Вниз вела грубо сколоченная лесенка. Спуститься пришлось всего метра на три, далее узкий ход с неровными каменистыми стенками становился горизонтальным. Хранитель шел впереди, освещая путь своей лампой. Прошли несколько плавных поворотов и, наконец, оказались на свежем воздухе, протиснувшись в очередной тесный люк. Всего преодолели, по ощущениям, метров триста. Выходили наружу с некоторым опасением, приготовившись к любому развитию событий. Но нас встретила лишь пустая каменистая степь, овевающая душным даже ночью легким ветерком. Как только последний из нашей компании оказался снаружи, старик, не прощаясь, захлопнул люк, замаскированный камнем средних размеров. Теперь надо добраться до постоялого двора, где располагались основные силы нашего отряда вместе с лошадями, постаравшись не потревожить стражей на стоящей рядом укрепленной заставе.
Кое-как, цепляясь за колючие кусты, пробрались дальше. Через пару сот метров вышли к крайним сараям пригорода, в котором размещался и искомый постоялый двор. Я негромко лишние свидетели не нужны, постучал в калитку. Прошло несколько минут, но ответа не последовало. Тогда пришлось стукнуть сильнее. За забором послышались шаги и грубый сонный голос осведомился по-арабски, каких еще джиннов принесло сюда среди ночи и чего им требуется. Цадок попытался объяснить, что мы хотим воссоединиться с частью отряда, уже три дня находящейся здесь, но страж постоялого двора, не в очень приличных выражениях, предложил нам прийти после восхода солнца. При этом, в процессе произнесения данной фразы, его голос явно удалялся, а роль завершающей точки сыграл стук двери.
И что теперь делать? Не ломать же довольно крепкие ворота, разбудив полгорода и бойцов на заставе! Анна ничем помочь в данном случае не могла. Пришлось расположиться здесь же, на пустыре. Олег выставил охрану, а я, по-рыцарски расстелив на голой земле свой плащ, уложил на него девушку, поклявшись сторожить ее сон. То ли она так доверяла мне, то ли просто настолько устала и перенервничала, что без возражений улеглась и практически сразу же заснула. Да и я, присев рядом и прислонившись спиной к спине кого-то из бойцов, тоже задремал, несмотря на немного пробиравшую прохладу, спустившуюся с окрестных гор. В Иерусалиме даже в самые жаркие дни к утру становится прохладно.
Разбудил меня свет невидимого еще из-за гор солнца, отраженный от ярко-голубой небесной сферы и заливший окрестности города. Наша компания, в разных позах валявшаяся на пустыре, являла собой достаточно смешное зрелище. Но зрителей пока не наблюдалось из окрестных домов только начинал доноситься стук открываемых ставень и голоса едва проснувшихся жителей. Быстро приведя себя в подобие порядка, опять направились к злополучным воротам. Теперь у сторожа не имелось ни малейшей причины не открыть калитку, однако он делал это настолько нарочито медленно, что я не удержался и, услышав, наконец, звук упавшего запора, со злости сильно пнул несчастную дверь. Тормознутый сторож, не ожидавший подвоха, получил краем калитки в бровь и, осев на землю, завыл от боли, кляня меня разными нехорошими словами и грозя пожаловаться страже. Я ответил ему в том духе, что он волен жаловаться куда угодно, все равно задерживаться мы не собирались.
Несмотря на спешку, сразу выйти не удалось. Пока будили наших людей, пока собирали вещи и седлали лошадей, город уже проснулся и даже солнце появилось из-за восточных холмов. Через полчаса все же смогли отправиться в путь. Наш конный отряд проследовал мимо уже открывшихся лавок, торговавших традиционным сувениром пальмовыми ветвями, которые паломникам положено бьшо привозить из Святой Земли. Далее проехали торговую площадь, где по легенде, как сообщила Анна, освободитель Иерусалима Готфрид Бульонский, поспорив с каким-то арабским эмиром, одним ударом отрубил голову верблюду. Этот легендарный подвиг был многократно воспет менестрелями и стал широко известен по всей Европе. Общества защиты животных на них нет, герои!
Слушая приятный голос своей спутницы, прекрасно, кстати, управлявшейся с конем, внезапно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Посмотрел по сторонам и наткнулся на маленькую грязную фигурку, сидящую на куцей лошадке и внимательно рассматривавшую наш отряд. Где-то я уже видел этого мальчишку Тот, заметив мой взгляд, стеганул лошадь и помчался в сторону заставы. И только тогда я вспомнил это же тот самый бедуинский мальчуган, который первым обнаружил нас на дороге из Газы! Нехорошее предчувствие заставило объявить тревогу по отряду. Бойцы, прикрываясь плащами и друг другом, незаметно, насколько это было возможно в данной ситуации, взвели арбалеты, наложив стрелы с зарядами. И не зря, так как после следующего же поворота открылся вид на заставу. Стражи на ней напряженно вглядывались в нашу сторону, но не это являлось самым страшным. Гораздо хуже было то, что рядом торчал большой отряд бедуинов. И настроены наши враги были довольно решительно. Ради исполнения древнего обычая кровной мести те явно смогли преодолеть страх перед "иудейскими колдунами". Тем более что сейчас имели поддержку в лице городской стражи.
