Наш адрес Советский Союз - Сборник 6 стр.

Алия Маматказина

(Узбекистан)

В парке нашей памяти

Термез. Ясный морозный день. Иду через парк. Когда-то во времена моего детства он назывался «Парк культуры и отдыха имени Горького». Теперь это парк имени Бабура. После недавней реконструкции я в нем первый раз.

Иду не спеша, разглядывая веселые фигурки персонажей из сказок и мультфильмов, усеявшие парк и придающие ему какое-то веселое, сказочное настроение. Подошла к фонтану и присела на одну из разноцветных пластмассовых скамеек. Очень захотела разглядеть, каким стал парк, когда-то заросший деревьями, кроны которых смыкались высоко над головами тех, кто сюда приходил.

Теперь здесь новые, молодые деревца. И то ли потому, что листьев на них нет, опали (все-таки зима!), то ли потому, что они еще совсем юные и тоненькие, парк очень хорошо просматривается насквозь. Видны новые, совсем недавние постройки, детские аттракционы.

И вдруг где-то в уголках моей памяти тихонько зазвучала музыка. Музыка духового оркестра. Он играл здесь, в парке, очень часто и очень давно. Так давно, что за это время успели вырасти мои дети, а теперь растет мой внук. А молоденький лейтенант, который дирижировал оркестром, давно уже стал полковником и вышел на пенсию.

Под звуки музыки, которая звучала сейчас в моей памяти, я смотрела вокруг себя и вспоминала, что здесь было раньше.

Вот здесь, возле фонтана «Дружбы народов», мы с братом, держа за руки маму и папу, которые были тогда еще совсем молодыми, гуляли теплыми летними вечерами

А тут был плавательный бассейн, в котором я, когда ходила на летних каникулах на детскую площадку, чуть не утонула. Плавать я совсем не умела, но почему-то расхрабрилась и поплыла, как говорят, «по-собачьи». И в памяти до сих пор рука, которая потянулась ко мне, лежащей на дне бассейна почему-то с открытыми глазами. Я по сей день помню этого человека, который вытащил меня из воды. Правда, он давным-давно на пенсии и уже, наверное, не помнит ни меня, ни того, что спас когда-то девчонку-второклассницу.

Вот там, недалеко от центральной аллеи, была летняя концертная площадка. И мы школьниками часто выступали здесь с балетными номерами. Тогда в Доме пионеров работала бывшая балерина Александра Ивановна, в годы войны эвакуированная в наш город из Ленинграда. Она очень любила свою профессию, которой не могла здесь заниматься А мы были по уши влюблены и в нее, и в балет

А вот здесь был памятник борцам за народное счастье. Под обелиском покоился прах 14 человек.

Одним из первых тут был похоронен Авдошин, прибывший сюда в 1897 году в числе первых 11 российских пограничников для охраны южных рубежей согласно договору между Российской империей и Бухарским эмиратом. Именно они, а затем прибывшие сюда российские войска основали на месте разрушенного в 1220 году Чингисханом старого Термеза военное урочище Термез, которое в 1926 году, слившись с близлежащим кишлаком Патта-Кесар стало называться городом.

Авдошин стал здесь первым таможенником, и верой и правдой прослужил на своем посту до 1921 года. По записям воспоминаний его современников, хранящимся в областном музее, это был честнейший и неподкупный человек, девизом которого были те же слова, что и слова таможенника Верещагина из знаменитого кинофильма «Белое солнце пустыни»  «Я мзду не беру мне за державу обидно». Так же, как и Верещагин, он погиб на своем боевом посту. Хоронили его всем Термезом.

Затем в этом же месте, ставшем братской могилой, были похоронены командир 16-го кавалерийского полка В. Я. Лопатин, первый председатель областного исполкома Мурад Тура-ходжаев, первый военный летчик Термеза Волчек, красноармейцы и первые пограничники.

Здесь же были похоронены жены двух военкомов с детьми, ехавшие к месту службы своих мужей в далекий от России Термез, но так и не доехавших до него Их нашли порубанными возле обоза, в котором они ехали.

Раньше здесь постоянно горел Вечный огонь. Школьников возле него принимали в пионеры (моя выросшая младшая дочь, как и все дети ее возраста, уже не знает, кто это такие), а студенты перед тем, как поехать на ударные стройки летних студенческих стройотрядов, давали клятву добросовестно трудиться

Сейчас на месте снесенного Вечного огня и обелиска, под которым так и остались останки погибших, полукругом высится амфитеатр, стены которого, впрочем, несмотря на то что он возведен совсем недавно, уже покосились и дали трещины.

В народе, наверное, недаром есть поверье: не возводить что-то на могилах умерших.

В этой стороне парка находилась тенистая аллея, на которой я почти четверть века назад с такими же энтузиастами, как и сама, организовывала первые, тогда еще не ставшие традиционными, детские праздники в Международный день защиты детей 1 июня.

И вдруг вижу: идет женщина с сумкой-авоськой. Идет и оглядывается по сторонам. Слышу ее слова, сказанные тихонько, для себя: «Да-а, все изменилось»

 А что изменилось?  спросила я у нее.

 Да все! Вот здесь мы с мужем и детьми раньше за столиками под деревьями ели мороженое и шашлыки. А вот здесь играла музыка. А вот тут

Почувствовав в женщине такую же ностальгию по давно ушедшим временам, как и у меня, я разговорилась с ней.

