Где она?
Глаза трактирщика блеснули ненавистью и презрением, и было во взгляде что-то такое, что принуждало опустить глаза, но Корнелиус подавил это безумное желание.
Я тебе ничего не скажу, чуть ли не выплюнул этот смертник. Действительно смертник, так как живых свидетелей существования сирены оставлять нельзя.
Скажешь, уверенно произнёс он, и на губах его расцвела хищная улыбка. За укрывательство сирены Золотого клана смерть. В застенках дознавателей ты не то что заговоришь, запоёшь.
Ни мускул не дрогнул на лице трактирщика, и лицо вдруг стало отстранённым.
Она была рождена, чтобы прожить в любви и заботе. Долгожданная девочка, гордость клана. Она должна была расти среди роскоши и любви родных, взрослея. Когда бы она стала девушкой, то достойные из достойнейших добивались бы её внимания, мечтая взять в жёны
Тот посмотрел на него мутным взглядом, полным горечи:
Я не сберёг её. Оказался не достоин оказанного мне доверия Внезапно его взгляд обжёг презрением. И что получила эта девочка? Разве заслужила она быть изнасилованной зарвавшимся магом в убогой таверне?! Ты даже ни на йоту не способен оценить то чудо, что тебе по случайности досталось.
Почему же, оценил. И забираю её с собой, криво улыбнулся Корнелиус.
Тебе её не найти! рявкнул трактирщик и метнул в него нож. Смазанной тенью ускользнул Корнелиус и уже нож был приставлен к горлу наглеца.
Я тебя сейчас убью. Любой некромант поднимет тебя, и ты расскажешь не только то, где она, а всё что знаешь.
Трактирщик засмеялся и, задрав голову, попытался плюнуть, но не смог. Его тело начало терять форму и оплывать. Корнелиус отскочил и в бессильной ярости наблюдал, как на его глазах исчезает тело. Он взял со стола кружку, из которой пил трактирщик.
«Проклятие чёрного Брюсса», определил он яд по магической составляющей. Яд, требующий колоссальных затрат и очень редких компонентов. Да и травили им лишь людей, так как любой маг мог определить след магии в напитке. Отличительной чертой данного яда, помимо дороговизны, являлось полное уничтожение тела, после него ни один некромант не сможет его поднять не с чем работать. Откуда такой редкий яд у этого трактирщика? Да и трактирщик ли он?
Корнелиус зарычал от бешенства, чувствуя, что его провели. И кто?! Ничего, он всю деревеньку перетряхнёт, но найдёт девчонку. Да он сам всех умертвиям скормит, пока они не признаются, где она. От злости он пнул лавку, и она с грохотом упала. Его тонкий слух уловил движение в соседней комнате, и он стремительно направился туда. К его разочарованию, это оказалась служанка.
Где она? раздельно произнёс маг, не повышая голоса, но от выражения его лица служанка затряслась как осиновый лист.
Я всё скажу! заскулила она и тут же зачастила, прерывисто дыша: Я ночью услышала шум вышла услышала обрывок разговора
Где? зарычал Корнелиус, теряя терпение.
Он отправил её в Заречье, к господину Витану. Тот оказывается, её руки просил, быстро ответила она и с обидой добавила: А раньше на меня смотрел
В глазах от ярости потемнело. Как она посмела?! Существование соперника явилось неприятным открытием.
«Ничего, он не жилец», успокоил он себя и посмотрел на девчонку. Хитрая тварь. Ясно, что подслушивала и вынюхивала. Как давно она здесь и как много успела услышать из их разговора с трактирщиком?
Где её комната? спросил он, уж вынеся ей приговор, так как она слишком много знала.
Девчонка пошла вперёд, указывая дорогу.
Вот, указала она на дверь и толкнула её. Отвернувшись от него, хотела войти, но Корнелиус схватил её за косу, потянув голову на себя, и перерезал горло кинжалом, следя за тем, чтобы кровь не попала в комнату. Сам даже не мог объяснить своего поступка. Почему-то осквернять кровью комнату, где жила Лорианна не хотелось.
Перешагнув через труп девушки, он вошёл в комнату. В глаза сразу бросилась нетронутая девичья постель и музыкальный инструмент на ней. Вчера она аккомпанировала себе, играя на нём. То, что девушка не взяла его с собой, указывало на то, что она планировала вернуться.
Он осмотрел комнату. Всё просто. Никаких безделушек, ничего интересного. На небольшом столике стоял букет из полевых цветов. У него сразу же возник вопрос, кто его мог подарить? Неужели этот будущий мертвец Витан? Мысль о том, что девушка могла сама их насобирать ему даже в голову не пришла. Повинуясь импульсу, он сбросил букет на пол и раздавил ногой. С этого момента лишь он имеет право дарить ей цветы.
Продолжив дальнейший осмотр, под подушкой он обнаружил книгу, что его удивило. Она умеет читать? С недоумением отложил и посмотрел на инструмент. Корнелиус провёл пальцем по струне, и она издала жалобный звук. Взяв инструмент, он вышел из комнаты. Больше ничего из этого ей не понадобится. Вещи он купит новые, библиотека в замке большая, он и инструмент захватил лишь для того, чтобы сделать ей приятное.
Он покинул таверну, и за его спиной взметнулось пламя, уничтожая следы произошедшего там. Надвинув поглубже капюшон плаща, он сел на коня и отправился в Заречье.
Ночь для меня расцвела красками. Не будь моя голова так занята обдумыванием появившейся информации о моей матери, то я бы обратила внимание на то, что вижу всё отчётливо как днём. Каждую травинку, каждый камушек. Кольцо на пальце не давало мне покоя, но я не ощущала его как нечто чужеродное, скорее оно дарило тепло и уверенность. Откуда оно? Кем была моя мать, и почему дядя не любил говорить о ней? Я так и не поняла, умерла она или нет. По всему выходило, что дядя и сам не знал.
