Формально Олег Рязанский был союзником Дмитрия Донского.
Н. М. Карамзин так кратко излагает русские летописи: «Мамай вступил в тесный союз с Ягайлом Литовским К сим двум главным утеснителям и врагам нашего отечества присоединился ВНУТРЕННИЙ ИЗМЕННИК, менее опасный могуществом, НО ЗЛОВРЕДНЕЙШИЙ КОВАРСТВОМ: Олег Рязанский, воспитанный в ненависти к Московским Князьям, жестокосердый в юности, и зрелым умом мужеских лет наученный лукавству. Испытав в поле превосходную силу Димитрия, он начал искать его благоволения; будучи хитер, умен, велеречив, сделался его другом, советником в общих делах государственных
Думая, что грозное ополчение Мамаево, усиленное Ягайловым, должно необходимо сокрушить Россию страшась быть первою жертвою онаго и надеясь хитрым предательством не только спасти свое Княжество, но и распространить его владения падением Московского, Олег вошел в переговоры с Моголами и с Литвою заключил с ними союз и тайно условился ждать их в начале Сентября месяца на берегах Оки
Димитрий в исходе лета сведал о походе Мамаевом, и сам Олег, желая скрыть свою измену, дал ему знать, что надобно готовиться к войне
Димитрий сведал тогда ИЗМЕНУ Олега Рязанского и тайные сношения его с Моголами и с Литвою; НЕ УЖАСНУЛСЯ, но с видом горести сказал: Олег хочет быть новым Святополком
Слыша о силах Димитрия, равно боясь его и Мамая, Князь Рязанский не знал, что ему делать; скакал из места в место; отправлял гонцов к Татарам, к Ягайлу трепетал будущего и раскаивался в своей измене» [39], т. 5, гл. 1, столбцы 3435, 3738.
Князь Олег Рязанский НЕ ЯВИЛСЯ НА ПОЛЕ КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ, не поддержал ни ту, ни другую сторону. Предусмотрительно остался в стороне, наблюдая издалека и выжидая кто победит. Ясное дело, потом собирался искренне присоединиться к победителю. Не явился, кстати, и Ягайло к хану Мамаю. В день битвы Ягайло тихо отсиживался в тридцати-сорока верстах от поля брани, см. там же, столбец 42.
«Уже зная всю черноту души Олеговой, и сведав еще, что сей изменник старался вредить Московским полкам на возвратном их пути через области Рязанския Димитрий готовился наказать его. ТОГДА ИМЕНИТЕЙШИЕ БОЯРЕ РЯЗАНСКИЕ ПРИЕХАЛИ В МОСКВУ объявить, что Рязань поддается Герою Донскому и молит его о милосердии Хитрый Олег, быв несколько месяцев изгнанником, умел тронуть его чувствительность знаками раскаяния, с обещанием отказаться от Ягайловой дружбы, считать Великого Князя старшим братом и быть с ним заодно в случае войны или мира с Литвою и Татарами» (там же, столбец 43).
Мы видим здесь в общем те же события предательства, что и в «Истории» Геродота.
Лакедемоняне считаются союзниками афинян и обещают им свою помощь. В русской версии, Олег Рязанский считается союзником Дмитрия Донского и обещает ему поддержку.
Однако, когда дело подходит к войне, лакедемоняне под надуманным предлогом остаются дома, уклоняются от участия в Марафонском сражении. В русской версии, когда Мамай выступает в поход на Москву, князь Олег Рязанский не появляется на поле Куликовом, отсиживаясь в стороне и ожидая исхода битвы. В обеих версиях такой поступок фактически означал предательство союзника.
После Марафонской битвы лакедемоняне появляются в Афинах, изображая из себя лучших друзей. После чего отправляются домой, считаясь союзниками афинян. Аналогично, после Куликовского сражения, именитейшие бояре Рязанские прибывают в Москву, каются в своей нерешительности, заверяют Дмитрия Донского в дружбе и просят их простить. Затем, получив прощение, удовлетворенно возвращаются в Рязань.
В обеих версиях, после сражения, афиняне-донцы продолжают рассматривать предателей как своих друзей. Может быть, не очень уж верных, но все-таки друзей.
