Совершенно некстати в дверях со стороны сада появились дети: Елена, высокая стройная светловолосая девочка лет двенадцати с умненькими глазками, и Сергей, очень серьезный юноша, несмотря на свои шесть лет.
Ой, какие красивые, Елена всплеснула руками, направляясь к букету белых роз на столике. Мама, это тебе подарил любовник? совершенно непосредственно спросила дочь.
Маша, краем глаза видя, что муж готов вот-вот взорваться и сорваться на крик, тепло улыбнулась дочери и, чуть повернув голову в сторону мужа, спокойно произнесла:
Не устраивай истерик. Хотя бы при детях, и, приобняв дочь за плечи на правах «мамы старшей подруги», улыбаясь, весело зашептала на ушко Елены. Откуда у нас такие глубокие познания? В школе научили?
Маша несколько натужено рассмеялась. Доченька, герои-любовники это из сериалов и кинофильмов. Чтобы поддержать интригу. А у меня один герой наш папа, и, развернувшись к Линде, жестко отдала команду. Отнесите цветы наверх ко мне.
Поднявшись в спальню, Маша застыла у панорамного окна шириной во всю спальню с видом на бескрайний, бесконечный океан. Серый океан.
За спиной у Маши хлопнула дверь. Маша продолжала бездумно смотреть на океан, ощущая его исполинские размеры и такое же равнодушие: «Ему все равно. Катит и катит свои волны. Миллионы лет. Не испытывая ничего, кроме этого монотонного движения. А, может, и не замечая его».
Все, что ты можешь мне сказать, я знаю, произнесла Маша, не оборачиваясь, как и то, что ты знаешь, почему я здесь. Только ради детей.
Ради детей!!! Денис всплеснул руками и двинулся, было, к Маше, но натолкнувшись на холодную чужую спину, так же быстро вернулся к двери. Ради детей!!! «Мама, это твой любовник?!» в голосе Дениса явно слышался сарказм. Ты так (!) понимаешь «Ради детей»?!.
Прекрати, устало произнесла Маша, продолжая стоять спиной к мужу, не желая видеть его, ты же знаешь, что между нами ничего не было.
Тогда зачем тебе это?!. Денис, размахивая руками, бегал по комнате от стены к стене. Зачем ставить под угрозу все, чего мы столько лет добивались! Ты же мать! Ты же хочешь, чтобы наши дети учились в Лондоне! Ты же хочешь, чтобы им не пришлось столько пройти, чтобы занять достойное место в жизни!
На секунду Денис остановился. Маша продолжала стоять у окна, не оборачиваясь и никак не реагируя на слова мужа. Денис продолжил движение поперек спальни, кидая слова в спину жене. Скажи, ну что?!. Что (!) он может дать тебе и детям?!. У него же ничего нет! Ни-че-го!!! Ты хочешь, чтобы дети спали в одной комнате?!. Ты хочешь, чтобы они получили «среднее», в голосе Дениса опять прорезался сарказм, образование?!. Во всех смыслах «среднее»!
Тебе этого не понять, Маша говорила устало и равнодушно, совершенно уверенная в том, что «Да, ему этого никогда не понять».
Тебе этого не понять, Маша говорила устало и равнодушно, совершенно уверенная в том, что «Да, ему этого никогда не понять».
Да! Мне этого никогда не понять! Что?!. Что в нем «такого» (!), что завораживает тебя как кролика! Ты эгоистка! Ты думаешь только о себе! А не о детях, якобы ради которых ты сюда приехала! И он эгоист, которому наплевать на всё и на всех.
Маша медленно развернулась. В глазах ее стояли слезы.
Ты прав в одном. На чужом горе счастья не построишь, Маша сверкнула глазами. Я имею в виду тебя. Тебе больше не нужно переживать. Я прекращу все отношения с ним. Взаимоисключающим образом.
Что ты имеешь в виду? Денис озадачено и в то же время подозрительно всматривался в Машино лицо.
Это неважно. Важно, что у детей будет такой замечательный отец, как ты.
*** (1)(2) Железнов
Уютное кафе в старом районе Москвы
За 9 дней до точки отсчета. Вторник. 22.29
У нее что-то случилось. Что? этот вопрос уже вторую неделю был доминантой всего существования Железнова. Ноги сами принесли его сюда в уютное кафе, стилизованное под средневековье, в старом районе Москвы. В кафе, где состоялась главная встреча в его жизни. Встреча с Машей.
За год здесь ничего не изменилось: все те же каменные стены и потолок. Арки. Камин. Полумрак. Факелы. И народу немного, как и тогда. Только тогда это был понедельник. Это Железнов точно помнил понедельник. А сегодня вторник. Не время для отдыха. Время для размышлений.
Как и тогда Железнов занял место в углу, лицом ко входу. За грубо срубленным столом, на той же табуретке. Железнов сделал глоток виски и прикурил сигарету. «Почему она молчит? Что же у нее могло произойти?» мысли о Маше ни на секунду не оставляли его. Она всегда была с ним в мыслях, в чувствах, чтобы он ни делал и где бы ни находился она всегда была с ним. Женщина, которую он любил, любил безумно, безмерно и безнадежно.
Они договорились, что он не будет ей писать. Она настояла на этом. Она все знает. Знает, что ждет. Знает, что для него нет ничего более важного в жизни, чем она. А она раз в неделю присылает ему small message service (sms), чтобы не сойти с ума от разлуки. Как правило, короткую: «Я с тобой».
«Ну, понятно, дети рядом Совсем ни к чему лишний раз унижать мужа он, по-видимому, хороший отец и обычный нормальный человек (за плохого она бы и не вышла), единственно что нелюбимый Проблемы по работе? Вряд ли. Это не повод не писать. Потеряла телефон и не помнит твоего? Гм Не хотелось бы об этом думать потому как, если не помнит, значит для нее это особо и не важно» Железнов мучительно пытался «вычислить» причину Машиного молчания, раз за разом обходя стороной одну и ту же мысль, с которой он категорически не хотел мириться: Маша устала. Устала от двойной жизни, от немых укоров мужа. Устала от ожидания. От ожидания, когда закончится эта трехлетняя новозеландская командировка на край света, от ожидания, пока дети вырастут, и от молчания Железнова, которому она под страхом сохранения их любви приказала молчать
Железнов поднял руку. Бармен Штоссер (Железнов как-то не удосужился узнать, что означает эта последовательность букв прозвище или фамилию) отреагировал моментально кивнул головой и совершил несколько несложных манипуляций с бутылкой, бокалом и их перемещением в сторону Железнова, определяемых простым понятием «повторить».
От размышлений Железнова оторвал телефон Наум:
Да, Няма.
Саня, ты где? Я тут у тебя в кабинете наблюдаю грустного, одинокого и молчаливого Оберста, ты что, уволился?
Спит он. Не разбуди. У тебя редчайшие аналитические способности не всякий мозг может связать часовое отсутствие в офисе с увольнением.
Так двадцать два тридцать всего. Я тут на монтаже парюсь, а ты свалил. Без спроса, заметь.
Я так понял, есть хочешь?
Стал бы я тебя по мелочам беспокоить.
Женился бы ты и по вечерам имел бы котлетки горячие в постель.
Саня, вот ты скажи мне ну что я тебе такого сделал, чтобы ты мне гадости на ночь глядя говорил?!. А? Вот что?
Это зажаренная картошечка с котлетками гадость?!. В мусорном бачке ты не бомжевал!
Картошечка чувствовалось, что Наум голодно взглотнул. Саня, ну почему ты не женщина, я бы
Размечтался. Ладно, так и быть, устрою тебе фронтовой ужин.
Это что?
Бутылка водки, огурцы соленые, селедка, банка тушенки, шматок сала
Это что?
Бутылка водки, огурцы соленые, селедка, банка тушенки, шматок сала
Шматок сала, в голосе Наума звучало блаженство, и картошечки
Сейчас заскочу в «Азбуку» и домой, стол накрывать. За полчаса управишься?
Считай, что уже все бросил и бегу!
Железнов схлопнул телефон и уже махнул, было, рукой Штоссеру: «Счет, пожалуйста», но не срослось загораживая стойку, перед ним стояла Екатерина Строева. Собственной персоной. И в полный рост.
Здравствуйте, Александр. Разрешите присесть? Строева, не отрывая взгляда от Железнова, повела оголенным плечом в сторону свободного места напротив него.
Не говори, что ты здесь оказалась случайно, Железнов отметил, что с нарядами у Екатерины как всегда все в полном порядке. В этот раз на ней было какое-то супермодное короткое и, судя по простоте линий, очень дорогое и несимметричное платье правая верхняя часть просто отсутствовала, оголяя плечо, а рукав трансформировался в самостоятельную единицу в черную перчатку по локоть. Я здесь бываю один раз в месяц, так что не говори, что тебе сказали, где меня всегда можно найти.
Не буду, Екатерина присела напротив Железнова. Я подъехала к офису, все знают, что раньше девяти вы не уходите. А вашу машину я знаю.
Да откуда же?
Знаю, Строева смотрела в глаза Железнову и явно не собиралась раскрывать источник своих знаний. Дождалась и поехала за вами.
Надо же! Железнов искренне удивился. За мной трудно удержаться
Трудно.
я достаточно быстро езжу. И где же ты была? Я уже минут сорок здесь. Или отстала, а потом кружила по району, пока не увидела мою машину?
Не решалась зайти. Если честно, боялась.
Ты и боялась?!. Железнов усмехнулся. Как-то не срастается.
Боялась, Строева пожала плечами. Я сама удивилась этому ощущению. Сидела в машине и смотрела на вас через окно.
И? Железнов взглянул на часы, что-то прикинул в голове и закурил сигарету.
Мне показалось, что вам одиноко, вот я и зашла.
Неправдоподобно, отрезал Железнов. Но да ладно. Зачем ты хотела меня видеть?
Хотела извиниться за истерику на кастинге.
Ага. Странно это
Со мной такое впервые, Катя попробовала перебить Железнова. Простите меня
женщинам с твоим характером, Железнов не остановился и продолжал говорить одновременно с Екатериной, испорченным всеобъемлющим круглосуточным вниманием мужчин, плюс с твоим статусом жены миллиардера это несвойственно.
Вы меня не знаете. Совсем, Катя говорила совсем тихим голосом. Да и статус изменился. Кардинально.
Согласен, что не совсем. Первоначальная оценка любого нового человека формируется на основании так называемого жизненного опыта. Путем сопоставления подбора наиболее близкого аналога из известных на момент знакомства. А потом она, эта первоначальная оценка, корректируется по результатам личного общения. Но тут ситуация несколько иная: я точно знаю о тебе то, чего не знаешь ты.
Странно Строева на мгновенье задумалась. Вы мной не интересовались, я бы почувствовала Женщины всегда это чувствуют.
Ты аномалия. Статистическая аномалия. Именно поэтому я и обратил на тебя внимание.
Аномалия? Екатерина явно не понимала, о чем говорит Железнов.
Да. Выбивающаяся из общего ряда. Не такая, как все.
Каждый человек индивидуален. Не такой, как все.
Железнов несколько удивленно посмотрел на Екатерину он ожидал от нее более поверхностных оценок, если вообще ожидал.
Веришь в уникальность человеческой личности? Если личности, на первый взгляд, и не видно?
Верю, в интонации Строевой Железнову почудился вызов.
Это хорошо. Тогда объясню. Ты меня удивила теоретически ты не должна была бы верить, Железнов еще раз взглянул на часы. Только кратко меня Наум ждет, а опаздывать это не мой стиль. Так вот
А можно мне с вами? очень тихо спросила Катя.
Прервавшись на полуслове, Железнов вдруг увидел, что знаменитые на всю страну зеленые замораживающие глаза Кати стали почти голубыми, что иногда, как знал Железнов, происходит с зеленоглазыми в минуты душевного напряжения или эмоционального всплеска.