Каждый человек покупает себе одежду по вкусу и по карману, неожиданно пришел мне на помощь Матвей Ильич. Чего к Ивану пристали? Он живет на зарплату, не грех сэкономить. Некрасиво, Ксения, над человеком издеваться. И уж совсем нехорошо надсмехаться над тем, кто не имеет права тебе ответить. Вот это настоящая гадость, а не шпинат, который ел Родион. Ступай вон, посиди в своей комнате и подумай над поведением. Уж больно ты сегодня разошлась! Решила, раз в невесты к денежному сундуку попала, то тебе все можно?
Мама, скажи ему! проскулила Ксюша.
Папа, пожалуйста, давай спокойно поужинаем, попросила Елизавета Матвеевна.
Ее отец резко отодвинул от себя тарелку и встал:
Не сметь мне замечания делать! Молчать! Слушать! Надеетесь, что, выдав Ксению за богатея, заживете припеваючи? Фигу вам, девчонка всех к ногтю прижмет! Она уже сейчас зубы скалит. Забыла, что натворила, дрянь? Запамятовала, из какой грязной ямы тебя вытащили? От тюрьмы спасли!
Папа! хором воскликнули сестры Елизавета и Анфиса.
Ааа, засмеялся старик, испугались! Ну, мне с вами не по дороге. Надоело! Пошли, Рич, отсюда.
Матвей Ильич схватил пуделя и поспешил к выходу из столовой.
Папочка, стой, закудахтала Эмма и побежала за мужем.
Ксения, нам надо поговорить, сказала Елизавета Матвеевна.
Тебе надо, ты и болтай, огрызнулась дочь, убегая вон.
Хозяйка аккуратно сложила салфетку и обратилась ко мне:
Благодарю за ужин. И, пожалуйста, не надевайте бабочку. Кстати, вы до сегодняшнего дня пользовались простым галстуком, почему вдруг решили его поменять? При найме на работу была четко оговорена форма одежды: костюм, рубашка, и я подчеркивала, что не потерплю в своем доме ни малейшего эпатажа.
Я хотел доставить удовольствие Эмме Геннадиевне, принялся оправдываться я. Она считает, что дворецкий должен носить бабочку. У меня ее не было, поэтому я зашел в торговый центр за покупкой и случайно приобрел собачий галстук.
Действительно, собачий, хихикнула Фиса.
Лицо Елизаветы Матвеевны разгладилось:
Понятно, это очередная шутка Ксении. Это она вам сказала, что бабушка в восторге от бабочек? Иван Павлович, Эмма Геннадиевна подслеповата, даже в очках у нее слабое зрение, мама просто не видит, что у вас на шее. А Ксюша, как, впрочем, и моя сестра, обожает разыгрывать людей. Можете убирать со стола.
Во, слышал? возмутилась Анфиса, когда ее сестра, задрав подбородок, удалилась. «Можете убирать со стола» А ничего, что я тут сижу? Обожаю наши тихие семейные вечера. Ну не дуйся, Ваня, я просто хотела пошутить. Ты такой симпатичный был в этом бордовом безумии. Я люблю прикольнуться над людьми, но не зло, а подоброму.
В кармане завибрировал телефон, и я спросил у шутницы:
Разрешите отойти на кухню?
Обиделся? встревожилась Анфиса. Неужели тебе не смешно? Прекрати сейчас изображать дворецкого. Мы же близкие друзья, родные люди
На мое счастье, именно в этот момент появилась Светлана Андреевна и сообщила:
Иван Павлович, вас зовет мастер, который плитку перекладывает. Не волнуйтесь, я сама посуду уберу. Анфиса Матвеевна, подать вам чаю?
Ответа юмористки я не услышал, потому что выскочил в коридор, вытащил телефон и, не посмотрев на экран, сказал:
Слушаю.
Глава 22
Вы мне звонили? спросил усталый женский голос. На телефоне несколько пропущенных вызовов с вашего номера.
Наверное, да, на всякий случай согласился я, представьтесь, пожалуйста.
Мария Борисовна Вахрушина, ответила незнакомка.
