Поэтому в интервью «Риваролю» Жорж не пощадил ни своего бывшего друга и соратника, ни Марин Ле Пен. Последняя, по словам Жоржа, «фундаментальная антифашистка и правозащитница» (в оригинале это звучит более саркастично:«Elle est fondamentalement antifasciste, droit-de-lhommiste.»)Позиция Марин Ле Пен, по мнению Жоржа, «политически не структурирована, она не националистка по сути».[91]
Дальше больше. На страницах Rivarol, который имеет репутацию антисемитского СМИ, Жорж заявил, что Марин Ле Пен поддерживает «иудеоманиакальные связи» (les accointances judéomanes). Марин, по словам Жоржа, верит в официальную историю Второй мировой войны (ужасное заблуждение в глазах читателей Rivarol!), и считает, что еврейский народ это народ-жертва. «Если она выиграет, делился Жорж своими опасениями с Жеромом Бурбоном, она поедет в Израиль, пойдет в Яд ва-Шем (национальный мемориал Холокоста в Иерусалиме), чтобы зажечь поминальный огонь она пойдет в Вель дИв[92], просить прощения не только за себя, но и за своего отца, и за всю Францию, что особенно гнусно».
Жорж обвинил Марин Ле Пен еще и в том, что, когда речь идет о Второй мировой войне, она якобы «находит совершенно нормальным», что Францию представляют страной, причастной к геноциду, изображают французов расистами, коллаборантами и доносчиками. «Это позор, позор!» возмущался он. «Марин Ле Пен только и делает, что поддерживает эту антифранцузскую идеологию. Что еще хуже она сама в нее верит! Она полностью неизлечима»[93].
«Это не интервью, это атака из базуки», писали ехидные журналисты Le Monde Абель Местр и Каролин Монно[94]. Но в интервью шла речь не только о Марин Ле Пен, но и о ее сопернике Бруно Гольнише. Жорж открыто выступил в поддержку Гольниша, назвав его «политическим сыном Жан-Мари Ле Пена». Более того: рассказал Жерому Бурбону, что его бывший друг и соратник Ален Сораль поддерживал Гольниша до сентября 2009 г., когда Филипп Пененк, «близкий советник Марин Ле Пен», шепнул ему, что если он хочет обеспечить себе спокойное будущее в партии, лучше ему поддержать «мадам вице-президент». А самого Пененка своего бывшего соратника по ассоциации «Равенство и примирение» Жорж назвал «типичным представителем крайне правых либералов и сионистом». «Как минимум, небольшое передергивание», замечают Местр и Монно. К тому же довольно странно выглядит «дружеское увещевание» Сораля в сентябре 2009 г. если он покинул ряды Нацфронта еще в феврале. Слова, однако, были произнесены и прочитаны довольно широким кругом читателей Rivarol. Очевидно, что для самого Гольниша такая поддержка с одновременным обливанием грязью Марин Ле Пен была не лучшим подарком. Именно поэтому журналисты Le Monde и назвали интервью Жоржа «смертельным поцелуем».
Но Жером Бурбон и его газета не только открыто стали на сторону Гольниша: они объявили войну всей семье Ле Пен. В течение 2010 г. критика в адрес «клана Ле Пен» в материалах, публикуемых на страницах «Ривароля», только усиливалась. Бурбон упрекал Жана-Мари в том, что он превратил «Национальный Фронт» (Front National) в «Семейный» (Front familial).
«Ле Пен все больше превращается в восточного сатрапа, большого мамамуши[95]». «Если Ле Пен абсолютно уверен, что ему должна наследовать его дочь, и никто иной, лучше сказать это прямо и открыто, навязывая всем свое потомство, по примеру коммунистической тирании Северной Кореи».[96]
В том же номере 3 страницы из 12 были посвящены готовящемуся съезду НФ (в Туре) и содержали призывы голосовать за Бруно Гольниша. «Совершенно ясно, что газета участвовала в предвыборной кампании», писала Le Monde.[97]
Что касается Minute, то это издание традиционно поддерживало НФ (например, во время президентских выборов 2007 г.)[98]До 2010 г. Minute, в общем, вполне благожелательно относилось и к Марин Ле Пен. Однако в 2010 г. владелец газеты Жан-Мари Молитор и ее шеф-редактор Бруно Ларебьер заняли достаточно критическую позицию в отношении «наследницы». Конфликт между Марин Ле Пен и Молитором стал достоянием французской прессы; в частности, подчеркивалось, что Minute и НФ обвиняли друг друга в «непотизме» (дочь Молитора была пресссекретарем Бруно Гольниша). Сама Марин объясняла это «конфликтом интересов» между националистами.
В октябре 2010 г. Minute нанес Марин чувствительный удар: опубликовал схему организационной структуры руководства НФ (т. н. «органиграмму»), из которой следовало, что многие бывшие сторонники Бруно Мегре стали близкими соратниками Марин и заняли видные посты в руководстве Национального Фронта. Собственно, таких было четверо: Стив Бриуа, Бруно Бильд, Николя Бей и Филипп Оливье. Согласно документу, опубликованному Minute, Бриуа стал генеральным секретарем партии, Бей вошел в национальный секретариат, где стал отвечать за пропаганду, Бильд стал главой кабинета президента партии. Что же до Филиппа Оливье как мы помним, мужа Мари-Каролин Ле Пен и верного «лейтенанта» Бруно Мегре то он стал ответственным за выборные кампании, за медиапланирование и за работу с интернетом.[99]
Учитывая молодость почти всех упомянутых в «органиграмме» персонажей (Бриуа родился в 1972 г., Бильд в 1976, а Бей и вообще в 1977 г.), было бы логично предположить, что они относятся к той группе молодежи Нацфронта, которая когда-то была очарована идеями Мегре, но довольно быстро переметнулась к Марин. И уж во всяком случае, странно было утверждать, что на «ключевые посты вернулась вся старая гвардия Мегре», как это делала Minute.
