Уместен, конечно, вопрос, насколько это доверие оправданно. Однако ответ на него знают лишь профессионалы в той области, где «говорящая голова» телевидения подвизается экспертом. А профессиональный круг, как правило, довольно узок.
Третье: послания вне контекста не существует. Интерпретация послания, отношение к нему во многом определяются структурой момента, ситуацией, сложившейся здесь и сейчас. Мы это прекрасно знаем на своем личном опыте. Одна и та же новость воспринимается человеком по-разному в зависимости от его психоэмоционального состояния и внешних обстоятельств.
«Снова двойка», принесенная ребенком из школы, способна вызвать у нас благодушную улыбку, если мы довольны собой и жизнью. А может привести и к разносу незадачливого школьника, ежели у родителя проблемы на работе, внутрисемейные неурядицы и прочее.
То, что верно для отдельно взятого человека, имеет цену для общества в целом. Во времена «тучных коров» экономического процветания и политической стабильности страна не склонна к страхам и оптимистично смотрит в будущее. И послание с мобилизационными идеями («весь мир против нас», «дадим отпор врагу», «объединимся вокруг лидера») вряд ли способно вызвать при таком модусе общества понимание и отдачу.
Другими словами, торговать страхом (а «торговля страхом» классическая тактика медиаманипулирования) с сытыми, довольными собою и жизнью людьми занятие малоперспективное. Не купят. Но, впав в кризис, те же самые люди охотно откликнутся на спекуляции об угрозах и судьбоносных вызовах.
Глава 4
Как подготовить сцену медиаспектакля
Для описания слагающих успешного манипулирования Аронсон и Пратканис пользуются военным термином «стратагема» (военная хитрость, уловка). И это уподобление медиаманипулирования войне само по себе много о чем говорит.
Они выделяют четыре стратагемы влияния. Первая формирование предубеждения, где под предубеждением понимается «манипулирование тем, как структурирована проблема и как сформулировано решение успешно осуществленное предубеждение определяет то, «что всем известно» и «что все считают само собой разумеющимся» (даже если это отнюдь не так и данное положение, например, следовало бы принять как дискуссионную точку зрения)[27]».
Другими словами, массовые предрассудки (убеждения, верования и дорассудочное знание) используются для выстраивания сцены и декораций медиаспектакля. И если люди верят в подлинность декораций, принимая их за реальность, то они поверят и в подлинность разыгрываемой в этих декорациях истории.
Вторая стратагема доверие к источнику. Это та самая надежность коммуникатора, о которой я писал выше и которой следует добиваться.
Именно через и посредством коммуникатора реализуется третья стратагема послание. Смысл послания не в донесении до общества информации sui generis, а в донесении информации, нужной коммуникатору.
Посредством декораций, через манипулирование повесткой и технические приемы фильтрации информации, используя надежность коммуникатора внимание потребителей информации фокусируют на том ее фрагменте, который важен для манипуляторов. При этом общество аккуратно подталкивается к желательным для манипуляторов выводам. Успех предприятия во многом зависит от нейтрализации альтернативных взглядов.
«Успешной является тактика убеждения, которая направляет и канализирует мысли таким образом, чтобы мишень думала в соответствии с точкой зрения коммуникатора: успешная тактика подрывает любые негативные и поощряет позитивные мысли о предлагаемом образе действия (курсив авторов цитаты)», утверждают американские специалисты[28].
Фокусировка общества на послании достигается через пробуждение и канализацию его эмоций. Четвертая стратагема влияния контроль эмоций. Использование рациональной аргументации не то, что вообще не имеет цены, однако по своему значению и эффективности значительно уступает апелляции к эмоциям.
И дело здесь отнюдь не в разлагающем и деморализующем влиянии современных средств массовой информации на умы и души. Увы, по самой своей природе люди не любят и не умеют думать, а наш рациональный ум не более чем верхушка айсберга массива бессознательного и иррационального. Об этом известно с самых давних пор. И главная ставка в пропаганде всегда делалась на эмоции.
Проблема именно в том, чтобы контролировать вызванные эмоции. Если пропагандист провоцирует такие сильные эмоции, как гнев и ненависть, то он непременно должен подсказать, на кого следует выплеснуть агрессию. Потому что бесконтрольная ярость может обратиться на самих пропагандистов. Точно так же мало вызвать страх надо сразу же подсказать рецепты избавления от него. В противном случае страх способен перерасти в неуправляемую панику.
В этом смысле стратагема контроля эмоций неразрывно связана со стратагемой послания, образуя комбинацию из двух ходов: 1) послание, вызывающее сильные эмоции; 2) одновременно в послание «зашивается» образ действий способ реагирования на вызванные им эмоции.
Рассмотрение стратагем я начну с того, что расскажу, как готовят сцену медиаспектакля. Другими словами, рассмотрим основные методы формирования предубеждения.
