Назар. Се не помiшає; менi тiльки одно словечко сказати. (Дает ей червонец.) На тобi; ще й плахта буде, коли услужиш.
Стеха (принимает червонец). Не придумаю, як би се зробити. Лиха година те, що старий цiлiсiньку нiч очей не заплющить. Сердешна панночка! А як я плакала, як просила! Нi, таки на своєму поставив старий сатана.
Назар. Так ти зробиш? Дожидати?
Стеха. Зроблю, зроблю, тiльки
Назар. Не бiйсь! Бiльш копи лиха не буде. А коли хочеш, так i ти з нами. Ну лишень, чкурнем.
Стеха. Куди з вами?
Назар. Туди, де лучче жити, де будеш ти панiєю, а не ключницею: чи второпала?
Стеха. Глядiть, чи не дурите ви мене? I справдi думають, що як вони багатi, так усе i їх.
Гнат (за сценой). Катре, Катре! А погляди, що се на мiсяцi?
Голос хозяйки. Хiба не знаєте? Брат брата на вила пiдняв.
Гнат. Як же се? Далебi, я не чув.
Хозяйка. Нехай у хатi розкажу, я змерзла.
В продолжение этого разговора Назар объясняется со Стехой знаками и шопотом. Стеха делает утвердительний знак и отходит. Входят Гнат и хозяйка.
Стеха. А хiба ж ви сього не знаєте?
Гнат. Або забув, або i зовсiм не знав; не згадаю.
Стеха. Так ось бачите, як воно. Як Христа дочитались, старший брат на Великдень, коли ще добрi люди на утренi стояли, пiшов пiдкинуть волам сiна, та замiсть сiна проткнув вилами свого меншого брата: так їх Бог так i поставив укупцi на мiсяцi, на вид усьому хрещеному миру, щоб бачили, що i скотинi грiх їсти у такий великий празник, поки пасок не посвятять, а не то що людям.
Хозяйка (насмешливо). Ач як мудро прочитала!
Гнат. Чудо, не дiвка! Розумна i красива. (Обнимает Стеху.)
Стеха (притворно). Що се, якi справдi безстиднi оцi городськi козаки! Усе б їм знущаться над нами та й тiльки.
Стеха (притворно). Що се, якi справдi безстиднi оцi городськi козаки! Усе б їм знущаться над нами та й тiльки.
Гнат целует ее.
Ну! от iще видумали що! Неначе се звичайно! Пустiть, далебi закричу.
С шумом входят козаки й девушки.
В толпе. Ай да Стеха! От моторна, i тут успiла. А старий Кичатий!..
Стеха (вырываясь). Ну, що? Поживились? Не бiйсь, таки не довелось поцiлувати. Хто там горло дере, що успiла? Вони тiльки так, нiчого не зробили.
Гнат (к козакам). Ну, хто у вас отаман? Чи єсть музики?
Голоса. I кобзар i музики
Гнат. А останнє: випить i закусити?
Голоса. Як без сього? Усе є.
Гнат. А, та й бравiї ж молодцi! Що твої чигиринцi! (К девушкам.) Котора ж iз вас пiде зо мною танцювати?
Голоса. Пропустiть, пропустiть музики йдуть.
Входят музиканты-жиды. Впереди слепой старик с кобзою. Девушки и козаки в беспорядке расступаются. В продолжение суматохи Назар разговаривает с Гнатом.
Гнат. Будь-бо веселiший, не показуй виду. Стеха зумiє одкараскаться од них, тiльки нам з тобою треба попереду утiкати. Я, пожалуй, хоч i зараз пiду, а ти зостанься тут поки так, для виду. Та чуєш: не дуже довго женихайся, а мерщiй в корчму: я там буду.
Назар. Добре, тiльки i ти проворнiше.
Гнат. За мене не бiйсь Дивись, старiї знакомiй! Кузьма, яким се побитом тут опинились?
Один из козаков. З хуторiв до церкви, а вечорницi по духу чуємо.
Гнат. Мододцi? А ви, жидова, як сюди зайшли?
Жид. А так, шляхом. У Чигиринi нема заробiтку, а ми прочули що у пана Кичатого весiлля буде, так i прийшли сюди.
Гнат (в сторону). Жидiвське ухо! (Громко.) Ануте ж! Учистьте запорозького козачка. (К, козакам.) А з вас хто бойчiший? Удар, я подивлюсь, чи так, як у нас бувало на Запорожжi! (Тихо Назару.) Годi, не дурiй. Я ж кажу, усе буде добре.
Назар. Чи буде, чи нi, тiльки здiлай милость, не бався тут, iди швидше.
