Увертюры! догадался Прив.
Угу. Именно!
Жаль, что сегодня не будет увертюры, огорченно сказал Прив.
Я чуть не споткнулся от этих его слов.
Прив, ты сам не знаешь, что говоришь! Вот только нам этой так называемой увертюры еще не хватало!
Ты уже видел увертюру? с удивлением спросил Прив.
Видел. На роликах на форуме. Все три.
На форуме?
Да, я рассказывал уже тебе, что такое форумы.
Зря вы пришли сюда, раздался за нашими спинами тихий печальный голос.
Я резко обернулся. Залп «Катюши» готов был сорваться с моей вскинутой вперед руки.
Перед нами стояла наряженная в белоснежные одежды худая высокая фигура. Длинные рукава, украшенные кружевными манжетами, свисали до самого пола. Большие печальные глаза смотрели на нас с сожалением и даже с явным сочувствием.
Ты напугал нас, Пьеро, раздраженно сказал я.
Бледное лицо стало еще печальнее. Не уверен, что лицо обычного живого человека смогло бы так же полно передать глубочайшую, поистине вселенскую печаль, как смогла сделать это вырезанная из дерева кукла. Кровавая слезинка появилась в уголке ее глаза, скатилась по щеке и, сорвавшись, упала на белое одеяние.
Жаль, прозвучал голос, тоска в котором, казалось, пробирала до мозга костей. Пьеро перевел взгляд на мою руку, с которой в любой момент готово было сорваться заклинание, и медленно повторил: Жаль, что вы удержали заклинание. Было бы лучше, если бы вы его применили. Было бы лучше.
Я смотрел, как кровавые слезы падают на белую ткань, быстро окрашивая ее сначала в красный, а затем в бурый цвет. Еще секунду назад это была прочная материя, а сейчас она на глазах превращалась в полусгнившее рубище, гниль постепенно расползалась по всей одежде, открывая прорехи, сквозь которые виднелось такое же полусгнившее тело. Запах разлагающейся плоти дотянулся до меня. И только лицо у стоявшей перед нами фигуры оставалось лицом куклы вырезанным из дерева и раскрашенным краской. Бледным, гладким и печальным.
Не дождешься, Пьеро! прошипел я и опустил руку. Не прошел твой номер! Никого убивать здесь я не собираюсь!
Было бы лучше, опять, словно не слыша меня, все так же неторопливо повторила эта полукукла-полузомби. Для вас было бы лучше. Здесь, по крайней мере, выход рядом.
Его рука медленно поднялась и указала назад, где виднелись входные двери театра.
Может, вам удалось бы убежать, прошептал Пьеро. Кровавые слезы уже ручьями сбегали по его щекам.
Мы не собираемся никуда бежать, бросил я кукле. Не за тем мы пришли сюда, чтобы сразу же убегать после глупой шутки глупой куклы. Пойдем, Прив!
Я спокойно повернулся спиной к Пьеро и зашагал к расположенному впереди залу, на другом конце которого угадывались двери, ведущие в зрительный зал.
Брр! сказал Прив. Жутковато как-то.
Со стороны коридора, полукругом охватывающего зал, раздался дробный цокот, заставивший нас напряженно замереть. Спустя минуту из-за поворота показался пудель и, стуча коготками по лакированному паркету, прошел мимо нас. В пасти его была зажата человеческая рука, ее конец волочился по полу, оставляя за собой кровавый след. Шкура пса, сшитая из серого бархата, на одном из боков облезла, открывая голые ребра и высохшие внутренности пса.
Жутковатое место, тихо повторил Прив.
Проводив глазами пуделя до тех пор, пока он не скрылся за поворотом, я аккуратно переступил через кровавую полосу и продолжил путь к дверям в зрительный зал. Взявшись за ручку, я бросил взгляд назад. Пьеро внимательно смотрел нам вслед. Слезы уже не капали из его глаз, и я увидел бледное лицо. Одухотворенное лицо, полное сострадания и печали. Деревянное. Как может дерево так ярко и полно передать одухотворенность? Я решительно повернул ручку и вошел в зрительный зал.
Длинные ряды кресел, полностью заполненные зрителями, убегали в стороны от протянувшегося от дверей до самой сцены центрального прохода. Там, на сцене, стояли три фигуры, закутанные в серые балахоны, и заунывно тянули одну ноту.
Соль, поморщился я.
Что? встрепенулся рядом Прив. Где соль? Какая соль? При чем здесь соль?
Нота «соль». Самая противная нота в октаве. Терпеть ее не могу. Набери в Гугле «самая противная нота» и сто процентов, что он выдаст тебе «соль».
Гугле? вопросительно уставился на меня Прив.
Я только махнул рукой и сказал:
Никогда не мог ее чисто взять. Ни раньше, на теноре, ни сейчас, на баритоне.
И опять поморщился. До чего же мерзко они воют. Всю душу выворачивают. Так и с ума сойти недолго.
Понятно, покивал головой Прив и с интересом начал осматриваться по сторонам. Что это с ними?
Я оторвал взгляд от сцены, где три тенора продолжали тянуть одну и ту же ноту. Без пауз, без перерыва на вдох. Да еще, кажется, высота звука постепенно повышалась. Медленно, почти незаметно, практически неуловимо для уха, но повышалась. Или мне это уже просто чудится?
Ты про зрителей? переспросил я Прива и тоже стал осматривать сидящих в креслах зрителей.
В основном это были люди, но встречалось немало и гномов, и эльфов. Чуть меньше было представителей других рас, исключительно светлых и нейтральных. Темных не было. Оно и понятно, хоть Кван Тонг и считался вольным городом, но представителей темных фракций здесь не жаловали. «Триада», клан Светлой стороны, официально объявил об отказе в защите темных на территории своего города.
Зал был заполнен почти полностью, очень немного виднелось незанятых мест. Сидевших в креслах людей, эльфов, гномов и прочих объединяло по крайней мере одно у всех были остекленевшие глаза, обращенные на сцену, и открытые в немом крике рты.
Они зачарованы, Прив.
Вдоль некоторых рядов медленно передвигались фигуры огородных пугал наброшенные на костяк из скрещенных деревяшек лохмотья, увенчанные сверху выпотрошенной тыквой с прорезями вместо рта и глаз. В руках пугала держали серпы. Отсюда не было видно, что они делают, останавливаясь возле очередного развалившегося в кресле зрителя, но догадаться было не трудно.
Что? Вот эти три клоуна, Прив махнул рукой в сторону сцены, своим завыванием смогли заворожить весь зал? Да здесь народу не меньше двух тысяч! И они смогли зачаровать всех?
Не всех, но большинство. Некоторые не поддаются их чарам.
И где же те, кого не смогли заворожить?
Боюсь, их уже нет. Они становятся жертвами в первую очередь, ответил я и про себя воздал хвалу богам за это. И это для нас лучший вариант, иначе, боюсь, я бы не смог сдержаться.
Я медленно двинулся вдоль прохода.
Пойдем, Прив. Только не делай резких движений и ни на что не обращай внимания. Нам надо подняться на сцену и пройти за кулисы.
Передвигавшееся метрах в пяти от нас вдоль одного из последних рядов огородное пугало замерло и уставилось на меня, медленно поворачивая тыковку-голову вслед моему движению.
А там что? спросил Прив. За кулисами?
А там будет легче, ответил я, бросая взгляды по сторонам и периодически открывая инфу то одного, то другого привлекшего мое внимание зрителя. Кого здесь только не было и простые ремесленники, и торговцы, и воины, и маги. Лучники и мечники, охотники и рейнджеры. Уровни и ниже сотни, и выше, один даже двухсотого оказался. Дети, взрослые, старики. Все они сейчас напоминали безжизненных кукол больше, чем двигавшиеся вдоль рядов пугала.
А почему нас не завораживает?
Не знаю, Прив. Может, на меня не действует потому, что я бессмертный. А на тебя наверное, потому что ты темный. Похоже, что существа, изначально принадлежащие одной из фракций Темной стороны, этим чарам не подвластны.
Мы шли вдоль зрительских рядов и все пугала и другие куклы, которых я вначале не заметил, провожали нас пристальными взглядами. Они молча замирали на месте и только их головы синхронно поворачивались вслед нашему движению. И все это в полной тишине, нарушаемой лишь нудным непрерывным звуком, тянувшимся со сцены, от которого, казалось, уже начинала вибрировать голова.
Этот стон у них песней зовется, тихо пробурчал я.
Чучело, стоявшее у самого прохода, по которому мы шли, внимательно смотрело на нас и, когда мы почти поравнялись с ним, ухватило за волосы сидевшую перед ним девушку и медленным, неторопливым движением серпа перерезало ей горло. Серп был старый и ржавый. И не заточенный. Края у раны получились рваные, кровь из перерезанного горла брызнула во все стороны, часть капель попала на нас с Привом.
Босс! завопил Прив.
Заткнись, Прив! крикнул я, смотря в уставившиеся на меня глаза чучела. Там была только равнодушная тьма и все. Нет, еще там было ожидание. Предвкушение.
Босс, мы что, так и пройдем мимо? И позволим им спокойно убивать этих беззащитных?
Мы пройдем мимо и не будем ни во что вмешиваться, сквозь сжатые зубы проговорил я и двинулся дальше по проходу.
Но почему? возмутился Прив. И почему они не нападают на нас?
Они не сагрятся на нас, пока мы сами не сагримся на них. Так что держи свою агрессию в руках, Прив.
Почему, босс? Давай сагримся на них! Поможем этим несчастным!
Прив, им уже не помочь. Даже если мы перебьем всех кукол, этих уже не спасти.
Но почему?
Я двигался по проходу, стараясь не смотреть по сторонам и не встречаться взглядами с куклами. А они после случая с девушкой с перерезанным горлом специально устремились ближе к проходу и дожидались, когда мы будем проходить мимо. Мы шли вдоль кресел, а рядом перерезались горла, толчками выплескивалась кровь, багряные капли падали на нас.
Прив, в моем мире нет зомби, но есть фильмы про них. Я тебе рассказывал, что такое фильм. В этих фильмах, когда такой же бессмертный, как я, превращается в зомби и тянет свои руки к еще живому, чтобы свернуть ему шею и съесть его мозг, этот живой говорит ему: «Джон, это же я, твой лучший друг Мартин! Неужели ты не узнал меня?», а другой живой говорит Мартину: «Это не Джон. Джона больше нет». Так вот, Прив, никого из этих людей, гномов, эльфов больше нет. И если мы нападем на кукол, эти завороженные зрители нападут на нас. Вместе с куклами. Они сами уже, как куклы. Как зомби.
Прив повернул голову в одну сторону, потом в другую и сказал:
Да, с такой толпой нам не справиться.
А даже если и справимся с этими, то артефакт все равно нам не получить. И все будет зря.
Я остановился, и рядом замер Прив. Перед нами неожиданно выскочила кукла и, выхватив из соседнего ряда ближайшего зрителя, впилась ему зубами в шею и начала жадно высасывать из него кровь.
Босс, это вампир! Кукла-вампир!
Я вижу, Прив, ответил я, успев бегло просмотреть информацию обеих.