Входная дверь
Но вернемся к появлению Несиделова в квартире Пряхина. Недавний продавец фальшивых колец от неожиданности встречи с покупателем прислонился к стене. Несиделов ступил через порог.
Тогда я пойду? сказала Алина, стоявшая рядом.
Да-да, кивнул Андрей и по коридору прошел в гостиную. Он опустился в кресло и укоризненно покачал головой. Антон Пряхин застыл в позе виноватого школьника, изучающего половицу.
Э-хе-хе! Несиделов постучал пальцами по подлокотнику кресла. Что творим, что творим В ваши-то годы! Вы что, дорогой мой, до пенсии собираетесь промышлять подобным образом? Глупое, опасное и малоприбыльное занятие.
По лицу Пряхина пробежала тень справедливой обиды.
Почему малоприбыльное? Хотя, конечно может быть, вы знаете лучше
По лицу Пряхина пробежала тень справедливой обиды.
Почему малоприбыльное? Хотя, конечно может быть, вы знаете лучше
Знаю, вздохнул Несиделов с видом педагога, уставшего вдалбливать прописные истины в головы неуков. Поставьте чайник. Что-то я проголодался.
«У кольца нет конца», гласит народная мудрость. Но, изучая незнакомца, жующего хлеб с маслом и запивая его чаем, Пряхин впервые усомнился в непогрешимости коллективного разума. Благодарности от гостя он не ожидал, но где-то внутри забрезжила надежда а вдруг пронесет? Ведь малый нагрянул без милиции.
Как потом рассказывал Пряхин, в Несиделове его с первой же минуты впечатлила раскованность в движениях и свободный полет мысли. Антон Васильевич даже начал сомневаться, сам ли он на вокзале подошел к Несиделову, или угодил в заранее расставленную ловушку?
Где ваша семья? спросил Несиделов.
У супруги неприятности на заводе нервный срыв. Только что уехала с сыном к теще.
Ограбление?
А вы отку?..
Несиделов многозначительно промолчал. Пряхин разинул рот. Неожиданная догадка молнией пронзила его с макушки до пят. Как ужаленный, он забегал по кухне.
«Это надо же! внутренне негодовал Антон Васильевич. Тут мечешься по вокзалу, вздрагиваешь от каждого милицейского свистка. А этот босоногий хапнул месячную зарплату завода и спокойно попивает чаек!»
Пряхин откровенно зауважал гостя.
Вот и хорошо, что супруга в отъезде, сказал Несиделов, я в вашем городке проездом, так сказать, небольшое турне А в гостиницах требуют паспорт.
О чем речь! Да сколько угодно! Тем более что мы, как я понимаю, в некотором роде, коллеги.
Андрей Несиделов! представился незнакомец, протягивая руку. Специалист широко профиля. А вы тоже не лыком шиты умеете расположить к себе. Несиделов намекнул о вокзальной встрече. И дверь у вас презабавная.
Пряхин повеселел, мрачные мысли растаяли, как слезы младенца при виде бутылочки с молоком. Приободренный, он вскоре рассказал историю появления входной двери в свою квартиру.
Есть тысяча способов испортить человеку жизнь, начал Антон Васильевич. Моя жена придумала еще один. Она пилила меня целый год: «Когда утеплишь входную дверь?»
И я не устоял. Осенью купил дерматину и два метра утеплителя. Снял дверь с петель, расположил ее плашмя в прихожей и приступил к делу.
Соседи поднимаются к себе, заглядывают в проем, здороваются. А я киваю в ответ изо рта гвозди торчат, словно тигровые зубья.
Пока работал, замерз, хуже собаки. Ведь в нашем подъезде кроме моей, еще двух дверей не хватает входной и той, что ведет на чердак.
Я заметил, авторитетно подтвердил Несиделов.
Так вот. Сквозняк в подъезде такой, что у женщин иной раз не то что юбки, драповые пальто кверху поднимает. Продрог я и только, значит, собрался дверь на место вернуть, как жена с новым капризом: требует дверной глазок врезать чтобы все было как у людей.
Зачем тебе глазок?! возмутился я. Что ты увидишь в нем? В подъезде темень египетская, соседи наощупь квартиры ищут, по стенкам руками шарят этажи считают.
Но женщину не переспоришь. Настояла на своем.
Просверлил я отверстие, приспособил глазок и стал дверь на место прилаживать. Руки замерзли, не слушаются, на один завес петлей попал, на другой промахнулся. Дверь качнулась, что-то треснуло Матерь божья!.. Выломал верхний завес из двери вместе с доской.
Дверь-то, оказывается, из опилок сделана! Только по сторонам для отвода глаз дощечки прибиты. Выходит, десять лет от грабителей опилками отгораживался!
Попытался я эту дощечку с завесом к двери обратно прибить. Не получается опилки плохо гвозди держат. Что делать? Ночь приближается, квартира настежь. Заходи, кому не лень, уноси честным трудом нажитое. Хорошо, сынок подсказал: «Пап, а ты дверь кверху ногами переверни, с другой стороны дощечка-то целая».
Смышленый пацан, весь в меня! лицо Пряхина просияло отцовской гордостью. Перекрутил я, значит, завес, перевернул дверь и на место поставил. Идеально подошла. Одно неудобство замок не с той стороны оказался. И глазок низковато на уровне колен. Но это ерунда по сравнению с прежней бедой. Вместо замка временно наживил входную дверь гвоздем, чтобы от сквозняка не отворялась, и быстрее в ванную восстанавливать кровообращение.
Только согрелся, стали соседи наведываться. Я то гвоздодер ищу двери открывать, то опять их заколачиваю.
Только согрелся, стали соседи наведываться. Я то гвоздодер ищу двери открывать, то опять их заколачиваю.
