У меня перехватило дыхание еще раз, когда несколько дней спустя мне принесли коробку с посылкой и я увидела футляр со следующей запиской: «Теперь у вас есть собственный насос, чтобы вы не попадали в неприятности в будущем. Возможно, однажды вам тоже случится кому-нибудь помочь».
Урок 21
Вместо того чтобы пытаться быть лучшим в мире, старайся быть лучшим ради мира
Какой журналист не хочет получить Пулицеровскую премию!
Это величайшая высота, какой может достичь журналист. По крайней мере, так говорят.
В моей сфере считается, что, если ты завоевал Пулицеровскую премию, считай, что первая строчка твоего некролога уже написана.
Я дважды была близка к этому. Редакторы не раз номинировали мою работу на этот желанный приз, и дважды я действительно выходила в финал.
Когда я впервые стала одной из трех финалистов, избранных из всех Соединенных Штатов, это вскружило мне голову. Я написала серию из сорока колонок о насилии в бедных городских кварталах. Предполагается, что решение жюри тайна, но информация о том, кто стал тремя финалистами в каждой категории, нередко просачивается. За два дня до объявления победителя я сидела в кинотеатре, был субботний вечер, и тут мне позвонила редактор. Я вышла в фойе, чтобы ответить на звонок. Она сказала, что победительницей я не стала. Это известие сокрушило меня.
Когда в следующий понедельник я вышла на работу, друзья и коллеги даже не пытались утешать меня. Они были взволнованы и горды тем, что я стала финалисткой, и им не казалось, что я в чем-то проиграла. Они были правы. Этого должно было быть достаточно, но мое эго хотело большего. Мой муж устроил для меня вечеринку. Друзья, родственники и коллеги собрались отпраздновать тот факт, что я была одной из трех лучших колумнисток в том году, но глубоко в душе я была разочарована, что не стала «номером один».
Во второй раз я вышла в финал после серии колонок, которые помогли изменить законодательство Огайо таким образом, чтобы прокуроры больше не могли скрывать критически важную информацию от защиты. В категории комментария можно выставлять на конкурс до 10 колонок, так что мы послали на конкурс и те, что я посвятила решению моей дочери пройти профилактическую двойную мастэктомию в возрасте 29 лет. Она унаследовала от меня ген рака груди, BRCA1, и рассказ о ее пути был для меня мучительным. Я хотела победить ради нее и, разумеется, ради собственного эго.
Я даже представить себе не могла, что проиграю и в этот раз.
Но я проиграла. И на сей раз я узнала об этом в присутствии всех, кто собрался в нашей новостной редакции праздновать победу в момент объявления лауреатов премии Пулицера. И снова все говорили мне: «Ты ничего не проиграла. Ведь ты же финалистка!» Люди разбирали куски праздничного торта, наливали себе пунш, и все обращались ко мне с добрыми словами. Но мое эго такая странная штука: если я не выиграла, значит, я проиграла. Никакого среднего не дано. Либо пятерка, либо единица. Других оценок вроде двойки, тройки или четверки быть не может.
Истина состоит в том, что никакой выигрыш, никакая премия не может утихомирить такого рода эго. Даже Пулицеровская премия. Мой приятель Боб, один из величайших бизнес-репортеров, завоевал Пулицеровскую премию. И это ничуть не помогло унять демонов его внутренних сомнений. Боб всегда был моим «персональным монахом» в новостной редакции. Он часто повторял высказывание Билла Уилсона, основателя Общества анонимных алкоголиков, который сказал: «Я должен быть номером первым во всем, потому что в своей извращенной душе я чувствую себя самым последним из Божьих созданий».
Боб помог мне осознать, что стоит покончить со своей привязанностью к миру и его аплодисментам, с зависимостью от его определений и признания и ты, наконец, становишься свободным, чтобы служить этому миру. Вместо того чтобы пытаться быть лучшим в мире, старайся быть лучшим для мира.
Одно из его любимых высказываний: «Я лучше постою в темноте, чем в свете, созданном мной самим».
Неужто я не могу тоже немного постоять в свете Пулицера?
В глубине души я мечтала быть знаменитой, важной персоной; мне хотелось, чтобы мне делали комплименты, замечали меня, нуждались во мне, уважали, поддерживали и хвалили меня. И всякий раз, когда я получала кусочек этого, мне было недостаточно. Всякий раз, когда я ставила себе цель и достигала ее, я тянулась к следующей цели, которая была для меня недостижима. Это была гонка за горизонтом.
Как бы сильно ни хотелось мне завоевать Пулицеровскую премию, место, которое на самом деле больше всего значит для меня, находится под магнитом на холодильнике. Я польщена тем, что люди вырезают из газет мои колонки и вешают их на холодильник рядом с отличными оценками в табеле своих сыновей и рисунками дочерей. Читатели раскрывают потертые бумажники и достают из них сложенные в несколько раз полинялые вырезки, которые тронули их сердца. Как-то раз после судебного заседания один судья позвал меня в свой кабинет, чтобы показать мою колонку, которую он выложил под стекло своего рабочего стола. На автограф-сессию одна женщина принесла с собой альбом, посвященный жизни ее маленького сына. Мы с ней не были знакомы, но я когда-то обратила внимание на прекрасную улыбку ее сына на фотографии, появившейся на странице некрологов, когда он умер. Я упомянула эту улыбку и его имя в своей колонке, и эта женщина не забыла моего поступка. Она попросила меня поставить автограф рядом с этой колонкой, которую она тщательно вклеила в свой драгоценный альбом, посвященный его короткой жизни.