Лучшая подруга Надежды Васильевны, обрадовался я.
Да. А вы кто? удивилась собеседница.
Иван Павлович, дворецкий, служу в усадьбе ВинивитиновыхБельских.
Мария Борисовна рассмеялась:
Дворецкий? Совсем они в князей заигрались. Ох, простите, я не хотела никого обидеть.
Мне бы хотелось с вами встретиться, сказал я. Желательно как можно быстрее, лучше прямо сейчас. Понимаю, уже поздно, но днем мне очень сложно уйти с работы.
Да вы понимаете, я прилетела в Москву всего пару часов назад, принялась отнекиваться Вахрушина. Отсутствовала долго, работаю в Италии няней, елееле у хозяев отпросилась. Вы же наверняка знаете, как прислуге любят отпуск давать. Итальянцы жадные, с трудом себе четырнадцать дней выторговала. Давайте завтра, а? И непременно возьмите две фотографии, детскую и нынешнюю.
Последняя фраза Вахрушиной показалась мне загадочной, но я решил ничего не уточнять.
Хорошо. Можно позвонить вам часов в семь утра? Или вы планируете поспать?
Уже проснусь, звоните, разрешила собеседница и отсоединилась.
Я положил телефон в карман, попытался вспомнить, куда спешил, бездумно прошел по коридору до библиотеки, зевнул и решил взять почитать чтото новенькое.
Начал бродить от шкафа к шкафу. Чехов, Бунин, Куприн, Лесков, Толстые в полном наборе Спору нет, все перечисленные писатели великолепны, но я от них слегка устал. Хотелось чегото эдакого, новенького, интересного и простого, без особых размышлений. Может, Альфонс Доде[8]? Нетнет, мне у него нравится только «Тартарен из Тараскона». Я вздохнул и посмотрел на один из портретов, украшавших простенок между шкафами.
Купец Бельский не обладал большим художественным вкусом, заполонил дом картинами, в том числе пейзажами и натюрмортами, написанными ремесленниками. Но Алексейто Винивитинов весьма талантливый скульптор, получил хорошее образование, посещал музеи и разбирался в искусстве. Как он мог заказать этот китч? Вот передо мною изображение круглощекого мужчины в парадном мундире. Белый сюртук, золотые эполеты, перевязь через грудь, на ней большой орден и еще несколько наград поменьше рядом. На голове у генерала (мне почемуто показалось, что человек на портрете является именно генералом) парик из завитых напудренных волос. На стене сбоку висит календарь, на листке дата «1 мая 1726». Похоже, живописец пытался уверить, что сие произведение написано во времена царствования императрицы Екатерины Первой. Уж не знаю, были ли тогда численники, но оцените остальную композицию по достоинству военный, находясь при полном параде, сидит за столом и ест суп, возле тарелки на скатерти краюха хлеба и пара помидоров.
Я потряс головой. Помидоры? Екатерина Первая родилась вроде в тысяча шестьсот восемьдесят четвертом, а скончалась в тысяча семьсот двадцать седьмом году. Во времена ее царствования на Руси и не слыхивали об этом экзотическом фрукте. Нет, я не оговорился, томаты сначала считали фруктами, причем в Россию их завезли лишь в правление Екатерины Второй.
История была такая. Российский посол во Франции доложил императрице, что местные бродяги обдирают растения, посаженные на клумбах, едят диковинные плоды красного цвета, и они им нравятся. А Екатерина, купив для себя Киясовскую волость, назначила там управляющим ученогоагронома Андрея Болотова и приказала ему заняться разведением тех самых «фруктов». Я очень хорошо помню эту историю, потому что слышал ее от моего отца, Павла Ивановича Подушкина. Он писал любовный роман, действие коего происходило в эпоху царствования Екатерины Второй, и, будучи человеком обстоятельным, тщательно изучил архивные материалы. Как все литераторы, папенька любил рассказывать домашним, как у него движется работа над очередным произведением. Николетте сразу становилось скучно от речей мужа, маменька принималась зевать и вскоре убегала. Маленький же Ваня слушал отца, разинув рот тот был превосходным рассказчиком.
История была такая. Российский посол во Франции доложил императрице, что местные бродяги обдирают растения, посаженные на клумбах, едят диковинные плоды красного цвета, и они им нравятся. А Екатерина, купив для себя Киясовскую волость, назначила там управляющим ученогоагронома Андрея Болотова и приказала ему заняться разведением тех самых «фруктов». Я очень хорошо помню эту историю, потому что слышал ее от моего отца, Павла Ивановича Подушкина. Он писал любовный роман, действие коего происходило в эпоху царствования Екатерины Второй, и, будучи человеком обстоятельным, тщательно изучил архивные материалы. Как все литераторы, папенька любил рассказывать домашним, как у него движется работа над очередным произведением. Николетте сразу становилось скучно от речей мужа, маменька принималась зевать и вскоре убегала. Маленький же Ваня слушал отца, разинув рот тот был превосходным рассказчиком.
Я отвернулся от китча в раме. Понимаю, Алексей усиленно творил свою аристократическую родословную. Он назвался князем ВинивитиновымБельским и решил создать галерею портретов предков, а натурщиком для них послужил сам. Вон на том холсте скульптор тоже узнаваем, только не сидит за обедом в генеральском мундире, а в домашнем одеянии лежит на софе. Возле дивана стоит круглый столик, на нем горит небольшой ночник, абажур чуть скошен, и видно, что в патрон вкручена электрическая лампочка. А на раме, между прочим, табличка: «Князь Данила ВинивитиновБельский. 16151658 гг.».
Меня стал душить смех.
Заступив на службу, я обошел усадьбу, но, естественно, рассмотреть в деталях весь интерьер не успел. Огромный дом набит всякой всячиной, и меня в первую очередь заботило, смогу ли я достоверно сыграть дворецкого, поэтому сосредоточился на посуде и хозяйственных мелочах. Правда, уже через день успокоился. Хоть Елизавета Матвеевна и пытается изображать из себя княгиню, она таковой не является, дворецкого до моего появления видела лишь в кино, поэтому уверена, что он должен каждое утро произносить: «Овсянка, сэр», и не заметит ни одной моей оплошности. Если я, конечно, не явлюсь к ужину в плавках, не высморкаюсь в скатерть и не обращусь к хозяйке панибратски «Алло, мамаша».
Но как же мне жалко, что я ранее не нашел времени полюбоваться на живопись в библиотеке! Ейбогу, она очень повышает настроение. Надо же, электроосвещение в первой половине семнадцатого века. Просто восхитительно! Если не ошибаюсь, лампочки в России появились гдето в тысяча восемьсот восемьдесят первом или третьем году. Помидоры во времена Екатерины Первой? Еще лучше.
Продолжая стоять у раскрытого книжного шкафа, я улыбнулся. Вон там, между окнами, еще одна картина. На ней, естественно, очередной «предок» с внешностью Алексея. Он уютно устроился в кресле, на нем халат, ночной колпак, а на коленях, прикрытых пледом, обложкой вверх лежит раскрытый роман Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин». Ну и, само собой разумеется, табличка на раме, куда ж без нее: «Князь Андрей ВинивитиновБельский. 14841572 гг.». Люди добрые, ведь солнце русской поэзии взошло в тысяча семьсот девяносто девятом году!
Придя в полный восторг, я глянул влево и залюбовался другим творением.
Меня нельзя назвать знатоком истории, и уж тем более я не являюсь специалистом в области посуды. Ни за что не отличу сервиз Кузнецова от тарелокчашек, сделанных Гарднером, но все же знаю, что граненый стакан был подарен Петру Первому владимирским стеклодувом Смольным. Кстати, вовсе не скульптор Мухина придумала его, уж не знаю, почему люди считают Веру Игнатьевну прародительницей популярного сосуда. А теперь всмотримся в изображение «пращура» хозяев усадьбы. Он лежит в постели, на тумбочке стоит тот самый граненый стакан, рядом лежит вилка, ручка которой сделана в форме медведя, и стоит плошка с какойто едой. Табличка гласит: «Князь Николай ВинивитиновБельский. 12131289 гг.».