Стражи Армады. Аксиома выживания - Владимир Андрейченко 16 стр.

 Лично я знаю, что одной мистикой здесь не обошлось,  Плакса не мог нарадоваться встрече и сидел рядом с Купером, крепко обняв того за плечи.  Ты же сам знаешь у него амулет один интересный был. И по рассказам Макса достался он ему еще в прошлом, и что после этого с ним якобы произошло много любопытных событий. Вот и Хромой может подтвердить, что с амулетом этим не все так просто В принципе, ведь вокруг него и заварилась кутерьма с походом к Вратам и Армаде, вернее, к пропавшему потом телепорту у Лесхоза. Сколько раз мы с Рексом в переделки попадали, потому что вещицей этой разная нечисть пыталась завладеть. Но не это главное. Суть в том, что амулет источал какие-то энергетические импульсы. Поэтому и об опасности мы с Рексом зачастую были предупреждены заранее. Словом, очень много загадок существовало и при Рексе, а как он пропал, так еще больше непоняток стало. Но ясно как божий день лишь одно все дело именно в амулете. Выяснить причину заварившейся катавасии нам так и не удалось, вот и пытаемся сейчас еще хоть немного информации по крупицам собрать. Поэтому и рады любому, кто с Максом был хоть немного знаком, глядишь, может и узнаем что новое

 Дела  Лучник поднял взгляд и осмотрел всех присутствующих.  Значит, мне остается теперь только одно: если не найду Врата, то совершу поход к «Легиону» и попытаюсь выяснить все на месте. Телепорт ведь они охраняли, значит, знали что, откуда и для чего. Если легионеров будет недостаточно, то и до «Ока» доберусь.

 Легко сказать  Снайпер вновь наполнил стаканы.  Это же не просто по Зоне двигать к телепорту, который не так далеко находился. Чтобы попасть к призрачному «Оку» или «Легиону», прорвавшись через множество аномалий, стаи монстров и заслоны фанатиков-сектантов, а также других группировок, нужно, наверное, быть призраком

Снайпер осекся, бросив мимолетный взгляд на Лучника. Тот, в свою очередь, улыбнулся и понятливо кивнул:

 Про призрака это лишь слухи, но ход твоих мыслей мне нравится. Я понял, мужики, и принял ваши слова к сведению. Сам уже думал над этим вопросом Остается мне с напарником попытаться для начала пробраться на Станцию. Не уверен в полном успехе, но, думаю, игра стоит свеч.

 Мы пойдем с тобой!  горячо заключил Плакса, взяв на себя смелость решить за всех присутствующих.

 Нет, Денис, извини. Думаю, что произойдет это не скоро. Мне еще предстоит заглянуть в несколько мест. Осталось, знаешь, несколько незавершенных дел А там и видно будет. Если возникнет острая необходимость, я тебе на КПК информацию скину. Успеем еще обговорить дальнейшие действия. А сейчас мне надо до Лунинска добраться и решить вопрос с одними зарвавшимися подонками.

 Это ты про банду Валета, что ли? Так и у нас с ними счеты. В прошлом рейде тоже едва от его братвы отбились. Три наших группы в тех краях пропали. Мы как раз сами собирались туда податься. Так что не отпирайся, мы с тобой пойдем. Только по прошлому заказу расчет завтра получим, сразу и выдвигаемся. А, кстати, что за напарник у тебя появился? Мы знаем его?

 С моим напарником никто из вас не знаком, это я могу сказать точно,  сталкер вновь улыбнулся всем сидящим.  Вот встретимся завтра на окраине Чащобы и познакомитесь. Он меня сейчас там ждет. Так что я пойду, не люблю, когда напарник волнуется. Мы будем на поляне, в полукилометре правее старого Могильника. Ну, мне пора! Заскочу сейчас в лавку Скворца, заберу заказ и в путь, а то напарник заждался совсем, волнуется за меня, не может долго разлуку выносить

Лучник резко встал со стула.

 Куда ж ты на ночь глядя? Монстры-то ночью активнее становятся, не боишься? Да и напарник странный какой-то, уж не с девушкой ли ты ходить начал?  Плакса внимательно посмотрел на Купера, в глазах его сверкали веселые искры.

 Я теперь монстров не боюсь, Денис, так что за меня сильно не переживай. Они меня не трогают. Есть у меня одна интересная вещь, от бандитов досталась по наследству. Я поначалу не понимал, в чем суть этого артефакта. А на Маяке в бункер к ученым заглянул и решил выяснить, что к чему. Показал им, так они сами видели такой второй раз в жизни. Один им еще Щедрый принес в свою бытность и оставил для исследований. Сказали, что называется «смирение». От него исходят импульсы, умиротворяющие зверей, и они на хозяина артефакта перестают внимание обращать, воспринимая происходящее как должное. Тогда я и понял, почему после того злополучного Выброса на меня ни один мутант внимания не обратил как на потенциальную жертву. Благодаря «смирению» мне безоружному и удалось тогда выжить, да и напарник, вероятно, под воздействием артефакта ко мне подошел. С тех пор мы и существуем вместе, не представляя теперь жизни друг без друга. Словом, увидите, познакомитесь, все сами поймете, надеюсь  сталкер хохотнул.  А насчет девушки, это было бы неплохо. Только не нашлось пока такой, чтобы решила свою судьбу с моей связать. Не на курорте ведь живем, слишком уж здешняя жизнь сурова для женщин. Вот Рексу с Лизой тогда повезло. А будет ли на нашей улице праздник еще время покажет Ну, все, до завтра, с вами Зона!

Посетители бара проводили Лучника, идущего к выходу, уважительными взглядами. Большинство многозначительно поприветствовало его жестами, желая всего самого наилучшего.

База сталкеров окуталась почти беспросветным мраком, лишь несколько лампочек в разных концах лагеря да привычные костры разрывали местами черноту ночи. Откуда-то справа послышались звуки гитарных струн, и приятный баритон негромко напел знакомую всем песню:

Лучник ухмыльнулся. Люди, закостенелые душой и телом, прошедшие горнило Зонного бытия, постоянно сталкивающиеся с негативом и чернотой, часто теряющие своих друзей и знакомых, не перестают быть людьми. Держат, пусть и в самых отдаленных уголках собственного сознания, тепло, доброту и самые лучшие чувства, которыми их наделила матушка-природа. И песни, которые ими исполняются,  лишнее тому подтверждение. Отец и брат Купера тоже любили песни группы «Любэ», частенько напевали их про себя, тихо, но с душой. Сталкер вздохнул, с ностальгической грустью вспоминая юношеские годы, и пошел дальше.

Лучник ухмыльнулся. Люди, закостенелые душой и телом, прошедшие горнило Зонного бытия, постоянно сталкивающиеся с негативом и чернотой, часто теряющие своих друзей и знакомых, не перестают быть людьми. Держат, пусть и в самых отдаленных уголках собственного сознания, тепло, доброту и самые лучшие чувства, которыми их наделила матушка-природа. И песни, которые ими исполняются,  лишнее тому подтверждение. Отец и брат Купера тоже любили песни группы «Любэ», частенько напевали их про себя, тихо, но с душой. Сталкер вздохнул, с ностальгической грустью вспоминая юношеские годы, и пошел дальше.

Забрав в лавке Скворца сделанный ранее заказ, Лучник попрощался с гостеприимным торговцем и поспешил в дорогу. Позади него еще какое-то время раздавались переливчатые трели голосистого «скворца», затем крыльцо здания пропало из вида где-то далеко позади, в наступившей темноте. Выбирая направление, сталкер посмотрел на небо и присвистнул: давно он не видел такого скопления звезд на небосводе. Последний раз как бы ни при Рексе еще, когда они стояли возле могилы матери Купера. Только в этот раз отсутствовала луна постоянное ночное светило, вероятно, решило заглянуть в недоступную область за горизонт, где постепенно начинал зарождаться новый день. А мерцание звездной россыпи ни на йоту не могло развеять сумрак ночи. И выглядел небосвод так, словно какой-то могучий великан протянул к нему громадные ручищи и проткнул иглой в превеликом множестве мест купол черного великолепия Мироздания.

Вдруг по небосклону пронесся болид, скрывшись за линией горизонта и оставив после себя еще на некоторое время яркий росчерк подписи, сказав тем самым, что все идет как нельзя лучше. Лучник многозначно улыбнулся, по-своему поняв небесного посланника. А в далеких пределах космоса подмигнула ему еле видимая Альфа созвездия Стрельца.

Живи долго, братец, верши свою праведную работу и не забывай: мы за тобой наблюдаем и оберегаем от несправедливости!

А вслед уходящему сталкеру, будто желая ему счастливой дороги, звучала уже едва слышная песня:

Глава 5. Призрачная цель

Мефистофель радовался. Братва притащила целый воз добра. Но показывать, что он доволен, главарь бандитов не торопился. «При этих только прояви толику слабости, вмиг узреют и вцепятся в глотку. Волки они и в Африке волки». Являясь достаточно долго «паханом» крупной бандитской группировки у самого Рубежа Зоны, Мефистофель взял за принцип: никогда не расслаблять тех, кто под ним ходит. И все знают, что главарь суров. Суров, но справедлив. Ни разу не произошло случая, чтобы он кого-нибудь обделил при распределении добычи. Да и связи наладил неплохие. Особых проблем с переходами через Рубеж в Зону и обратно при нем не возникало никогда. С условием, конечно, если все действия согласовывались с Мефистофелем заранее и обязательно им одобрялись.

Раньше он сам частенько ходил в рейды, а в последнее время заматерел, обрюзг и предпочитал вести оседлый образ жизни. Да и был ли смысл в собственном риске, коли «под ногтем» достаточное количество молодежи, и в подручных ходили старики, им же лично обученные? Пусть уж они совершают лишние телодвижения, а его доля и без этого будет немалой. Он основатель, мозг и бесспорный лидер. Ему лучшие куски

А если кто-то изъявит желание и попытается оспорить его право, пусть потом пеняет на себя. Мефистофель ухмыльнулся: «Если будет чем пенять». Он, конечно, волчара старый, но еще не настолько, чтобы не суметь перегрызть глотки забуревшей молодежи. Вот еще несколько лет, а там будет видно. На его век, дай бог и Зона, «бабулек» хватит. И даже наследникам на пару поколений вперед. А там хоть потоп, хоть трава не расти! Лишь бы небо на землю не сверзилось Он давно уже подумывал оставить Зонные дела и податься на желтый песочек, мягкую травку, тепленькую водичку лечебного морского лимана Не обделенный предвидением, заглядывая наперед, бандит понемногу присматривал себе замену. Такую, чтобы самому не больно было уходить и мужикам подходила. Глядишь, еще и на «пенсии» пособие кое-какое будут отстегивать за прошлые заслуги. И подобную кандидатуру Мефистофель присмотрел давно. Его помощник и правая рука Бурелом. Крепкий мужик с очень нелегкой рукой, и главное преданный, как собака.