Вот так живёшь и уверенно считаешь, что знаешь о себе и своих родных всё, а наступает момент Память, как назло услужливо отобразила картинку, когда дядя принял кошель от мага. Даже в самом страшном кошмаре я не могла бы вообразить, что он окажется способен на такое. А моя мать Боюсь, я так и не узнаю ничего о ней, так как возвращаться назад не планировала. Я как будто одним махом обрезала все связующие нити.
Пусть дядя и Иланий настаивали, чтобы я шла в Заречье, но идти туда я и не планировала. Мой путь лежал сначала в Ордос, а там посмотрим. Интуиция мне подсказывала, что надо затеряться в большом городе. Как я буду жить и чем займусь, даже не представляла. Раньше я бы без труда нашла везде себе работу, благодаря своему голосу, а теперь
«Не стоит расстраиваться!», сказала я себе. Раньше песня лилась из моей души, а сейчас её как будто выжгли. Даже будь у меня голос, не уверена, что смогла бы взять хоть одну ноту. К тому же мой голос является яркой отличительной чертой, и при желании меня можно было бы найти.
Я решила решать проблемы по мере их поступления. Сейчас главное добраться до города, а там посмотрим. Может это покажется и странным, но находясь одна в лесу и идя неизвестно куда, я не боялась. Странно ощущать в себе уверенность, когда ещё недавно был раздавлен, но сейчас я чувствовала себя как будто заново родившейся и обновлённой.
Неожиданно моё внимание привлёк шум. Вдалеке виднелся огонёк костра и до меня долетели отголоски сражения. Я замерла, не зная как поступить. Идти туда? Но чем я могу помочь? Разум говорил, что мне надо как можно быстрее идти прочь, не привлекая к себе внимания, но что-то внутри не давало пройти мимо.
Неожиданно моё внимание привлёк шум. Вдалеке виднелся огонёк костра и до меня долетели отголоски сражения. Я замерла, не зная как поступить. Идти туда? Но чем я могу помочь? Разум говорил, что мне надо как можно быстрее идти прочь, не привлекая к себе внимания, но что-то внутри не давало пройти мимо.
«Я только посмотрю. Осторожно», сказала я себе, свернув с дороги. Хотелось бы верить, что я не как мотылёк лечу к огню.
Мне открылось ужасное, но по-своему прекрасное и притягательное зрелище. В свете костра, сполохи которого отражались в стали клинка, танцевал танец смерти юноша. Или правильнее сказать танцевал со смертью? Так как его окружили умертвия, а он рубил их. Проблема заключалась в том, что даже разрубленные пополам тела не хотели умирать, так как были уже мертвы и ползли опять к нему. Вот он и крутился, избегая их прикосновений и защищаясь попутно от ещё целёхоньких. В отдалении небольшая группа умертвий над чем-то копошились, и я даже думать не хотела, что это мог быть человек. Где-то надрывно ржала лошадь.
Смотря на тела, которые были в разной степени разложения и с упорством теснили живого человека, я испытала не страх, нет я испытала ненависть. Чёрная волна стала подниматься во мне, направленная на эту нежить. Если бы не они Именно их появление разрушило всю мою жизнь. Они стали катализатором всего произошедшего со мной.
Чувства заполняли, давили в виски и требовали выхода. Я сжала кулаки, охватывая их всех взглядом. Ненавижу! Ненавижу эту мерзость! Ваше место в земле и покойтесь с миром! Как будто что-то выплеснулось из меня. Земля пошла волной, а потом как болото стало затягивать в себя всех умертвий. Последней каплей для меня стал труп ребёнка, который тянул ручки и как бы умолял его спасти. Я пошатнулась от слабости, и благословенная темнота заволокла моё сознание.
Я медленно приходила в себя, когда почувствовала, как на мне расстёгивают ворот одежды. Ужас накатил на меня. Я рванулась из рук в сторону и стала отползать. Парень, которого я видела ранее, поднял перед собой руки, показывая, что в них ничего нет:
Тихо Тихо попытался он меня успокоить, стараясь не делать резких движений. Ты был без сознания, и я хотел расстегнуть ворот, чтобы тебе было легче дышать.
Я ощупала шею и, к счастью, обнаружила расстёгнутыми лишь две пуговицы.
Спасибо что спас! Меня Харн зовут. А тебя?
Тут до меня, наконец, дошло, что он считает меня парнем и паника отступила. Настороженно я рассматривала нового знакомого. Одежда неброская, но явно дорогая. Пряди светлых волос выбились из хвоста и обрамляли красивое лицо с высокими скулами. Серые глаза смотрели доброжелательно. Всем своим видом он демонстрировал, что опасаться его не стоит.
Я провела рукой по губам и покачала головой, жестами показывая, что не могу говорить.
Ты немой? удивился он. После небольшой заминки я решила утвердительно кивнуть. Сев, я нашла глазами веточку и, обломав тонкую часть, написала на земле «Лоран». Думала придумать себе новое имя, но я же не буду на него отзываться. Поэтому оставила максимально приближённое к своему.
Ты и писать умеешь?! посмотрел на меня уже более внимательно Харн. Я тут же смешалась и бросила взгляд в сторону, планируя как бы побыстрее отсюда убраться по добру по здорову. Что-то мне не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.
Помоги мне, а то друга моего основательно пожевали, произнёс он, поднимаясь и протягивая мне руку. Я посмотрела на неё, как на змею. Чуть отодвинувшись от протянутой руки, я упёрлась спиной в дерево и уже с его помощью встала.