И потому с недавних пор он вовсе перестал утруждать себя мыслями (а, тем более, светлыми) и ассоциациями. Взирая на окружающий мир, он делал это с чувством непогрешимости и непоколебимости. Ничто не предвещало изменения сложившегося алкогольного беспорядка его жизни. И этот вечер тоже вроде бы не нес в себе ничего особенного
Двери электрички открылись на конечной станции это был Загорск. Правда, не главный вокзал, а Восточный парк маленькая станция на окраине, откуда до дома Игоря Владиславовича было километра три. Можно было добраться пораньше, сев на последний автобус, но Игорь Владиславович решил не спешить и по дороге еще хлебнуть заранее припасенного пивка.
И так, с открытой бутылкой в руке пошел он через темную аллею, тускло освещаемую то тут, то там попеременно горящими фонарями. Озираясь время от времени на лавочки дряхлые, раздолбанные невменяемыми подростками он исследовал окружающую обстановку на предмет открытия чего-нибудь нового или интересного, поскольку обычная его жизнь давным-давно перестала вызывать в нем это чувство.
Внезапно у подножия одной из лавочек он увидел закрытую бутылку водки. Поначалу пройдя мимо, метров через двадцать Игорь Владиславович поймал себя на недопустимости такого халатного поведения и решил вернуться. Наклонившись над бутылкой, он попервах долго исследовал ее на предмет срыва акцизной марки либо наличия какого-нибудь другого подвоха. Не обнаружив последнего, он протянул руку, чтобы прибрать находку себе, как вдруг неведомая сила то была протянувшаяся из-под лавочки рука ухватила его за запястье и больно опрокинула лицом оземь.
Он и сообразить ничего не успел, когда некто в длинном плаще выпрямился над ним во весь рост и железной хваткой развернул его к себе вполоборота. От постоянного пьянства реакции Игоря Владиславовича притупились, и он, забыв, что в таких ситуациях обычно кричат и зовут на помощь, лежал как полумертвый тюк, пока незнакомец, черт которого Сергеев не разглядел (да и не торопился разглядывать) производил с ним какие-то хитрые манипуляции. А может просто времени на это не хватило уж больно шустро реализовывал задуманное нападавший.
Стянув руки Сергеева за спиной, он вставил ему в рот железную распорку такими пользуются стоматологи иногда, и с силой потянул за нее. Тут только главный инженер понял, что то, что с ним происходит, отклоняется от общепринятых представлений о поведении в обществе даже в условиях ночного времени суток. Он засучил ножками, но было уже поздно нападавший ударил концом железной распорки об угол лавочки с такой силой, что сознание покинуло нашего героя. А в следующую секунду раздался еще один удар, после которого за сознанием последовала нижняя челюсть Игоря Владиславовича.
Память и возможности анализаторов так и не вернулись к нему до самого утра когда на рассвете он умер от потери крови. А фигура в длинном плаще еще долго игралась с вырванной челюстью такой игрушки у нее даже в детстве не было. И впрямь занятная вещица
Совещание у мэра было созвано экстренно и носило закрытый характер. Здесь присутствовали прокурор города, главный врач городской больницы Давиденко, начальник полиции Никитин и еще пара каких-то людей. Николай Иванович пребывал в подавленном состоянии духа и вещал быстро и малоразборчиво:
Товарищи, у нас ЧП. Город захлестнула волна каких-то чудовищных убийств Чудовищных как с точки зрения исполнения, так и с точки зрения выбора жертв все отборные пьяницы
Естественный отбор, пробормотал Давиденко.
И что предлагаете? Плюнуть на них?
Плюнуть нельзя. У меня с этими убийствами персонала ни на «скорой помощи», ни на местах не хватает Все-таки в масштабах нашего, простите, Мухосранска это действительно ЧП.
Вот и я о том. Не так, может быть, страшен сам исполнитель, как страшны те негативные социальные последствия, которые эти убийства несут у Вас не хватает персонала, у начальника полиции снижена раскрываемость, показатели вниз летят, у прокурора и того хуже. А в целом представление о нас с вами, товарищи, обо всех складывается весьма удручающее. А последнее убийство Это ж из ряда вон!
А почему собственно? подал голос прокурор. Такой же пьяница, как и предыдущие, просто при должности. Что еще хуже, на мой взгляд.
Но это говорит о том, что ареал потенциальных жертв расширился. И что-то мне подсказывает, что скоро убийца перейдет и на несовершеннолетних жителей города
Почему Вы так думаете?
Я же не первый год здесь сижу. И во избежание этого мы должны объявить в городе комендантский час на ночное время суток для лиц, не достигших совершеннолетия.
В кабинете повисла тишина. Но не та, которая обычно случается на рабочих совещаниях когда все обдумывают сказанное оратором. А какая-то тупая, безмозглая, словно молчание коров перед забоем.
Этим мы убьем и еще одного зайца.
Какого именно? с напускной серьезностью на лице будто бы проснулся начальник полиции.
Мы все сможем оправдаться в глазах нашего с Вами начальства. А вернее предупредить возможные выпады в нашем отношении с их стороны.
Откуда такие выводы?
«Ну и идиот», подумал Игнашин и добавил в тон раздражительности.
А оттуда, что скрывать дальше нет никакой возможности. С бомжами еще куда ни шло. Но вот убийство главного инженера градообразующего предприятия соломой не закидаешь. И скоро в Москве все станет известно. Те сразу, естественно, в губернию. А те уж, в свою очередь, к нам. Почему, мол, мер не принимаете? А мы как так? Принимаем. Вот и комендантский час объявили. И сыскари местные с ног сбиваются ищут супостата А там
Да кстати. Хорошее начало
???
А что «там»? Глобально-то как решать ситуацию? Делать-то что прикажете?
А там или ишак помрет, или падишах сдохнет
Теперь становится понятно, почему присутствующими владела эдакая мертвенная тишина. Ведь в любом нормальном обществе подобное высказывание градоначальника было бы воспринято как минимум с недоумением. А здесь все с ним безмолвно согласились. Ведь каждому надо было делать свои дела, а эти убийства да внеплановые совещания, ими вызванные, в график свободного времени не добавляли. И потому для участников круглого стола, казалось, годилось даже самое абсурдное предложение все равно никто из них не хотел (да и не мог) предложить ничего более вразумительного.
Не был исключением и Петр Петрович Давиденко выходец из комсомольской партийной школы, в лучших традициях которой было «спускать» директивы начальства на подчиненных, дабы долго не нести на своих плечах ответственности за их исполнение (которое чаще всего превращалось в неисполнение). Следуя им, по возвращении от мэра, лекарь собрал заведующих отделениями на аналогичную закрытую планерку, по итогам которой все ее участники вернулись на рабочие места с еще менее живыми лицами, чем вчера.
Значит, так, уважаемые коллеги, начал Бородько, войдя в ординаторскую и застав многих своих сотрудников на местах. Вчерашняя инициатива Заморина так оставаться не может.
Выгоним его, Олег Алексеич? Правильно, давно пора за такое наказывать, с вечной улыбкой на лице продекламировал Савченко.
Не смешно, Денис. Я не о том.
А о чем? подала голос Калитина. Сегодня она говорила тише обычного чутье ей подсказывало, что после беседы с главным добрых вестей от непосредственного начальства ждать не приходится.
А о том, что вчера вечером произошло еще одно убийство, которое обнаружили только утром. Это, как вы понимаете, также потребовало привлечения дополнительных ресурсов из дежурного медперсонала. Что вносит дополнительные коррективы в график. Теперь дежурить сверх нормы будет каждый из вас. Единственное, чем я могу вам помочь так это тем, что предоставлю возможность полюбовно определить даты внеурочных выходов. Справитесь?
К вечеру, Олег Алексеич, начал было Савченко.
Нет, отрезал Бородько. Сейчас.
Тон заведующего подсказывал присутствующим, что в этот раз он настроен серьезнее обычного.
И это позволило товарищам по несчастью полюбовно разобраться в том, кому и сколько этого несчастья приходится подушно. По общему согласию и собственному героизму львиную долю мужественно принял на себя Максим Заморин. И пить из этой чаши он начал сегодня же ночью.
В ординаторской они сидели вдвоем с Калитиной. Она вечно что-то писала, а Максим играл за компьютером в шахматы, когда на часах пробило десять.
О, хлопнул себя по лбу Заморин. Наташ, время-то десять.
И что? та даже головы не подняла. В общем, этого не случилось бы, даже услышь она о начале ядерной войны.
Через десять минут пивная закроется.
Ты чего, Заморин? Что отметить решил? Что весь медперсонал в анусе?
Нет, просто сидеть-то всю ночь. Вот и думаю скрасить наш совместный досуг.
Это как?
Пивом, мать твою!
Аааа
Наташ, будь другом, посиди минут десять, я пулей туда-обратно. А придет кто-нибудь скажи я на обход в отделение пошел.
После отбоя-то?
Ну придумай что-нибудь. Ты же умница у нас, а?
Ну ладно. Только по-шустрому давай.
Я мигом.
Максим не обманул дорогу до пивной он преодолел галопом. А вот на обратном пути следовать с той же скоростью помешал груз десять бутылок эля, несомые им в черном маскировочном пакете. (Хотя, принимая во внимание, что с такой маскировкой расхаживали по городу все алкоголики, своего истинного предназначения она, видимо, не оправдывала.)
Город был полупустой объявленный мэром комендантский час удалил с его улиц еженощных обитателей, пребывающих в нежном возрасте. И потому особенно странными показались Максиму шаги за спиной. Кто это может быть?
Никто из медработников, да и просто из горожан не принимал на свой счет известий о маньяке. Никто не зачислял себя в стройные ряды его жертв. Так всегда бывает авось, пронесет. А вдруг нет?
Максим поймал себя на этой мысли и почему-то стал как вкопанный. Он попытался закурить, но сигарета предательски потухла прямо у него в зубах. От ужаса закрыл глаза.
Никто из медработников, да и просто из горожан не принимал на свой счет известий о маньяке. Никто не зачислял себя в стройные ряды его жертв. Так всегда бывает авось, пронесет. А вдруг нет?
Максим поймал себя на этой мысли и почему-то стал как вкопанный. Он попытался закурить, но сигарета предательски потухла прямо у него в зубах. От ужаса закрыл глаза.