А у вас не сохранилось копии?
Конечно, нет, вскинулся Ричард. Для чего мне? И потом, когда Пентагон что-то покупает, он забирает все: до единой циферки кода, до единого диска и тетрадки с записями. Я рад, что мы распрощались с программой. Если это действительно так. У меня полно дел со своими проектами.
А у вас не сохранилось копии?
Конечно, нет, вскинулся Ричард. Для чего мне? И потом, когда Пентагон что-то покупает, он забирает все: до единой циферки кода, до единого диска и тетрадки с записями. Я рад, что мы распрощались с программой. Если это действительно так. У меня полно дел со своими проектами.
Еще раз поворошив угли в камине, Ричард вдруг задумался, зачем сюда пришел, ведь у него столько работы. Гордон не устает напоминать: уже пора выдать новую суперверсию «Гимна», чтобы в полной мере использовать возможности «Макинтош-2», а у него все никак не дойдут руки. Что же до модуля преобразования индексов Доу-Джонса в данные формата MIDI цифрового интерфейса музыкальных инструментов, Ричард просто пошутил, однако Гордон, само собой, воспринял идею всерьез и стал настаивать на ее реализации. Здесь сроки тоже поджимали, а до завершения еще далеко.
И вдруг он отчетливо понял, почему сидит в гостях. Просто сегодня приятный вечер, даже если не совсем ясны причины, по которым профессор так хотел с ним встретиться.
Ричард взял со стола две книги. По всей видимости, этот стол использовался и в качестве обеденного: пусть стопки книг выглядели так, словно лежали тут вечно, однако пыли вокруг них не было. Значит, их время от времени отодвигали.
Наверное, подумал он, тем, кто всю жизнь провел в тесном мирке кембриджского колледжа, временами нестерпимо хочется поболтать с кем-нибудь извне. Профессор, конечно, славный старик, но сегодня за обедом коллеги явно дали понять, что сыты его чудачествами по горло, тем более у них и собственных не перечесть.
Ричарда немного тревожили мысли о Сьюзан. Впрочем, к ним он уже привык.
В одной из книг, старой и потрепанной, рассказывалось о привидениях в доме пастора в Борли, слывшем излюбленным местом призраков в Англии. Корешок изрядно пообтрепался, фотографии посерели и расплылись, и уже невозможно было что-то на них различить. Ричард сперва решил, что одна из них удачный (или удачно сфальсифицированный) снимок привидения, но подпись гласила, что это портрет автора.
Вторая книжка, значительно новее, по странному совпадению оказалась путеводителем по островам Греции. От нечего делать Ричард ее пролистал, и вдруг из нее выпал какой-то листок.
Вам с бергамотом или китайский? крикнул из кухни профессор. А может, индийский? Или в пакетиках? Хотя он весь в пакетиках. И не очень свежий.
Индийский, если можно, отозвался Ричард и поднял листок.
С молоком?
Да, пожалуй.
Один кусочек или два?
Один, пожалуйста.
Вкладывая листок обратно в книгу, Ричард заметил, что на нем торопливым почерком сделана довольно странная надпись: «Вот обычная серебряная солонка. Вот обычная шапочка».
Сахар?
Простите, что? встрепенулся Ричард и быстро положил книгу на место.
Шутка, весело сказал профессор. Так я иногда проверяю, слушают ли меня.
Сияя гостеприимной улыбкой, он появился из кухни с маленьким подносом, на котором стояли две чашки. Внезапно поднос выпал из его рук, чай пролился на ковер. Одна из чашек раскололась, вторая отскочила под стол. Бледный и испуганный профессор прислонился к дверному косяку.
Ричард растерялся и какое-то время не мог сообразить, как реагировать. Когда он все-таки бросился на помощь, старик уже пришел в себя, стал извиняться и предложил заварить еще чаю. Ричард усадил его на диван.
Как вы? беспомощно спросил он. Может, вызвать врача?
Профессор отмахнулся:
Все в порядке, я отлично себя чувствую. Какой-то звук напугал меня. Наверное, показалось. Просто устал, пока заваривал чай. Сейчас отдышусь немножко Думаю, капелька э-э-э вина придаст мне сил. Мне жаль, мой друг, я не хотел вас напугать.
Он указал на графин с портвейном. Ричард торопливо наполнил бокал, протянул ему и недоуменно спросил:
Что это был за звук?
В это мгновение откуда-то сверху донесся шорох и непонятный шум, похожий на тяжелое дыхание.
Вот прошептал профессор и выронил из рук бокал. Наверху кто-то топал ногами. Вы слышали?
Да, слышал.
Ответ, казалось, успокоил старика.
Ричард с беспокойством посмотрел на потолок.
Там кто-то есть? спросил он.
Вопрос глупый, но не задать его он не мог.
Нет, ответил профессор таким тихим и испуганным голосом, что Ричарда взяла оторопь, никого. Там никого не должно быть.
Тогда
Профессор с трудом встал на ноги, однако на лице его была написана необычайная решимость.
Тогда
Профессор с трудом встал на ноги, однако на лице его была написана необычайная решимость.
Я должен туда подняться, спокойно произнес он. Должен. Прошу вас, подождите меня здесь.
Послушайте, что происходит? Ричард преградил ему путь. Думаете, к вам забрался вор? Давайте-ка лучше я поднимусь и проверю. Наверняка это просто сквозняк.
Он и сам не знал, зачем сказал это. Было совершенно ясно, что сквозняк тут ни при чем. Пусть иногда сквозняки и похожи на тяжелое дыхание, но уж топать ногами они вряд ли станут.
Нет, возразил старик, деликатно, но настойчиво отодвигая его в сторону. Я должен сам.
Ричарду ничего не оставалось, как последовать за ним через узкий коридорчик в тесную кухню. Оттуда наверх вела деревянная лестница с расшатанными и потертыми ступеньками.
Профессор щелкнул выключателем и с мрачным сомнением посмотрел на тусклую одинокую лампочку, осветившую лестницу.
Ждите здесь, сказал он и поднялся на две ступеньки.
Затем обернулся и очень серьезно посмотрел на Ричарда.
Мне жаль, что вам пришлось столкнуться с этой стороной моей жизни. Однако уже ничего не поделаешь, и мне остается лишь попросить вас об одном одолжении. Я не знаю, что ждет меня наверху. Вернее, не знаю в точности. Возможно, я по глупости сам навлек на себя эти неприятности своими увлечениями, а может, я здесь невинная жертва. В первом случае мне винить некого, кроме самого себя. Как врачу, который не в силах бросить курить. Или, хуже того, экологу, не сумевшему отказаться от автомобиля. В последнем же я просто надеюсь, что вас это никак не затронет.
Просьба моя заключается в следующем. Если я вернусь сюда а это, надеюсь, обязательно случится и что-то в моем поведении вам вдруг покажется странным, к примеру, я буду не в себе, то прошу вас, навалитесь на меня и крепко прижмите к полу. Вы поняли? Ваша задача не дать мне сделать то, что я попытаюсь сделать.
А как я пойму? недоверчиво спросил Ричард. Простите за столь глупый вопрос, но как я узнаю?..
Вы все поймете, уверил профессор. А теперь ступайте в гостиную и ждите. И не забудьте закрыть дверь.
Ричард недоуменно покачал головой и вышел из кухни. В большой неприбранной комнате он слушал, как тяжело и неторопливо преодолевает ступени профессор, шаги напоминали монотонное тиканье старинных часов.
Наконец старик добрался до верхней площадки. Повисла тишина. Секунды шли одна за другой: пять, десять, двадцать Затем послышались те же звуки, что так напугали профессора, шум и тяжелое дыхание.
Ричард быстро подошел к двери, но не открыл ее. Холод в гостиной усиливал чувство нарастающей тревоги. Ричард тряхнул головой, чтобы избавиться от неприятного ощущения, и вдруг замер, когда кто-то вновь затопал и остановился.
Немного погодя протяжно заскрипела дверь: ее открывали дюйм за дюймом, пока не распахнули полностью.
И наступила долгая, очень долгая тишина.
Наконец дверь медленно закрылась.
Кто-то опять пересек площадку и остановился. Ричард, не сводя глаз с двери, немного отошел назад. Шаги опять послышались на лестнице: кто-то медленно и осторожно спустился. Через несколько секунд ручка повернулась, и в гостиную как ни в чем не бывало вошел профессор.
Все в порядке, спокойно сказал он. Просто в ванной стоит лошадь.
Ричард бросился на него, повалил с ног и прижал к полу.
Нет, ловя ртом воздух, запротестовал профессор, не надо, отпустите меня, со мной все в порядке, черт побери! Это всего лишь лошадь, самая обыкновенная.
Он без особого труда спихнул с себя Ричарда, сел и, отдуваясь, провел рукой по жидким волосам. Немало озадаченный Ричард стоял рядом и с опаской наблюдал за ним. Наконец он отодвинулся, помог профессору подняться на ноги и сесть на стул.
Просто лошадь, повторил профессор и отряхнул одежду. Но все равно спасибо, что приняли мои слова всерьез.
Лошадь?
Да.
Ричард вышел из гостиной, осмотрел лестницу и вернулся.
Значит, лошадь? опять переспросил он.
Совершенно верно Погодите! Профессор попытался остановить Ричарда, который явно вознамерился убедиться во всем собственными глазами. Ну ее. Пусть будет как есть. Это ненадолго.
Ричард в изумлении уставился на него:
Значит, у вас в ванной стоит лошадь, а вы говорите, что все нужно оставить как есть?
Профессор растерянно заморгал.
Послушайте, наконец произнес он, простите, если я вас напугал. Вы испытали легкое потрясение. Это иногда бывает, мой друг, не стоит расстраиваться. Да в мое время и не такое случалось! Батюшки, чего только мне не довелось повидать А тут всего-навсего лошадь. Я потом схожу и выпущу ее. Давайте лучше выпьем, это поможет поднять настроение.
Профессор растерянно заморгал.
Послушайте, наконец произнес он, простите, если я вас напугал. Вы испытали легкое потрясение. Это иногда бывает, мой друг, не стоит расстраиваться. Да в мое время и не такое случалось! Батюшки, чего только мне не довелось повидать А тут всего-навсего лошадь. Я потом схожу и выпущу ее. Давайте лучше выпьем, это поможет поднять настроение.
Но как она туда попала?
Как, как Наверное, вошла через открытое окно.
Ричард не в первый и не в последний раз посмотрел на него, подозрительно сощурив глаза.
Вы это специально делаете, да?
Что делаю, друг мой?
Я не верю, что у вас в ванной лошадь, вдруг заявил Ричард. Я не знаю, ни что там, ни чем вы занимаетесь, ни для чего вы меня сюда позвали, но я не верю, что у вас в ванной лошадь.
Не обращая внимания на дальнейшие протесты профессора, он решительно зашагал наверх по лестнице.
Ванная комната была небольшой.
Старинная отделка из декоративных дубовых филенок на стенах вполне могла оказаться весьма дорогостоящей, если вспомнить, сколько лет этому зданию и что оно собой представляет. Однако больше ничего примечательного в глаза не бросалось.