Восхищение таким поведением вместе с тем порой смешивалось с недоуменным удивлением. Мой отец однажды беседовал с одним немецким физиком, рассказавшем о том, как в годы войны он заработался и не пошел ночевать в дом, стоявший в десятках метрах от его лаборатории. Было уже утро и он, по устойчивой привычке начал бриться, чтобы не появиться перед домашними с небритым лицом. Раздался рев самолета, а затем послышался страшный грохот. Ученый сразу понял: его дом уничтожен американской бомбой. Решение, которое принял физик звучало неожиданным для моего отца: "Если я человек, то я добреюсь!" Он сначала методично добрился, а потом пошел смотреть на развалины собственного дома, под которыми погибла его семья.
Порой же подобный культ порядка приводил к явно неадекватным действиям. Еще в 1932 году в своей беседе с писателем Эмилем Людвигом
И. В. Сталин привел пример того, как большая группа социал-демократов опоздала на съезд партии только потому, что на платформе не оказалось кондуктора, которому следовало сдать билеты. Это преувеличенное уважение к существующему порядку поразило Сталина и других российских революционеров. В известной степени эта черта проявлялась и во многих ситуациях, мешавших социалистам, а затем и коммунистам Германии осуществить революцию.
Как справедливо показывает Василий Галин в своей книге "Политэкономия войны. Тупик либерализма", традиционный страх миллионов немцев перед хаосом и стремление обрести порядок любой ценой во многом объясняли их готовность подчиниться власти Гитлера. В дальнейшем же результаты политики Гитлера убеждали немцев в том, что организованная и упорядоченная Германия противостоит разрушительным силам хаоса и успешно одолевает их. Вплоть до поражений на советско-германском фронте миллионы немцев верили в превосходство немецкого порядка под руководством своего фюрера.
История свидетельствует о том, что германский народ был далеко не уникален в своем превращении из созидателя в беспощадного агрессора. Словно повторяя сюжет фантастического рассказа Р. Стивенсона про превращение добропорядочного доктора Джекилл в порочного мистера
Хайда, а затем обратно, многие народы планеты, известные своими созидательными достижениями и добрыми нравами, в ходе мировой истории не раз оборачивались в чудовищ, совершая грабежи, насилия и разрушения по отношению к людям иной национальности, расы или веры. А затем эти монстры обретали свою прежнюю праведную ипостась в своей родной, домашей среде. Правда, в отличие от рассказа Стивенсона снадобье, с помощью которого совершались эти парадоксальные трансформации, состояло из национального эгоизма, шовинистической веры в собственное превосходство над другими народами и было замешано на некритической оценке собственных реальных успехов, неоспоримых достоинств и несомненных добродетелей.
Свершались ли подобные превращения с Соединенными Штатами Америки? Или же любые сравнения США с нацистской Германией и чудовищным мистером Хайдом вздорны и неуместны? Для этого надо рассмотреть историю Америки с первых же ее страниц.
ЧастьI. Рождение Америки
Глава 1. Почему архиепископ Геннадий боялся 1492 года?
В конце XV века среди русских православных иерархов распространилось убеждение в том, что в 1492 году наступит конец света. К такому выводу они пришли, исходя из того, что на основе библейских представлений в 1492 году завершалось 7-е тысячелетие со дня основания мира. Судя по переписке новгородского архиепископа Геннадия, его в то время беспокоило лишь одно обстоятельство: почему Господь не предупреждает людей Своими знамениями о наступлении конца света. Некоторые люди на Руси ожидали, что в этом году произойдет временное воцарение Антихриста, другие были уверены, что сразу же случится Второе Пришествие Христа. В обстановке ожидания неминуемых потрясений было написано немало "покаянных стихов". В одном из "покаянных" стихотворений того времени, приводимом в книге С. В. Перевезенцева "Тайны русской веры", говорилось:
"Окаянный и убогий человече
Век твой кончается и конец приближается,
А суд страшенный готовитеся.
Горе тебе, убогая душе,
Солнеце ти есть на заходе,
А дене при вечере,
И секира при корени".
Однако конца света не состоялось. А 1492 год был ознаменован в мировой истории другим событием: после долгого плавания экспедиции Колумба на запад (то есть в сторону заходящего солнца, которое символизировало конец человечества в "покаянном" стихотворении) был открыт Новый Свет, получивший затем название Америки.
Скорее всего, Колумб и его спутники не знали о тревожных предсказаниях русских православных иерархов и вряд ли испытывали страх перед 1492-м годом. Иначе они не предприняли бы столь рискованного путешествия.
Ведь им впервые предстояло пересечь огромную Атлантику. Помимо открытия нового континента, Колумб совершил подлинный рывок в освоении планеты, сумев пересечь Атлантический океан напрямик, а не путем от Исландии к Гренландии, а затем к Канаде, которым за полтысячелетия до него плыли викинги.
Ведь им впервые предстояло пересечь огромную Атлантику. Помимо открытия нового континента, Колумб совершил подлинный рывок в освоении планеты, сумев пересечь Атлантический океан напрямик, а не путем от Исландии к Гренландии, а затем к Канаде, которым за полтысячелетия до него плыли викинги.
Правда, человек не впервые пересекал океанскую гладь: еще в древние времена просторы Тихого и Индийского океана были покорены разными народами Азии и Америки. Но, если до экспедиции Колумба люди плавали, как правило, лишь по морям, являвшимися заливами Мирового океана, то Колумб открыл эпоху трансокеанских путешествий. Если прежде немалые выгоды от пересечения морских просторов по прямой (через "средиземные" моря) или с помощью каботажного плавания получали города и страны, имевшие выход к морскому побережью (а потому они богатели, становились центрами влиятельных держав), то теперь неизмеримо большие выгоды обрели те страны, которые имели наиболее близий выход к мировым океанам.
Неслучайно, сначала Испания и Португалия, расположенные на выдвинутом в Атлантический океан Пиринейском полуострове, а затем Англия, Франция и Голландия, расположенные в северной части Атлантики, заняли видное место в развитии трансокеанских сообщений. Беспрепятственная перевозка товаров судами в страны или из стран, к которым прежде вели лишь пути либо по суше, либо по морю вдоль изрезанной линии континентов, приносила огромные прибыли. Португальские купцы приобретали пряности в Индии и на Молуккских островах по ценам в 200-250 раз более низким, чем цены в Лиссабоне. Португальский король и пайщики Торговой палаты (купцы и португальские феодалы), имевшие монопольное право на торговлю в Азии, получали прибыль в 700-1000 процентов.
Невиданные прибыли извлекались не только за счет торговли. Ринувшиеся в Америку испанские и португальские конквистаторы в поисках несметных богатств Эльдорадо, вскоре на захваченных ими американских землях возродили рабовладение. Стремясь извлечь максимум прибыли из серебряных рудников, их испанские владельцы подвергали индейцев нещадной эксплуатации. На рудниках четверо из пяти индейцев умирали в первый же год работы. Католический священник Молина рассказывал, что дороги и пещеры вокруг рудников в Мексике были так усеяны трупами и скелетами индейцев, погибших от голода, что там трудно было пройти, не ступая по человеческим костям. Испытавая нехватку в рабочей силе, испанские колонизаторы устраивали охоту за рабами.
Однако обогащением и территориальными захватами Испании и Португалии, разделившим в 7 июню 1494 года в испанском городе Тордесильяс земной шар между собой, не ограничились последствия путешествия Колумба. Слова "Новый Свет", которыми стали называть американский континент, можно было использовать и для обозначения всего мира, открывшегося перед взорами европейцев после 1492 года и последовавших затем великих географических открытий. Казалось, что купол, который в соответствии с представлениями простых людей покрывал плоскую Землю, лопнул, и перед взором европейцев открылась Вселенная, пугающая своей беспредельностью во времени и пространстве. Невозможность довольствоваться видимым, стремление проникнуть за пределы очевидного и открыть законы, скрытые за поверхностью проявлялись в самых разных движениях человеческой мысли и деятельности людей.
Немецкий философ и историк Освальд Шпенглер писал: "Почти одновременно и в глубине совершенно тождественным образом имели место открытия Нового Света, кровообращения и коперниканской мировой системы". В открытии Леонардо да Винчи кровообращения, утверждал Шпенглер, "заключено глубокое сходство с одновременным открытием Колумба; это победа бесконечного над материальной ограниченностью наличного и осязаемого". Великие географические открытия послужили мощным импульсом для переосмысления сложившихся представлений европейцев. Отрывшиеся новые горизонты мира, позволявшие художникам и композиторам создавать образы на принципиально новой пространственной основе, раскрыли перед философами, математиками, естествоиспытателями невиданные прежде возможности для открытий.
Подтвержденное путешествиями Колумба и его продолжателей представление о шарообразности Земли не только изменило представление о том, что далеко, а что близко. Незыблемое представление о том, что находится наверху, а что внизу, рухнуло, после того, как было доказано существование антиподов на земной поверхности. Представление о том, что на земной поверхности может быть только один центр, оказалось ошибочным. Такой центр мог оказаться где угодно, а поэтому претензии столиц прежней окраины цивилизации на роль мировых полюсов могли быть оспорены. Казалось, что неподвижная прежде Земля вдруг пришла в движение, которое было частью еще более сложных движений планеты и солнечной системы в космосе. Понимание истинной формы мира, его движущих сил были достоянием лишь людей, приобщенных к образованию, и намного усиливало обладателей таких знаний.
Осознание шарообразности Земли и ее вращения вокруг Солнца согнуло плоскостное изображение мира и соединило его противоположные края, сделав его замкнутым на Земле и бескрайним во Вселенной. Открытие огромных континентов за пределами знакомых морей, превратившее некоторые европейские страны в великанов, одновременно резко уменьшило относительные размеры Земли, сделав ее песчинкой в просторах космос. Осознание этого последствия великих географических и астрономических открытий стоило Джордано Бруно жизни. Утрата Землей своего главного положения во Вселенной подрывало веру в господствующее положение незыблемых прежде центров земной власти.