А вам никогда не приходило в голову, медленно спросил я, что, возможно, нос натягивают именно вам?
Не пори ерунды!
Сколько раз вам случалось перехватывать у него лошадей на аукционе?
Да я уж и не вспомню! ухмыльнулся Уилтон Янг. Я обходил его чаще, чем он продавал свои акции!
Это обошлось вам в огромную сумму денег.
Ухмылка исчезла.
Это все проклятый Файндейл с Виком Винсентом!
Но что, если Константин это одобрял? Возможно, именно он все это и задумал
Я те прямо скажу, не в ту сторону ты смотришь.
Я закусил нижнюю губу.
Ну что ж, как вам будет угодно.
Во-во.
Николь выиграл скачку для любителей при помощи необычайно агрессивной тактики. Соперники осыпали его руганью, распорядители косились. После скачки Николь присоединился ко мне. Вид у него был самый вызывающий. Он сразу пошел в атаку:
Ну как?
Если бы ты был профессионалом на гладких скачках, тебя бы дисквалифицировали.
Это верно.
Ты настоящий спортсмен, сухо заметил я.
Я участвую в скачках не для развлечения.
А для чего же?
Ради победы.
Прямо как Уилтон Янг, заметил я.
Что ты имеешь в виду?
Вы оба не задумываетесь о том, во что обходится победа.
Николь уставился на меня исподлобья.
Тебе она в свое время обходилась в уйму переломов.
Н-ну наверно, каждый расплачивается тем, что его меньше всего волнует.
А мне плевать, что думают обо мне другие!
Вот это я и имел в виду.
Мы стояли молча, глядя, как мимо нас скачут лошади. Всю свою жизнь я стоял и смотрел, как мимо скачут лошади. Чем плоха такая жизнь?
Ты будешь классным жокеем, когда подрастешь, сказал я.
Ублюдок! выпалил Николь, стиснув кулаки со всей яростью двадцатидвухлетнего избалованного мальчишки. Но настроение у него менялось молниеносно. В следующую секунду он коротко и ядовито улыбнулся. Ладно. Ладно. Ладно! Можешь считать, что сейчас я постарел лет на пять.
Он развернулся на каблуках и ушел. Потом я узнал, что он направился прямо к директору ипподрома и заполнил прошение о выдаче лицензии.
Вик на скачках в Челтенхеме не был. Но мне надо было с ним поговорить, и потому на следующее утро, покончив со срочной домашней работой, я отправился к нему. Жил он возле Эпсома.
Дом Вика был похож на его костюм та же смесь классической изысканности и вызывающего модерна. Дом, расположенный в конце ухоженной короткой дорожки, сворачивавшей с проселка на окраине Оксшотского леса, был каменный, выстроенный в классической простоте ранневикторианского стиля. Сзади к нему примыкала россыпь подсобных помещений времен короля Эдуарда, а с одной стороны вытянулось просторное одноэтажное новое крыло, в котором были расположены бассейн, оранжерея и комнаты для гостей.
Вик был в конюшне, кирпичном прямоугольном здании, стоящем отдельно от дома. Он вышел из-под арки, увидел меня, стоящего у машины, и подошел, не проявляя ни малейшей радости по поводу моего появления.
Вик был в конюшне, кирпичном прямоугольном здании, стоящем отдельно от дома. Он вышел из-под арки, увидел меня, стоящего у машины, и подошел, не проявляя ни малейшей радости по поводу моего появления.
Какого черта тебе здесь надо?
Поговорить с тобой.
Холодное небо было затянуто низкими облаками, и первые тяжелые капли говорили о надвигающемся ливне. Вик сердито сказал, что говорить ему со мной не о чем.
Зато мне есть о чем, возразил я.
Дождь полил не на шутку. Вик развернулся на каблуках и заторопился в дом. Я шел за ним по пятам. Когда Вик обнаружил, что я вхожу в его дом следом за ним, он разозлился еще больше.
Мне с тобой говорить не о чем! повторил он.