Ложь, слухи и сплетни
Несмотря на уверения массмедиа, что они несут высокую миссию служения обществу, газеты и телеканалы лгут ничуть не меньше, чем малые дети. Правда, дети лгут бессознательно и наивно, а массмедиа сознательно и изощренно. Беззастенчивая ложь, полуправда и раздувание бездоказательных слухов весьма распространенная и действенная тактика, которой не гнушаются СМИ ни одной страны. Даже тех, которые слывут форпостами демократии, маяками свободы и информационного плюрализма.
У американских массмедиа накануне войны в Ираке не было ровно никаких доказательств наличия у режима Саддама Хусейна неконвенционального оружия и планов, поощряемых Ираком, террористических атак против США. Более того, наиболее влиятельные медиамагнаты и не обиженные интеллектом журналисты просто не могли не догадываться, что администрация Буша-младшего попросту дезинформирует общество. Однако в ходе массированной пропагандистской кампании, которая основывалась на откровенной дезинформации, у американского общества было успешно создано впечатление, что по саддамовскому Ираку главной угрозе миру и США немедленно надо нанести сокрушительный и окончательный удар.
Репортажи CNN с «пятидневной войны» (война за Южную Осетию) выдавали бьющую по Цхинвалу грузинскую артиллерию за российские обстрелы Тбилиси. И трудно объяснить это ошибкой.
Как вряд ли был ошибкой репортаж телеканала «Россия-1» 16 мая 2014 г., где рассказ об участии Национальной гвардии Украины в боях в Донбассе сопровождался сюжетом с трупом человека и пистолетом возле него. Очень быстро выяснилось, что видеоряд относился к Северному Кавказу и датировался самое раннее 2012 г.
Откровенным обманом была информация украинского телеканала «Эспресо. tv» об «опустевших крымских прилавках», в доказательство чего приводилась фотография, сделанная в США во время урагана «Сэнди» в 2012 г. Фальшивка была состряпана непрофессионально: на заднем плане маячил бумажный стакан сети кофеен «Starbucks», которых нет ни в Крыму, ни на Украине.
И для CNN, и для «России-1», и для украинских телеканалов это были отнюдь не единичные факты. Что дает основания говорить о нередко использующемся в манипулятивных целях прямом подлоге. В данном случае для формирования массового предубеждения в отношении тех или иных участников конфликта.
Правда, американцы и русские делают подобные вещи несравненно профессиональнее, чем украинские мастера телевидения. Но в любом случае даже схваченные за руку журналисты никаких угрызений совести не испытывают. Для участников конфликта а Украина и Россия, безусловно, находятся в ситуации острого кризиса межгосударственных отношений любые манипуляции покрываются и прикрываются «святым делом» достижения победы. И все, что этому способствует, воспринимается, как должное и даже желательное.
Но и стороны, не вовлеченные в конфликт, также прибегают к манипуляциям, полагая их вполне оправданными по причинам политическим, моральным или, как ни кощунственно сие прозвучит, эстетическим.
Но и стороны, не вовлеченные в конфликт, также прибегают к манипуляциям, полагая их вполне оправданными по причинам политическим, моральным или, как ни кощунственно сие прозвучит, эстетическим.
Мною уже приводился пример с постановочным характером фотографии агентства Томсон-Рейтерс, сделанной в ходе «пятидневной войны» 2008 г. Но с этим агентством подобное случалось не впервые. Громкий скандал случился в 2006 г., когда Рейтерс обвинили в использовании ложных фотографий, содержащих элементы монтажа, для визуализации текстового материала по ливанской войне. Тогда же был уволен внештатный фотограф Аднан Хадж Али, сделавший данные фотографии. В своем официальном заявлении он сказал, что только пытался «убрать лишнюю пыль с заднего фона»[29].
Однако ложь в чистом виде и тем паче в гомерических масштабах нечастый гость качественных СМИ. В противном случае им просто перестали бы доверять, а доверие к коммуникатору, как указывалось выше, одна из четырех стратагем успешного убеждения.
Поэтому обычно ложь используется в комбинации с правдой, полуправдой и разного рода намеками. Вот как об этом писал в старой, но не потерявшей актуальности книге «Стратегия внушения» американский специалист в области рекламы и пропаганды Артур Мейергоф: «Пропаганда, как таковая, не обязательно должна искажать правду. Лучше было бы сказать, что она может основываться на разнообразных комбинациях из отобранных истин, полуистин и заведомой лжи»[30].
Непременный элемент пропагандистской стратегии слухи, сплетни и намеки, чаще всего негативные. С их помощью легко использовать массовые предрассудки, при этом сохраняя видимость объективности, и легко очернить любую репутацию, формально оставаясь в рамках закона.
Достаточно сказать про богатого человека: «Ну, мы все прекрасно понимаем, как в современной России создавались состояния». Любую политическую инициативу можно назвать PR, а любого политика обвинить в корысти и стяжании дешевой популярности. В подобных гротескных декорациях все действующие лица оказываются злодеями.