Александра Васильевна родилась в 1921 году в Татарии. Выйдя замуж, с мужем работником органов приехала в Термез. Работала в строительных организациях. Сейчас на пенсии. У них с мужем двое детей. Старшая дочь живет в Волгограде. А сын здесь, есть внуки.

Александра Васильевна родилась в 1921 году в Татарии. Выйдя замуж, с мужем работником органов приехала в Термез. Работала в строительных организациях. Сейчас на пенсии. У них с мужем двое детей. Старшая дочь живет в Волгограде. А сын здесь, есть внуки.

В парке после его реконструкции она в первый раз. Очень нравится. Красивый он стал и какой-то веселый. Конечно, раньше был другим. Но в ее памяти он остался прежним.

 Похорошел наш город, особенно в последнее время, стал чище,  сказала Александра Васильевна.

Долго мы говорили с ней, вспоминали, каким был парк, что в нем и где было раньше. А потом разошлись. Она пошла по своим делам по аллее к центральному выходу, я в противоположную сторону

Все течет, все изменяется

И пусть в памяти наших детей и внуков через много лет парк останется таким, каким стал сейчас,  перестроенным и изменившимся. Но в моей памяти, памяти термезчан-старожилов он навсегда остался таким, каким был во времена нашей юности. Жизнь ведь не пьеса, и ее не переиграешь заново

Галина Радионова

(Беларусь)

Васюткин вишняк

Наша постоянно меняющаяся жизнь все время меняет и наше сознание, отодвигает от нас все прошлое, открывая путь будущему. В настоящем прошлое становится историей, которая чаще всего бывает спрятанной в неведомых закоулках памяти. Но без памяти всего происшедшего нельзя оценить настоящее. Именно поэтому в нужный момент приходится рыться в прошлом, возвращаться к истокам прожитого и пережитого, событиям и лицам, оставившим след в душе на всю жизнь.

Вспоминаю родной дом, в котором прошли годы детства и юности, и оживают в сознании самые дорогие мне люди и события, возвращая свои имена и места, где прошли те события. Хочется рассказать о них, чтоб навсегда вернуть к жизни хотя бы словом. И рассказывая, еще раз могу оценить, что они значили для меня.

Я из возраста послевоенных лет, почти ровесница Победы, поэтому каждый день моего взросления связан с присутствием в жизни людей и историй времен Великой Отечественной войны. Уже много, если не сказать очень много, написано о войне, ее героях, об историях, связанных с теми событиями, а из памяти, как из музейного архива, снова и снова выплывают страницы человеческих судеб, на которых остался отпечаток далеких лет.

Мое детство проходило в рабочем поселке на окраине уральского Челябинска, куда была эвакуирована наша семья, там после войны и осталась. Кроме родителей и нас, троих детей, в семье постоянно появлялся кто-то из родственников, приезжавших чаще всего из Рязанской области, откуда родом мои родители. Кому-то нужна была помощь в устройстве на работу, кто-то отоваривался продуктами и уезжал, чтобы через какое-то время вернуться опять. И всегда на гостинцы, если это было летом, привозили ведро вишни. Мама с каким-то особым теплом называла эту вишню «Васюткиной». Но тогда, еще дошкольницей, я не задавалась вопросом, откуда такое название. «Васюткина» да и «Васюткина»!

Позже, когда стала ходить в школу, часто отправляли родители меня на каникулы в деревню к своим родителям. При этом мама давала наказ, чтобы обязательно привезла домой вишню. Действительно, эта вишня вызывала восхищение: темно-бордовая, сочная, сладкая. И потому вопросов, почему ее все любят, не возникало.

Деревня, как теперь помню, называлась Лопатинки. А вот точного названия района, где была эта деревня, не помню.

Жизнь у колхозников в послевоенные годы была трудной: вместо денег за трудодни выдавали сельхозпродукты рожь, овощи, мед Денег не получали. Вот и ехали люди в города к своим родственникам, чтобы запастись с их помощью чем-то необходимым, отоваривались и возвращались домой, прощаясь до следующего раза. И, провожая меня в деревню с кем-то из таких попутчиков, мама отправляла туда вместе с нами пару больших чемоданов, полных продуктов.

Бабушка Таня скрупулезно рассматривала гостинцы и раскладывала по сундукам, стоящим в избе в ряд в красном углу. Сладости припрятывались так, чтобы мы, дети, их не нашли. А приезжали на каникулы к дедушке и бабушке из разных городов до шести человек.

Несмотря на скудность деревенской жизни, как можно оценить ее с позиции настоящего времени, лето пролетало весело и стремительно. Больше всего ждали, когда в саду поспеют вишня и яблоки.

Дедушка Ваня забирал старших детей на колхозное поле трудиться взамен бабушки, которая оставалась с младшими хозяйничать в доме.

Дедушка Ваня забирал старших детей на колхозное поле трудиться взамен бабушки, которая оставалась с младшими хозяйничать в доме.

Бабушка, управившись по хозяйству, часто звала нас пойти в вишняк, как называли в деревне сад с вишневыми деревьями, чтоб посмотреть, не поспели ли ягоды. Так и говорила: «Пойдем, посмотрим, скоро ли нас Васютка сладкой ягодкой угостит». Опять же для меня, тогда ученицы начальных классов, названное имя с вишней не ассоциировалось.