Цель не в том, чтобы быть лучшим из лучших, но в том, чтобы быть лучшим ради других.
Какой урок смирения!
Цитата из 49-й главы книги Исайи напоминает мне о том, что действительно важно: «Я почтен в очах Господа, и Бог мой сила моя». Вот какой славы я ищу. Когда ты един с Богом, тебе не нужно доказывать свою ценность. Ныне моя цель писать к вящей славе Божией, а не к собственной вящей славе.
Эго хитрая штука. Некоторые считают его злом и называют «вытеснением Бога». Один коллега сказал мне, что эго не так уж плохо, если оно мотивирует тебя к служению. Бог может даже считать его полезным. Люди с большим эго способны на многое, помогая другим. Знаменитый слоган фирмы «Найк» можно перефразировать так: «Просто сделай это во славу Божию». Главный вопрос «нужно ли это для Бога?» Мне нравится ответ матери Терезы человеку, который сказал, что не смог бы делать ее работу и за миллион долларов. Мать Тереза ответила, что за миллион долларов и она бы не смогла. Она делала ее для Иисуса.
Цель не в том, чтобы быть лучшим из лучших, но в том, чтобы быть лучшим ради других. Один читатель не позволяет мне забывать истинную ценность того, что я делаю. Как-то раз меня пригласили на ярмарку вакансий для миноритарных акционеров одной престижной юридической фирмы. Я поехала туда, пообщалась с людьми и написала колонку о некоторых мужчинах и женщинах, ищущих работу. Никакого блеска в этой колонке не было. Ее нельзя было назвать великой. Я даже не уверена, что она была хороша. И уж точно не годилась на Пулицеровскую премию. Это просто было лучшее, что я могла сделать с тем материалом, который имелся у меня в то время.
На награду эта колонка не потянула, но оказалась способной изменить чью-то жизнь.
В этой колонке я упомянула, что Тони Моррисон, рекламный фотограф, получил возможность постучаться в корпоративные двери, придя на эту ярмарку вакансий. Ему как чернокожему было трудно прорваться в давно сложившийся круг «белых парней», хотя он сам ни разу не говорил об этом.
В этой колонке я упомянула, что Тони Моррисон, рекламный фотограф, получил возможность постучаться в корпоративные двери, придя на эту ярмарку вакансий. Ему как чернокожему было трудно прорваться в давно сложившийся круг «белых парней», хотя он сам ни разу не говорил об этом.
Когда ты един с Богом, тебе не нужно доказывать свою ценность.
Когда я брала у него интервью, он выразил свою благодарность за эту ярмарку вакансий.
Наконец-то удалось прорваться мимо рецепционистки, сказал он. Если ты можешь что-то показать, значит, у тебя есть шанс. Все равно что поединок Давида с Голиафом. Сделав эту ярмарку, они вроде как выровняли игровое поле.
В колонке из 600 слов примерно 50 я посвятила Тони.
И эти 50 слов изменили его жизнь. После выхода моей колонки его стали приглашать делать фотографии по всему городу. Каждый год я вижу его на приеме для общественных представителей в Кливлендской торговой палате, где собираются для общения и налаживания связей сотни людей. Тони официальный фотограф этого мероприятия щелкает камерой, делая снимки сенаторов, мэров и генеральных директоров.
Каждый год он подходит ко мне, протягивает руку и благодарит меня за свою карьеру.
А я благодарю его за то, что он напоминает мне, чтó важнее всего в моей профессии.
Урок 22
Если можешь кому-то помочь, помоги; если можешь кому-то навредить, не вреди
Много лет в моей кабинке в редакции висела записка со словами: «А как ты меняешь этот мир?»
Я приклеила ее туда, чтобы придать себе уверенности, после того как однажды получила от читателей слишком много жалоб на колонку в защиту бедняков и беспомощных.
Эта наклейка стала для меня напоминанием, помогающим фокусироваться на моем истинном призвании нести в мир то, что должна нести в него Регина Бретт. Работа нужна не только для того, чтобы зарабатывать на жизнь. Она нужна, чтобы менять этот мир. Какой отпечаток ты оставишь в конце каждого дня? Этот ли отпечаток ты хочешь оставить на своих коллегах, клиентах, покупателях?
Кто-то однажды сказал мне: «Когда-нибудь ты станешь для людей лишь воспоминанием. Делай сейчас то, что в твоих силах, чтобы это воспоминание было хорошим».
Я не всегда понимаю, будет ли оно хорошим. Когда я была газетным репортером, мне часто давали задания обзванивать людей и просить их прокомментировать животрепещущие новости. Однажды я позвонила в компанию, чтобы собрать информацию о ее сотруднике, погибшем в результате несчастного случая. Женщина, с которой я разговаривала, еще не слышала, что погиб ее товарищ. Я ужасно переживала из-за того, что она не узнала эту новость в более мягкой форме от кого-нибудь знакомого.
В другой раз все мы освещали последствия тюремного бунта в Лукасвиле, штат Огайо. На усмирение бунта в коррекционном центре Южного Огайо была брошена национальная гвардия, в ходе восстания погибли семь человек. Редактор хотел, чтобы я позвонила жертве одного из заключенных, погибшего в ходе бунта. Десятью годами ранее он был осужден за похищение и изнасилование.
Я с ужасом думала о предстоящем звонке. Разве он не причинит этой женщине еще больше боли? Я молилась перед тем, как набрать ее номер. Когда я спросила, что она думает в связи с его смертью, она вскрикнула. Она еще не знала, что он погиб во время бунта.