Рус-слан, интересуется Яша-2, а поэты в вашей и замедляется, мучительно ища необидное слово в вашей маленькой стране есть?
У нас все поэты! пылко отвечает Руслан. Но пока нет.
А переводчики?.. спрашивает Яша-1.
Переводчиков тоже нэт, коротко вздыхает Руслан.
Дю перфэ, заключает Нюма.
Что?
Нет в мире совершенства, вздохом завершает Нюма этот дивный диалог из «Маленького принца».
Наступает та отвратительная стадия пьяного безобразия, когда поэты не контролируют себя и принимаются читать стихи. Три бояна вещих, три хитрожопых поросенка, три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу, обрушивают на голову одиночки свой гений. Гений заунывен, депрессивен, напевен и гнусав, как принято. Авторская манера чтения есть форма мести поэта окружающим плебеям. «Вай-вай-вай!» так обычно передаются в русском письме восхищенно-льстивые возгласы, издаваемые лицами щедрых смуглых национальностей.
И, переполнившись восторгом, сын гор ненадолго отплывает туда, где журчанье струй в тиши и прохладе настраивает на умиротворяющий лад. В туалет, то есть.
( А вот и он, проговорил Яша-2, неуверенно озаряясь.
Друзья осознавали ситуацию.
Ну что пробуем?.. не всерьез спросил Нюма.
Чего пробовать?! Трясти надо! шепотом закричал Яша-1.
Возможно, Бог есть, умиленно сказал Яша-2, и возможно даже, у него есть слух. И он внял нашей молитве
Покорный слушатель всегда вызывает расположение поэта. Молчит значит понимает.
Только говорили и вот. Если не он то кто?
Да может он неграмотный вообще? Альпийский козопас?
Дурак ты? Если может прочесть слово «ресторан» грамотней чем надо.
А, попытка не пытка, Лаврентий Павлович!)
Их абрек вернулся, в подражание Нюме цапнул официантку, получил шлепок по рукам и (для чужих) краткий пинок в голень, и обескураженно сел:
Слушай, как ее позвать, понимаешь?..
Слушай внимательно, строго сказал Яша-Раз. Ты грамотный?
У меня образование, с достоинством ответил горец.
Ну-ка скажи, как на твоем языке будет река?
Руслан сказал. Воспроизвести по-русски друзья не смогли.
А луна?
Небо? Мать? Друг?
Оружие? Битва? Могила? Храбрость?
Семантические ряды сыпались, как кубики из дырки в мешке со словарным запасом великого и могучего. Это приняло характер игры:
Семантические ряды сыпались, как кубики из дырки в мешке со словарным запасом великого и могучего. Это приняло характер игры:
Любовь? Целомудрие? Верность? Смущение?
Старик? Дом? Поле? Колосья? Дерево?
Ручей? Гора? Облако?
Поэтический лексикон слетал и кружился, как золотые листья с волшебного деревца Страны Дураков.
Жизнь? Смерть? Добро? Зло?
Ребя, заключил Яша-Два, он знает все слова.
Знаю, подтвердил Руслан.
А написать их можешь?
На чем?
На бумаге!
Конечно.
Без ошибок? въедливо допросил Нюма.
Заткнись, идиот! застонали два Яши. Давно тебе корректор нервы не мотал?
Подумаешь. Всего-то надо две тысячи слов, и хватит для их стихов.
Значит, так. Руслан! Ты хочешь стать поэтом?
Самым знаменитым поэтом на всем Кавказе! уточняет Яша-2.
Тогда бери еще бутылку коньяка КВВК, приказал Нюма. Сейчас мы тебе все объясним.
Они пинают друга под столом и бьют кулаком в плечо.
За нашу победу! ревет Нюма, и никто не обращает внимания, потому что двенадцатый час, и рев этот нам привычный. К полуночи литератор голосист, как леший на шабаше.
Они сблизили головы над столом и с оглядкой умерили голос:
Слушай внимательно. Мы пишем стихотворение. Ты переводишь его на свой язык. Своими словами, как умеешь, это не важно. Потом ты публикуешь его дома. Мы научим как. Позвоним кому надо. Ты только переведи и принеси. А потом мы сразу печатаем его на русском языке в московском журнале!
Мы составляем из таких стихов книжку. И ты подаешь ее на своем языке в свое издательство. Какой у вас свой самый крупный город?
Махачкала-а протянул с облаков Руслан.
Махачкала! Гениально! Лучше бы Ханты-Мансийск ну ладно уж.
Слушай, чувачок, а ты не чеченец? И не балкарец? Не ингуш? Ну слава богу. А то с репрессированными народами есть трудности. Лучше всего, когда о твоем народе вообще раньше не слышали.
По лицу Руслана было видно, как он молча проглатывает обиду за свой маленький гордый народ, о котором вообще не слышали.
Зато теперь про твой маленький гордый народ узнают все, великодушно пообещал Яша-2. С великого и могучего русского языка переведут на все языки!
Нюма пояснил:
Как только твоя книга выходит в Ханкале что? в Махачкале, еще бы не вышла! народу нужен поэт! мы сдаем ее в московское издательство!
А у него план по расцвету малых народов при социализме!
И ты, как представитель малого народа, создающий его литературу, автоматом выставляешься на Ленинскую премию!
Которую мы честно делим на четыре части, и ты получаешь столько же, сколько мы!
Остапы вытерли свои благородные лбы.
Ленинская премия это сколько? практично спросил кандидат в лауреаты.
Вы на него посмотрите. Тебе хватит. Сто тысяч рублей устроит? Двадцать пять тебе.
