Таким образом, в ходе третьего массированного налета на Горький автозавод имени Молотова был уже практически полностью разрушен, немцам удалось вывести из строя почти все крупные объекты предприятия. Было окончательно ясно, что на восстановление потребуются многие месяцы непрерывных работ.
Стали отчетливо видны и многочисленные недостатки в организации противовоздушной обороны и МПВО. Централизованного управления боем частей ПВО с командного пункта корпусного района, в связи с нарушением проводной связи, осуществить не удалось. В этих условиях управление частями велось децентрализованно начальниками секторов, а роль КП ПВО была сведена лишь к общей ориентировке частей в создающейся обстановке. В ходе боев выявилась и слабая подготовка офицеров штабов ПВО, которые недостаточно четко знали свои функциональные обязанности и не могли обеспечить своевременный сбор и проверку донесений, составить необходимый доклад своему командиру и даже донесение в вышестоящий штаб. И это после двух лет войны!
Стала сказываться и нехватка боеприпасов. Командующий зенитной артиллерией Долгополов потом вспоминал: «Случалось и так, что к концу налета на каждое орудие оставалось по одному снаряду». Прямо во время налета, по словам Долгополова, отработанные снарядные гильзы на машинах отвозились в мастерские, что находились поблизости от города. Героическим трудом рабочих мастерских гильзы обжимались, снаряжались, и зенитчики опять получали снаряды для своего малоэффективного зенитного огня, производимого с «неорганизованностью и отсутствием мастерства». Можно представить себе и состояние водителей автомашин, которые под бомбами разъезжали по городу, собирая ящики с отстрелянными гильзами, если, конечно, верить воспоминаниям командующего ЗА ПВО. Зачастую автомашины доставляли снаряды на огневые позиции батарей во время бомбежки под разрывами бомб. В этом случае шоферы выполняли свой служебный долг, рискуя жизнью. Были случаи, когда осколки рвавшихся бомб попадали в ящики со снарядами, что приводило к взрыву последних и гибели шоферов.
Выявились также общие недостатки в вопросах организации и взаимодействия между войсками ПВО страны и силами противовоздушной обороны фронтов, а также авиацией фронтовых воздушных армий. Действительно, через линию фронта проходит большая группа вражеских бомбардировщиков, а никто, как говорится, и ухом не ведет. На пути следования эскадр люфтваффе к объектам на глубину 500600 километров со стороны фронтового командования не было принято никаких попыток если уж не сорвать, то хотя бы помешать немецким бомбардировщикам. Видимо, тамошних генералов не интересовали самолеты, которые не атаковали объекты во фронтовой полосе, а просто удалялись в «неизвестном направлении». А командование ПВО страны, в надежде на русский авось, вероятно, уповало на силу Горьковского корпусного района. Все это еще можно было отнести к первому «внезапному» налету, но подобная картина действий командования частей ПВО наблюдалась и дальше! В результате подобной организации боевых действий сил и средств ПВО авиация противника подходила к цели в строгом боевом порядке, без малейших потерь.
Утром 7 июня на Московский вокзал Горького в бронированных вагонах прибыла комиссия из Москвы во главе Лаврентием Берией. Ее задачей было разобраться в ситуации, сложившейся в городе в результате массированных налетов немецкой авиации. Присутствие среди приехавших двух наркомов, отвечавших за безопасность страны, говорило о многом. Они должны были изучить важный вопрос, нет ли тут измены или вредительства, а также определить меру личной ответственности всех лиц, отвечавших за защиту с воздуха важного промышленного центра.
Вскоре после приезда Берия посетил Горьковский обком ВКП(б) и штаб корпусного района ПВО. По воспоминаниям летчицы В. Бояркиной-Шиловой, жены капитана Шилова, безуспешно атаковавшего бомбардировщик в ночь на 5 июня, грозный нарком вел себя довольно демократично: шел по коридору и со всеми встречными здоровался за руку. Наверное, для того, чтобы лучше запомнить лица людей, когда придется с ними разбираться. Затем Берия отправился на автозавод. Пораженный картиной увиденных разрушений, он подозвал к себе генерал-майора Осипова и плюнул ему в лицо.
Ближе к вечеру Берия решил еще и проинспектировать 784-й зенитно-артиллерийский полк, одна из батарей которого находилась в Автозаводском парке. Зенитчица Анна Сорокина потом вспоминала: «Личный состав батареи был выстроен в ряд. Мы пришли в ужас, когда поняли, кто перед нами! После чего Берия обратился к нам и сказал: «Что вы делаете?! Автозавод является важнейшим промышленным объектом страны, вашему полку поручено защищать его, но вы плохо справляетесь с поставленной задачей. В результате завод уже выведен из строя и продолжает получать большие разрушения».
Вскоре после приезда Берия посетил Горьковский обком ВКП(б) и штаб корпусного района ПВО. По воспоминаниям летчицы В. Бояркиной-Шиловой, жены капитана Шилова, безуспешно атаковавшего бомбардировщик в ночь на 5 июня, грозный нарком вел себя довольно демократично: шел по коридору и со всеми встречными здоровался за руку. Наверное, для того, чтобы лучше запомнить лица людей, когда придется с ними разбираться. Затем Берия отправился на автозавод. Пораженный картиной увиденных разрушений, он подозвал к себе генерал-майора Осипова и плюнул ему в лицо.