Слушая приятный голос своей спутницы, прекрасно, кстати, управлявшейся с конем, внезапно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Посмотрел по сторонам и наткнулся на маленькую грязную фигурку, сидящую на куцей лошадке и внимательно рассматривавшую наш отряд. Где-то я уже видел этого мальчишку Тот, заметив мой взгляд, стеганул лошадь и помчался в сторону заставы. И только тогда я вспомнил это же тот самый бедуинский мальчуган, который первым обнаружил нас на дороге из Газы! Нехорошее предчувствие заставило объявить тревогу по отряду. Бойцы, прикрываясь плащами и друг другом, незаметно, насколько это было возможно в данной ситуации, взвели арбалеты, наложив стрелы с зарядами. И не зря, так как после следующего же поворота открылся вид на заставу. Стражи на ней напряженно вглядывались в нашу сторону, но не это являлось самым страшным. Гораздо хуже было то, что рядом торчал большой отряд бедуинов. И настроены наши враги были довольно решительно. Ради исполнения древнего обычая кровной мести те явно смогли преодолеть страх перед "иудейскими колдунами". Тем более что сейчас имели поддержку в лице городской стражи.
Оставались секунды, чтобы решить, как действовать дальше. Кинул вопросительный взгляд на Олега:
Глушим заставу с отрядом и прорываемся к Газе?
Догонят! пожал плечами тот. У наместника прекрасная и многочисленная конница. А у нас осталось мало зарядов!
Вот черт! Что же делать? Пытаться вступить в переговоры со стражей, в надежде решить дело миром? Шансов на благополучный исход маловато!
Не знаю, как вы собираетесь прорваться через заставу, вдруг подала голос Анна, но если вы на это способны, то далее, на развилке, нужно свернуть на Яффскую дорогу. По ней до земель франков менее получаса быстрой езды, погоня не посмеет туда сунуться! А если и посмеют, дорогу перекрывает франкская крепость. Без осадных орудий не пройти.
Мы опять переглянулись. А ведь это вариант! Потом, правда, возникнут трудности с возвращением в арабскую Газу, но у нас будет время что-нибудь придумать. В отличие от текущего момента, когда на нас вот-вот набросятся враги.
Арбалетчики, залп по конникам! скомандовал я во весь голос далее хорониться не имело смысла.
Прозвучали щелчки спускаемых тетив. Перезаряжаться некогда, поэтому я сразу продолжил:
Ручные гранаты к бою! Вперед! и пришпорил коня. Хотя шпор-то у меня как раз и не имелось в Европе они были еще мало распространены, поэтому пришлось обходиться острым углом стремян. Конь стремительно понес меня и я, показывая пример, поджег зажигалкой фитиль гранаты и метнул ее в сторону заставы. После чего резко свернул в сторону. Остальные последовали моему примеру. К этому времени сработали заряды на выпущенных в бедуинов стрелах и среди последних, готовых уже было атаковать, началась сумятица. Видимо, большая часть из прибывших мстить кочевников принадлежала к другим хамулам и знала про гранаты только понаслышке.
Султанские стражники пока вообще еще ничего не предпринимали, не понимая, что происходит. Хотя стрелки уже стояли с поднятыми луками и арбалетами, но команды стрелять впавший в небольшой ступор командир так и не отдал. Но тут последовали взрывы гранат и на затянутой черным едким дымом заставе стало не до стрельбы. Тогда мы метнули еще несколько гранат в гарцевавших около нее бедуинов, отогнав их подальше и создав, одновременно, нечто типа дымовой завесы. Под покровом которой наш отряд и проскочил мимо укрепленного поста стражи, миновал пытающихся справиться со своими лошадьми и верблюдами бедуинов и вскачь направился к уже близкой развилке. Достигнув ее, повернули направо, начав спуск в ущелье, ведущее к землям крестоносцев. Некоторое количество бедуинских всадников бросилось вслед, но мы отгоняли их неприцельными выстрелами из арбалетов и изредка метаемыми назад гранатами. На этих разрозненных преследователей у нас боеприпасов хватит, а султанская гвардия погоню раньше чем через час вряд ли успеет организовать. Так что, видимо, прорваться удалось!
Глава 7
Ну и где обещанные земли франков? Нельзя этим бабам верить! Уже час спускаемся по извилистой дороге в долину, ведущую к прибрежной равнине, а пограничного замка крестоносцев все еще не видать! А ведь разрозненные группы бедуинских преследователей не отстают и вот-вот может появиться султанская конница. С которой нам не справиться. Если кочевников еще как-то удается держать на расстоянии, то с профессиональным войском этот номер не пройдет. А от нашего основного оружия гранат осталось всего ничего, пара штук!
Глава 7
Ну и где обещанные земли франков? Нельзя этим бабам верить! Уже час спускаемся по извилистой дороге в долину, ведущую к прибрежной равнине, а пограничного замка крестоносцев все еще не видать! А ведь разрозненные группы бедуинских преследователей не отстают и вот-вот может появиться султанская конница. С которой нам не справиться. Если кочевников еще как-то удается держать на расстоянии, то с профессиональным войском этот номер не пройдет. А от нашего основного оружия гранат осталось всего ничего, пара штук!
И я даже не знаю точно, где сейчас проходит граница между Иерусалимским королевством и Аюбидской империей! Ситуация тут менялась чуть ли не каждый месяц и, проверяя информацию "у себя", найти точную карту, верную на август тысяча двести третьего года не удалось. Может быть, если свести воедино кучу разрозненных и, зачастую, противоречивых данных из сотен монографий и источников, подобную карту составить и получилось бы, но на такую мощную исследовательскую работу моих коротких "побывок" явно не хватит. Да и не нужно, проще воспользоваться гораздо более надежным методом опросом местного населения. Чем я и занялся, выстрелив из пневматического пистолета в особо наглого бедуина, почти догнавшего отряд и пришпорив коня, чтобы догнать скачущую в авангарде Анну.