Сосед, пенсионер Митрич, заглянул.
Это, говорит, ты здорово придумал, что глазок низехонько расположил. Придешь после получки, а жене сразу видно свой там лежит, или пришлый какой. Только и звоночек надо бы того пониже, на таком же уровне.
Да ты что, Митрич! оправдываюсь, это мы для собаки сделали. Тобика на прогулку выпускаем, а когда возвращается двери царапает. Так что теперь Витек, сынок мой, смотреть будет своя ли собака? Сам посуди, зачем нам приблудная?
И то верно, согласился Митрич.
На следующий день возвращаюсь с работы, а жена в слезах. Сын тоже ревет:
Тобик ушел на прогулку и не вернулся, наверное, дверь не признал.
И соседи смеются, подвывает супруга, из других подъездов на наш глазок приходят смотреть. Закрой его чем-нибудь!
Да чем же я его закрою?
Хоть номером от квартиры!
Ты хочешь, чтобы и с других микрорайонов прибегали?!
Тогда обивку разверни наоборот. Глазок наверху окажется, подсказал сынок.
Повторенье мать ученья. Пряхин тяжело вздохнул. Грустные воспоминанья окунули его в прежнюю хлопотливую атмосферу. Снимаю, значит, дверь, отрываю обивку, сверлю новое отверстие для глазка Матерь божья!.. Отверстие в двери не совпадает с отверстием в дерматине. Внизу совпадало, а вверху не совпадает! И подвинуть нельзя, материала в обрез еще вчера лишнее отхватил. Жена опять в слезы, а я в крик:
Это все твои капризы! Чтоб все как у людей, как у людей!..
Ой, что делать-то будем! Всю дверь исковеркал, дерматин перевел, на весь дом ославил!
Не реви, говорю, беги лучше в хозяйственный магазин, что-нибудь придумаем.
На другой день явился сосед Митрич.
Ну, ты, говорит, и клоун! Вчера внизу глазок для собаки пришпандорил, а сегодня вверху два поставил. Для себя и для жены, что ли? На пару разглядываете, кто к вам в гости пожаловал?
Темный ты человек, Митрич, говорю. Ты когда-нибудь в Крыму бывал?
В Крыму нет.
То-то и оно! Значит, стереотрубы для обзора местности не видел. В нее, как в бинокль, двумя глазами смотреть полагается. И все как на ладони! А почему у нас должно быть иначе? Зачем, спрашивается, мне перед единственным глазком рожу косоротить, словно на приеме у окулиста глаза себя лишать?! Можно ведь и двумя глазами смотреть. И главное все видно, как в той трубе. Настоящее стерео!
И то верно, согласился Митрич.
Несиделов от души посмеялся над рассказом Пряхина и словно между делом спросил:
А что это за девушка над вами живет?
Ну, ты и ловкач! И туда глаз положил! воскликнул Пряхин. Алиной Юрьевной зовут, в газете работает. Кстати, незамужняя. Но обидчивая до ужаса. Я когда-то ей комплиментик сделал: «Вы, говорю, очень даже хорошо для своих лет смотритесь». Так она губки поджала, три дня не здоровалась.
А на прошлой неделе, вижу, сумку неподъемную тащит. Дай, думаю, помогу. Издалека вежливо свою услугу предлагаю: «Ну, вы, Алина Юрьевна, говорю, и молодчина! Агромадные тяжести таскаете. Не всякой бабище такое под силу».
И что же ты думаешь?! Вместо благодарности: «Да как вы смеете! Вы вы грубиян!» «Ради бога, отвечаю, Алина Юрьевна, какой же я грубиян? Сумочка-то, кхе кхе на тридцать кило тянет, а вы ее одной ручкой. Другая бы костьми легла. А вы жилистая, хотя и маленькая. Руки крепкие не у всякого мужика такие. А ножки пусть и тонкие, зато устойчивые. Вам, наверное, и не такое под силу!»
А она, ни с того ни с сего, как влепит мне пощечину! Вот и делай женщинам после этого комплименты!
Последняя фраза адресовалась не только соседке, но и всему слабому полу, от которого Пряхину, как и Несиделову, досталось порядком.
Заговор
Садовые ножницы в руках посторомкинского градоначальника Романа Протогорова дробили живую изгородь с яростью электрической косилки. Сегодня была суббота, и Протогоров выплескивал энергию на территории собственного особняка. Следом за ним на почтительном расстоянии, а также из опасения угодить под сверкающие лезвия, двигался поверенный во все тайны Протогорова и давний его друг еще с армейской юности капитан милиции Лапохват.
Капитан, а это был милиционер, приезжавший на вызов в керамический завод, по комплекции почти не уступал своему другу-начальнику. Дородный и широкоплечий, он славился пышными усами и зычным голосом. Голову милиционера покрывал ежик темных волос. Волосы были настолько жесткими, что когда сверху водружалась форменная фуражка, то она не впивалась в голову, как это водится, оставляя красный след, а покоилась на голове, словно на постаменте. Объемный глобус милицейского живота на манер экватора перехватывал армейский пояс. Ремень то и дело норовил опуститься вниз, так что Лапохвату постоянно приходилось восстанавливать географическую справедливость.
Никодим, если не придумаем рекламного хода, следующей каденции мне не видать, сказал Протогоров, не отвлекаясь от работы. Пресса утратила ко мне интерес.
Друзья могли говорить смело, без свидетелей. Загородный дом посторомкинского градоначальника опоясывал высокий забор из темно-красного кирпича. По периметру забора размещались декоративные башенки с бойницами. Поблескивали камеры видеонаблюдения.
Да ладно тебе, неуверенно возразил Лапохват.