Ближе к вечеру Берия решил еще и проинспектировать 784-й зенитно-артиллерийский полк, одна из батарей которого находилась в Автозаводском парке. Зенитчица Анна Сорокина потом вспоминала: «Личный состав батареи был выстроен в ряд. Мы пришли в ужас, когда поняли, кто перед нами! После чего Берия обратился к нам и сказал: «Что вы делаете?! Автозавод является важнейшим промышленным объектом страны, вашему полку поручено защищать его, но вы плохо справляетесь с поставленной задачей. В результате завод уже выведен из строя и продолжает получать большие разрушения».
Далее нарком НКВД стал, как обычно, угрожать зенитчицам трибуналом со всеми вытекающими последствиями. Но тут произошло неожиданное. В 18.36 по местному времени повсюду завыли гудки воздушной тревоги, и один из офицеров сообщил, что над городом вот-вот появятся немецкие самолеты. Где-то вдалеке послышалась отрывистая пальба зениток. «Митинг» сразу прекратился, и все внимание присутствующих было приковано к небу.
Вскоре на высоте примерно 4 километра появились два Ju-88. Их задачей было зафиксировать результаты последнего налета на автозавод. По воспоминаниям Сорокиной, увидев «Юнкерсы», Берия воинственно выхватил пистолет, и его примеру последовала охрана, также обнажившая оружие. Однако затем грозный нарком со своей свитой поспешил покинуть «поле боя».
Тем временем командование 142-й иад подняло в воздух 18 истребителей. Летчикам приказали любой ценой перехватить и сбить разведчиков, не позволить им доставить на свои базы аэрофотоснимки ГАЗа. Пилоты были полны решимости выполнить задачу, и на максимальной скорости помчались в юго-западном направлении. И некоторым из них сопутствовала удача. Около 19.00 южнее города Владимир нескольким истребителям удалось настичь противника. Завязался ожесточенный воздушный бой. Летчик Павлов открыл шквальный огонь по кабине, целясь в бортстрелка, а затем выпустил несколько очередей по фюзеляжу. В результате «Юнкерс» загорелся, и казалось, что он вот-вот будет сбит. Но в решающий момент пилот Ju-88 применил стандартный прием, резко переведя машину в пикирование. Ему удалось сбить пламя и одновременно уйти от преследователей. Второй разведчик также смог оторваться от истребителей. В то же время ответным огнем немецких бортстрелков были сбиты два Ла-5, причем пилот одного из них лейтенант Павленко из 786-го иап ПВО погиб[106].
«Увидел немецкий самолет Что делать?»
После третьего успешного налета на Горький командование люфтваффе решило предоставить части экипажей заслуженный отдых. Кроме того, поиссякли запасы бомб и горючего, которые надо было пополнить. В итоге на следующую бомбежку автозавода отправились всего двадцать Не-111 из II./KG4 «Генерал Вефер» и I./KG100 «Викинг». Одна группа летела через Рязань Муром с выходом на цель с юго-запада, вторая через Арзамас с выходом с южного направления. «Хейнкели», как обычно, шли на высоте 35004000 метров.
На сей раз данные о приближении немецких самолетов поступили от службы ВНОС на полчаса раньше, чем в прежние дни. Уже в 23.03 7 июня в погруженном в темноту Горьком завыли гудки, свободные от работы жители стали собираться в укрытия, зенитчики застыли около орудий, пожарные собрались возле своих автонасосов. Штаб 142-й авиадивизии поднял в воздух тридцать два ночных истребителя, каждый из которых направился в свою зону патрулирования. В небо плавно взмыл 21 аэростат, вспыхнула сетка прожекторных лучей. Все нервно вслушивались в летнюю тишину.
И вот через двадцать минут с юго-запада послышался отдаленный рев авиационных моторов. Первыми в 23.29 открыли огонь 85-миллиметровые орудия 1291-го зенап, а уже через минуту высоко в небе над Автозаводским районом вспыхнули двадцать две осветительные ракеты. И тут же высоко в небе в луч одного из прожекторов попал силуэт двухмоторного самолета. Зенитки открыли бешеный огонь. Вскоре после короткой паузы послышался уже хорошо знакомый всем горьковчанам свист падающих бомб и прогремела короткая серия взрывов на территории автозавода.
После этого наступила длинная пауза. «Люстры» опустились на землю и погасли, небо теперь освещали только лучи прожекторов и зарево пожара. В командном бункере штаба корпусного района ПВО на Почтовом съезде царило напряжение. В присутствии высокого начальства все командиры старались изображать профессионализм и со знанием дела отдавали очередные приказы и указания. Громадин лично изучал обстановку. Из Автозаводского района поступали донесения, что после первого удара новых бомбежек, как это бывало раньше, не последовало. Но Осипов приказал сохранять бдительность, возможно, немцы специально сделали паузу, тем более от постов ВНОС снова поступило сообщение о гуле авиационных моторов.
Время было уже 00.23, как вдруг послышался гулкий грохот взрыва, на столах задрожали стаканы, и кое-где осыпалась штукатурка. Все находившиеся на КП поняли, что бомба упала где-то в окрестностях бункера. Через десять минут бойцы из охраны сообщили, что в 100 метрах отсюда, на пересечении улиц Краснофлотской (ныне Ильинская) и Добролюбова, горят дома и сараи. В голову Осипову тут же закралась мысль, уж не стало ли известно фашистам о местонахождении командного пункта ПВО. Впоследствии оказалось, что на Куйбышевский район немцы сбросили две бомбы SC250 и шесть зажигательных, начиненных нефтью, полистиреном и фосфором. Два жилых дома были полностью разрушены, еще в двадцати двух домах на улице Краснофлотской взрывной волной выбило стекла и оконные рамы, во дворах сгорели хозяйственные постройки.