Мат слышался еще долго.
«У вас несчастные случаи на стройке были?»- мрачно произнесла я великие слова из незабвенной киноленты, и не менее мрачно пообещала, глядя на улетающих и держащихся за голову няшек: Будут!
И мы с метлой полетели гасить следующих няшек без сомнений и сожалений. А вообще кипец гадам, я же еще ремонт делать буду, а ремонт это дело травмоопасное!
Самое обидное, что больше няшек в лесу не было метла меня к домику на краю темного леса принесла, и у мосточка через речку замерла. Пришлось слезать с летательного средства, обнаруживать, что мир странно покачивается, и идти на продолжение разборок. Мне лично в данный момент было море по колено, няшки по боку, а разборки самое то, чтобы развеяться, но Но тут возникло странное но!
Но образовалось прямо на дорожке сверкая огнем и слепя светом. И это самое «но» певучим гласом вопросило:
Что я могу сделать для тебя, дева огневолосая?!
Ик, выдала пьяная ведьма, пытаясь сфокусировать взгляд на чуде.
Взгляд не фокусировался, зато я отчетливо видела, как шатается мосточек через молочную речку. И почему-то попросила:
А сжечь можете?
Огненное создание с сомнением кивнуло.
Ага, метла улетела, так что стояла я без опоры, что для сохранения равновесия оказалось не полезным, и теперь меня шатало как пьяного матроса в шторм. А можете сжечь так, чтобы я сначала прошла, а потом вы, а после когда какая няшка ступит на мост, он бы обрушился?
Взгляд не фокусировался, зато я отчетливо видела, как шатается мосточек через молочную речку. И почему-то попросила:
А сжечь можете?
Огненное создание с сомнением кивнуло.
Ага, метла улетела, так что стояла я без опоры, что для сохранения равновесия оказалось не полезным, и теперь меня шатало как пьяного матроса в шторм. А можете сжечь так, чтобы я сначала прошла, а потом вы, а после когда какая няшка ступит на мост, он бы обрушился?
Мир продолжал ходуном ходить, а огненное чудо протянуло:
Могу А няшки кто?
Няшки? А, я махнула рукой, от чего заштормило сильнее, эти, которые злые и подлые ворюги.
Супостаты окаянные! сходу сообразило чудо.
Они, кивнула я, и, шатаясь, побрела к мосточку.
Как брела через речку история отдельная, но я дошла! И едва перешла на другой берег позади полыхнуло огнем. Обернувшись, узрела мост мост стоял, молча ожидая жертву ведьминского произвола.
Дело сделано! Люблю сказочные чуда!
И стараясь идти ровно, я направилась в круглый сказочный домик с красной черепичной крышей!
В голове звучала заводная песенка «Она опасна», к слову я ее и напевала, распахивая двери.
Она опасна это всем ясно!
Бах! Двери были распахнута, а я продолжала напевать:
Она опасна это всем ясно!
Твои потуги укротить её напрасны!
В платье красном, с улыбкой в тридцать два зуба,
Светлые волосы и очень страстные губы!
Она пронзит твоё сердце своим каблучком,
И даже гений рядом с ней выглядит дурачком,
Ты обречен не знаешь, что почем,
Она расправится на раз даже с богачом.
Она не то чтобы стерва,
Просто любит потрепать нервы!
Мое эпическое появление осталась незамеченным! То ли няшек не было на месте, то ли заняты, жаль, такая песенка пропала даром. И стараясь не хихикать, я прокралась по коридору и замерла, услышав:
Я не могу понять, Мастер, ощущение, что вся Терра объединилась против нас, низкий голос Жеки.
Этого быть не может, бас Георгия Денисовича не узнать было не возможно, для объединения им нужен лидер, лидером способным возглавить и нечисть и лесных зверей может стать только опытная Баба Яга, а таковых нет, как минимум на расстоянии девяти дней птичьего полета.