Материальная сторона вопроса правильно подействовала на молодого, но кавказского человека. Теперь перед ними сидел бизнесмен и партнер. Бизнесмен прикидывал, в чем прикол и можно ли сорвать больше. Партнер деловито спросил:
А стихи где?
В Караганде! хором ответили поэты. Стихи завтра. Ну так как, Руслан?
Я не Руслан.
То есть? А кто?
Я Расул.
А почему сказал Руслан?
Вы не расслышали.
А чего ж не поправил?
У нас не принято поправлять старших. Невежливо.
Один хрен, Расул. Фамилия твоя как?
Вот так появилась на свет знаменитая некогда книга стихотворений аварца Расула Гамзатова «Высокие звезды», получившая в 1963 году Ленинскую премию, а сам Гамзатов орден Дружбы народов и скорую мировую славу. Переводчики Яков Козловский, Яков Хелемский и Наум Гребнев стали маститыми и состоятельными, вошли в реестр поэтического мира, а националы стояли к ним в очередь со своими подстрочниками подмышкой.
Характерно, что собственные стихи под собственными именами трех достойных джентльменов успехом не пользовались по-прежнему. Точно найденный образ и имидж Поэта великое дело.
Но и Гамзатов без них был как скрипач с губной гармошкой, в которой пацаны спичками заткнули дырочки. К его юбилею редактор аварской многотиражки в Дагестане сдуру решил сделать сюрприз. Он раздобыл аварский текст последней поэмы Гамзатова и напечатал ее во весь разворот в один день с публикацией на русском в «Известиях». Сравнение было не в пользу нервной системы. Родной народ расценил параллельные тексты как плевок в душу. Отдел культуры райкома партии гасил скандал. А разъяренный Гамзатов гонялся по улицам и косогорам за редактором, вопя о кинжале и кровной мести.
Милицейский протокол
Моя милиция меня бережет! В чем и отчитывается согласно предписаний. Цивилизованная страна.
Отличие туземного государства от цивилизованного сразу обозначается представителями власти. Цивилизованный полицейский блюститель и слуга Закона. Туземный цербер и есть власть, и Закон проявляется в любом его действии и пожелании. Один: что надо то и делает. Другой: что делает то и надо.
Русская душа раздирается противоречием. С одной стороны милиционер есть власть. С другой стороны власть не всегда есть милиционер. Это ведет к неврозам у ветеранов милиции.
Милиционер управляется с Законом, как пожарный со шлангом, когда нет воды. Если нельзя погасить, то надо предъявить принятые меры и обматерить стихию. Милиционеров тоже понять можно. Дадут погоны и живи как хочешь. На горбу погоняет начальство с приказами, а со всех боков обложены инструкциями хуже горчичников. А народ у нас сволочной, слез никто не вытрет. Изобразил как-то сердобольный художник на картине двух целующихся милиционеров чуть его не посадили, и выставку закрыли.
Растираемый меж жерновов инструкции и здравого смысла, милиционер приобретает взгляд на жизнь не то чтобы безумный, но несколько сюрреалистический. Как любое произведение искусства, милицейский отчет существует в собственной системе условностей.
С иронией переживая собственное положение, милиционер создает литературные шедевры, расширяющие сознание.
1. Русские свиньи
Путешествие из Петербурга в Москву есть важнейшее в русской истории. Здесь ехал Радищев, здесь ехала Анна Каренина, здесь ехало ленинское правительство. Из Москвы в Петербург уехал Петр из Петербурга в Москву приехал Путин. Фантасмагория!
И вот однажды из Москвы в Петербург поехали свиньи. Нет, на этот раз настоящие. Рыла и хрюканье не имели никакого политического подтекста. Обычное дело.
Почему именно в Петербург, и почему именно из Москвы? Довольно идиотский вопрос. Да, своих не хватает. Петербург большой город, и все хотят есть, к ужасу властей. А в Москве у них сортировка. Не у властей и не у петербуржцев, а у свиней. Хотя у тех тоже. Сердце Родины, всеобщая распределиловка, центральный транспортный узел. Ехали, естественно, по Октябрьской железной дороге. При желании можно усмотреть аллегорию. А лучше не надо.
Но до Петербурга они не доехали. Ничего удивительного. Это наша общая историческая судьба. В смысле? Никак не можем доехать туда, куда вознамерились. Однако хватит философских обобщений.
Итак. Культурная столица России. Питерский получатель подходит к вагону со свиньями. Он сличает номер согласно накладной, и обращает внимание на сорванную пломбу. Требует представителя станции. Они отодвигают дверь и однозначно видят отсутствие свиней.
Ну Составляется акт. О том, что пятьдесят голов свиней, порода согласно приложенной фактуры, общий вес в килограммах цифрой и прописью, упитанность средняя, выехали на поезде из пункта А и не прибыли в пункт Б. Подписывают, ставят печать и задают милиции условия этой задачи.
Арифметически задача элементарна, а логически решения не имеет. В мире реальных свиней ответ равен нулю, деленному на бесконечность. Согласно старинной народной головоломке: можно ли на ишаке доехать от Ташкента до Москвы? Ответ нельзя: по дороге его съедят в Воронеже.
И начальник Октябрьского линейного отделения транспортной милиции, барахтаясь в завалах заявлений о краже кошельков и прищемленных пальцах, отпасовывает дело левой пяткой на бегу. Это глухарь. Свиней давно съели. Жаркое не доказательство.
Алё! мы ищем таланты. Народ ими не скудеет. В каждом отделении воспитывается такой Гомер, такой Нестор, что классики в раю скрежещут от зависти. Обычно это самый болтливый и растяпистый опер.