Тогда выслушай.
Мы стояли в широком коридоре, ведущем из старой части здания в новую, и тепло выходило из дома наружу, в холодную суррейскую зиму. Вик поджал губы, затворил наружную дверь и дернул головой, приглашая меня следовать за ним.
Денег он явно не жалел. Бледно-голубые паласы уходят за горизонт. Повсюду огромные плюшевые диваны. Комнатные растения величиной с молодые деревца в вазонах в греческом стиле. Я подумал, что у него, наверное, круглая ванна с золотыми кранами и на постели водяной матрац с подогревом.
Мне вспомнились дыры в обивке старинной мебели Антонии Хантеркум. Да, законный грабеж Вика зашел чересчур далеко
Он провел меня в комнату в дальнем конце холла, служившую ему кабинетом. Одно окно кабинета выходило на бассейн и комнату для гостей, а другое, справа, в оранжерею. Ряды каталогов были такие же, как и у меня дома, но этим и ограничивалось сходство наших кабинетов. Стены, недавно выкрашенные в яркий цвет, бледно-голубой палас, три-четыре флорентийских зеркала, дорогая стереосистема и бар, полный хороших напитков.
Ну, выкладывай, сказал Вик. У меня нет лишнего времени.
Ты когда-нибудь слышал о коне по кличке Полиграф? спросил я.
Он застыл. Несколько мгновений он стоял, как статуя. Потом моргнул.
Конечно.
Он пал от столбняка.
Ну да.
А ты когда-нибудь слышал о коне по кличке Нестегг?
Если бы я уколол его иголкой, он и то бы меньше дернулся. Удар попал в точку. Вик ничего не сказал.
Когда Нестегг родился, сказал я небрежным тоном светской болтовни, было точно неизвестно, кто его отец. Было два жеребца, и оба они могли покрыть кобылу. Поэтому заводчик сделал анализ крови.
Вик был в точности похож на Лотову жену.
Кровь Нестегга оказалась сходной с кровью одного из жеребцов и совершенно несходной с кровью другого. Результаты тестов сохранились.
Вик оставался безмолвен.
Родной брат Полиграфа стоит сейчас на конюшне в Ньюмаркете.
Молчание.
Я попросил сделать анализ крови коня, который сейчас известен как Нестегг, невозмутимо продолжал я. Мы с тобой оба знаем, что результаты теста окажутся отличными от тех, которые были сделаны, когда Нестегг был жеребенком. Кроме того, я заказал анализ крови родного брата Полиграфа. И его тип крови должен полностью совпасть с тем, что обнаружат у коня, который сейчас считается Нестеггом.
Уб-блюдок! выпалил Вик. Это звучало тем более странно, что он по-прежнему оставался неподвижен.
С другой стороны, продолжал я, анализы еще не сделаны, и при определенных условиях я мог бы их отменить.
Вик снова обрел способность дышать и пошевелился.
При каких? спросил он.
Я хочу, чтобы ты познакомил меня с одним человеком.
С каким?
С твоим приятелем. С тем самым, который составил соглашение с владельцем жеребенка от Транспортера. Который приказал поджечь мою конюшню.
Вик заерзал в кресле.
Я спокойно сказал:
Либо это, либо я напишу в страховую компанию «Хай-Пауэр».
Он принялся машинально перебирать ручки, лежавшие на столе.
А что ты собираешься делать, когда встретишься с этим моим моим приятелем?
Заключить мирный договор на вечные времена.
Вик взял со стола календарик, бросил на него невидящий взгляд, положил на место.
Сегодня суббота, сказал я. Анализы крови назначены на понедельник. Если я встречусь с твоим приятелем сегодня или завтра, я их отменю.
Вик был скорее зол, чем испуган, но он знал не хуже меня, что эти анализы для него первый шаг к скамье подсудимых. Чего я не знал это согласится ли Вик, как и Фред Смит, проглотить пилюлю, так сказать, держа язык за зубами.
Ты всегда будешь грозить мне этими анализами! сказал Вик. Это просто шантаж!
Ну да, своего рода шантаж, согласился я.
Вик сморщился, как от зубной боли. Я видел, что он лихорадочно ищет выход.
Лицом к лицу с твоим приятелем, сказал я. Пяти минут за глаза хватит. Это не так много, если подумать, что ты потеряешь в противном случае. Я жестом указал на веселенькую комнатку и великолепный бассейн. Это ведь все выстроено на страховку Полиграфа, не так ли?
Вик стукнул кулаком по столу, так что ручки подпрыгнули.
Это все этот чертов Файндейл протрепался! рявкнул он. Больше некому! Убью крысюка!
Я не стал отрицать. Просто сказал ровным тоном:
Ты не учел одной мелочи. Мой брат Криспин работал в компании «Хай-Пауэр».
Глава 15
Когда я вернулся от Вика, Криспин стоял во дворе и выглядел угрюмым и несчастным. Я остановил машину и вышел.
В чем дело? спросил я.
А!.. Криспин безнадежно махнул рукой, указывая на ровную площадку на месте конюшни и на новенькие леса, взбирающиеся к обгоревшей части крыши. Все это Если бы я не напился, этого бы не случилось.
Я посмотрел на него.
Не думай об этом.
Не могу! Если бы я был здесь если бы в доме горел свет этот человек не полез бы поджигать
Ну, это еще неизвестно.
Но ведь это кажется разумным?
Нет. Пошли в дом, тут холодно.
Мы вошли в кухню. Я сделал кофе. Криспин, по-прежнему в покаянном настроении, смотрел, как я наливаю воду и кладу кофе в кофеварку.
Лучше бы ты дал мне умереть.
Хорошо, что ты отрубился в ванной, сказал я. Это единственная комната, в которой есть естественная вентиляция через пустотелый кирпич.
Это его не обрадовало.
Лучше бы я задохнулся!
Тебе хлеба поджарить?
Прекрати болтать о еде! Я говорю, что тебе следовало дать мне умереть!
Знаю, знаю. Все это ужасно глупо. Я не хочу, чтобы ты умирал. Я хочу, чтобы ты был жив и здоров и спокойно жил в Суррее.
Ты меня не принимаешь всерьез! Его голос был полон обиды.
Мне вспомнились все наши прежние разговоры на эту тему. Мне следовало дать ему утонуть, когда он заснул в ванне. Мне следовало дать ему врезаться в дерево, когда я отобрал у него ключи от машины. Мне следовало позволить ему свалиться со скалы в Брайтоне, когда он по пьянке подошел к самому краю пропасти.
Обвиняя меня в том, что я не дал ему умереть, Криспин тем самым сваливал на меня все свои невзгоды. Ход рассуждений был следующий: это я виноват, что он все еще жив, следовательно, это я виноват, что он ищет утешения в выпивке. Его раздражение против меня служило оправданием для того, чтобы жалеть себя, любимого.
Я про себя вздохнул и принялся делать тосты. Сегодня либо завтра опять напьется.
Вик пропал. Я весь день работал у себя в кабинете либо смотрел скачки по телевизору, а Криспин добросовестно старался вникнуть в мои счета.
Когда ты работал в «Хай-Пауэр», спросил я, не слышал ли ты чего-нибудь о лошади по кличке Полиграф? За нее выплатили большую страховку
Криспин фыркнул.
Ты же прекрасно знаешь, что я сидел в отделе пенсий, а не в выплатах!
Я просто подумал а вдруг ты слышал
Нет.
Мы пили кока-колу и кофе, я пожарил на ужин бараньи отбивные, а Вик так и не позвонил.
Наутро то же самое. Ни слуху ни духу. Я грыз ногти и прикидывал, что будет, если мой рычаг не сработает. Если Вик ничего не скажет, а этот его приятель не пожелает его спасти. Анализы крови могут погубить Вика, но этот приятель останется на свободе и скоро найдет себе другого помощника, и все начнется снова, словно раковая опухоль.