Э-э! Анатолий махнул рукой, Все тайное, когда ни будь становиться явным! Застукала нас Светлана, так в объятьях друг друга и застукала!
Скандал! Шум, пыль, до потолка! Кинулась Таньку за волосы оттаскать, а та в ответ в неё вцепилась. «Люблю, кричит, не отдам! Пусть ты и сестра мне!» Тут я документы сгреб, ключи от машины и ушел от них. Хорошо в общаге мужики по старой памяти приютили. Месяц кантовался на раскладушке, да на холостяцкой пище. Сам знаешь что не сваришь, всё равно пельмени получаются! Чуть язву желудка не заработал. Прихожу однажды, под вечер с работы, у подъезда на лавочке, тёща сидит, меня значит дожидается.
Анатолий потянулся было к полупустой бутылке коньяка, но передумал и, махнув рукой, продолжил:
Увидела меня: «Нечего скитаться по общагам иди домой, обе они тебя любят, да и Татьяна беременна, пятый месяц как пошел. Я тоже в положении, но это пусть тебя не волнует, сделаю аборт, ещё не поздно. Идем, жёны ждут, да и дети соскучились по отцу»
Вот так и живем с той поры, две жены у меня, как видишь и тёща в любовницах. Пробовал было порвать с ней отношения, а не могу, люблю её и все тут!
Тут с берега, ему замахали руками его жена и дочь, приглашая покатать их в лодке.
Увидимся, Санек! Ещё не вечер! и он побежал к ним.
А я смотрел ему в след и думал: «А ведь его любят и ждут сразу три женщины! Тройная любовь, что это тройное счастье, или тройная обуза?»
Магнит для денег.
Станция. За окном замелькали постройки, потянулся асфальт перрона.
Станция Березовое, стоянка двадцать минут, предупредил проводник.
А не выйти ли нам, да купить всем по мороженному? предложил Виктор, прервав очередной анекдот.
Подсел он к нам в купе плацкартного вагона, утром, часов в шесть. Сразу стало шумно, суетно и весело. Разбудил двух девчонок, наверное, студенток первокурсниц. Уговорил меня попить вместе с ним чайку, презентовал газету с кроссвордами, крепкому мужчине с волевыми чертами лица, соседу у окна в коридоре и успел рассказать о том, что едет из деревни своих родителей, где помогал в уборке урожая местному фермеру.
Скорее всего, он был из породы тех редких людей, что зовут в народе: «душа компании», держался всегда весело и непринужденно, но не назойливо.
Идем, идем затормошил он меня, вон из других вагонов народ подтягиваться к лотку мороженщика начал!
И правда, утренняя прохлада потихоньку сменилась духотой летнего полдня и у киоска с мороженным толпились покупатели.
Мы заняли очередь. Товар продавал чрезвычайно бойкий, молодой продавец. Подавал стаканчики с пломбиром, быстро набрасывал брикеты в полиэтиленовый пакет, принимал деньги, играючи отсчитывал сдачу.
Во ловкач! Во дает! восхитился Витек, так для краткости про себя называл я попутчика.
Да, шустрый малый, согласился я, А иначе и нельзя, стоянка поезда минуты, тут поворачивайся, иначе весь покупатель уедет!
Да не в том дело, со сдачей химичит. Сейчас мой магнит сработает!
Что за магнит? не понял я.
Сейчас, сейчас увидишь! отмахнулся Витек от моего вопроса.
Переспросить было некогда, так как подошла наша очередь.
Мне вон то, пластмассовое ведерочко и четыре брикета «Лакомки», зарядил Витек продавца.
Килограммовое ведерочко, сто восемьдесят пять, четыре брикета, по двести грамм, по шестьдесят семь итого прикинул он сумму в уме, с вас шестьсот пятьдесят три!
Одной рукой Виктор взял полиэтиленовый пакет, а другой протянул продавцу тысячную купюру.
Ваша тысяча, уточнил продавец, сдача двести сорок семь! Что-то не так? -
Виктор не торопился брать сдачу.
Слушай торопыга, да если округлить цену на ведерко до двухсот, а каждый брикет пусть будет по семьдесят то на четыре умножить. Даже триста пусть будет, это выходит пятьсот! А ты мне сдачу суешь в двести рублей! Где у тебя совесть? Считать не умеешь!?
Ой, смутился продавец, ваша, правда, извините, ошибся! Вот Ваша сдача!
Он добавил ещё пятьсот рублей сдачи, и мы отошли от прилавка. Что на меня нашло, но, я как зачарованный был уверен в правильном счете.
Поезд плавно тронулся и мы всем купе дружно зашуршали обертками мороженного.
Виктор, сама галантность, успел выпросить у проводника, две чайные ложечки и преподнес цветное ведерочко с мороженым девчонкам.
Тут до меня дошло, даже по округленным расчетам, Витька, продавец передал нам двести рублей
Ой, смутился продавец, ваша, правда, извините, ошибся! Вот Ваша сдача!
Он добавил ещё пятьсот рублей сдачи, и мы отошли от прилавка. Что на меня нашло, но, я как зачарованный был уверен в правильном счете.
Поезд плавно тронулся и мы всем купе дружно зашуршали обертками мороженного.
Виктор, сама галантность, успел выпросить у проводника, две чайные ложечки и преподнес цветное ведерочко с мороженым девчонкам.
Тут до меня дошло, даже по округленным расчетам, Витька, продавец передал нам двести рублей
Не двести, а двести сорок семь, да ты не расстраивайся, только на тех пассажирах, что стояли впереди нас, он на восемьсот двадцать наварился, а после нас сколько?
Как ты смог узнать, насколько он обсчитал тех, что были впереди нас? удивился я.
А у меня чутьё на деньги, я их влёт считаю, да и всегда они ко мне липнут, вроде как к магниту. Только магнит железо притягивает, а я деньги!
Как можно притягивать к себе бумажки, пусть и такие как деньги удивился я.
Народ в купе и его окрестностях начал прислушиваться к нашему разговору.
Нет, деньги не летят и не липнут ко мне, ни к рукам, ни к карманам! Витек неспешно смаковал свое мороженное, Просто я знаю, сколько, у кого денег и если среди них есть приобретенные нечестным путем, то эти деньги как бы чувствую особо. И если есть хоть какая-то лазейка, то они эти денежки сами притянутся ко мне
Так, что, получается вор у вора дубинка украл? не выдержал я.
Наш разговор с интересом и нескрываемым любопытством слушало все купе. Девчонки, доев мороженное, не торопились собрать и выбросить обертки, верткий сухощавый мужчина в сером пиджаке и такой же кепи, не пошел за чаем и сидел, разглядывая дно пустого стакана, сосед крепкий мужчина с волевыми чертами лица, отложил газету с кроссвордом, слушал нас, скрестив руки на груди.
Почему сразу вор? немого обиделся Витёк, вот работал я у фермера. Утром как солнце немного росу сгонит с валков, на комбайн и вперёд молотить, и так до вечера. Двадцать дней, по пятнадцать часов! Настало время расчета, а он и говорит четырнадцать тысяч я у него заработал, по штуке в день не выходит! Вот крохобор!
Рядом, на таких же полях, такой же комбайн, хозяин, платил по две тысячи в день, и это не учитывая питание! Высказал я это ему, а он говорит: «Так он часть урожая продал и деньги у него есть, вот он и рассчитывает рабочих, а я без налички, могу тебе заплатить только пятнадцать». Такого жмота я еще не видел! И тут меня понесло!
Да у тебя в сейфе пятьдесят три тысячи лежит, и нет денег? «А ты откуда знаешь? Как ты смог сейф открыть и деньги там пересчитать?» Чего мне твой сейф открывать? Я и так знаю, сколько там денег лежит! Вон и у тебя в кошельке, какая сумма ясно вижу! Тут он приутих и сел на место: «Ну, это ты, положим, гонишь, через ткань брюк да кожу кошелька не видно»
Меня ещё сильней это подзадорило, Витёк кончил складывать обертку от мороженного, посмотрел куда её деть и не найдя подходящего места примостил на край стола.
Давай предлагаю ему, моё слово, против твоёго. Вот ты хочешь выдать мне зарплатой четырнадцать тысяч, если я не угадаю сумму в твоем кошельке, вся моя зарплата остается у тебя. Угадаю сорок тысяч моих! «Идет сразу согласился он, но только тридцать!» Во! И тут готов нагреть меня! Тридцать пять! Я рискую большим!
«Лады! говорит он, только давай при свидетелях, а то ты мне потом прокурора пришлешь»
Позвали мы трёх рабочих, они на току зерно подрабатывали, объяснили им что почем.
Дядя Петя так тот прямо мне сказал: «Не дури парень, задаром, что ли пыль глотал?»
Ещё посмотрим, задаром или нет, успокоил я его. «Ну что ты готов? Экстрасенс наш доморощенный?» смеётся шеф. Передайте кошелёк дяде Феде, прошу я его. Вон хотя бы под столом, да я ещё и отвернусь. «Годится, согласился он, только не дяде Феде, а Николаю!» Передал, держит тот кошелек с деньгами под столом.
Восемь тысяч, четыреста пять рублей сорок две копейки, сразу назвал я. Выложили на стол, сосчитали точно! Видели бы вы лицо шефа! Деваться некуда, расписался я в ведомости, получил причитающуюся мне сумму и пошел домой. На полпути догоняет шеф: «Слушай Виктор, у меня к тебе серьёзное предложение, приезжает сегодня ко мне перекупщик, зерно на муку брать, давай побудь со мной мне очень нужно знать, какую сумму он взял с собой»
Да вам-то это зачем? удивился я. «Видишь, в нашем деле не обманешь, не проживешь! Вот я сдал зерно на анализ, влажность, клейковина и прочее там. Мне по телефону сообщили результат, а акт на руки ещё не пришел. А у него там тоже свои люди, он результат вперёд меня знает. Но будет торговать как не сортовое, вроде рискует он и цену настоящую не даёт. А если я буду знать, сколько денег он взял, то и торговаться мне с ним не составит проблемы. Давай, соглашайся, десять процентов от вырученной сверх его цены будет твоей» Пятнадцать, говорю я ему. Сошлись на двенадцати.
Да вам-то это зачем? удивился я. «Видишь, в нашем деле не обманешь, не проживешь! Вот я сдал зерно на анализ, влажность, клейковина и прочее там. Мне по телефону сообщили результат, а акт на руки ещё не пришел. А у него там тоже свои люди, он результат вперёд меня знает. Но будет торговать как не сортовое, вроде рискует он и цену настоящую не даёт. А если я буду знать, сколько денег он взял, то и торговаться мне с ним не составит проблемы. Давай, соглашайся, десять процентов от вырученной сверх его цены будет твоей» Пятнадцать, говорю я ему. Сошлись на двенадцати.
Ещё восемнадцать тысяч зашуршали у меня в кармане.
И что, ты вот так запросто сказал, сколько этот купец денег с собой взял? дядька в сером пиджаке и кепочке, сверлил Витька пристальным взглядом.
Да чего там хитрого, тот, как только зашел в двери, так я сразу и увидел все его деньги.
Погоди, прервал я Витька, это надо не просто увидеть, а знать какие купюры как лежат, сколько в пачке, да и число пачек тоже знать надо