Гнат. Поспiємо ще з козами на торг. Не показуйся, будь ласкав, таким сумним: все зiпсуєш. Подивимся козачка, та й годi.
Удаляются в глубину и разговаривают между собою. Музыканты заиграли. Один козак выскакивает из толпы и пляшет козачок. Гнат и Назар любуются.
Гнат. Ай да молодець! От жвавий! Що твiй запорожець!
Танец кончается.
Ну, веселiтеся ж, люди добрi, гуляйте, хлопцi, а нам уже годi, пора їхать: до Чигирина не близько, а до свiту треба буть там. Прощайте, козаки! Прощайте, дiвчата! Прощай, хазяйко! А де ж та Кичатого?
Стеха прячется между козаками. Гнат, поймав ее, целует.
Прощай, сердечко моє, моя розумниця, моя красавиця! Прощай!
Стеха (вырываясь). Ай-ай-ай! Закричу, їй же то Богу, закричу.
Назар и Гнат уходят. Хозяйка провожает их.
Стеха (охорашиваясь). Що за народ такий сi козаки! Усе б їм цiлуваться. Неначе й помоглось. (К хозяйке.) Тiтко, тiтко! А нумо ми з тобою. (Пляшет й поет.)
Через гору пiду,
Скриюсь за горою
На бiду,
Де пiду,
Козаки за мною.
Той почне говорить,
Той сережки сулить,
Кого знаю,
Привiтаю,
Хто сережки дарить.
Ох, сережки мої,
Мої золотiї!
Сердiтеся,
Дивiтеся,
Вороги лихiї!
Хозяйка (вырываясь). Ох, мої зозуленьки! По старостi лiт менi б i не подобало.
Стеха между тем шалит с козаками, хватая за руку молодого козака, и, вертясь, приплясывает.
Хозяйка. Оце яка жартовлива! Та перестанеш ти чи нi?
Стеха (пляшет й поет).
Тра-ла-ла, тра-ла-ла,
На базарi була,
Черевички купила,
Три червiнцi дала,
А четвертий пропила
I музику найняла.
Що ж ви, родимець би вас вбив! тiльки дурно грошi берете? Кусок би вам сала, а не грошей.
В толпе хохот.
А де ж наш Кирик? Сюди його! Вiн один лучче усiх цих голодранцiв.
Выходит кобзарь.
Ось вiн, мiй голубчик. Ну лишень, яку-небудь пiсеньку з приговорками або казочку-страховиночку, щоб цiлу нiч не заснулось.
Кобзарь. Добре, добре. Хочеш казочку, хочеш пiсеньку, що любиш.
Голоса. Казку! Казку!
Другие. Нi, пiсню, та таку, щоб жижки затрусились. Ми ще не танцювали.
Первые голоса (и с ними Стеха паче всех). Натанцюєтесь iще, поки до третiх.
Стеха. До пiвнiв ще не трохи. Казку! (К хозяйке.) Казку, тiтко?
Хозяйка. Звiсно, казку, поки ще не так пiзно; а опiсля i слухать страшно буде.
Кобзарь. Коли казку, так казку; менi все одно.
В толпе. Перещебетала-таки цокотуха.
Другой голос. Ач яка!
Стеха. А що, га? Таки перещебетала!
Кобзарь садится на скамейку. Кругом него с шумом и хохотом толпятся в беспорядке козаки и девушки.
Стеха (подносит кобзарю рюмку вина). Випий, дiдусю, для смiлостi.
Кобзарь (випивши). Спасибi тобi, дiвко! (Прокашлявшись.) Слухать що їсти, в горшку не бовтати, усiв не марати, слов не пропускать, другим не мiшать.
Обший легкий шопот й смех.
Стеха. Послухаю, послухаю, чи єсть же така страховина, щоб я злякалась.
Голос. Чуєш ти? Коли не будеш мовчать, так геть собi!
Другой. А то виженем!
Стеха. А хто б посмiв! Сотник вас усiх перевiшає.
Голос. Дзус йому, мурому! Гляди, щоб на однiй осичинi не повiсили тебе з сотником.
Хозяйка. Та замовчiть же, Бога ради! (К кобзарю.) Кажи, дiдусю, кажи; їх не переслухаєш.
