Кусал! гордо ответил Ромка.
Мороженку? недоверчиво спрашиваю, ибо знаю, как Катя готовит.
Ром все так же гордо кивнул.
Катя. Иногда я начинаю понимать, почему папа ушел от нее!
Пошли варить кашку, решительно сказала я.
Васебную? проявил Роммка живейший интерес.
А то, я вспомнила про скатерть, и у нас даже будет скатерть-самобранка!
Ууу, глазенки предвкушающее засверкали. Самабака
Самобранка, поправила я. Это значит, что ее брать думала сказать можно, вспомнила с кем разговариваю и категорично добавила, нельзя.
Самабака повторил Ромочка.
Мне его вариант нравился.
Зайдя на кухню с горами грязной посуды и не убранным столом, на котором имелись остатки пиццы и пустые одноразовые коробочки от покупных салатов, я усадила Ромку на детский стульчик, поставила воду греться, потом сходила за скатертью и загрузив ее в режим деликатной стирки.
Гречка, пшенка, арнаутка, рис? начала перечислять варианты.
Пюе, внес свое предложение малыш.
Пюе, повторила я, в задумчивости оглядывая кухню.
С овощами тут всегда туго, обычно я таскаю, чтобы малому супчик сварить. Года два назад я вообще предложила маме забрать Ромку к нам, Кате он тогда был не нужен, а дома за ним точно смотрели бы лучше Страшно вспомнить, что было после, и данный вопрос я больше никогда не поднимала, да и походы к Ромке скрывать начала.
Ромка, для пюе нам нужно в магазин сходить, давай пока кашку.
Гечку, смирился с неизбежным малыш.
А может не так уж и плох вариант съехать на отдельную квартиру и деньги взять? Забрала бы Ромку к себе, наняла няню и было бы у нас все хорошо
С подливкой, предложила я.
Ромка кивнул, и поставив сковородку на огонь, я принялась искать лук. Не нашла. В итоге мы плавно забыли про подливу, вода вскипела, гречка сварилась, я обрадовалась маслу сливочному и все его вбухала в кашку. Ромулечка терпеливо ждал. Вообще потрясающий ребенок не капризничает, не скандалит, нежный такой и ласковый самый лучший мужчина в мире!
А потом, я рассказывала про сказочную страну, в которой сегодня побывала, дерево попросило сигарету.
Куить плохо, вставил умную мысль Ромка.
И я о том же, потрясая ложкой, которой кашу мешала. А потом было такое
Внезапно от двери послышался смешок и я услышала веселое:
Какое?
Ромка вздрогнул от неожиданности и заорал. Я швырнув со злости ложкой в Стужева, рванула к малышу. Быстро вытащила из стула, обняла, начала успокаивать, потом вовсе унесла в детскую. Там маленький долго еще всхлипывал и дрожал, а я, стараясь не думать, что будет с гречкой, все укачивала его на руках.
Плохой, немного успокоившись, прошептал Ромочка.
Да вообще козел! не сдержалась я.
Козики хаосие, возразил ребенок.
Из коридора раздалось:
Гречку я выключил.
Теперь испарись! рявкнула в ответ.
Тишина.
Анимешка психованная! Слов вообще нет. Придурок.
Йита злая, заметил Ромочка.
Идем кушать, предложила я.
И мы прошли по коридору, мимо бесстыжего Стужева, который держал в одной руке фотографию Ромки и Кати, а в другой трубку домашнего телефона и даже не смотрел на нас. Придурок!
Войдя на кухню, я снова усадила малыша, достала уже сухую скатерть из машинки, и, убрав все со стола, расстелила. Ромка заинтересованно уставился на вышивку. Я тем временем вымыла тарелку, насыпала гречку, распределила по тарелке тонким слоем, чтобы быстро остыла, подула, и поставила перед ним.
Кушай красиво, строго напомнила.
Из коридора раздалось:
Рит, обними малыша, я зайду очень медленно.
Но это было зря, Ромка просто от неожиданности орал, а так он у меня мужик боевой.
Посел вон! грозно заявил он, хватая ложку.
Стужев не послушался, вошел, но остановился на входе, настороженно поглядывая на мелкого.
Йита моя! продолжал мой грозный идеальный мужчина.
Полностью поддерживаю, вставила я, недовольно глядя на Князя.
И тут Стужев совершил подлянку:
А я волшебник, подмигнув мелкому, сообщил он.
Грозное орудие в смысле ложка, дрогнуло в руке моего рыцаря.
Добрый волшебник, соврал Стужев. Хочешь бабочку?
Ром медленно кивнул.
Князь сложил ладони, пошептал, подул, а когда раскрыл на его руке сидела фея! Маленькая фея с крылышками и испуганно взирала на фентезятину отечественную.
Ой, прошептал Ромочка.
О извечные луга прошептала феечка.
Стужев усмехнулся, как-то совсем не добро, а затем произнес:
Дитя видишь? феечка повернула головку, узрела Ромку, кивнула, и вновь как завороженная уставилась на Князя. Отныне и до его совершеннолетия отвечаешь головой, поняла?
Фея покорно кивнула.
Хорошая девочка, еще одна злая усмешка и Стужев брезгливо стряхнул фею с руки.
Малютка полетела к Ромке, слетела на стол и теперь стояла, изучая малыша, а тот не сводил глаз с нее.
Фея покорно кивнула.
Хорошая девочка, еще одна злая усмешка и Стужев брезгливо стряхнул фею с руки.
Малютка полетела к Ромке, слетела на стол и теперь стояла, изучая малыша, а тот не сводил глаз с нее.
Ребенок не твой, вынес вердикт фентезийщик, но кровное родство прослеживается. Сводный брат?
Я не кивала, я молча сложила руки на груди и собиралась кому-то попортить шевелюру. Узрев угрозу в моем взгляде, Князь просто расхохотался, затем повернулся к фее и спросил:
Ну?
И малюточка звонким, как звук серебряных колокольчиков голоском ответила:
Мама.
Это единственная потребность? Князь как-то странно скривился.
Самая главная, пропела феечка.
Ромка не кушал и никого не слушал у Ромки было ЧУДО! И он исключительно по-детски забыл обо всем остальном.
Действуй, скомандовал Стужев.
Сказочное создание растворилось в воздухе. Ромка захныкал, Стужев обратил внимание на скатерть и направил на меня выразительный взгляд.
Я ее все равно взяла постирать, оправдалась тут же, к тому же Ромка так ее не испачкает, как вы, стадо бугаев фентезийных.
Маргоша-Маргоша, с усмешкой произнес Князь, затем прошел, сел за стол напротив Ромки и спросил: Чего есть будем?
Гечку, грустно сообщил ребенок.
Князь задумчиво посмотрел на скатерть, на Ромку, потом на меня и спросил:
За неимением крылатой спрошу у тебя такие мелкие, чем питаются?
Едой, Стужев! рявкнула я.
Укоризненный взгляд на меня, и обращенное к скатерти:
Ребенок, народности людь, возраст года полтора
Тйи! обиделся Ромка.
О, да ты мужик, восхитился Князь, скатерть, возраст три года.
И тут чудесное творение ручной вышивки, грустно спросило:
А волшебное слово?
Быстро! грубо приказал Стужев.
И вот тут чудо случилось уже у меня! Перед Ромкой, сдвинув тарелку с гречкой, возникла глиняная расписная тарелка с супом! И ложка деревянная! И тарелка с хлебом румяным и свежим! И плошка со сметанкой!
Мама, прошептала я, привалившись к раковине, чтобы не упасть.
Самабака! заорал счастливый Ромка, двигая гречку вообще подальше от себя.
Суп? задумчиво вопросил Князь. А молоко, там? Бутылочка? Смеси?
Сиси? ехидно вставила скатерть.