А как вы объясните кровожадность белок, Мастер? все тот же Жека.
Магнит, интересная кликуха у хлопчика, белки, за исключением рожденных в Приморье, не разговаривают и не атакуют стаей. Это бред. Для того чтобы белки смогли заговорить им нужно услышать Слово истинной ведьмы в полной силе и в соответствующем возрасте. Тебе такие известны?
И хмурый ответ:
Нет.
Я усмехнулась, вспомнив собственную беседу с белочками. Неужели это я? Невероятно! Просто невероятно!
Внезапно случилось страшное мой рот был властно накрыт ладонью, вторая рука обвилась вокруг талии, не позволяя вырваться, и у самого уха раздался певучий шепот Князя:
Она не то чтобы стерва,
Просто любит потрепать нервы.
И ты попался, признаться, не первым,
Но мой совет тебе не верь ей.
Я вырвалась, но в тот же миг Стужев прижал к стене и, склонившись к губам, пропел:
Она опасна
Пьяная ведьма, дополнила:
Когда строит глазки
Усмешка и он снова пропел:
Она опасна
Беги пока есть маза! никогда не любила эту песенку, но сейчас словно не могла остановиться.
И ей ни разу, Князь осторожно убрал прядь волос, приставшую к моим губам.
Не доводилось мазать! пропела я, отчетливо ощущая, как он касается меня пальцами.
Она опасна, светло-синие глаза были так близко.
Опасна! снова я.
Опасна! он все ближе.
Опасна вместо песни тихий шепот.
Но чертовски соблазнительна, выбился из текста песенки Стужев, вторгаясь в мой личный мир.
Он не целовал захватывал в собственную власть раскрасневшиеся губы, сминал жестко и безапелляционно, прижимая всем телом к стене, и стягивая за волосы на затылке, окончательно лишая возможности вырваться, и вынудив выгнуться навстречу его прикосновениям. Это было так страстно, ярко, сексуально, на грани фола, на острие ножа, и язык, который я бы ему с удовольствием откусила, убрал молниеносно, лишь усмехнувшись, когда я клацнула зубами.
Какая строптивая ведьма, тихий смех и его зубы на мочке моего уха. Маргош, ты меня дико возбуждаешь, я даже не помню, когда так сильно кого-то хотел
Какая строптивая ведьма, тихий смех и его зубы на мочке моего уха. Маргош, ты меня дико возбуждаешь, я даже не помню, когда так сильно кого-то хотел
Он чуть отстранился и ледяной взгляд заставил вздрогнуть. Просто за этим льдом отчетливо проглядывалось что-то жуткое.
Черт простонала я.
Возбуждает? поинтересовался Князь, указав взглядом на тесное нахождение наших тел.
И тут я была вынуждена честно признаться:
Тошнит
Рвало меня долго и со вкусом медовухи. Что обидно Стужев стоял рядом, придерживал волосы и теряющую силы шатающуюся меня, протягивал салфетки. Дери пару раз открывали, заглядывали, но присоединиться не желали. Потом в туалет вошел Игнат, дождавшись пока у меня будет передышка, нервно спросил:
Что с Ритой?
Отравили, ледяным тоном ответил Князь.
Медовухой? принюхавшись, вопросил Демон. От медовухи похмелье и то слабое. Что-то же должно было спроецировать этот приступ рвоты.
Пошел вон! сказано было так, что Игнат вылетел.
А меня тошнить перестало.
Полегчало?! поинтересовались так, словно спрашивали «уже сдохла?».
Угу
Я с трудом разогнулась, получила еще одну салфетку, вытерла губы, и, шатаясь, направилась к раковине.
Умывалась тоже долго, а Стужев опять придерживал за плечи.
Когда я взглянула в зеркало там отражалась бледная я с покрасневшими глазами и Стужев с каменным лицом, и желанием моей смерти во взгляде. И вод под этим проницательно-уничтожающим взглядом я почему-то медленно начала краснеть.
Ты бы еще сивуху у леших потребила! прошипел взбешенный Князь.
Я сглотнула.
Поняла, как жалко выгляжу и воинственно ответила:
Лешие не предлагали, холодные глаза яростно сощурились, я добавила, но все впереди.
Зря сказала.
Стужев не стал орать или взывать к моей совести, он просто спросил:
Почему ты так ведешь себя?
Резонный вопрос.
Вытирая руки, я дала не менее резонный ответ:
Потому что мне так хочется, мне так нравится, и ты не давал повода вести себя с тобой иначе.
Легкий кивок отразившийся в зеркале, выглядел почти издевательским, а в следующее мгновение одна стужевская ладонь проникла под майку, сжав нагло так, вторая залезла в джинсы! И не успела я возмущенно заорать, как Князь ехидно осведомился:
Хочешь поинтересоваться почему я так себя веду, Маргош? и не дожидаясь моей реакции продолжил: Потому что мне так хочется, мне так нравится, и ты даешь повод вести себя с тобой таким образом. Ты поняла мой намек, Рита?
Обе ладони сжали подло захваченное. Молча кивнула.
Князь убрал руки и вышел из туалета, громко хлопнув дверью.
Так значит, да? Значит от угроз к действиям! Значит совсем охамели!
Я вышла следом, но едва оказалась в коридоре, свернула к трапезной. Там, под завалом из пластиковых стаканов из-под пива сиротливо лежала очередная скатерть-самобранка. Молча подошла и встряхнула ее, освобождая из под груза в углу под окном наблюдался последний ящик с пивом в пластмассовой таре Дальше оно все как-то само:
Лимонная кислота есть? скатерть молчала. Спирт? тишина. Уксус яблочный? Винные дрожжи? вообще ничего. С дуру спросила: Клофелин?
На заляпанной поверхности, руки бы оторвать вандалам, возникла пластиковая бутылочка.
Прости, господи, они первые начали, успокоила я свою совесть, приступая к подрывной деятельности.
В общем зале я появилась бледная, несчастная, трезвая, но уже не злая. Няшки сидели кто где, в основном на диванчиках и стульях, у окна стояли только Вовчинский, уже весь целый и здоровый, и рядом с ним Жека. Обидно так стало! Зря белочки старались.
С выздоровлением, насмешливо поприветствовал меня Георгий Денисович.
И вам не хворать, пробурчала я, настороженно глядя на позор отечественного фентези.
Позор смотрел на меня в полном няшенском составе кроме Стужева, держащего в руках какой-то свиток и внимательно читающего его, и Игната, взирающего исключительно себе под ноги. Это уже не весело.
Вы ей сами скажете, не так ли? произнес Снег, обращаясь к Мастеру.
И это был не вопрос даже прозвучало как ультиматум.
Я недовольно взглянула на белую шевелюру некоторых, мечтая проредить поросль, и тут прозвучал голос Князя:
Очень приятно было узнать, что некоторые из нас все же уделяют внимание изучению кодекса и истории нашей организации, пауза и явно различимый скрежет зубов. От Вовчинского! На что Князь отреагировал вежливой улыбкой и продолжил: Однако я должен указать на некоторые моменты
«Ты должен», Волк издевательски спародировал нотки Стужева, и презрительно фыркнул. Давай откровенно, Князь, ты запал на рыжую, мы все понимаем и как сильнейшему уступаем право быть первым, на этом все, понял?!
В темном неуютном помещении прозвучал спокойный голос Князя:
Я интересовался твоим мнением?
И вроде ничего такого, но даже хамоватый Вовчинский поежился, а Мастеру как-то стало явно не по себе, от чего он поерзал на кресле Я вдруг подумала, что кресло вряд ли высохло после вчерашнего поливания
Стужев же продолжил, все так же невозмутимо: