Вот и гадай дальше, ведь иная дочка живет с матерью вообще всю жизнь.
– Революцию я почти не помню, – признавалась потом бабушка. – Была сущим ребенком в то время, меня даже из дома почти не выпускали. Что я могла видеть из своей комнатки на Пороховых?
Тут поле для размышлений несколько сужалось, вряд ли двенадцатилетний ребенок совсем уж ничего бы не помнил. Значит, во время революции бабушке было не более десяти. Но опять же, какую из революций она имела в виду? Про Гражданскую войну бабушка тоже ничего путного сказать не могла, но уже не по причине младенчества, а потому, что всю жизнь прожила в Петербурге, в военных действиях не участвовала и политикой сроду не интересовалась.
Мужская часть нашей семьи в этот вечер была выражена слабо. Папа пропадал на работе, присутствовал лишь Зоин муж, который жил тут же, так что и деваться ему было некуда. Мой братец переживал очередной взрыв пламенной страсти к какой-то неизвестной девушке и по этому случаю задерживался.
Мы уже съели пирожные с заварным кремом, которые у бабушки были фирменным блюдом, и подобрались к покупному, очень красивому, но, увы, не столь вкусному, как пирожные, торту. И тут раздался звонок в дверь. Все, кроме Славы, который продолжал смотреть хоккей, как по команде уставились друг на друга, а тетка перестала терзать торт огромным ножом.
– Кто это может быть? – забеспокоилась бабушка, обрадовавшись, что нашелся новый повод для тревоги. – У Васи ведь есть ключи. – Без всякой связи с предыдущей фразой она добавила: – Кто закрыл все форточки? В доме духота, не продохнуть.
– Сейчас узнаю, – сказала рассудительная Зоя и пошла открывать, но не форточки, а дверь. Нож она зачем-то прихватила с собой.
Все, кроме Славы, незамедлительно отправились следом за ней, чтобы не пропустить чего-нибудь интересного. Кто говорит, что чутье – это так, пустяки? Нас троих оно не подвело. Мы подоспели к двери к тому моменту, когда Зоя ее уже отпирала.
– Кто запер дверь на этот замок? – негодовала тетка, возившаяся с неподатливой железкой. – Он уже три года не работает. И кому пришла в голову мысль накинуть цепочку?
– В чем дело? – подала голос бабушка, так как Зоя подозрительно долго копалась с замками.
Я-то знала, в чем тут дело, сама ведь все замочки позакрывала понадежней. Форточки прикрыла тоже я, но о своих заслугах скромно молчала, как и подобает младшей в семье.
– Кто там звонит, Зоя? – поинтересовалась мама, выглядывая из-за бабушкиного плеча.
В этот момент Зоя справилась с последним замком, и дверь распахнулась.
– Ох! – выдохнули мы хором, когда в прихожую ворвался смерч, вернее, пышущий кипятком гейзер, потому что именно его больше всего сейчас напоминал мой братец.
При виде его я смогла приблизительно оценить впечатление, которое я произвела при своем появлении. Правда, я не металась по прихожей, и только благодаря этому с меня не летели во все стороны брызги грязи, как в данном случае с Васи. В общем, братец умудрился заляпать грязью весь пол от прихожей до кухни, куда он сразу же помчался.
– Что случилось? – возрадовалась бабушка и схватилась за сердце. – Ты упал?
– При чем тут это?! – завопил мой братец настолько громко, что его услышал отец.
Оторвавшись от футбола, который сменил хоккей, Слава тоже вышел в прихожую. За это время я успела закрыть дверь, и снова на все замки, больше это никому в голову не приходило. Вечно самой обо всех приходится заботиться!
– Поросенок, – подвел итог Васин папа, оглядев сына с головы до ног. – Ну вылитый поросенок!
– Какой поросенок? – завизжал Вася не своим голосом. – Труп!
При слове «труп» все дружно побледнели и схватились кто за что. Оказалось, что мои родственники на редкость больные люди. Слава, например, держался сразу за живот и за щеку. Так, держась за щеку, и ушел досматривать футбол, предоставив нам самим разбираться с поросятами и трупами.
– Куда ты звонишь? – дрожащим голосом проговорила бабушка. – И при чем тут труп? Как ты вообще себя ведешь? Кто тебя воспитывал?
– Мама, – с укоризной обратилась к ней Зоя, – перестань его шпынять. Он же мальчик.
– Ну и что? – возмутилась я, побуждаемая врожденным и впоследствии гипертрофировавшимся чувством справедливости. – Что за дискриминация? Если мальчик, то может в ботинках по квартире разгуливать? Тебе же потом за ним пол мыть. Он ведь не будет.
– Он и так устает, – вступила в разговор моя мама.
– От чего? – в один голос спросили мы с бабушкой.
На это мама не смогла дать вразумительного ответа. Тут Вася наконец дозвонился, куда хотел, и заорал в трубку.
– Послушайте, приезжайте! Здесь труп валяется, стонет, и кровищи с него натекло море. Адрес? Мама, какой у нас адрес?
– Зачем им? – поинтересовалась выбитая из колеи Зоя.
– Зачем вам? – тут же сказал в трубку Вася, который, что ни говори, был послушным мальчиком. – Труп не у нас, а в садике возле дома. Адрес садика? Нет, давайте, я вам дам лучше наш адрес, потому что садик напротив нас, а номера на нем нет. Нет, я вам говорю, номера. Так и нет, сняли или закрасили. Я вас встречу на улице.
С этими словами он бросил трубку, тут же снова ее схватил, и у него состоялся разговор примерно такого же плана со «Скорой помощью». Затем он отправился встречать милицию, но Зоя встала на пороге.
– Никуда ты не пойдешь, – решительно заявила она.
– Да, – поддержали мы с мамой и бабушкой, становясь рядом с ней. – Не пойдешь, пока не объяснишь, в чем дело.
Зоя явно имела в виду нечто другое, но спорить не стала.
– Я нашел труп, – смирившись с тем, что ему не пробраться через наш кордон, сказал Вася.
– Очень хорошо, – сказала бабушка таким тоном, словно находка трупа – поступок весьма похвальный. – А что дальше?
– Дальше я вызвал милицию и «Скорую». Они вот-вот приедут, а вы меня не пускаете. Немедленно отойдите!
– Во-первых, они так скоро не приедут, а во-вторых, мы их увидим. Поскольку мы живем на первом этаже, мигом выйдем на улицу. Так что нечего и горячку пороть, – заявила ему бабушка. – И пойдем мы все вместе. Не хочу, чтобы мой внук один участвовал в этом.
– Так я и знал! – в отчаянии завопил Вася. – Вам ничего нельзя рассказать, моментально сунете свои носы в дела, которые вас ни капли не касаются.
– А где ты нашел свой труп? – осторожно поинтересовалась я.
– В садике, что напротив нашего дома, где же еще? Решил срезать путь, чтобы не огибать его. Пролез через дырку и споткнулся о труп. Темно, видно плохо, поэтому я сразу и не понял. Только услышал, что он стонет.
– Кто стонет? – встряла в разговор бабушка. – Покойник?
– Ну, он не совсем покойник. А может, уже и покойник… Я когда упал, рукой его задел. Сначала думал, что он пьяный и весь в грязи, поэтому такой мокрый. Потом под фонарем разглядел, что рука у меня вся в крови.
Брат в качестве доказательства сунул нам под нос свою грязную и действительно покрытую чем-то бурым руку. Этого ему делать никак не следовало, потому что моя мама падала в обморок при виде любой крови. Даже от той капли, которую у меня выдавливали из пальца на стеклышко в поликлиниках, она теряла сознание всерьез и надолго; и мне же с моим уколотым пальцем приходилось приводить ее в чувство. Вот и на этот раз она побледнела и приготовилась грохнуться в обморок. К счастью, прихожая в хрущевских квартирах для этой цели не приспособлена, так что маме удалось лишь вцепиться в Зоину дубленку, висевшую рядом с ней. Петелька у дубленки не выдержала маминого веса и порвалась; мама же снова попыталась упасть в обморок – вместе с дубленкой на заляпанный Васиными башмаками пол. Зое для спасения своего имущества пришлось вцепиться в дубленку, чтобы стряхнуть с нее сестру. От энергичных Зоиных действий мама на удивление быстро пришла в себя и тут же предложила план, который, должно быть, выработала, пока находилась в полубессознательном состоянии.
– Пойдемте все вместе и посмотрим, на месте ли еще труп. А то, если окажется, что трупа там нет и Вася ошибся, хлопот с милицией не миновать.
Что спрашивать с человека, едва не лишившегося чувств? Но где были головы у остальных, когда мы начали дружно надевать плащи и куртки? Даже я, томимая мрачными предчувствиями, оделась. Мама одолжила у бабушки ее коричневое пальто, так как сама ходила в ярко-красном плаще, таинственно мерцавшем в вечернее время. Глядя на маму, и остальные оделись во что потемней. Мне пришлось одолжить куртку у Васи, потому что свой плащ я не надела бы в тот вечер ни за что на свете. Лишь Слава сохранял хладнокровие. Он продолжал сидеть перед телевизором, переключившись на какую-то мыльную оперу, и мы решили его не трогать, полагая, что он таким образом выражает свое недовольство нашей выдумкой. Впоследствии выяснилось, что он просто не слышал наших разговоров.
Покончив с переодеванием, мы спустились по лестнице и встали у подъезда. К тому времени на улице было уже совершенно темно, и вдобавок поднялся сильный ветер и начался дождь.
– Ну, внучок, показывай, куда идти, – распорядилась бабушка. – Не век же нам торчать под собственными окнами.
– Может быть, лучше не идти, – подала я слабый голос, но на меня накинулись все без исключения.
– Как это?! – возмутилась бабушка. – Там человек лежит в грязи, на холоде, а тебе все равно!
– Надо же выяснить, как там дела обстоят у него, – поддержала бабушку мама.
– Чего нам бояться? – спросил Вася.
– Нас много, не убьют же всех, – заметила Зоя.
В последних тетушкиных словах заключалось, конечно же, зерно истины, но у меня мерзкий характер: вместо того чтобы радоваться, я начала думать о том, кого же из нас в таком случае убьют. Хорошо бы не меня и, конечно, не маму и не бабушку. Зою с Васей – тоже не надо. Кто же тогда остается? Тут как раз можно было пожалеть, что Слава остался дома. Все-таки у убийцы, если он все еще околачивается в садике, выбор был бы побогаче. И если бы он оказался джентльменом… Но тут мы как раз пришли.
Местечко было что надо, то есть я хочу сказать, что для убийства оно вполне подходило. Темно, мокро, холодно и грязно. Самая подходящая обстановка.
– Тише, – неожиданно прошипел Вася. – Тетя Таня, вы на него наступите.
– Ой! – подпрыгнула моя мама, которая шла сразу за ним. – Где он? Я не вижу…
– Прямо у вас под ногами, вы стоите на его брючине, – проинформировал Вася.
Мама вздрогнула и, шарахнувшись в сторону, натолкнулась на бабушку.
– Осторожней! – возмутилась та. – Нечего так волноваться. Подумаешь, невидаль. Сейчас приедет милиция и во всем разберется.
Насчет милиции – это она погорячилась. Никакой милицией тут и не пахло.
– У кого-нибудь есть фонарик? – почему-то шепотом спросила я.
Все в растерянности молчали.
– Так я и знала, – заметила бабушка. – Три взрослые женщины – и ни у одной нет головы на плечах.
– Значит, ты захватила фонарик? – обрадовалась мама, быстренько сосчитав всех взрослых женщин. – Давай его сюда.
– Вот еще, – оскорбилась бабушка, – стану я себе голову забивать такими пустяками. Сами выкручивайтесь, как знаете.
– Как же быть в таком случае? – пробормотала мама. – Без света не обойтись.
– У меня есть зажигалка, – сказал Вася и зачем-то добавил: – Американская.
– Так чего же ты ждешь?! Заграница нам поможет! – обрадовалась я. – Доставай ее.
Вася послушно достал из кармана зажигалку и чиркнул ею.
– А откуда у тебя, между прочим, зажигалка? – проявила бдительность бабуля. – Ты что у нас, куришь?
– Ничего я не курю, – защищался Вася. – Просто ношу с собой.
– Мама, прошу тебя, не сейчас, – застонала Зоя.
Пламя зажигалки колебалось на ветру, но мы все-таки увидели, что Вася не шутит и у нас под ногами действительно лежит чье-то тело, а вовсе не ствол дерева, как сказала бабуля. Судя по состоянию изрядно промокшего костюма, тело лежало уже давно.
– Он жив? – поинтересовалась мама и почему-то предложила: – Давайте уйдем.
– Зачем тогда приходили? – проявила настойчивость Зоя. – Предлагаю его осмотреть.
– Вот ты и займись, – обрадовалась мама. – Ты у нас химик, тебе не привыкать возиться со всякими препаратами и анализами. И с почвой ты работаешь постоянно, а он весь в грязи. А я экономист, мне поздно уже переучиваться.
– Не болтай глупости и помоги сестре, – сказала бабушка. – Ты же не хочешь, чтобы дети возились с этим типом. А вдруг он пьян?
– Не похоже, – сказала Зоя, склонившись над телом. – Запаха перегара совсем не чувствуется, может быть, это из-за духов?
– Тогда что же с ним? – изумилась мама, которой просто в голову не приходило, что трезвый человек может валяться в грязи.
Зоя начала переворачивать тело на спину, но тут мимо садика с громким воем промчалась милицейская машина.
– Это за нами? – обрадовался Вася.
– Не за нами, а за телом, – поправила его бабушка. – Только куда же они?
Милиция и в самом деле не стала задерживаться возле нашего дома, а помчалась куда-то дальше. Зоя тяжело вздохнула, сообразив, что помощи в ближайшие часы не дождется, и перевернула тело.
– Это девица! – в изумлении воскликнула бабушка, увидев длинные волосы. – Ну и девицы нынче. В мое время девушки себя блюли…
– Она ранена, – перебила Зоя. – У нее вся шея в крови. Видите?!
Услышав про кровь, мама снова начала падать в обморок. Но она стояла позади нас, и мы не обратили на нее внимания, заметили только, когда услышали за спиной.
– Мама! – испугалась я, бросаясь к ней.
– Мое пальто! – испугалась бабушка и тоже бросилась к маме.
– А вот и милиция, – не обращая внимания на нашу возню, заявил Вася и бросился к приближающейся сирене, оставив нас в темноте.
Только трое человек в данной ситуации сохранили спокойствие – находившаяся без сознания мама, Вася и Зоя, которая проявила потрясающую выдержку и силу духа, молча наблюдая, как ее единственное чадо исчезает в темноте, битком набитой злоумышленниками.
В это время Слава закончил просмотр позднего сериала и приготовился немного перекусить. Для этого требовалась женщина, все равно какая. Немного удивленный, что до сих пор никто не предложил ему еще чашку чая и дополнительное угощение, так как тортик бабушка предусмотрительно спрятала в холодильник, он оглянулся по сторонам. В комнате никого не было.
– Ага! – догадался Слава. – Все на кухне!
К его удивлению и разочарованию, на кухне тоже никого не оказалось. Никого, кроме кошки. И даже ужин на плите не грелся.
– Ну что, Пуша? – обратился Слава к кошке. – Где все?
Пуша сладко зевнула и потянулась, давая понять, что ей на все наплевать.
– М-да… – протянул озадаченный Слава. – Что же это такое?
И тут раздался звонок в дверь. Слава бросился открывать в надежде, что за дверью обнаружится его жена или, на худой конец, кто-нибудь еще. Но у порога стоял толстенький и кругленький милиционер.
– Милицию вызывали? – бодро осведомился он. – Что у вас произошло?
Озадаченный Слава отрицательно качал головой и таращился на незваного гостя. Тот сделал выводы и прокомментировал:
– Ложный вызов. А обещали труп.
В голосе милиционера слышалось откровенное разочарование. Слава же, услышав про труп, начал кое-что припоминать.
– Это мой сын, Вася… – пробормотал он нерешительно, так как ничего больше, по сути, не помнил.
– Убит? – оживился милиционер.
– Нет, – испугался Слава. – Но он что-то говорил про труп.
– Можно с ним поговорить? – осведомился милиционер таким тоном, что стало ясно: он никуда с места не двинется, пока ему не позволят допросить по всей строгости неуловимого Васю.
– Пожалуйста, – сказал Слава. – Только его нет дома.
Милиционер сразу же после Славиного «пожалуйста» перешагнул через порог и начал раздеваться.
– Ничего, подождем, – бодро заверил он приунывшего Славу, который понял, что ужин откладывается надолго. Не кормить же этого нахального милиционера!
Вася же, которого с нетерпением поджидали его отец и участковый, тем временем гонялся за милицейской машиной – вместо того чтобы смирно стоять возле дома, она поехала вокруг садика. Вася мчался по рытвинам, уже заполнившимся дождевой водой, и проклинал все на свете.