Точки соприкосновения представляют собой те участники, которые готовы подвергнуться всеобщему обсуждению.
Точками сопротивления являются субъекты, стремящиеся с помощью групповой психотерапии еще раз утвердиться в собственной ментальной ригидности. Если в клиенте присутствует агрессивность, то следует различать деструктивное сопротивление (поскольку субъект желает сохранить идеал своего психического характера) и агрессивность, вызванную трансфером.
Момент трансфера. Трансфер бывает двух видов: любви и ненависти[85]. При возникновении трансфера ненависти субъект атакует фигуру психотерапевта или даже группу, потому что заново переживает некую семейную ситуацию, в которой психотерапевт олицетворяет собой прежнего учителя или отца и т. д. Возникновение трансфера любви означает, что субъект любит фигуру психотерапевта так, как он любил мать или отца, т. е. любит ради того, чтобы затем превратить его в объект личной разгрузки. При групповой психотерапии субъект может перенести некую ситуацию из своего прошлого.
На первой фазе психотерапевт должен принять трансфер и уметь извлечь из него пользу с целью обретения союзников для проведения групповой психотерапии с выгодой для всех. Участники как несущие психологию трансфера, так и создающие точки соприкосновения, могут быть привлечены для психотерапевтической атаки на всех находящихся в состоянии сопротивления, посредством которого они пытаются сохранить идентичность собственного идеального характера, или «Сверх-Я».
В наполненном режиме можно работать только с теми, кто психологически расположен к сближению: они предпочитаемы и обслуживаются в первую очередь.
Итак, во время первой психотерапии могут быть «сломлены» те, в ком присутствует атакующее сопротивление, и фиктивно приближены находящиеся в состоянии трансфера. Как первые, так и вторые, при понимании с их стороны, могут быть направлены на последующую индивидуальную или групповую терапию. В групповой психотерапии с использованием лучших, затрагиваются моменты, стоящие на самом дальнем плане. В наиболее сложных случаях применяется комплексуальная гомеопатия.
Чтобы дотронуться до комплекса человека, психотерапевт выбирает среди участников того, у кого был такой же или более-менее схожий комплекс, и с него начинает разговор: таким образом, гомеопатия служит для того, чтобы войти в конкретную объективность комплекса. Ясно, что используемый как отражение субъект в процессе изложения открывает что-то новое и для себя, высказывает мысли, которые придают ему еще большую ответственность.
В процессе работы все поведение психотерапевта должно быть нацелено на функциональность участников: это его единственный интерес, его единственная профессия, его единственная любовь.
Психотерапевт всегда должен быть очень внимателен к тому, чтобы не образовались изолированные динамики, которые впоследствии он не сможет контролировать: если психотерапевт потеряет контроль, то все участники уйдут с этой психотерапии с усилившимися комплексами. Вот почему прежде всего следует помнить о функциональности каждого из них.
9.2. Проведение групповой психотерапии
[Группу для этой психотерапии составляли четырнадцать участников из разных стран Италии, России, Бразилии, Украины, Латвии.]
Антонио Менегетти (А. М.): «Итак, в первую очередь мы должны думать о функциональности каждого из участников, поэтому давайте попробуем установить между вами соприкосновение определенного вида. Сейчас каждый попробует посмотреть на всех сидящих в полукруге, чтобы составить о них впечатление. Одних вы знаете, других нет. Это значит, что о тех, кого вы знаете, у вас уже сложилось определенное мнение. О тех же, кого вы не знаете, вам будет достаточно высказать общее впечатление. Ваше мастерство должно заключаться в умении просто, без Сверх-Я, не стыдясь и не страшась выразить то, каким вам представляется другой. Каждый должен давать оценку спокойно и четко, так как затем другие дадут оценку ему самому: другие становятся для него тем зеркалом, которое он один никогда не смог бы использовать.
Данная открытая групповая психотерапия не носит тематического характера. Обычно для ее проведения выбирается конкретный аспект: наркотики, алкоголь, секс, стресс, экономика, рост и т. д. Излагать свое впечатление следует быстро и при этом не смотреть на того, о ком говорите, так как при взгляде устанавливается взаимодействие, вследствие которого вы становитесь подвержены условностям.
К., какими тебе кажутся М., Д и Н.?»[86].
К.: «Мне кажется, что М. я уже знаю, чувствую, что он хороший человек. Ц немного вторгается в личное пространство и ведет себя как жесткий и властный мужчина. Н. мне не нравится, я чувствую ее чужой, как одну из тех, что смотрят, но не находятся внутри самих себя».
А. М.: «А., попробуй оценить Н».
А.: «Я плохо ее разглядела». [Поворачивается и внимательно ее рассматривает]
А. М.: «Давай же! Ты должна выразить свое впечатление, не всматриваясь слишком сильно, иначе потеряешь объективность».
А.: «В ее взгляде присутствует большое любопытство».
А. М.: «Тебе нравится или нет?».
А.: «Не знаю».
А. М.: «Д, что ты думаешь об оценке, которую дала А.?».
Ц: «Не слишком хорошо. Мне кажется, что у Н. есть внутренняя проблема, которая ей мешает; это очень глубокая многолетняя проблема, потому что она постоянно производит повторяющиеся движения головой».
А. М.: «Почему ты думаешь, что А. не оценивала объективно? Допускаешь, что она была поверхностна?».
Ц: «Может, она в состоянии сопротивления».
А. М.: «Г., он говорит, что А. находится в состоянии сопротивления. Что ты об этом думаешь?».
Г.: «Думаю, что да».
А. М.: «По-твоему, каков мотив сопротивления?».
Г.: «Думаю, какая-то проблема детства».
A. М.: «Возможно В., дай оценку Н.».
B.: «Я чувствую так, будто она смотрела, но отсутствовала».
А. М.: «С., продолжи Все о ней же».
C.: «Это как невидимая мать, которая присутствует внутри тебя».
А. М.: «Еще можно что-либо сказать об этом?».
О.: «Это как дыра. Я не вижу эту женщину, но она ужасным образом присутствует и в конечном итоге обуславливает тебя».
А. М.: «Сейчас Вы можете говорить, Н. Как Вы себя чувствуете, как воспринимаете данные Вам оценки?».
Н.: «В отношении меня я согласна со всем здесь сказанным, потому что я ощущала себя как бы извне; я смотрю извне, но в то же время хочу понять, что происходит в данный момент».
A. М.: «Что происходит здесь, в этот момент, В.?».
B.: «За этой дырой стоит девочка, которая ждет, что все произойдет так, как она хочет и говорит».
A. М.: «Что происходит здесь, в этот момент, В.?».
B.: «За этой дырой стоит девочка, которая ждет, что все произойдет так, как она хочет и говорит».
А. М.: «Почему ты сейчас отсутствуешь, Д.?».
Д.: [Прибегая к защите] «Один момент».
A. М.: «Ты отсутствовала и раньше, как только мы затронули этот вопрос. И ты это подтверждаешь всем своим поведением. Естественно, это происходит потому, что ты не преодолела проблему с матерью, точнее, с матерью определенного типа Итак, углубимся в тип позиции, занимаемой Н. В. говорила, что позади Н. стоит девочка. Однако эта женщина не представляет, что, напротив, вносит негативную семантику вампирического притяжения. В чем причина зарождения всего этого? Как только девочка, помещенная в рамки филантропических, религиозных обязанностей, вырастает, она выходит замуж, соблюдает все супружеские обязанности и реализует собственный эротизм на основе «Сверх-Я», подавляя, таким образом, всю жизненность своей молодости, эротизма, женственности: в сущности, она не пережила реальности себя как женщины. Может быть так, В., что впоследствии сын становится соучастником этой негативной психологии матери?».
B.: «Конечно, потому что совершает ту же ошибку».
А. М.: «Сын или дочь может стать партнером этой материнской негативности в форме послушания или спора. Это искусство тебе должно быть знакомо, В. Давай, Н., посмотрим, может ли случиться так, что сын или дочь своим образом жизни, работы предписывают тебе такую мораль, такое сознание, в соответствии с которыми ты всегда должна быть совершенной и превосходной матерью?».
Н.: «Не понимаю».
А. М.: «Ты поняла, Г.?».
Г.: «Да».
А. М.: «Спроси у Н. то же самое».
[Г. заново повторяет вопрос Н.; Н. кивает головой в знак согласия.]
А. М.: «Итак, Н., скажи мне, как ты расцениваешь позицию твоего сына по отношению к тебе?».
Н.: «Даже при том, что он меня любит, и эта любовь очень высока, внутри этой любви присутствует только его желание обладать мною как вещью, которая неподвижно должна оставаться всегда там, где хочет он».
А. М.: «Чем сейчас занимается твой сын в жизни?»
Н.: «Работает в православной церкви, звонит в колокола».
А. М.: «Хочу от тебя узнать: он вошел в лоно церкви для того, чтобы сбежать от матери, доказывая тем самым себе, что принадлежит не ей, а религии? Был между вами такой спор?».
Н.: «Он не хотел убегать, наоборот, желал остаться вместе со мной».
А. М.: «Ты мне сказала намного больше. Технически я задал тебе этот вопрос, чтобы затем подойти к факту избрания сыном такого стиля бегства, который позволил бы ему находиться в уже гарантированном «Сверх-Я» вместе с матерью. Не знаю, Д., поняла ли ты меня. Для вас обеих у каждой по-своему это очень большая проблема. На самом деле сын сбежал внешне, чтобы с помощью «Сверх-Я» установить еще более сильную связь со своей матерью: мать первой привязала сына, а теперь он способен связать в том числе и мать, от которой исходит негативная психология, нефункциональная для нее самой. Два года назад она консультировалась со мной именно по этой конкретной проблеме с сыном: между ними тогда возник спор, ибо он хотел оставить дом, а она его не отпускала. Я ей сказал, что она должна позволить ему уйти, поскольку в этом случае он еще в большей степени будет принадлежать ей: он убегает, чтобы в большей степени принадлежать ей. И сегодня она об этом знает. Неважно церковь или идеология: необходимо понять, отделяется ли этот человек, потому что хочет стать самим собой, или он желает сильнее отождествить себя со «Сверх-Я». Сейчас он звонит в колокола, потому что, когда он был маленьким, ему нравилось находиться под юбкой матери или других женщин, а сегодня он продолжает стоять, но уже под колоколами церкви. Сущность заключается в следующем: Н. нефункциональна, потому что остается той девочкой, которая перепрыгнула всю свою жизнь и прожила ее во фрустрации, в подавлении всех своих фундаментальных инстинктов женщины, своего темперамента, своей гордости, силы, своих эмоций. С другой стороны, ее сын представляет собой ребенка, прикрывающегося церковью, чтобы подчеркнуть собственную инфантильную ригидность. Мы должны быть очень внимательны к тем идеалистическим ригидностям, которые сами создаем.