Усевшиеся на верхушке холма корректировщики, грамотно организовали огонь подошедшей артиллерийской батареи башню у Т-26 заклинило и пушка теперь могла стрелять только в одном направлении.
Невзирая на отчаянное сопротивление и непрерывный орудийно-пулеметный огонь, немецкие солдаты смогли-таки подойти вплотную к стенам «Москита» и подобраться к танку. Да, это далось им недешево стрелки у амбразур старались изо всех сил. Тем не менее, саперы наступающих смогли-таки донести подрывные заряды до цели танк окутался дымным облаком и прекратил стрельбу.
Дот был подорван уже к вечеру следующего дня установить связь со своими Нечипоренко так и не смог.
И что у нас там, Лифанов? капитан спрыгнул из башни навстречу подходившим разведчикам.
Немцы, товарищ капитан.
Ну, финнов я тут встретить и не ожидал! Много?
До роты. И пушки есть пять штук, стволы длинные такие и колеса высокие. Отдыхают они, привал у них, товарищ капитан.
Надолго встали?
Да кто ж их поймёт-то? Сидят пока
Регулировщик на дороге есть?
Да, стоит какой-то там
Уже вечерело и можно было предположить, что вставшие на отдых солдаты уже никуда отсюда не уйдут. В принципе, оставалась вероятность того, что проходившую мимо колонну никто тормозить не станет. Но какие порядки на этот счет приняты у немцев? Вполне возможно, что движение в темное время у них не разрешено, и регулировщик попросту тормознёт головную машину. Понятное дело, что никто и не подумает выполнять этот приказ, но как на это отреагируют отдыхающие фрицы? И пушки вот что самое неприятное! Местность здесь ровная, далеко колонна не уйдёт. Атаковать орудия? Не вопрос, но что дальше? Кто-то из солдат успеет уйти и оповестить своих. С рассветом немцы поднимут авиацию и всё.
Что может быть естественнее, чем солдат, идущий по вечернему военному лагерю? Ровно такой же, как и множество других. Сидящих сейчас у костров, перекусывающих, курящих Все вокруг заняты своими делами, подгоняют амуницию, разговаривают. Скоро стемнеет, тогда и прилечь можно. Ну и что, что на землю? Во-первых на плащ-палатку, а во-вторых сейчас тепло. Можно сказать, жарко даже! Не барышни, не замерзнем. А ранец под голову так и вообще замечательно! Куда и зачем спешить ночью? Спать надо!
Вот и не обратил никакого особенного внимания на одинокого солдата регулировщик. Его тоже можно понять. Скоро смена, и можно будет, наконец, передохнуть. Снять амуницию и сбросить сапоги. Перекусить, опять же да и поспать.
Вы не пробовали стоять на посту у дороги, да на жаре?
Глотая пыль, поднятую колесами проезжающих автомашин и гусеницами танков.
Нет?
Ну, так попробуйте!
И не донимайте глупыми вопросами усталого человека!
И когда вдали мелькнули фары мотоцикла, постовой облегченно вздохнул наконец-то!
Короткий разговор и мотоцикл подмигнул стоп-сигналами, увозя сменившегося солдата.
Сменщик тоскливо поглядел ему вслед.
Везёт же некоторым!
А тут ещё четыре часа стоять
Камрад! Зажигалка есть?
Кто это там ещё?
А-а-а солдат наверное, из тех, что расположились лагерем у дороги. Винтовки нет, в руках сигарета а вот спичек-то и нет! Растяпа!
Найдётся, полез в карман регулировщик.
А какой рукой человек подаёт спички? Или ложку, например?
Да той самой которой на курок нажимает. Почему? А Бог весть по привычке должно быть
Так и тут.
Серебристой рыбкой мелькнул в отсветах костра нож и постовой обессилено привалился плечом к подошедшему солдату. Тот попридержал его тело со стороны казалось, что они дружески обнялись, потом быстро опустил его на землю.
Секундадругая тихо.
Никто ничего не заметил.
Да и что было замечать?
Никто из солдат стрелковой роты никуда не исчез, все они сидели у костров, занимаясь своими делами. Бдительные часовые наблюдали за прилегающей местностью, мало ли русские такие хитрецы!
А вот на дорогу никто особенно и не смотрел зачем?
Там ведь свой часовой имеется тот, что движение регулирует. Его туда поставили пусть и смотрит.
А откуда же взялся любитель закурить?
Да кто ж его знает? И был ли он вовсе?
Нет его только регулировщик по-прежнему меряет шагами обочину. Да-а-а не позавидуешь парню, ему так в любую погоду топать.
И что?
В атаку идти легче?
У каждого свои заботы! Он хоть пулям не кланяется! И из пушек по нему не садят!
Вот и не вызывал никакого особенного интереса регулировщик. Работает человек стало быть, так и нужно.
А работа у него имелась
Мелькнули в стороне огоньки фар, донёсся рокот моторов и лязг гусениц. Опять кого-то несет судьба а уже ночь скоро! Неужто и они сюда нацелились? И так места немного осталось, а если ещё и танки сюда встанут
Нет, не встали спасибо регулировщику.
Мелькнула вспышка фонаря, взметнулась в указующем жесте рука проезжайте! Здесь места нет!
И подчинились указующему жесту танки. Покачиваясь на ухабах, проследовали за ними и грузовики, пропылил броневик и колонна исчезла за поворотом.
А когда улеглась поднятая машинами пыль, куда-то делся и регулировщик. Впрочем, присмотревшись, можно было его обнаружить он привалился спиною к телеграфному столбу, устал, надо полагать
И лишь прибывшая поздно ночью смена, обнаружила, что он был приколот к этому самому столбу русским граненым штыком.
Да-дах!
