Но вскоре ситуация прояснилась самым неприятным образом. Мне позвонил мужчина и, назвавшись банкиром, без всяких обиняков заявил:
– Когда собираетесь отдавать долг?
– Какой? – безмерно удивился я. – Разве я брал у вас деньги?
– Приезжайте в офис, – велел парень.
В полном недоумении я явился по указанному адресу и уставился на кучу бумажек, подписанных Николеттой.
– Ваша мать сказала, что вы расплатитесь, – буркнул барыга.
Я онемел. Сумма казалась фантастической. Выпросив у ростовщика неделю отсрочки, я рванул к Николетте и потребовал ответа.
Маменька спокойно отставила в сторону баночку с неприлично дорогим кремом для лица и заявила:
– Да, я брала в долг. А что делать? На сберкнижке пусто.
Проглотив фразу: «Следует жить по средствам», я ошарашенно спросил:
– Ну и где взять эту жуткую сумму?
Николетта повернулась к зеркалу и, похлопывая по щекам подушечками пальцев, невозмутимо сказала:
– А мне какое дело, где ты достанешь деньги!
Я растерялся окончательно.
– Но ведь их тратила ты!
– Между прочим, – «объяснила» маменька, – я делала тебе подарки. Кстати, мужчина не должен впутывать даму в финансовые расчеты. Я трачу – ты зарабатываешь, нормальная позиция.
Не буду вам рассказывать, как выкрутился из сложной ситуации, но до сих пор львиная доля денег, которые платит мне Элеонора, уходит на капризы Николетты. Так что «Мерседес» мне не купить никогда, если только решусь ограбить банк, что, учитывая мой характер, совершенно невозможно.
Наш столик в ресторане «Желтая мельница» был расположен у самого подиума, на котором выступали артисты. Компания разодетых мужчин и женщин поглощала напитки. Я понюхал содержимое своего бокала. Ярко-красный цвет жидкости смущал, пришлось подозвать официанта и спросить:
– Что это?
– Наш подарок клиентам, – ответил халдей, – коктейль «Огни Москвы»!
– Из чего он сделан?
– Шампанское, водка, клюквенный сироп, – услужливо перечислил ингредиенты парень.
Я с тревогой посмотрел на Николетту, прихлебывавшую жидкость ядовитого цвета. Шампанское с водкой! Во времена моей молодости такая гремучая смесь называлась «Северное сияние» и валила с ног здоровенных мужиков.
Я осторожно тронул маменьку за локоть:
– Не пей.
– Почему? – удивилась та. – Очень вкусно.
– Это не слишком хорошая штука.
– Господи, вечно ты всем недоволен, – процедила Николетта, поставила на скатерть пустой бокал и схватила мой, полный до краев. – Хоть в Новый год не занудничай. Не нравится – не пей, а мне по вкусу.
Я положил себе на тарелку салат и взял приборы. Ладно, посмотрим, что она запоет утром.
Праздник катился своим чередом. Сначала три девушки, что называется «унисекс», исполнили нечто вроде канкана. Затем они же вышли в кокошниках, потом в перьях и, наконец, в расшитых шароварах. Девицы старались изо всех сил. Мне стало их жаль. Судьба обошлась с ними жестоко. Народ бодро празднует Новый год, а они задирают вверх тощие ножки, старательно изображая веселье.
Затем настал кульминационный момент, одна из танцорок расстегнула бюстгальтер. Я вздохнул, вот уж, право, жалкое зрелище. Грудь у несчастной девочки просто отсутствовала, к тому же ей явно холодно, кожа покрылась пупырышками. Не знаю, как остальных мужчин, но меня это зрелище не возбуждало. Голая девица не вызывала никакого желания положить ее к себе в койку. Хотелось подать ей пальто и по-отечески предложить: «Прикройся, милая, так и воспаление легких схватить можно».
Правда, другая танцорка выглядела аппетитно, этакий розовый молочный поросенок, слишком тучный для плясок на сцене.
Я отвернулся и занялся жюльеном. Празднество катилось к финалу. Появилась престарелая эстрадная дива в парике, с накладными ресницами и слишком торчащим бюстом. Я украдкой глянул на часы: ровно четыре. Может, намекнуть Николетте на то, что пора домой? Но раскрасневшаяся маменька весело хохотала и ковыряла вилкой жареную картошку. Очевидно, Николетта решила сегодня забыть все запреты, потому что вкусные и питательные клубни она не ест очень давно, даже в отварном виде.