Тем не менее, хотя Марин и заявила, что «ценность этого документа сильно преувеличена», перед выборами нового президента партии такой вброс явно имел целью заронить сомнения в души тех, то собирался голосовать за дочь Жан-Мари Ле Пена. Нельзя сказать, что Minute явно выступал в поддержку Гольниша, но его позиция усилила нервозность, и без того царившую в рядах НФ перед съездом в туре.
Présent орган католиков-традиционалистов долгое время занимал сдержанную позицию в вопросе о переходе власти в Национальном Фронте. Из всех трех СМИ крайне правого направления Présent, пожалуй, был лояльнее всех к Национальному Фронту его основатель, Пьер Дюран, был близким другом и (в 60х-70х годах) деловым партнером Ж.-М. Ле Пена, а в первые годы существования партии казначеем НФ. Однако спустя два дня после того, как Minute опубликовало свою «органиграмму», 15 октября 2010 г. Жеанн Смит, шеф-редактор Présent, опубликовала статью, озаглавленную «Праймериз в НФ и проблема абортов».
Сравнивая позиции двух претендентов на пост президента Национального Фронта, Смит делала выбор в пользу Бруно Гольниша. Она припомнила, что еще в 2005 г. Марин Ле Пен заявляла корреспонденту Présent, что даже в случае наиболее благоприятного развития событий, если Национальный Фронт придет к власти, она не будет требовать отмены закона Вейль (см. ниже).
То, как почти одновременно была проведена атака на Марин со стороны Minute и Présent, наводит на мысль о срежессированной и согласованной кампании, проведенной кем-то, кого явно не устраивала фигура младшей дочери Жан-Мари Ле Пена во главе Национального Фронта. Но, справедливости ради, надо сказать, что у каждого из этих трех СМИ были свои причины желать поражения человеку, чье имя прочно ассоциировалось с «де-демонизацией» старого доброго Нацфронта. «Ривароль» был одержим еврейским заговором и повсюду видел происки сионистов и гомосексуалистов. На редакцию Présent оказывало большое влияние мнение журналиста и писателя Бернара Антони (одного из основателей этого СМИ в 1982 г.), который до 2008 г. возглавлял в НФ группу католиков-традиционалистов, а последний крайне неодобрительно относился к Марин Ле Пен именно из-за ее либерального отношения к вопросу абортов[100]. Никаких видимых причин враждовать с Марин не было только у редакции Minute, но, возможно, здесь действительно сыграл роль семейный фактор ведь дочь хозяина Minute была какое-то время пресс-секретарем Бруно Гольниша.
Противостояние Марин Ле Пен и Бруно Гольниша было не просто соперничеством двух представителей различных группировок «клана Ле Пен» и «ветеранов партии» внутри НФ. В действительности у них было достаточно много принципиальных расхождений во взглядах на проблемы, волновавшие не только последователей Национального Фронта.
Одной из таких проблем была проблема абортов, точнее, отношение к закону Вейль (по имени Симоны Вейль, министра здравоохранения при Жискаре дЭстене). С принятием этого закона в 1975 г. французские женщины получили право на аборт до этого прерывание беременности каралось во Франции в судебном порядке, причем достаточно сурово вплоть до тюремного заключения. Закон Вейль дал француженкам право прерывать беременность при условии, что эта беременность ставит их «в бедственное положение». Кроме того, с 1982 г. аборты во Франции полностью оплачивались в рамках медицинской страховки.
Бруно Гольниш и поддерживающие его консерваторы в Национальном Фронте выступали за отмену закона Вейль. НФ традиционно выступал против абортов, участвуя в ежегодно проводившихся в годовщину принятия закона Вейль «Маршах Жизни». Основная идея, отстаиваемая Гольнишем и его последователями, заключалась в том, что аборты нельзя превращать в обычное явление, не ограниченное никакими особыми условиями и зависящее лишь от желания женщины. Право на аборт должно остаться у женщин лишь во вполне определенных ситуациях: когда беременность создает угрозу жизни, физическому или психическому здоровью, либо если беременность стала следствием изнасилования, о котором заявлено в полицию.
Марин Ле Пен занимала гораздо более либеральную позицию. Она в принципе не отрицала права женщин на аборт, но считала, что закон Вейль был «извращен» либералами, которые сделали аборт «единственным предлагаемым женщине выбором», который предлагается в центрах планирования семьи. «Я думаю, необходимо прекратить оплату абортов(из фондов медицинского страхования, К. Б.). Сейчас существует достаточно средств контрацепции В целом, в нашем обществе необходимо воспитывать уважение к жизни», заявляла она в интервью католической газете La Croix в феврале 2011 г.[101]