Гулкий выстрел эхом прокатился над полем и, отразившись от невысоких деревьев рощицы, вернулся обратно.
Да-дах!
Второе орудие подалось назад, выпуская очередной снаряд в сторону цели.
А около других орудий уже суетился расчет, перезаряжая пушки.
Шла работа.
Обычная, повседневная, столь привычная для многих.
Хорошо отлаженный механизм артиллерийской батареи работал как часы. Добротные, качественно и с умом сделанные, старой доброй немецкой сборки. Никто никуда не бежал, торопясь выполнить что-то важное. Подносчики боеприпасов своевременно подтаскивали к орудиям очередные снаряды. Телефонист, держа у уха трубку, выслушивал пояснения корректировщика и передавал их сидящему рядом командиру взвода.
А командир батареи чисто выбритый и подтянутый, как и положено образцовому офицеру, стоял чуть поодаль, похлопывая свежесрезанным прутиком себя по сапогу.
Он не вмешивался в действия своих подчиненных в этом не было никакой необходимости. Не первый раз и не первый год, выполняли они хорошо знакомую работу вели огонь. Кто в данный момент находился там в точке падения снаряда, его не интересовало абсолютно. Красные, зеленые, русские или готтентоты всё равно. Главное они были целью. Теми, кого надо уничтожить, дабы не мешали они своими глупыми попытками к сопротивлению неумолимому продвижению победоносных германских войск. Это и было главным, всё прочее не стоило и мимолетного внимания.
Капитан смотрел вперед, но как бы сквозь своих солдат. Тем не менее, он ухитрялся замечать даже самые незначительные (на первый взгляд) мелочи.
«Гофман опять запоздал с выдачей целеуказания! А ведь телефонист сообщил ему всё ещё минуту назад! Колеблется это не к лицу офицеру! Обер-лейтенант должен выказывать уверенность и спокойствие, а он грызёт карандаш! Волнуется? В чём-то неуверен? И всё это перед лицом солдат плохо После окончания стрельбы надо будет мягко ему на это указать»
Но капитан не сдвинулся с места. Поправлять или, тем более, отстранять от командования молодого офицера он не собирался это стало бы болезненным ударом по самолюбию обер-лейтенанта. Ладно будет ещё время для отеческого внушения. Все когда-то начинали так, ошибались, волновались даже и промахивались! Ничего. В первый раз руководить огнем батареи действительно, непросто. Пусть привыкает
И поэтому командир батареи остался на своем месте. Он даже и не подумал обернуться назад и окинуть взглядом обстановку за спиной зачем? Там стоят, положенные по уставу, часовые. Случись что они выполнят свой долг.
Возможно, так оно и произошло бы.
Во всяком случае, именно так всегда и случалось на учениях и в боях на территории Польши и Франции там они проявляли должную осторожность и внимание. Да и кто им мог помешать? Отдельные, бродящие вдоль дорог, пока ещё не пленные, беглецы из разбитых частей?
Это немецкому-то солдату? Ха!
Но здесь здесь не Франция.
И не Польша.
Да и не разъезжали по дорогам Европы немецкие танки, захваченные противником. Особенно в немецком же тылу.
В непосредственной близости от позиций дивизионной артиллерии.
И когда на поле появились танки, неторопливо идущие сзади на батарею, часовой не стал стрелять. Он вышел на дорогу и поднял в предостерегающем жесте руку. Мол, камрады, вы свернули не в ту сторону!
Эта дорога ведет не туда!
И головной танк остановился. Затормозили и все остальные.
Лязгнула крышка люка. И над башней поднялся недовольный командир танка.
Офицер на плечах куртки были заметны погоны.
Он не стал подзывать к себе часового тот на посту! Не стал показывать свою власть и превосходство спустился на землю сам.
В чем дело? сухо осведомился танкист, подходя ближе. Почему мы не можем двигаться дальше?
Прошу прощения, герр обер-лейтенант, но дальше проезда нет! Вы движетесь прямо на позиции наших пушек!
Но нас направили заткнуть прорыв красных!
Каких красных, герр обер-лейтенант? До линии фронта два километра!
Но нам сообщили об их контратаке! Да и орудия ваши они-то по кому ведут огонь?
Впереди нас наступал пехотный батальон возможно, наша батарея обстреливает деревню, которою они должны были взять
Впереди нас наступал пехотный батальон возможно, наша батарея обстреливает деревню, которою они должны были взять
Где это?
Вон там, герр обер-р-р-рх-р-р
Осторожно опустив на землю тело часового, офицер вытер об его мундир нож.
Обернувшись, махнул призывно рукой.
От остановившихся танков подбежало несколько человек.
Значит так, товарищи, до линии фронта два километра. Там сейчас немецкий батальон штурмует деревеньку, а эти пушки, кивнул Алексей в сторону, откуда раздавались орудийные выстрелы, прикрывают атаку. Раз есть потребность в артиллерийской поддержке значит, там оборона крепкая! Пройти мимо нельзя пушкари нас в спину разделают в пять минут. Как только поймут, что здесь не свои. Так что ставлю задачу
Услышав рев танкового мотора, командир батареи всё-таки обернулся назад слишком уж близко взревели моторы. Это ещё что? Танки? Здесь? Зачем?
Не сказать, что он сильно удивился у командования могли быть и свои резоны, капитану неизвестные. Но в любом случае танки шли прямо на позиции артиллеристов и могли помешать работе батареи. Тем более что двигались они не походной колонной, а строем фронта, занимая достаточно большое пространство. Возможно, что развертывать технику в боевой порядок за два километра до линии боевого соприкосновения есть чья-то «гениальная» задумка, но вот именно сейчас командир батареи менее всего был склонен к теоретическим рассуждениям. Они мешают работе его солдат вот, что сейчас главное!