Кобзарь (прокашлявшись). У венгерськiй сторонi, у цесарцiв[7], за шляхетською землею, стоїть гора висока; а в тiй горi нора глибока; в норi сидить не звiр, не птиця турецька цариця. Сидить вона сто тисяч лiт, не молодiє, не старiє, а тiлько дедалi злiє; їсть вона од схiд до захiд сонця не хлiб печений, не курей i не яку-небудь людську страву, а трощить маленьких дiтей за те, що коли ще вона була у Туреччинi важкою, так їй сказав арменський знахар, що вона родить дочку i дочка та буде, як пiдросте, в тисячу раз краще її. От вона, справдi, як родила дочку, так зараз i зїла її, та з того часу сидить у норi i, невгаваючи, усе їсть дiтей; не розбира, хоть хрещенi вони, а хоть нехрещенi, їсть усiх, їсть тобi всiх та й годi, i дiвчаток, i хлопчикiв
Стеха (быстро). I хлопчикiв! Ах, вона триклята баба! Щастя її, що я не знаю тiєї гори.
Голос. А що б ти зробила?
Стеха. Що? Задушила б.
Голос. Куди тобi, погане!
Другой. Ти й за дверi сама боїшся вийти.
Стеха. Хто, я?
В толпе. Та не мiшай же слухать! Не хто ж бiльш, ти!
Стеха. Я боюсь? Хочеш, зараз пiду на гробовище? А коли хочете, так у стару корчму, що на старому шляху.
В толпе. Прудка дуже! За порiг не вийдеш, умреш.
Стеха. Я вмру! Що ставиш?
В толпе. Мої музиканти на всю; а ти?
Стеха. Пiввiдра сливянки, три куски сала i паляниця.
В толпе. Добре! Тiльки щоб, знаєш, сливянка була з панського льоху.
Стеха. Та вже де не вiзьму, до сього вам дiла нема, а поставлю. Де мiй байбарак? (Надевает верхнее платье.) Гляди ж, не цурайся слова. (Кобзарю.) Як я вернусь, так тодi докажеш, дiдусю; а то я i не хочу. (Уходит.)
Кобзарь. Добре.
В толпе. А щоб повiрили, так принеси цеглинку або кахлю з груби, або що хочеш, тiльки з корчми.
Стеха (за сценою). Добре, добре.
Голоса. От дiвка голiнна, так-так!
Другой. Чуприну їй та уси, тодi хоч у пекло
Третий. Так подумають, що козак.
Хозяйка. Вже козир-дiвка, не вам рiвня. Отже й пiде; тодi плати.
Голос. Або сливянку пий, а салом i паляницею закусуй.
Хозяйка. Побачим, побачим, чия вiзьме. Чого сидiти? Щоб не даром музикам платить, ну лиш потанцюєм лучче. Ану, вдарте, та не по- жидiвський, а по-нашому.
Толпа в беспорядке расступается. Козак с девушкою выходит танцовать. Музыканты заиграли, и пляска началась. Занавес тихо опускается.
Внутренность развалин корчмы. Стени без потолка и несколько уцелевших стропил. Все занесено снегом и освещено луною. Несколько минут молчания. Вдали слышна песня, потом ближе, ближе, и является Стеха, робко припевая: «Ох, сережки!..» Она останавливается у развалившейся печи и с робостию осматривается кругом.
Стеха. Як страшно! Де ж вони? I коней теж не видно. Чи не махнули вони собi? То-то буде добре! За два червiнцi продать своє щастя (Осматривает следы.) Нi, опрiч моїх, нiчиїх не видко слiдiв Що, як вони обманили та другим шляхом? От тобi й сотничка! Побiжу мерщiй додому, чи не подiялось чого там. Розкажуть, що я помогла, тодi усе пропало. (Поспешно возвращается.)
Навстречу ей Назар несет на руках Галю.
Стеха. Се ви? А тут так страшно Чи не случилось чого?
Назар (опустив Галю). Нiчого не бiйсь. А конi тут?
Стеха. Нi, я не бачила.
Назар. Збiгай подивись, i як нема, то бiжи мерщiй у слободу, чи не зустрiнеш на дорозi.
Галя. Стехо! Чому ж ти не йдеш? Бiжи ж скорiш: тато прокинеться! Бiжи-бо!
Галя. Стехо! Чому ж ти не йдеш? Бiжи ж скорiш: тато прокинеться! Бiжи-бо!
Стеха. Зараз, моя панночко; для вас на край свiту полечу. (Поспешно выламывает из печи изразец.)
Галя. Що ти робиш?
Стеха. Зараз. Се од вовкiв. (Быстро удаляется.)
Галя. Ходiм на дорогу: менi тут страшно.
Назар. Не можна, моє серденько: там побачать, а сюди нiхто не ввiйде.
Галя (грустно). Ну, роби як знаєш, а я я все зробила Боже! На зорi прокинеться батюшка Ох, Назаре, Назаре! що я наробила!