Не стал я ходить вокруг да около, рассказал все как есть о тех двух ночных происшествиях. Иваныч, ничуть не удивился, осмотрел насосы, шкафы датчиков, даже зачем-то отодвинул диван и заглянул туда.
Бывает, с видом человека, который не раз ужинал в компании с привидением, изрек он.
Тут на месте хладокомбината, было кладбище, старинное, дореволюционное. Отец рассказывал, они ещё мальчишками бегали тут и искали клад купца Ананьева. Богатющий был купец! Молва говорит, что влюбился он в одну девицу, а она не пылала к нему взаимностью, вот и убил он её, а может не он, только похороны были такими, что весь город гудел по этому поводу! Разнеслась весть о том, что лежала она в гробу одетая в подвенечное платье, на пальцах перстни, один краше да богаче другого, колье алмазное на груди тыщ на сто одно тянуло. Богато похоронил купец свою зазнобу! Не прошло и девяти дней, как могилу её разрыли, девицу из гроба выбросили и все забрали
Купец горевал так, что после вторых похорон, теперь уже тайных, запил горькую аж до самых сороковин! Вот только шепоток в народе пошел пуще первого: купец от вины своей еще больше драгоценностей на свою невесту навешал, нарядил, говорят как новогоднюю ёлку! А могилу сделал тайную никто не знает где похоронена! Примета такая была, что померещится она только мужчине, да ещё незамужнему. Вот думаю, и наша дежурка в аккурат на её могилке стоит, она и является
У тебя, Иваныч, страсти такие, да на ночь, глядя! попытался отшутиться я.
А ты Сан, Саныч сам посмотри Анатолий, холостякует, два года как развелся,
про Серегу я уж молчу
Тогда нам с тобой не повезет сегодня, я-то женат! разочаровал я его.
Не скажи, не скажи, я не женат, вот он шанс, явится, как пить дать явиться невеста сегодня!
Зачем ей мужчина в годах, да ещё и пенсионер? поддел я самолюбие Александра Ивановича.
Да ей и не надо жениха, просто мстит мужчинам за свою загубленную жизнь, во и все.
Не стану рассказывать, как мы провели время до полуночи, но к двум часам ночи основательно подготовили все. Нацелили и привели в «боевое» положение кинокамеру, пульт от неё я просто держал в руке. Иванович вцепился в фотоаппарат и даже сделал несколько снимков, места будущего, появления невесты купца Ананьева.
Коньяк, мы благоразумно разбавили горячим чаем и выпили за упокой души любвеобильного купца. Ближе к двум часам я, накапал себе валерианки и этим средством укрепил себе нервы. И уж совсем осторожничая, оставили открытой одну дверь тамбура.
Стук колес последнего трамвая, для нас прозвучал набатом.
Ну, что ждем? спросил я у своего напарника. Тот только кивнул головой мне в ответ, словно боялся спугнуть незваную гостью.
Кажется, началось, минут через двадцать шепотком сообщил он мне.
Да и сам я ощутил как бы волну, поднимающаяся от колен. Что-то слегка сдавило и заставило биться сильнее сердце. Спешно нажал на кнопку пульта дистанционного управления видеокамерой, успел заметить на её экране изображение угла насосной с приборными щитами. Вскинул глаза на насосы, и от изумления казалось, даже перестал дышать. Прямо у края работающего насоса струилось вверх, беззвучно поднимаясь, белесое облачко пара, да и не пара, а какой-то полупрозрачной кисеи, словно фата от невесты падала вверх, струясь и переливаясь в лучах света.
Ты это видишь, спросил, а точнее просипел, я Ивановичу.
Тот, возился с фотоаппаратом, пытаясь снять происходящее.
Сначала слабо, а потом все сильнее и сильнее застучало в мозгу, и стал нарастать страх.
Иванович, уходи! заорал я. Тот, потом, смеялся и рассказывал, как я махал руками на него и только булькал, пытаясь что-то сказать.
Страх начал заливать грудь и подкрадываться к голове, в которой словно дюжие молодцы вовсю колотили своими звонкими молотами по наковальням.
Но самое интересное в своей страшной и простой красоте разворачивалось у меня перед глазами. Кисея фаты разошлась на две половинки, открыв фигуру прекрасной незнакомки. Не знаю, смогу ли я когда либо, забыть этот дивный образ, и это восхищение оттененное холодным ужасом, пронзившим мое сердце? Да что там сердце! Даже мой мозг трепетал раненной птичкой!
Но самое интересное в своей страшной и простой красоте разворачивалось у меня перед глазами. Кисея фаты разошлась на две половинки, открыв фигуру прекрасной незнакомки. Не знаю, смогу ли я когда либо, забыть этот дивный образ, и это восхищение оттененное холодным ужасом, пронзившим мое сердце? Да что там сердце! Даже мой мозг трепетал раненной птичкой!
На лунной белизне платья незнакомки, горели рубины золотого колье, матово бледное лицо обрамляли роскошные локоны ослепительно рыжего цвета, с глазами небесной синевы гармонировали роскошные сапфиры сережек.
Не знаю, что меня понесло к дверям, может Иванович, который проскочив перед моим носом, закрыл на мгновение этот чарующий образ, так или иначе, кинулся я бежать объятый холодным страхом прочь из этой комнаты. Уже почти падая в оставленную открытой дверь, полуобернувшись, успел я заметить, как манила она меня рукой снежной белизны и играли, сверкая и переливаясь, драгоценные камни перстней на её тонких пальчиках!
Черт, до чего же холодная земля, пробормотал я, вставая на колени.
Ну и напугал ты меня! Александр Иванович тянул меня за руку помогая подняться.
Все в порядке, голова только чуть-чуть побаливает. Ты видел её?! Видел?!
Кого её? переспросил Иванович, отряхивая меня от прилипших соринок.
Ну, её невесту купца?
Да какую невесту?! Не было там никакой невесты, вот только мужичок с бородой лопатой, словно чертик из табакерки из насоса выискался
Не скажи, не скажи! Красавица, вся в золоте, колье рубиновое горит угольками, а глаза
Погодь, Сан Саныч ты с глазами, может о землю ты ударился и это тебе в беспамятстве причудилось?
Может это и так, вот только видеокамеру я сразу включил, она-то нам правду скажет с этими словами я направился к двери.
Постой, не торопись, видишь, ты чуток позднее меня выскочил и уже почти в беспамятстве оземь грохнулся, а если вернемся, совсем худо не будет? Давай, включай мозги, если их у тебя невеста не украла, кумекай, как дальше дело было в тех, двух случаях, с Анатолием, да Серёгой.
Чего тут думать, как только я приезжал, так сразу и входил в дежурку я, решительно направился к раскрытой двери. Не успел, и шагнуть на порог, как страх и участившиеся удары сердца, прогнали меня прочь.
Ну, что, невеста купца не пускает? Давай я попробую войти с этими словами Иванович, направился к входу.
Мне показалось, что его даже как бы отшвырнуло от дверей.
Ф-фу, что творится! Не пускает и все тут! подошел он ко мне. Страхом как волной обдает, и сердце прямо болтается в груди! Что это с нами?
Н не, знаю! меня колотила дрожь. Только вчера, да и позавчера, я спокойно вошел в дежурку.
Значит, было что-то, что не мешало тебе войти! Слушай, если это не аммиак нам такие галюны выдает, следовательно, это излучение? Помнится, мы как-то работали на подстанции, там напряжение 220 киловольт почти рядышком было, так вот у всех мужиков, кто накануне пил, перед глазами такая радужная пена плыла, а только отойдут метров на пятьдесят проходит, вот значит, может и здесь, у нас, такое?
Так у нас не киловольты, а обыкновенные вольты, но попробовать можно, ты аварийный фонарь, где оставил?
Как всегда над столом висит
Давай сделаем так: ты иди и обесточь электролинию нашего бокса, если это излучение, то оно исчезнет, и я с фонарем осмотрю помещение дежурки, а главное заберу телекамеру. А кстати, где фотоаппарат?
А пес его знает, я вроде пытался что-то сфоткать, а куда потом он девался не знаю.
Все, действуем, как выйду так помигаю тебе фонарем.
Слышь, Сан Саныч, а вдруг оно еще там? А ты хочешь во внутрь зайти
У тебя спички есть?
Вот, в коробке, только надо бы факел из чего-то сделать, Там, за боксом, в коробке, бумага есть, я принесу.
Минут через пять, свет в насосной погас. Я зажег свернутую бумагу, и с опаской шагнул за порог. Ни кого! Снял со стены фонарь, яркое пятно света плясало и выхватывало привычный порядок механизмов насосной. Вынес треногу с телекамерой на крыльцо и помигал фонарем Ивановичу «Включай»
Свет вспыхнул, на секунду ослепив. Приборы показывали норму, на ленте температурного самописца привычная кривая. От нервного напряжения я вздрогнул, когда резко щёлкнул пускатель циркуляционного насоса. Электромотор, разгоняясь, перешел с пения шмеля на комариный писк.
Вот оно! Опять сдавило грудь, сердце потеряло ритм и отозвалось болью. Я не стал искушать судьбу, сразу бросился к дверям. Любопытство или привычка осматривать помещение, заставили меня оглянуться назад. Над насосами, колыхаясь, поднимался туман.
Вот оно! Опять сдавило грудь, сердце потеряло ритм и отозвалось болью. Я не стал искушать судьбу, сразу бросился к дверям. Любопытство или привычка осматривать помещение, заставили меня оглянуться назад. Над насосами, колыхаясь, поднимался туман.
Ну, что? полюбопытствовал подошедший Иванович.
Снова тоже самое: страх, сердце давит и боль головная, это точно излучение!
Может и оно, только как насчет купеческой невесты? Иванович взял у меня из рук фонарь, Давай, включай камеру, посмотрим на неё!
Я, поманипулировал, кнопками видеокамеры и включил запись. Замелькали секунды времени в углу экрана, камера бесстрастно фиксировала и насосы, и щит приборов и все! Ничего больше не было! Не веря своим глазам, мы прокрутили запись ещё раз. Пусто. Не было ни тумана, ни невесты богатого купца, может чуть дрогнуло изображение насосов, когда вибрация от включения дошла до треноги, на которой была укреплена видеокамера.
Вот тебе и поймали привидение, оно нас из дежурки на улицу так запросто вышвырнуло, и мы его видеть видели, а на кино не сняли! Постеснялось что ли? Что будем делать? Энергию отключим до утра?
Погоди ты Иванович с отключениями, ведь в те разы я входил в дежурку и даже был там до утра и хоть бы что. Постой, постой-ка, когда я приезжал, насос переставал работать!
Вот оно дело в чем! Это связанно с насосом! Давай подождем, ночью холод в боксе быстро нагоняется, мотор остановится, и мы войдем.
Так и вышло: только мигнул свет, реагируя на отключение нагрузки электродвигателя, мы спокойно вошли в помещение насосной и пробыли там до утра.