Я промаялся еще с полчаса и пересел на небольшой диванчик, стоящий у стены. В конце концов, попробую подремать, что, учитывая громкую музыку, весьма проблематично. Все же мои глаза закрылись, усталость взяла верх над грохотом. Я совсем было отбыл в царство Морфея, но тут раздался восторженный вопль:
– Вау!!!
Кое-как разлепив веки, я глянул на сцену и вскочил на ноги.
В ослепительно белом свете прожектора танцевал молодой парень. Из одежды на мальчишке были только кожаные трусики, вернее, фиговый листочек, держащийся на тоненьких ремешках. Справедливости ради следует признать, что выглядел паренек, словно молодой греческий бог, наверное, большую часть своей юной жизни он провел в тренажерном зале и солярии. Накачанная фигура дергалась в разные стороны, нагибаясь к лежащей на полу партнерше. Я в полном негодовании дошел до подиума.
Только не подумайте, что я ханжа и вознегодовал при виде мужского стриптиза. Вовсе нет, меня совершенно не смутил голый мальчишка, просто не понравилось, что его партнершей была Николетта.
Маменька лежала на спине, безостановочно смеясь. Стриптизер изображал эфиопскую страсть, зал выл. Я в недоумении наблюдал за действом. Как поступить? Утащить Николетту со сцены? Это глупо. Но смотреть на «спектакль» было невыносимо. Представляю, что завтра станет рассказывать всем Кока.
Проснувшись этак часов в шесть вечера, она схватится за трубку и начнет всем названивать: «Ах, ах, только представь себе картину! Николетта Адилье лежит на полу, а над ней скачет стриптизер!»
Но, переведя взгляд на Коку, я увидел, что светская дама, законодательница моды, женщина безупречного поведения, в полном восторге бьет в ладоши. А когда она, засунув в ярко накрашенный рот два пальца, унизанные бриллиантовыми кольцами, издала свист, которому позавидовал бы и Соловей-разбойник, до меня внезапно дошло: Кока пьяна. Впрочем, Николетта и другие дамы тоже. Фирменный коктейль свалил с ног всех.
Наконец музыка стихла. Николетта села и, продолжая хохотать, принялась засовывать пареньку в трусики зеленые бумажки. Я только дивился, глядя на представление. Откуда маменька знает, как расплачиваются со стриптизером?
Около шести утра полупьяные кавалеры подхватили совершенно раскисших дам. Я довез Николетту до дому и сдал на руки Тасе.
– У нее завтра будет болеть голова, – предупредил я домработницу.
– Да уж ясное дело, – ответила та, укрывая хозяйку одеялом, – похмелье скрутит. Зачем она столько выпила?
Я спустился к машине. Николетту сгубил коктейль. Зачем она столько выпила? Затем, что никогда никого не слушается и всегда поступает по-своему.
Глава 6
Около часа дня меня разбудила Элеонора. Просто вкатилась в мою спальню, отдернула занавески и заявила:
– Хватит дрыхнуть.
Я сел и спросил:
– Почему?
– Вставай, – велела хозяйка, выезжая в коридор, – брейся и иди в гостиную.
Через полчаса, отхлебнув кофе, я услышал:
– Сейчас поедешь к Беате, найдешь там этих свидетелей, ну Катю Мамонтову, ребенка которой толкнула Соня, потом бабку Евдокию Петровну…
– Зачем?
– Побеседуешь, потолкуешь…
– Но…
– Иван Павлович, – сурово заявила Нора, – ты мой секретарь и обязан подчиняться.
– Но я никак в толк не возьму…
– Соня не убивала Беату!
Я чуть не пролил отвратительно сваренный кофе.
– А улики?
– Бред, я хочу доказать, что они сфабрикованы.
– Но…
– Собирайся. И помни, я – Ниро Вульф, ты – Арчи.
Чувствуя, что голову сжимает железным обручем, я безнадежно кивнул. Понятно, Норе опять приспичило поиграть в детектива.
Моя хозяйка страстная любительница детективных романов. Все шкафы в ее спальне забиты соответствующей литературой. На полках стоят тома Дика Фрэнсиса, Нейо Марш, Чейза, Макбейна, Картера Брауна, Агаты Кристи. Естественно, представлены тут и отечественные писатели: Леонов, Адамов, братья Вайнеры, вся Маринина, Дашкова, Полякова… Но самым любимым автором хозяйки является Рекс Стаут, придумавший толстяка Ниро Вульфа и его помощника Арчи Гудвина.