14. Небольшая речка на Марафонском поле и небольшая река Яуза в Москве. Болото около Марафонского поля и болота в Москве
В истории Марафонской битвы считается, что по полю сражения протекала небольшая речка, впадавшая «в море». Пишут так: «Между местом боя и персидским лагерем находилось естественное препятствие в виде небольшой речки; возможно, что персы выставили здесь заслон. Во всяком случае, прошло некоторое время, прежде чем расстроенные боем греки могли это препятствие преодолеть» [27], с. 183.
Таким образом, сражались в том числе и на этой небольшой речке.
В истории Куликовской битвы эта речка хорошо известна. Летописи именуют нее Непрядвой. Воины Дмитрия и Мамая бились также на ее берегах и даже прямо в реке. Согласно нашим результатам, летописной Непрядвой называли либо московскую реку Напрудную-Самотеку, либо расположенную недалеко от нее реку Яузу. Обе речки впадают в Москву-реку, которую Геродот назвал «морем». Куликовское сражение развернулось в том числе и на берегах обеих рек.
Павсаний сообщает, что на Марафонском поле есть также источник, называемый Макария Блаженная [57], т. 1, с. 85. Здесь сказать что-либо определенное трудно, поскольку в Москве всегда было много источников.
Павсаний продолжает: «Есть на Марафоне БОЛОТО, ОЧЕНЬ ТОПКОЕ; СЮДА ВСЛЕДСТВИЕ НЕЗНАНИЯ ДОРОГ ПОПАЛИ БЕЖАВШИЕ ВАРВАРЫ, И ГОВОРЯТ, ЧТО ЗДЕСЬ БЫЛО ПРОИЗВЕДЕНО СТРАШНОЕ ИХ ИЗБИЕНИЕ. Над этим болотом имеются каменные ясли для коней Артаферна и на скалах знаки палатки (? Авт.). Вытекает и река из этого болота; у самого болота ее вода вполне пригодна для водопоя стад, а у впадения ее в море она становится уже соленой и полна морских рыб» [57], т. 1, с. 85.
Болота и пруды в Москве действительно были, как и вытекающие из них речки, см. «Новая хронология Руси», гл. 6. Достаточно болотистым местом были современные Кузьминки, названные в летописях Куликовского цикла «Кузьминой гатью». Здесь проходили войска хана Мамая. Заявление Павсания, что одна из речек впадала в соленое море, скорее всего, является результатом ошибки позднего редактора, уже считавшего Москву-реку морем, то есть большим водоемом. Может быть потому, что туда впадают другие московские речки.
15. Захоронение павших прямо на поле боя
После победы князь Дмитрий приказал собрать все тела своих павших воинов и похоронить их прямо на поле брани. Войска Дмитрия стояли на поле до тех пор, пока не захоронили всех убитых. Летопись говорит: «Князь же великии стоя на степенех, даколе разобраше християнскиа телеса и похорониша е. А нечестивых же Агарен повергоша зверем на возхищение» [58], с. 292.
Таким образом, на поле Куликовом должно находиться массовое воинское захоронение XIV века. Ничего подобного в окрестностях современной Тулы, на огородах бывшей усадьбы помещика С. Д. Нечаева, куда историки относят Куликовскую битву, нет и в помине. Несмотря на многолетние безуспешные раскопки. Археологи это знают и нервничают, выдумывая каждый раз все новые и новые «объяснения». Громко заверяют общественность, что «скоро найдем». Эти клятвенные обещания звучат, начиная с XIX века.
А в Москве такие захоронения есть.
Как мы показали в книге «Новая хронология Руси», гл. 6, на Куликовом поле в Москве, на Кулишках, в непосредственной близости от этого места, находятся массовые захоронения героев Куликовской битвы. В частности, в Старо-Симоновом монастыре, около церкви всех Святых на Кулишках, в Кремле и в Андрониковом монастыре. В частности именно поэтому на территории Куликова поля в Москве люди долго не селились и не жили. Считалось негоже селиться на костях и на крови. Тут располагались, в основном, лишь воинские учреждения. Например, сегодня здесь, на поле Куликовом, находится военная Академия имени Петра Великого, на территории которой имеется старое массовое погребение. См. «Новая хронология Руси», гл. 6.
Теперь обратимся к «античности». Что известно о месте захоронения героев Марафонского сражения? Рассказывая о погребении павших в первый год Пелопоннесской войны, Фукидид говорит следующее: «Павших погребают в государственной гробнице, находящейся в красивейшем предместье города. Здесь афиняне всегда хоронят погибших в бою, ЗА ЕДИНСТВЕННЫМ ИСКЛЮЧЕНИЕМ ПАВШИХ ПРИ МАРАФОНЕ, КОТОРЫМ БЫЛ ВОЗДВИГНУТ МОГИЛЬНЫЙ КУРГАН НА САМОМ ПОЛЕ БИТВЫ, КАК ДАНЬ ИХ ВЕЛИЧАЙШЕЙ ДОБЛЕСТИ» [86], с. 78.
Теперь обратимся к «античности». Что известно о месте захоронения героев Марафонского сражения? Рассказывая о погребении павших в первый год Пелопоннесской войны, Фукидид говорит следующее: «Павших погребают в государственной гробнице, находящейся в красивейшем предместье города. Здесь афиняне всегда хоронят погибших в бою, ЗА ЕДИНСТВЕННЫМ ИСКЛЮЧЕНИЕМ ПАВШИХ ПРИ МАРАФОНЕ, КОТОРЫМ БЫЛ ВОЗДВИГНУТ МОГИЛЬНЫЙ КУРГАН НА САМОМ ПОЛЕ БИТВЫ, КАК ДАНЬ ИХ ВЕЛИЧАЙШЕЙ ДОБЛЕСТИ» [86], с. 78.
То же самое говорит и Павсаний о государственной гробнице Афин: «Есть тут могильные памятники всем афинянам, которым выпало на долю умереть в морских сражениях и в битвах на суше, ИСКЛЮЧАЯ ТЕХ ИЗ НИХ, КОТОРЫЕ СРАЖАЛИСЬ ПРИ МАРАФОНЕ: ЭТИМ МОГИЛЫ ВОЗДВИГНУТЫ НА МЕСТЕ СРАЖЕНИЯ В ЧЕСТЬ ИХ ВЫДАЮЩЕЙСЯ ХРАБРОСТИ» [57], т. 1, с. 77.
Тем самым, нам сообщили, что «античное» Марафонское поле уникально в том смысле, что именно на нем были захоронены павшие в битве воины. Это прекрасно согласуется с нашим результатом, что Марафонское поле это Куликово поле в Москве. На котором действительно, и по летописям и фактически, находятся массовые захоронения павших героев великого сражения.
«Античный» Павсаний добавляет, что «тут же поставлен и трофей из белого мрамора. Афиняне говорят, что они похоронили здесь (на Марафонском поле Авт.) и мидян, так как это священная и непреложная обязанность всякого благочестивого человека предать земле труп умершего, но я не мог найти здесь никакой могилы (мидян Авт.); тут не видно было ни насыпи, ни какого-либо другого знака; они их <видимо> БРОСАЛИ КАК ПОПАЛО, СНОСЯ В ЯМЫ» [57], т. 1, с. 8485.
Все это весьма напоминает ситуацию в Старо-Симоновом монастыре. Как мы подробно описали в книге «Новая хронология Руси», гл. 6, во время нашего посещения этого монастыря, его служители много рассказывали нам о массовых захоронениях XIV века, обнаруженных ими здесь. В частности, они сообщили, что в братских могилах трупы людей лежали в полном беспорядке. Некоторые скелеты располагались вниз головой. Было ясно, что их сбрасывали в ямы хаотично. Может быть, по крайней мере некоторые захоронения на месте Старо-Симонова монастыря это и есть «не найденные» Павсанием могилы ордынцев-мамаевцев, то есть «античных мидян-персов».
16. Тяжелое ранение дмитрия донского и тяжелое ранение Мильтиада
Известно, что во время Куликовской битвы Дмитрий Донской был ранен. «Мужественный Князь Владимир велел трубить в воинские трубы: со всех сторон съезжались к нему Князья и Полководцы, но Димитрия не было Никто не мог дать об нем вести. В беспокойстве, в ужасе Воеводы разсеялись искать его, живаго или мертваго; долго не находили: наконец два воина увидели Великого Князя лежащего под срубленным деревом. Оглушенный в битве сильным ударом, он упал с коня, обеспамятел и казался мертвым; но скоро открыл глаза» [39], т. 5, гл. 1, столбец 41.