Да брось, на такое ты не способна, отмахнулся Стужев.
Из скатерти медленно полезло вымя, коровье, сосками вверх!
Я застыла, Ромка забыл про суп, Князь, хохотнув, сказал:
Все, прости, не хотел обидеть.
Вымя втянулось в сукно, скатерть самодовольно заявила:
То-то же.
Князь сделал вид, что ничего не слышал, а Ромка, схватившись за ложку, начал есть, довольный такой! Я подошла, села рядом, поставила ему сметанки, и хлеб в левую ручку всунула, ну и салфетки достала, куда без них, поросенышь он у меня конкретный, потому что маленький еще.
Рит, а ты что будешь? спустя несколько минут поинтересовался Стужев.
Я задумчиво на него посмотрела, а Ромка, прожевав, выдал:
Пюе!
Это вообще что за блюдо? проявил совершенное незнание дитячего слэнга Князь.
Скатерка оказалась умнее:
С грибами? вопросила она.
Спасибо, можно и с грибами, прошептала я.
Широкая глиняная тарелка возникла передо мной. На коричневой поверхности возвышалась горка пюре картошки, желтенькой такой, рядом горка жаренных со сметаной грибов, и еще салат из помидор с огурцами!
Мне как всегда, сделал «заказ» Стужев.
Широкая тарелка из белого фарфора, нож и вилка серебряные, мясо-гриль, рис белый рассыпчатый, листья салата, морские гребешки, три маленькие пиалочки с соусами.
Князь встал, помыл руки, и с грацией аристократа приступил к ужину. Мясо, сочное с кровью, было отрезано небольшим кусочком, затем наколото на вилку, туда же накололи стручок чего-то темно-зеленого, обмакнули все это в соус и протянули мне, со словами:
Будешь?
Нет, спасибо, я встала, взяла вилку и, вернувшись, тоже начала есть.
А потом Ромка сказал:
И мозьна майозенку.
Стужев на слова Ромочки отреагировал странно. Внимательно посмотрел на него, потом на меня, мне же и было сказано:
Я, конечно, не специалист в вопросах детского питания, но не рано ли этому шкеду давать «морозенку»?
Майозенку, зачем-то поправила я. Потом, опять непонятно с чего, вдруг начала объяснять: Понимаешь, был момент, когда Катя, мама Ромки, поступила я запнулась, и прошептала, не очень хорошо. Она потом одумалась и исправилась, но какой-то комплекс остался и теперь Ромке разрешает все, в том числе майозенку.
Почему-то Князь выслушал очень внимательно, и выражение лица было серьезным, а вывод:
Значит майозенку я правильно сказал? молча кивнула. Ага, то есть майозенку ребенку можно, а нормально кормить его мать отказывается? Хорошая попытка списать все на «чувство вины»!
Я оторопела, скатерка решила вмешаться:
То есть майозенку я готовила зря?!
Ну почему же, я съем, невозмутимо ответил Стужев, продолжая пристально смотреть на меня.
В этот миг его уже пустая тарелка исчезла, а на ее месте явилось новое блюдо Грибная поляна из шоколадного и сливочного мороженого, озерцо зеленоватого желе, в котором застыли рыбки из сухофруктов, и все это припорошено белым шоколадом.
Майозенка моя! сходу сориентировался Ромка.
Отлично, а я Риту забираю, вставил Князь.
Ромочка насупился, даже кулачки сжал, и выдал:
Йита моя!
Явно прослеживаются еврейские корни, задумчиво произнес Стужев. Дите, еще раз, медленно и с расстановкой тебе майозенка, мне Рита, заметь, ты получаешь лучшее.
Малый подумал, и уверенно сказал:
Йома!
Стужев вопросительно глянул на меня. Перевожу:
Он не «дите», он Рома.
Князь невозмутимо протянул руку, Ромочка смущенно-удивленно-восторженно ее попытался пожать, Стужев выдал:
Приятно познакомиться, я Алекса дядя, в общем.