от кого то в деревеньке новые кроссовки, тоже явно купленные не в сельском магазине.
Походи пока в них, Елена, они единственные подошли тебе по размеру. У соседей взяла, они у них не последние, не преживай. Вот скоро дорога просохнет, и сразу съезжу в город, а то не дело что тебе толком переодеться не во что.
Работы у нас было много. На мне была влажная уборка в доме, и вода в баню и дом. Дом был огромен, но мебели немного и я очень быстро ежедневно протирала везде пыль. В бане в крышу был вдет бак с лейкой, и наливать бак надо было часто. Я почти через день таскала в бак воду ведрами из колодца. Баню топили по субботам, а ополаскивались под душем каждый день. Вода в баке еще толком не прогревалась и была прохладной, но хоть не ледяной как в колодце. Я каждый день вечером ныряла, под душ сжавшись в комочек, но быстро привыкла и уже не боялась холодной воды. Зато и чувствовать стала себя намного лучше, бодрее. А иначе как, вся основная работа с ранней весны в деревне на улице. И к вечеру мы с Любавой были уже грязными, а вечером в дом приятно было заходить чистыми и свежими. Баня была просторная с большим предбанником. И в ней же каждый день, мы, помывшись сами, заодно на руках простирывали повседневную одежду и мыли грязную обувь.
Я потихоньку втягивалась в новую для меня жизнь. Хотя сначала было, очень тяжело. Большой дом и хлопот больше и все своими руками. Столько я никогда не ходила, как здесь. От тяжелых ведер с водой ныли руки и плечи. Колодец был мне непривычен, у бабушки в деревне я таскала воду с колонки, и это было проще. А здесь у Любавы я даже не считала, сколько раз в день я крутила ручку колодца, наполняя и поднимая ведро. А еще его нужно перелить и отнести или в баню или в дом. Все хозяйственные постройки были за чертой Чудной деревеньки и курятник Любавы тоже. Но там она хозяйничала сама. С вечера она запаривала и оставляла на печке чугунок с зерном. Утром с чугунком она уходила в курятник и занималась уборкой в курятнике и собирала яйца. Только полностью сошел снег, и зазеленела трава мы стали ходить к лесу на холмы, собирать травы.
Потом далеко ходить будем, говорила Любава, а пока все необходимое здесь рядом растет. Да и тебе нужно научиться много по лесу ходить и знать, как брать травы правильно. Сбор растений это тоже наука сложная.
А пока собирали травы рядом с деревенькой. Кроме трав мы еще собирали хворост. За лето его тоже надо было насобирать столько, чтоб хватило на всю зиму отапливать печи. Утром мы вставали очень рано и завтракали не торопясь. Любава уходила кормила курей, я быстро протирала полы и таскала воду. Затем мы, взяв с собой холщевые само шитые рюкзачки, несколько тряпиц чистых и веревочки перевязывать пучки, уходили на сбор.
Мы поднимались на опушку и Любава, показав на какой ни будь кустик подробно мне объясняла. Как это растение называется и как его взять, от каких болезней использовать можно. Одних корней лопуха апрельского мы каждый день приносили огромными связками. Вроде совсем простое растение, сорняк, а идет во многие настойки, объясняла Любава. Пока его выкопаешь, умаешься, корень растет глубоко. А еще корень лопуха очень хрупкий чуть надавишь, ломается и теряет свою ценность. А от молодой жгучей крапивы, не спасали даже плотные рукавицы. Она жалила очень больно, как бы аккуратно я ее не собирала. Сухие ветки, что попадались нам по дороге, мы увязывали в вязанки, набрав достаточно шли домой. Кроме трав собирали набухшие почки с деревьев. Ольха, сирень и липа к вечеру я их просто не различала. Я путалась в обилии деревьев, с веток которых, нужно было собрать набухшие почки и не перепутать их, разложив по разным мешочкам. Любава строго следила, куда и что я ложу, постоянно напоминая названия. Травы, собранные за день перебирали в небольшом домике за баней. Тут же их и развешивали на веревки натянутые под потолком. Домик был, что то вроде летней кухни. Сруб собран из бревен, и с парой небольших окон. Маленькая печь, что б в холодные дни можно было подтапливать, стол и умывальник. Большая часть комнаты была завалена соломой.
Любава перебирая травы говорила. Здесь летом живут те, кто лечиться приходит. На сено кину матрацы, и ночевать здесь хорошо, легко дышится. А травы подсохнут, и мы здесь же их переработаем, чтоб в дом грязь не тащить. Летом травы накошу, и свежее сено постелем, а пока и это хорошо.
Там же в гостевом домике обедали, чтоб в дом днем грязь не тащить, а потом работа в саду огороде. Огородик у Любавы был небольшой в основном с лечебными травами базилик и шалфей, череда и эхинацея и еще множество других которые я пока еще не знала. Но сорняков на грядках не было. Каждый день мы выщипывали и рыхлили землю между растениями. Чистота и порядок на грядах, были идеальными. Любава очень гордилась своими посадками, говорила, что собрать и приживить все, что у нее растет, было сложно и это необходимо беречь, так как все растения мы будем использовать в работе. Вечером, ополоснувшись, шли в дом. Прошка к этому времени топил печь и ставил воду в кастрюле под суп, притаскивал из подполья продукты. Любава быстро готовила еду на вечер и утро. Пища простая, и почти такая же к какой я привыкла, живя у бабушки. Супы овощные, маринованная капуста и грибы, картошка. А по субботам мы не ходили в лес, Любава целый день занималась выпечкой хлеба и пирогов на неделю. Пироги у нее получались замечательные, с капустой, грибами и конечно сладкие с ягодой. Я же таскала в баню воду и протапливала ее, чтоб мы вечером могли хорошо помыться и попариться. Поужинав, по вечерам делали основы под зелья настойки и мази. Любава подробно показывала, как правильно растереть и смешать травы. На каждое зелье свой наговор. Его надо было выучить и правильно произнести. Если я буду читать неправильно, объясняла Любава, наговор потеряет силу и вся работа насмарку. И в каждый наговор нужно было добавить силу, а иначе это будут просто слова.
Нужна постоянная концентрация и голова твоя, Елена, говорила Любава должна быть свободной от посторонних мыслей. Читай и направляй посыл силы в то, что делаешь.
Сначала было трудновато, я часто сбивалась. Слова наговоров смешили меня.
На море, на Окияне, на острове Буяне стоял камень Алатырь
Но Любава очень терпеливо одергивала меня и начинала все заново. Любава силы была невеликой, а у меня ее вроде было много, но пока полноценно она мне не подчинялась. Тренировались мы на простых совсем травах и сборах. Снадобья со сложным составом, Любава делала сама, вкладывая все свое умение в готовящийся отвар. Я наблюдала со стороны за ее работой, вроде вот- вот и я так смогу. Но пока я никак не чувствовала свою силу и не могла ее вложить в готовящееся зелье.
Ничего, говорила Любава. Ты будешь хорошо лечить, ты сможешь. И сила твоя разовьётся, только надо не лениться. Пока все учи и запоминай, что я делаю. Сразу ни у кого ничего не получается, но стараться надо.
И правда, первые сваренные мной зелья были обычными настойками без капли магии. А потом я стала чувствовать, что когда я читаю заговор по рукам в зелье течет огонь. Он и делает отвар лечебным. Крохотные искорки собирались от плеча в тонкий ручеек и тянулись ниточкой к пальцам, а я уже эту ниточку отправляю в отвар. Вернее сказать мы делали (пока у нас не было больных) заготовки. Травяные сборы, которые потом пойдут в состав определенного зелья. А когда уж заканчивали всю работу садились пить чай. Я очень любила эти посиделки втроем. Любава всегда очень красиво накрывала на стол и посуда у нее была вся белоснежная, красивая. Я сначала думала, что это один большой сервиз.
Но Любава посмеялась и сказала. Я часто бью посуду, ни один сервиз так долго не продержится. Вот и покупаю разную посуду, но в одном стиле.
Под крыльцом стоял большой ящик с аптечными пузырьками. От маленьких на пятьдесят милилитров до литровых. Я приносила бутыльки домой, тщательно мыла их и просушивала. Готовый отвар заготовку мы вливали в пузырек, подходящий по размеру. Название отвара подписывали на заранее нарезанные бумажки и намертво приклеивали к пузырьку. Полки с настойками занимали одну стену в Любавиной половине комнаты. И были плотно занавешены темной тканью, чтоб на них не падал солнечный свет. Некоторые отвары на свету разрушались. Я понимала, что мои отвары несовершенны и Любава просто не хочет расстраивать меня, и еще приучает к работе и порядку.
Любава часто на вечерних посиделках рассказала мне о том, что мне было интересно. Начала она с того, что мы уже не совсем люди, а дети Ночи. Луна наше солнце и она свидетель наших поступков и клятв. А Прошка глядя на меня, как я удивляюсь, покачивал головой, что, да так оно и есть.
Ты Елена теперь будешь жить гораздо дольше обычного человека, говорила певуче Любава. Это ни плохо и ни хорошо это просто другая жизнь. И ее надо принять как данность. И научиться быть скрытной, незаметной. Только совсем дурные из детей Ночи хотят внимания и лезут к власти и всегда это плохо кончается. Людям не понравиться, что ты или я отличаемся от них, и на нас объявят охоту. И, общаться с нечистью ты, будешь теперь чаще чем с людьми. Важно держать слово, если что пообещала то хоть умри, но сделай. Ибо если нарушишь слово, то веры тебе уже никогда не будет. И, главное уметь молчать и больше слушать, особенно когда ты неопытная. И в этих отношениях важно соблюдать Покон. Это свод правил, между нами, и, нечистью, и нарушать Покон нельзя. Учись и слушай и запоминай все, поучала она меня. Я тоже, когда то попала в этот дом девчонкой маленькой совсем. Мы семьей близ Морши жили. Родители умерли, уж я и не знаю от чего, а родственников больше у меня не было. Я в чужой семье приживалкой работницей жила. Ох, как мне тяжко было и вспоминать не хочу. Моя наставница себе искала как раз себе помощницу ученицу. Да ей и сказал кто то про меня сиротку ненужную. Она пришла в дом, где я жила, глянула на меня так внимательно, да молча за руку меня, взяла, и увела сюда. Катериной звали ее, она уж в возрасте была, и ей нужно было силу и знания передать. И стала Катерина мне ближе всех родных и заменила мне мать. Обычно знахарки дочкам своим передают знания и силу в наследство. А вот у Катерины детей не было, но она меня вырастила. И меня бог ребенком не наградил своим, зато вот тебя взяла. Знать судьба наша такая.