Ниро никогда не выходит из дома, он расследует преступления, сидя в кресле. Сведения для него добывает Арчи, без устали носящийся по городу. Когда у нас случилась пренеприятная история, связанная с внучкой Элеоноры Ритой[3], хозяйке пришла в голову «замечательная» идея. Она сама найдет преступника, станет как Ниро Вульф. Неблагодарная роль мальчика на побегушках отводилась мне.
Я был не большой охотник до криминальных историй. Мой литературный вкус развивал отец, поэтому на тумбочке у кровати я всегда держал книги кого-нибудь из поэтов Серебряного века и качественную фантастику. Но Нора, чтобы поставить «чистый эксперимент», заставила меня прочитать более чем тридцатитомное собрание Рекса Стаута. Сначала я с огромным трудом «жевал» страницы, старательно преодолевая отвращение. За спиной у меня пять лет обучения в Литературном институте, а педагоги этого вуза более чем пренебрежительно отзываются об авторах криминальных историй. Но примерно на четвертой книге я поймал себя на том, что с нетерпением жду развязки событий. Конечно, среди детективов много низкопробных поделок, но есть классика жанра и писатели, создающие великолепные вещи, написанные сочным языком, с лихо закрученными сюжетами. С тех пор я начал почитывать томики из библиотеки Элеоноры, и она об этом знает, но никогда не ехидничает.
К слову сказать, в истории с Ритой «Ниро Вульф» и «Арчи» достойно выдержали испытания, мы нашли того, кто задумал дьявольскую историю. Другое дело, что это оказался совсем не тот человек, которого хотелось бы видеть на месте убийцы, и мы с Норой испытали настоящий шок, поняв, каких огромных и мрачных псов случайно разбудили своими действиями. Но это другая сторона вопроса.
И вот теперь Норе хочется повторить опыт. Очевидно, ей не хватает адреналина. Конечно, она сейчас абсолютно уверена, что Соня безвинно страдает на нарах. Моя хозяйка слегка идеализирует своих подруг. Но, с другой стороны, ей страстно хочется вновь попробовать себя на ниве детективных расследований. Она выстояла в дефолт и преодолела финансовые неурядицы, ее бизнес катится по хорошо накатанной колее, да еще Нора обладает замечательным умением создать отлично работающую команду. Так что на данном этапе она может месяцами не появляться в офисе, дело великолепно крутится без хозяйки, что, безусловно, свидетельствует о великолепных организаторских способностях Элеоноры. Но ей, очевидно, стало скучно, Нора не привыкла, как моя маменька, порхать с вечеринки на вечеринку, она терпеть не может тусовочный образ жизни и свободное время любит проводить у камина с детективом в руках.
Только вот беда! Свободного времени стало чересчур много.
– Ладно, Ваня, – сбавила тон Нора, – отправляйся. Если удачно справимся с ситуацией, выдам тебе премию. Насколько помню, зарплата Арчи сильно зависела от того, каким делом занят Ниро. Так что и тебя поджидает конвертик.
Я хмыкнул. Ниро Вульф зарабатывал себе на жизнь частными расследованиями, да, он платил деньги Арчи, своему секретарю. Получал от клиентов гонорар и вручал часть его Гудвину. Но у нас-то другая ситуация! Нора собирается тратить собственные средства. Просто смешно! Хотя она очень богата, а обеспеченные люди могут себе позволить дорогие игрушки и бессмысленные развлечения.
– Что ухмыляешься? – обозлилась хозяйка.
Я, естественно, не стал излагать ей мысли, которые только что крутились в голове, а сказал совсем иное:
– Ну, для полноты сходства нашего дуэта с Ниро и Арчи не хватает многих деталей.
Нора, направившаяся к двери, притормозила и обернулась.
– Каких, например?
– Начнем с того, что у толстяка имелся великолепный повар Фриц, готовивший умопомрачительные деликатесы, а я сегодня сам варил кофе на кухне и, честно говоря, приготовил отвратительную бурду.
– Твоя правда, – пробормотала Нора, – надо срочно искать кухарку, мне тоже поперек горла встала стряпня Ленки. Квартиру она убирает хорошо, но готовит мерзко, теперь мне стало ясно, отчего ее бросил муж.
Вдохновленный успехом, я продолжил:
– А еще Ниро разводил орхидеи, а у нас даже кактусов нет.
– На кухне стоит алоэ, – напомнила Нора.
Я отмахнулся:
– Столетник давно умер, и горшок отнесли на помойку. Среди нас не нашлось цветоводов, даже неприхотливое алоэ не выжило в спартанских условиях, по-моему, его года три никто ни разу не поливал.
– Вот что, – обозлилась хозяйка, – немедленно поезжай куда велено, остальные проблемы я решу без тебя.
Я взял ключи и спустился к машине. В конце концов, я наемный служащий и обязан подчиниться тому, кто выдает зарплату.
Катю Мамонтову удалось отыскать легко. Когда я запарковал «Жигули» во дворе, возле подъезда Беаты прохаживалась девушка, одетая в цигейковую шубу и валенки. Чуть поодаль от нее, почти у самой двери, ведущей в подъезд, копошилось крохотное существо в комбинезоне.
– С Новым годом, – улыбнулся я, подходя к молодой матери. – Уже выспались после праздника?
Девушка весьма дружелюбно ответила:
– Да я его и не встречала, легла спать сразу после полуночи.
– Чего так?
– Ребенок в шесть утра будит, ему все равно, что Новый год, что Пасха, маленький очень.
Я хотел спросить, не знает ли она, где живет Катя Мамонтова, но тут железная дверь подъезда стала медленно приоткрываться. Сообразив, что тяжелая створка сейчас ударит малыша, я подхватил его, переставил в безопасное место и спросил:
– Что же вы дочку тут оставили? Ведь ушибут девочку.
– Это мальчик, впрочем, спасибо. Ему уже один раз досталось. Вылетела ненормальная да как толкнет! Вон, видите на лбу и щеках ссадины? До сих пор не сошли.
– Так вы Катя Мамонтова?
– Мы знакомы? – изумилась девушка.
Я поколебался секунду и бодро соврал:
– Разрешите представиться, Иван, брат Беаты Быстровой. Вы ее знали?
– Господи, – воскликнула Катя, – ужас-то какой! Прямо кошмар! Меня свекровь тоже терпеть не может, все зудит, придирается: рубашки не погладила, котлеты не приготовила! Между прочим, у меня ребенок! А помощи ни от кого нет! Муж целыми днями на работе, явится и на диван перед теликом плюхается. Сказала тут ему: «Сходил бы в супермаркет, принес бы овощи». Такой хай поднял: «Я тружусь как каторжный, хочу вечером отдохнуть. А ты весь день дома!» Видали таких, а? Я за двенадцать часов ни разу не присяду, кручусь по хозяйству. Маменька его только ноет: «Ах, давление, ой, радикулит, ай, сердце». Упадет на диван и указания раздает: Катя туда, Катя сюда…
– Вы женщину, которая вашего мальчика толкнула, хорошо разглядели? – прервал я поток жалоб.
– А то! Конечно. Вот уж стервятина, ребенка с ног свалила.
Я хотел для порядка возразить, что не следует сыну разрешать играть прямо у входа, изнутри-то не видно, что творится на улице, но проглотил замечание. Катя же тем временем продолжала злиться:
– Ну уронила ребенка, так подними, отряхни, извинись. Нет, унеслась, словно ей хвост подожгли, бегом к метро кинулась, еще и Ленку снесла.
– Кого?
– У нас тут за углом лоток стоит с газетами. Эта ненормальная выбежала из двора, подошла к продавщице и говорит: «Дайте „Семь дней“». Ленка ей журнальчик протянула, а эта идиотка на столик оперлась, и все в снег опрокинула. Ну не дура ли?
Действительно, странно. Соня, убив Беату, выскочила в невменяемом состоянии из квартиры несостоявшейся невестки, пролетела мимо упавшего ребенка… Я хорошо знаю госпожу Чуеву, это интеллигентная, хорошо воспитанная женщина. Если бы она случайно толкнула крохотного мальчика, то мигом бы бросилась поднимать его с извинениями.
Но Соня пролетела, чуть не затоптав ребенка. Впрочем, зная, что она только что пережила, я не удивляюсь. Странно другое. Отбежав пару метров в сторону, Соня притормозила у газетного ларька и преспокойно решила купить программу телевидения. Я покачал головой: