– Хуже уже просто некуда, – пожаловался я, внезапно обнаружив, что уже являюсь счастливым обладателем нескольких тонн свежайших соплей. – Дырку в небе над моим носом, ну и темпы у этой грешной простуды!
– Держи. – Рука в огромной, испещренной рунами защитной рукавице протянула мне чашку, на одну четверть наполненную горячим вином. – Думаю, тебе этого хватит.
– Надеюсь, что так, – прогундосил я, аккуратно принимая этот дырявый сосуд.
Я опасался, что на сей раз у меня ничего не получится. Во время насморка очень трудно сохранять веру в собственное могущество. Тем не менее оно было на месте – жидкость оставалась в дырявой посудине, словно добрую половину своей жизни я проходил в послушниках древнего Ордена Дырявой Чаши, бок о бок со своим великолепным коллегой.
Я залпом выпил горячее вино и чуть не умер от облегчения. Насморк все еще был при мне, но он больше не имел значения. Ничего не имело значения: я стал таким легким и равнодушным, что, пожалуй, не стал бы обращать внимание и на более серьезные неудобства.
Я вернул волшебную чашку хозяину и замер, прислушиваясь к экстренному выпуску новостей из глубины собственного организма. Насморк отступил первым; почти неощутимая, но настырная боль в горле слегка усилилась, а потом ушла навсегда. Напоследок я закашлялся, но и этот приступ тут же прекратился. Выходит, я все-таки перенес честно заработанную простуду, просто сие экзистенциальное переживание отняло не дюжину дней, как обычно, а чуть больше минуты.
– Здорово! – вздохнул я, когда ко мне, наконец, вернулся дар речи. – Потрясающе, Шурф. Всякий раз твоя дырявая чашка работает немного иначе. Словно сама знает, что именно мне от нее нужно. Во всяком случае, теперь нам с тобой не придется слоняться по дому в поисках моего носового платка, которого у меня все равно отродясь не было. Вместо этого можем заняться делом о пустынных пляжах.
– Ты действительно собираешься вмешаться в мои сновидения? – спросил Лонли-Локли. – Мне чрезвычайно приятно оказаться свидетелем твоего великодушия. Хотя, зная тебя, рискну предположить, что в первую очередь тобою руководит любопытство.
– Вполне подходящее настроение для начала любого дела, – смущенно сказал я.
– А что ты собираешься предпринять? Мне, вероятно, следовало бы предложить тебе снова разделить со мною сон, как это было по дороге в Кеттари. Но в таком случае мы можем потерять немало времени. Твои пляжи снятся мне далеко не каждый день. В последний раз это было сегодня. Кто знает, сколько ждать следующего случая? Три дня? Пять? Дюжину?.. К тому же, ты по-прежнему работаешь по ночам, что еще больше усложняет нашу задачу.
– Как правило, я работаю круглые сутки, хвала сэру Джуффину Халли за мое нескучное существование, – вздохнул я. – Знаешь, Шурф, я думаю, что для начала мне следует напроситься в гости в усадьбу Мелифаро. В спальне его «Великого и Ужасного» деда управлять сновидениями легче легкого. А что, вот сегодня же и отправлюсь! Не знаю, окажется ли моя поездка полезной, но приятной – наверняка. Умею я, все же, хорошо устроиться.
– У тебя есть основания полагать, что моя проблема требует немедленных действий? – поинтересовался Шурф.
– Никаких оснований, кроме шила в заднице. Не зря Джуффин вчера так долго выспрашивал, на кой мне понадобились целых два Дня Свободы от забот. Он вообще утверждает, будто отдых – не моя стезя. Дескать, в этой области у меня нет никаких талантов. Судя по всему, наш шеф совершенно прав. Еще до заката не дожили, а я уже нашел себе халтурку на стороне. И кстати о шефе. А почему, собственно, ты не рассказал о своих страшных снах Джуффину? Он старый, мудрый и знает про эту темную сторону жизни почти все. Тогда как моей эрудиции хватает лишь на то, чтобы смутно предположить: сны – это то, что мне время от времени снится.
– Забавная формулировка, – одобрительно сказал Шурф.
Вечно с ним так. Никогда заранее не знаешь, какую из моих глупостей он пропустит мимо ушей, а какую не поленится в дневник на память записать.
– Что касается сэра Джуффина Халли. – Мой друг наконец спрятал свою устрашающую тетрадь обратно, под лоохи. – Видишь ли, Макс, дело касается не моих, а твоих сновидений. Если уж рассказывать о них третьим лицам, ты должен сделать это сам. Теоретически говоря, любой человек имеет право на личную тайну. Это даже в Кодексе Хрембера прописано.
– Там много чего прописано, – усмехнулся я. – Но боюсь, Джуффину известно куда больше моих «личных тайн», чем мне самому… Ладно, ты прав, не будем дергать шефа по пустякам. Для начала я просто попробую еще раз увидеть этот сон. Может быть, мне самому удастся понять, что теперь не так с моими пустынными пляжами, а там поглядим. Думаю, Мелифаро будет в восторге, если я вдруг, ни с того ни с сего, отвезу его к родителям. Хоть какая-то польза от нашего с тобой мероприятия.
– Мне чрезвычайно нравится твоя решительность, Макс, – сказал Лонли-Локли.
Он аккуратно поставил на стол пустую кружку и поднялся.
– Спасибо тебе. Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что меня ждет несколько незаконченных дел?
– Надежда, как мне не раз говорили, глупое чувство. С другой стороны, обида – чувство куда более глупое. А посему – никаких обид. Если ты подождешь несколько минут, я переоденусь и подброшу тебя к Управлению. Эти «незаконченные дела» – они угрюмо бродят вдоль стен твоего кабинета или как?
– Спасибо, не нужно. Мои дела бродят в других местах. – Лонли-Локли одобрительно покачал головой: – Иногда ты очень удачно комбинируешь слова, следует отдать тебе должное. Хорошего вечера. И, будь добр, держи меня в курсе.
Он пошел к выходу. Я восхищенно смотрел на его прямую спину. Такие высокие люди просто обязаны сутулиться. Но сэр Шурф Лонли-Локли неподвластен суровому закону земного тяготения, как, впрочем, и множеству других законов природы.
– Спасибо, что подбросил мне эту заботу, – сказал я ему вслед. – На фоне суеты вокруг моего свежеиспеченного престола это вполне тянет на хорошее приключение.
– Мне бы очень хотелось, чтобы никаким «приключением» там и не пахло, – строго возразил Шурф, обернувшись с порога. – Но, как говаривал сэр Алотхо Аллирох, под небом рождается слишком мало существ, чьи желания имеют какое-то значение. Он весьма наблюдательный человек, этот печальный арварохский военачальник, тебе так не кажется?
Не дожидаясь моего ответа, сэр Лонли-Локли вышел на улицу, оставив меня в компании почти неощутимого камня на сердце. Мысленно зафутболив этот грешный камень в неизвестном направлении, я укутался в первое попавшееся под руку теплое лоохи и отправился в сторону «Армстронга и Эллы».
По дороге я послал зов Мелифаро.
«Мои планы на вечер могут прийтись тебе по вкусу».
«Неужели ты все-таки решился открыть “Имперский бордель”? – обрадовался он. – Правильно, давно пора».
После того как мои коллеги с легкой руки ехидного сэра Джуффина посмотрели «Калигулу» с Малколмом Макдауэллом и кое-как оправились от тяжелейшего культурного шока, они мне прохода не давали. Дескать, им теперь понятно, какими именно методами я собираюсь проводить политику Соединенного Королевства в горемычных землях Фангахра. Мне постепенно начинало казаться, что они перегибают палку; я даже был вынужден пригрозить, что отправлю полюбившуюся им видеотеку обратно в тартарары, из которых она в свое время была извлечена. Увы, моему грозному заявлению никто не поверил.
«Я как раз собирался начать с небольшой разминки в обществе твоих почтенных родителей, – огрызнулся я. – Не хочешь ли присоединиться, милый? Тебе понравится, обещаю».
«Какое царственное нахальство! – восхитился Мелифаро. – Какое неуважение к приватной жизни простых граждан! Теперь этот буйноголовый варварский царек собирается приобщить моих стариков к бесчеловечным обычаям своих бескрайних степей. Воистину ты великий человек, о Фангахра!»
«Кончай выпендриваться. Делать мне больше нечего, кроме как выслушивать твою Безмолвную речь. У меня от нее голова пухнет. Того гляди, корона не налезет, и все пойдет прахом. Лучше просто приезжай к Теххи. После того, как ты прилюдно облобызаешь мои сапоги, я так и быть отвезу тебя в родительский дом. А утром доставлю прямо в Дом у Моста. И заметь, за все это удовольствие не возьму с тебя ни копейки. Кто еще сделает тебе столь соблазнительное предложение?»
«Устоять невозможно! – согласился Мелифаро. – Между нами говоря, ты мог бы смирить гордыню и честно признаться, что тебе срочно приспичило нагадить в темном углу мистической спальни моего легендарного деда. Ладно уж, сейчас приеду. Ты представить не можешь, сколько с тебя теперь причитается».
«Отбой, – буркнул я. – Если через полчаса тебя не будет – четвертую на фиг».
Самое время положить конец нашему безмолвному диалогу: я как раз ступил на порог «Армстронга и Эллы».
– С ума сойти можно! Макс, ты должен быть мокрый и несчастный. А ты почему-то сухой и улыбаешься до ушей. Это выглядит крайне подозрительно!
Теххи честно старалась напустить на себя грозный вид. Впрочем, если уж кто-то и улыбался до ушей, так это она сама.
– А чему ты удивляешься? Я же, в сущности, очень могущественный колдун. Всего-то три тысячи восемьсот семьдесят вторая ступень фиолетовой магии, и несчастный, промокший человек тут же становится сухим и счастливым.
– Но почему именно «фиолетовой»? – изумилась Теххи.
– Не знаю. Просто так, цвет красивый. Нельзя всю жизнь ограничивать себя только Черной и Белой магией. Это так консервативно!
– Сюда заходил сэр Шурф, – сообщила Теххи. – Я сказала ему, что ты отправился кататься по Хурону, но он, кажется, принял мои слова за шутку. Во всяком случае, он честно пытался улыбнуться. На исходе третьей минуты у него почти получилось.
– Тебе здорово повезло, это редкое зрелище. Впрочем, нет, вру. В последнее время не такое уж редкое. При мне он тоже пару раз пытался. Я с ним уже виделся. Заодно успел искупаться, переодеться, пообедать, простудиться, выздороветь, сойти с ума, предложить сэру Мелифаро совместную загородную прогулку на всю ночь и добиться от него согласия. Ты не находишь, что это и есть насыщенная жизнь?
– Более чем, – фыркнула Теххи. – А насчет ночной прогулки с Мелифаро – это что, серьезно?
– Вполне. Между прочим, ты могла бы радоваться по этому поводу не столь откровенно. Я – злой человек, и мне было бы приятно думать, что мое отсутствие делает тебя несчастной.
– Если бы ты остался, мне пришлось бы в течение нескольких часов виновато лепетать, что я не люблю шляться по городу в такую погоду. К тому же, сэр Джуффин как раз сегодня утром сказал мне, что раскопал в твоих запасах какое-то невероятное кино, – Теххи виновато потупилась. – Он утверждает, что мне это кино непременно понравится, хотя там, дескать, великое множество «нелепостей» – ну, как всегда.
– А как называется? – заинтересовался я.
Должен же я знать, что злодей Джуффин рекомендует смотреть моей девушке. От него всего можно ожидать.
– Очень странно называется: «Тот, кто бреется на бегу».
Я чуть не подавился горячей камрой: такую дикую интерпретацию названия «Blade Runner» я слышал впервые в жизни.
– Джуффин прав. Такое кому угодно понравится, – наконец согласился я. – Никаких возражений. Кстати, ты зря строила столь мрачные планы на вечер. Что ж я – зверь какой?
– Иногда ты еще хуже, – мечтательно улыбнулась Теххи.
– Святые слова!
Когда этот подлец Мелифаро успел появиться за моей спиной, понятия не имею. И ведь шустрый какой – получаса еще не прошло, а значит, четвертовать его вроде бы не за что.
– Ты – чудовище, – Мелифаро завел свою любимую шарманку. – Тащишь меня куда-то на ночь глядя. А ведь я только-только собрался пригласить в кино твою девушку! Мы могли бы так нежно целоваться в полумраке твоей спальни, на фоне этого смешного светящегося ящика. Правда, Теххи?
– Ага. На фоне мерцающих в темноте клыков сэра Джуффина. В последнее время он иногда их отращивает. Наверное, присмотрел что-то похожее в одном из фильмов. В первый раз я даже испугалась!
– А это он с тобой кокетничает, – объяснил Мелифаро. – Плохо дело. Пожалуй, не даст он нам спокойно поцеловаться. Злодей, каких мало! Хотя на фоне этого чудовища, – шутовской поклон в мою сторону, – душа-человек.
Обсудив нас с Джуффином, они перешли на других общих знакомых. По всему выходило, что все население Ехо – сплошь злодеи и кровопийцы. Один лишь сэр Мелифаро – ангел. И, конечно, Теххи – даром, что дочка Лойсо Пондохвы. Впрочем, с последним утверждением я был совершенно согласен.
– Ладно уж, поехали, – сказал я полчаса спустя, когда понял, что эти двое могут зубоскалить не то что до утра – до следующего лета, им только волю дай. – Теххи, ты, как я понимаю, твердо определилась со своими планами на вечер? То есть, валяться у тебя в ногах, захлебываясь слезами и соплями, бессмысленно, ты все равно с нами не поедешь, да?
– Слезы и сопли – звучит весьма соблазнительно! – улыбнулась Теххи. – Тем не менее мы можем отложить эту оргию на другой раз. Время терпит. Но учти, поутру я начну тосковать. Не дай мне докатиться до сожалений о несбывшемся, ладно?
– Ни за что, – пообещал я. – В любом случае, с утра пораньше мне придется доставить на службу твоего несостоявшегося возлюбленного. Поэтому постарайся не приводить в дом много голых мужчин, и вообще веди себя прилично.
– Ладно, – кивнула Теххи, обнимая меня на прощание. – Я приведу в дом очень мало голых мужчин, если для тебя это так важно. Штук пять-шесть, не больше. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Ведь будешь?
– Буду.
– Грешные Магистры, некоторым людям для счастья требуется совсем немного, – усмехнулся Мелифаро.
– Да, я всегда был аскетом, – невозмутимо подтвердил я.
До поместья родителей Мелифаро мы добирались столь же весело. Я чуть было не забыл, ради чего, собственно, затевалась эта поездка. Еще немного, и я, пожалуй, стал бы расспрашивать Мелифаро, по какому поводу он пригласил меня в гости. Но вовремя опомнился.
В просторной гостиной мы обнаружили совершенно неземную идиллию: довольный сэр Манга удобно устроился в глубоком кресле, а его прекрасная половина старательно заплетала мужнину рыжую косу. К нашему приходу она как раз управилась с половиной косы. Впереди было еще много работы.
– Грешные Магистры, вот это сюрприз! – воскликнула леди Мелифаро.
– Это вовсе никакой не сюрприз, а просто наш сын и сэр Макс, – флегматично заметил сэр Манга. – Они переживут еще и не такое зрелище, так что не отвлекайся.
– Лучше бы ты завел гарем, честное слово, – вздохнула эта восхитительная женщина. – По крайней мере, мне было бы на кого свалить черную работу.
– Сто пятьдесят лет назад у тебя было совсем иное мнение по этому вопросу, незабвенная. Так что теперь сама и расхлебывай. Мальчики, вы не возражаете, если мы обойдемся без пылких объятий?
– Если бы ты набросился на меня с пылкими объятиями, я бы горько заплакал и увез тебя в ближайший Приют Безумных, – успокоил отца Мелифаро.
– А тебе там одиноко? – огрызнулся сэр Манга. – Ладно уж, лучше всего будет, если ты немедленно засунешь что-нибудь в рот и начнешь это тщательно пережевывать. А то я уже никогда не смогу смотреть в глаза сэру Максу, – после всего, что мы с тобой метем в его присутствии.
– Вы и так не очень-то можете смотреть мне в глаза, после того, что у вас в свое время родилось, – я невежливо ткнул пальцем в Мелифаро-младшего. – И как вас угораздило, сэр Манга, скажите на милость?
– Между прочим, меня в это время не было дома, так что все претензии к моей прекрасной леди, – нашелся сэр Манга. Он укоризненно посмотрел на жену: – Что скажешь, дорогая?
– Мама, не слушай этих нелепых людей, – возмутился Мелифаро. – Очень хорошо у тебя получилось! Во всяком случае, я доволен.