Поздним вечером звонит телефон. Аглая Андреевна, извинившись за позднее время, просит Вику зайти к ней завтра: надо помочь, поговорить. За чаем. (О Родионцеве ни слова.)
У Вики легко на сердце[14]: простила! хоть и не знает, в чём была виновата. В голове как от вина легко, она улыбается, она придёт, она обязательно придёт. Она воркует[15] в телефонную трубку. Однако товарищ это товарищ[16], и Вика спрашивает у Аглаи Андреевны:
А Митя тоже завтра будет?
Милая Вика, не создавайте проблем. Я жду только вас.
Я понимаю. Извините лепечет[17] Вика. Они прощаются, пожелав друг другу спокойной ночи.
Муж смеётся.
Ну видишь, всё хорошо.
Муж ложится спать, тишина; сынишка уже давно спит. А Вика думает: позвонить ли Родионцеву?
Она долго обдумывает всю ситуацию. Однако ночь всё ближе. Чувство приятельства побеждает. Как бы за спиной[18] Аглаи Андреевны она звонит Родионцеву и сообщает, что завтра её позвали, а его нет.
Был у тебя какой-то промах[19], Митя, вот только какой?
2
После её звонка Родионцев ищет этот промах. Он находит два случая, которые он внимательно и аккуратно анализирует. Родионцев их называет чаепитие-один и чаепитие-два.
В первом была (скажем так) вольность. Известно, что Аглая Андреевна в молодости боготворила[20] их директора. Говорили, что у них был роман. Внешне либеральная, смелая на язык[21], она втайне всё ещё могла боготворить его. А он, Родионцев, сказал: «Вот ещё![22] Будет наш директор думать и помнить о Птицыне!»[23] Аглая Андреевна негромко сказала: «Он думает и помнит о всех». Родионцев не отреагировал. «Ну вот ещё, станет он помнить о Птицыне!» продолжал он упрямо. Аглая Андреевна вдруг тихо произнесла: «Уверяю вас, он помнит о всех» Вика сделала знак, он замолчал, а Вика, помогая, быстро стала говорить о другом.
Второе чаепитие было ровно через неделю (тоже во вторник). В кабинете было много вечернего солнца. Аглая Андреевна была утомлена. Утомление заметил и он, заметила и Вика. Пили чай, что-то обсуждали. Стали наконец прощаться, и тут Аглая Андреевна сказала, что она останется, так как есть ещё дела. И она как-то особенно сказала: «До свидания». «До свиданья». Вика пошла вперёд. «Вернитесь, Митя, выкурим ещё по сигарете, хотите?» сказала Аглая Андреевна, и он, конечно, кивнул. Когда вышли, Вика восторгалась:
Второе чаепитие было ровно через неделю (тоже во вторник). В кабинете было много вечернего солнца. Аглая Андреевна была утомлена. Утомление заметил и он, заметила и Вика. Пили чай, что-то обсуждали. Стали наконец прощаться, и тут Аглая Андреевна сказала, что она останется, так как есть ещё дела. И она как-то особенно сказала: «До свидания». «До свиданья». Вика пошла вперёд. «Вернитесь, Митя, выкурим ещё по сигарете, хотите?» сказала Аглая Андреевна, и он, конечно, кивнул. Когда вышли, Вика восторгалась:
Замечательная женщина.
Да Для меня каждое общение с ней в радость! В гардеробе он взял свой плащ и сказал Вике: «Я к ней. Она просила».
Аглая Андреевна сидела не за столом, а в кресле. Он подошёл и увидел, что она сидит, прикрыв глаза. Он тихо позвал её. Она не отреагировала. Он позвал чуть громче. Она подняла лицо и сказала:
Утомилась Дайте же сигарету.
Она закурила. Он стоял и держал плащ и портфель, она сидела в кресле. Аглая Андреевна сказала:
Ну-ну, продолжайте. Продолжайте наш разговор
Тут он не понял:
О чём?
Он забыл. Она подняла глаза уже со значением, а он улыбнулся: забыл
Как же это можно забыть?
Она не рассердилась, она прекрасно контролировала себя забыл и забыл, но всё было зафиксировано.
И тогда Родионцев заговорил:
Вы хотели, чтобы часть бумаг я отвёз на ксерокопию Я смогу Но вообще-то нам пора иметь
Аглая Андреевна про ксерокопию не стала говорить. Он быстро менял темы, но без успеха. Сигареты были докурены, и Аглая Андреевна сказала: идите, а у меня работа на завтра. «Не помочь ли?» «Нет-нет». Теперь Родионцев кажется вспомнил, что разговор перед уходом был о директоре.
О втором чаепитии говорила и Вика. «А помнишь, говорила она, Аглая просила тебя, и ты к ней вернулся» «Ну и что?[24]»
Вика пришла к ним домой и сначала говорила с женой Родионцева, а теперь (жена Родионцева на кухне варит им кофе) Вика спрашивает его снова:
А ничего ли там не случилось, Митя? У Вики всё хорошо. Вика хочет помочь и ему. Ей кажется, что он что-то не говорит, не рассказывает о своём промахе. Всё можно нормализовать, но надо знать промах. Если человек не знает, не помнит, он должен заставить себя и вспомнить не так ли[25]?
Вика на шесть лет моложе Родионцева, но она практичнее. Она расспрашивает, не нарушил ли он, Родионцев, дистанции между мужчиной и женщиной в отношении с Аглаей Андреевной?.. Родионцев смеётся: нет, конечно!..
Вика кричит: «Мы взрослые люди, и мы обсуждаем твой промах!.. Галя!» Она зовёт жену Родионцева. Когда жена прибегает с кухни, Вика говорит: «Галя, так я и знала: этот идиот не хочет рассказывать. Пойми, Митя, мы говорим не о пустяках, мы говорим о жизни!» Он сердится. «О господи!» говорит жена. Родионцеву не нравится всё это. Он молчит. Возникает общая пауза. Кофе они пьют молча. А уходя, Вика шепчет жене Родионцева: «Узнай всё у своего идиота».
Дочь ещё не пришла, а жена пытается что-то выспросить.
Ты что думаешь, я там, в приёмной, когда вернулся, стал сразу её обхаживать[26]?
?!
Или ты думаешь, я стал заваливать[27] её там, прямо на диване?
Ничего я не думаю, Митя.
Он замолчал, а жена обиделась на грубые слова и интонацию. Но теперь она не будет говорить на эту тему. Она бы и не стала говорить, если бы не Вика, которая профессионал в этих делах.
Приходит дочь.
У тебя сессия, а ты всё гуляешь! встречает её Родионцев.
Он опять вспоминает второе чаепитие. Каждую его секунду, каждую деталь. Оно показалось ему нормальным: «Ну вот ещё, станет он помнить Птицына» Аглая Андреевна прикрыла на секунду лицо, потрогала свою красивую бровь мизинцем. Этот жест он видел. Он вспомнил этот жест: какой-то хам хотел пройти к директору. Аглая Андреевна вежливо и корректно, по-королевски, его не пускала. И отреагировала она не на брань хама, не на манеры хама, а на два-три мещанских[28] словечка. И, чтобы скрыть эмоцию, она вот так же потрогала бровь рукой, закрыла на миг лицо, по-королевски контролируя себя.
К Родионцевым домой Вика на этот раз пришла с мужем. Она опять хотела найти промах: его уже два раза не звали на чаепитие. Мужчины курят. Женщины готовят ужин. Вика нервничает.
Надо срочно исправлять промах Аглая может найти кого-нибудь другого.
К Родионцевым домой Вика на этот раз пришла с мужем. Она опять хотела найти промах: его уже два раза не звали на чаепитие. Мужчины курят. Женщины готовят ужин. Вика нервничает.
Надо срочно исправлять промах Аглая может найти кого-нибудь другого.
Как другого? спрашивает жена.
А так: найдут в каком-нибудь отделе говоруна[29] или говорунью[30]. Той рыжей девчонкой Аглая уже интересуется.
Жена говорит:
Ты говорила: рыжая и совсем молоденькая.
Да.
Думая о своём промахе, Родионцев рассуждает, почему Вика пришла к ним в дом с мужем. Он понимает это же соболезнование. Они оба явились соболезновать, так же как это делают на похоронах. Родионцев понимает: Вика к ним в дом больше никогда не придёт, ни с мужем, ни даже одна. Ей теперь надо отдаляться. Теперь Вика будет только звонить.
Родионцев сидит рядом с её мужиком[31] тот прост, не понимает, зачем пришли. Сидят. Курят. Лишь однажды муж Вики сказал, выпив ещё стакан[32]:
Слушай, а может, и правда стоило ублажить[33] старуху[34].
Это было очень по-философски.
Не лезь не в своё[35] Родионцев ответил ему грубовато, но как соседу. Он сразу понял, извинился. И теперь муж Вики только пьёт и пьёт, иногда тяжело вздыхая. Женщины сегодня много говорят или же обе просто нервничают, как нервничают женщины при всякой перемене, опасаясь худшего.
На работе Родионцев думает, что сейчас на втором этаже Аглая Андреевна говорит с Викой, чаепитие, бывшее когда-то радостью, становится раздражителем. Коллеги, наверное, скоро поймут, что он не ходит на чаи к Аглае Андреевне, что его не зовут, что ему не звонят. Время тянется, делать нечего.
Он сидит и считает. Это то, что ему дают, доверяют на работе, и что он умеет. 396, 2 + 17,85 = 414,05. Безделье давит. Тяжело дышать. Он встаёт и уходит. Ему не надо отпрашиваться, потому что он вроде как идёт туда на чай. Он спускается на второй этаж, где начальство; этаж невысок, но там небо и небожители[36]. Много ходить там нельзя, но раз-другой пройти мимо дверей можно. За дверьми по вторникам и четвергам (иногда по средам и по пятницам) пьёт чай в конце рабочего дня Аглая Андреевна. Однажды он слышит голоса Вики и самой Аглаи Андреевны, а третьего человека пока нет. Как-то он встречается в коридоре с Аглаей Андреевной. Они поздоровались. Аглая Андреевна проходит по коридору дальше, у неё много дел. Аглая Андреевна поздоровалась, руки не дала, на чай не пригласила. Она не больна, выглядит прекрасно, как и раньше. Ничего не изменилось за эти шесть или восемь дней. Ему вдруг приходит новое объяснение: в последнее время он много говорил, много расспрашивал. Может быть, это весна. Он не был ироничен, он просто много говорил.
Вика не заходит в его отдел, не подходит в коридоре, не обедает с ним, но Вика звонит и пока довольно часто. Вика говорит теперь с Родионцевым определённым телефонным голосом.
Вика звонит: да, она смело спросила за чаепитием у Аглаи Андреевны, точнее намекнула[37], что Родионцев грустный. Аглая Андреевна ответила ей спокойно: «Вика, разве мы вдвоём не справимся? Или вы ищете кого-то третьего?» Вика считает, что Родионцев должен что-то срочно делать. Аглая явно намекает, что надо искать кого-то третьего, кто будет вместо Мити.
Вике теперь легче. Всё-таки она старалась ему помочь. Он же, Родионцев, с тупостью всё чего-то ждёт.
Но на десятый день, кажется, пришла большая обида, он всё больше думает об Аглае Андреевне. Обида оказывается неожиданным чувством. Он думает об Аглае Андреевне, притом так много и так странно о ней думает, что чуть ли не любит её, именно на влюблённость похоже это чувство. Как юнец, он представляет, что Аглая Андреевна заболела и осталась одна (он один помогает ей с лекарствами. И она, одинокая, понимает наконец, кто ей реально предан[38]. Мысли уносили его далеко). Оказалось, что его, Родионцева, давно не обижали. Он жил и жил, и не испытывал ни в себе, ни на себе никакого более или менее сильного чувства. Вдруг обида дала короткую вспышку злобы: