Георгу IV так и не удалось создать серьезную внутреннюю оппозицию Каннингу. Политику правительства в латиноамериканском вопросе целиком и полностью поддерживали буржуазные круги, парламент и пресса. Для противодействия планам Священного союза британское правительство обратилось в Вашингтон с предложением занять совместную позицию в отношении испанских колоний и координировать действия. Результатом явилось выступление США с известной доктриной Монро (2 декабря 1823 г.). Лондон оказывал военную и материальную поддержку испано-американским сепаратистам. «Если мы достаточно ловко поведем дело, писал Каннинг, то освобожденная Испанская Америка станет английской». В начале 1825 г. Англия признала независимость Аргентины, Колумбии и Мексики. Успех Каннинга заставил Священный союз отказаться от планов интервенции в Латинскую Америку.
В декабре 1825 г. российский престол занял Николай I, которому предстояло сыграть важную роль в европейских делах. Николай был реакционером от природы, а не в силу убеждений; в отличие от своего старшего брата Александра ему не приходилось каяться в грехах либеральной юности. Приверженец принципов Священного союза, Николай считал своим долгом твердо отстаивать установленный в 18141815 гг. порядок и ведущее положение России в Европе.
Июльская революция 1830 г. во Франции всколыхнула революционное движение во многих странах Европы. 25 августа началась революция в Бельгии (Южные Нидерланды). В сентябре вспыхнули волнения в некоторых государствах Германского союза. 29 ноября началось восстание в Царстве Польском. В феврале 1831 г. последовали вспышки революционизма карбонарского типа в Центральной Италии. Под влиянием французской революции усилились движение за парламентскую реформу в Англии, за демократизацию Швейцарской республики, борьба против абсолютистской реакции в Испании и в Австрийской империи. Почти вся Европа оказалась в состоянии революционного брожения. Венская система и Священный союз подверглись новому серьезному испытанию на прочность.
Трехдневные бои в Париже (2729 июля), которые привели к отречению Карла X и восшествию на престол Франции герцога Орлеанского, принявшего имя Луи Филиппа, вызвали первоначально растерянность и большую тревогу европейских дворов. «Уничтожено дело всей моей жизни», констатировал австрийский канцлер Меттерних, первой реакцией которого была идея организации вооруженной интервенции против Франции. При австрийском и прусском дворах не только страшились установления во Франции республиканского строя, но и желания реванша нового режима за решения Венского конгресса. Разговоры о вступлении французов в его рейнские владения и необходимости для Пруссии воевать с Францией, приводили Фридриха Вильгельма III в шоковое состояние. Убедившись, что Луи Филипп и его правительство, всячески подчеркивая свое уважение к трактатам 1815 г. и установленным им территориальным границам, ведут консервативную и осторожную политику, в Вене и Берлине успокоились и смирились с произошедшим во Франции. Для создания гипотетического антифранцузского союза принципиальное значение имела позиция Англии. Ее общественность с восторгом приняла известие о победе буржуазии во Франции. Сторонники парламентской реформы сочли июльскую революцию счастливым для себя предзнаменованием. Сент-джеймский кабинет первым официально признал легитимность Луи Филиппа. Укреплению шаткого международного положения Орлеанской династии способствовал многоопытный и хитрейший Ш. Талейран, назначенный французским послом в Лондоне и быстро установивший тесный контакт между двумя правительствами.
Российский император был неплохо осведомлен о революционных изменениях во Франции и о событиях им предшествующих. Еще в апреле 1830 г., узнав от своего посла в Париже К. О. Поццо ди Борго о намерении Карла X отменить «конституционную хартию» 1814 г., Николай I предупредил его, что «не будет считать себя обязанным оказывать ему помощь», если действия короля вызовут возмущение. Не питая никаких симпатий к конституции, он тем не менее считал, что никакой монарх не вправе отрекаться от однажды принятых на себя обязательств, тем более если они, как французская хартия, были гарантированы международными договорами.
Нессельроде, которого парижское восстание застало на водах в Карлсбаде (Карловы Вары, Чехия), в переговорах с Меттернихом выработали формулу невмешательства во внутренние дела Франции, если она при новом правительстве не займется «экспортом революции» и не будет проявлять агрессивные поползновения. Карлсбадские собеседники сошлись на том, что дальнейшие шаги союзных дворов в отношении их «заблудшего» собрата должны быть согласованы. Однако идею своего коллеги насчет созыва в Берлине дипломатической конференции по французскому вопросу Нессельроде не принял. Ему, как и Поццо ди Борго, провозглашение герцога Орлеанского королем казалось вполне приемлемым вариантом решения вопроса о власти во Франции. В глазах же Николая I Луи Филипп был прежде всего «фальшивым» монархом, узурпировавшим законные права на французский престол малолетнего внука Карла X герцога Бордосского. На эту узурпацию царь импульсивно откликнулся серией распоряжений, в частности, запретом (вскоре отмененным) на допуск в российские порты французских судов под трехцветным флагом революции. На следующий день после того, как свергнутый король, покинув страну, отплыл в Англию, царь порвал дипломатические отношения с Францией; французскому послу в России был послан его паспорт. Но сотрудникам российского посольства было дозволено остаться в Париже. Николай I не желал осложнений, которыми были бы чреваты принятые им самим «санкции» против режима Луи Филиппа, но и поддержать его каким-либо образом царю очень не хотелось. Следовало что-либо предпринять. В Вену и Берлин были направлены генерал А. Ф. Орлов и фельдмаршал И. И. Дибич с предложениями военного похода во Францию и реставрации власти Бурбонов. Меморандум аналогичного содержания был отправлен и в Лондон. Сделал это Николай, скорее, из соображений монаршей солидарности, нежели желания получить положительный ответ. Царь вряд ли удивился и расстроился неудачей миссий Орлова и Дибича. Австрия и Пруссия уже фактически признали законной Июльскую монархию во Франции. В начале октября 1830 г. это сделала и Россия.
Вызовом принципам династической политики и легитимизма, стала и Бельгийская революция, первая нанесшая удар по системе венских границ 1815 г. Начавшееся в Брюсселе восстание быстро охватило почти все крупные города Бельгии и выдвинуло требование полной политической независимости от Королевства Нидерландского. В ноябре 1830 г. Национальный конгресс провозгласил независимость Бельгии и высказался за конституционную наследственную монархию. Нидерландский король Биллем I Оранско-Нассауский попытался силой вернуть себе взбунтовавшиеся провинции. Убедившись в неспособности справиться с революцией собственными силами, он обратился к обеспечившим ему в 1814 г. обладание бельгийскими провинциями великим державам, настаивая на их военной интервенции в Бельгию. Николай I сразу же откликнулся на эту мольбу о помощи, пообещав Виллему усмирить непокорных бельгийцев. Помимо политических причин, позиция царя объяснялась и тем, что его сестра Анна Павловна была замужем за наследником нидерландского трона.
Николай был убежден в поддержке союзными Австрией и Пруссией плана интервенции в Бельгию. Венский и берлинские дворы негодовали против очередного нарушения решений Венского конгресса, но боялись интервенцией развязать всеобщую войну. Прусский король выразил готовность послать на подмогу Виллему войска. Этим дело и ограничилось из Парижа последовало заявление, что в случае перехода пруссаками границы Бельгии французская армия немедленно вступит на бельгийскую территорию. Восстание в Царстве Польском, потребовавшее у самодержавия значительных сил для его подавления, вынудило Николая окончательно отказаться от бельгийского похода. Правительства и Франции, и Англии по своекорыстным соображениям были заинтересованы в отделении Бельгии от Голландии и создании на перекрестке важных западноевропейских торговых путей небольшого «буферного» государства. Во Франции рьяно выступали защитницей интересов Бельгии. При этом оппозиция против Луи Филиппа требовала присоединения Бельгии к Франции, апеллируя к настроениям «французской партии» в Бельгии. Луи Филипп лелеял надежду посадить на бельгийский престол своего второго сына герцога Немурского. С целью не дать французам в той или иной форме захватить Бельгию, сент-джеймский кабинет предложил мирным путем уладить бельгийско-голландский конфликт.
В октябре 1830 г. в Лондоне открылась конференция послов Франции, России, Австрии и Пруссии под председательством британского статс-секретаря по иностранным делам. В ноябре того же года им стал Г. Пальмерстон, который в последующие 35 лет оказывал определяющее влияние на внешнюю политику Англии. В течении года дипломаты старались примирить противоречивые намерения заинтересованных стран в вопросах устройства и международного статуса нового бельгийского государства. Национальный конгресс в Брюсселе принял решение навсегда исключить Оранский дом из числа претендентов на роль главы государства. После длительных обсуждений конгрессом и общественностью Бельгии различных претендентов на престол победила британская дипломатия, осторожно выдвинувшая кандидатуру немецкого принца Леопольда Саксен-Кобург-Гота, члена английского королевского дома. В июле 1831 г. он стал королем Бельгии. В том же году 15 ноября участники Лондонской конференции подписали с бельгийскими уполномоченными договор об образовании самостоятельного Бельгийского королевства и признании его «вечно нейтральным» государством. Были установлены и границы Бельгии. При их определении французский посол в Лондоне Талейран пробовал выгадать что-нибудь для Франции, но безуспешно, хотя сам в накладе не остался. Получив от нидерландского короля Виллема I взятку в размере 15 тыс. фунтов стерлингов золотом, Талейран в вопросе бельгийско-голландского разграничения оказался благожелательным к Нидерландам, и Бельгия получила меньше, чем ожидала.
Рассчитывая на поддержку тройственного альянса России, Австрии и Пруссии, нидерландское правительство не признало Лондонский договор, добивалось его пересмотра и удерживало бельгийский Антверпен. Франция и Англия (в 1832 г. дочь Луи Филиппа стала женой бельгийского короля Леопольда I, которого англичане по-прежнему считали своей креатурой) заключили конвенцию относительно принудительных мер к нидерландскому монарху, не встретив противодействия держав тройственного альянса. Английский флот блокировал голландское побережье, а французские войска заставили капитулировать гарнизон Антверпена. В 1833 г. нидерландский король был вынужден подписать с Бельгией соглашение на основе Лондонского договора. Окончательно бельгийский вопрос был решен в 1839 г. новой международной конференцией в английской столице: нидерландский монарх официально признал независимость Бельгии; были улажены все территориальные споры (проведенные тогда делимитации между Бельгией, Нидерландами и Люксембургом сохранились до настоящего времени).
Еще в феврале 1831 г., в разгар бельгийско-голландского конфликта и начала военных действий царских войск против польских повстанцев, вспыхнули восстания в герцогствах Парма, Модена и в провинциях Папской области. Опасность всеобщей войны в Европе, нараставшей с момента революции во Франции, казалась тогда неизбежной. Однако за короткое время с революционно-патриотическими выступлениями на Апеннинах было покончено. При первом известии о волнениях в Центральной Италии венский кабинет заявил о решении направить туда войска для защиты итальянских государей. Правительство Франции немедленно выступило с протестом против подобного намерения. Французские правящие круги подняли шум об австрийской угрозе национальным интересам. Председатель совета министров Ж. Лаффит заявил, что Франция не меньше Австрии заинтересована в Италии и готова с оружием в руках защищать свои интересы. Австрийский канцлер Меттерних угроз не испугался и ответил, что Австрия не отступит от своего. Российский император тут же обещал своему союзнику послать на предполагаемый итальянский театр военных действий 200-тысячное войско. Николай I также дал знать в Берлин, где совещались уполномоченные Пруссии, Австрии, Баварии и Вюртенберга относительно совместных оборонительных действий на случай французского вторжения в Рейнскую область, что готов и для защиты Германии задействовать 200 тыс. своих солдат.