– А они в животе не шевелятся?
– Брат говорил, что их усыпляют в каком-то растворе.
– В растворе? Это как?
– Ну, наверное, наливают снотворное в тарелку и бросают туда червяка. И он там лежит, пока не наглотается. Не будешь же ты каждому пипеткой этот раствор вводить. Да и куда эту пипетку вставлять? Разве разберешь, где у этих червяков рот, а где наоборот?
– Все равно противно, – подвел черту Фриц.
– Ну, не нравятся червяки, можно возить жемчужных жуков «бабануки».
– Как-как?
– «Бабануки». В переводе это звучит как «летящий ночью над пустыней, освещенной зеленой луной».
– Иди ты.
– Точно тебе говорю, мне брат переводил. – Эдди неслышно вошел в рубку и постучал по большому корпусу бортового компьютера.
– А, это ты? Настраиваешься? – спросил Шкиза.
– Нет, уже все сделали. Я принес координаты «окна», – сказал Шиллер.
– Ты шутишь? – недоверчиво проговорил Фриц, поднимаясь с кресла.
Эдди, ничего ему не ответив, протянул листочек с цифрами. Шкиза подошел к Спилбергу и, посмотрев на координаты, сказал:
– Это совсем близко – часа три, и мы на месте. И еще ждать придется.
Они с Фрицем переглянулись.
– О’кей, вводим новые координаты, – кивнул Фриц.
23
Минута проходила за минутой, и весь экипаж, уже осведомленный о первом предсказании нового нюхача, с нарастающим нетерпением ожидал появления астероида.
Обычно сонные и ленивые стропальщики за полчаса до установленного срока облачились в рабочие скафандры и уже ожидали возле выходного шлюза. Трезвый Изи Каспар стоял возле гарпунного орудия и не отводил взгляда от монитора.
Механик Райх озабоченно проверял перегонные диски и тщательно выдерживал их температуру.
Никто и не надеялся на удачу, и все же, впервые за последнее время, экипаж был по-настоящему готов к погоне за астероидом.
Эдди находился в капитанской рубке – рядом со Спилбергом и Шкизой. Истекала последняя минута перед предсказанным Эдди появлением астероида. По мере того как цифры обратного отсчета стремились к нулю, Эдди испытывал все усиливающееся головокружение и тошноту.
– Эй, парень, с тобой все в порядке? – обратился к нему Фриц, однако Шиллер ничего не ответил и повалился на пол.
– Эдди! – кинулся к нему Фриц, но в это время корабль довольно сильно тряхнуло сопровождающим появление астероида магнитным импульсом. Громко защелкал радар, спотыкаясь лучом об огромную метку, и отчаянно запищал сканер, выпуская длинную бумажную ленту.
– Фриц, ты посмотри какая громадина! Сканер не может определить массу! – закричал Шкиза.
– Надо убрать ограничитель! – догадался Спилберг. Когда это удалось сделать, сканер выдал параметры измерений: десять тысяч триста тонн.
– Мама родная, да разве такие бывают? – почесал затылок Шкиза.
– Разворачивайтесь вслед за ним, – выдохнул Эдди, поднимаясь с пола. – Он слишком быстрый.
– И то верно! – Шкиза бросился к штурвалу и, дав двигателям максимальную тягу, погнал корабль вслед за гигантом. Однако догнать астероид было не так легко. Он мчался как бешеный, вращаясь и демонстрируя острые края кратеров.
Захват такой добычи представлялся делом нелегким, но весь экипаж был готов рискнуть жизнью ради денег и славы удачливых добытчиков. Расстояние сокращалось. «Прима» подбиралась все ближе, готовя точный выстрел гарпуна.
И вскоре он прозвучал. Гарпун прочертил правильную траекторию и угодил точно в «десятку».
Однако астероид продолжал движение. «Прима» начала готовиться к его остановке. Шкиза определил на астероиде точку полюса и начал посадку. Едва корабль забурился в породу, на астероид высадились стропальщики и начали ставить дополнительные крепления. Когда дело было сделано, Шкиза попытался остановить бешено мчащуюся добычу. Но масса астероида была настолько велика, что он не замечал работающих в форсированном режиме двигателей «Примы» и лишь слегка изменил скорость вращения.
– Все, ребята, – сказал Шкиза. – Горючего осталось только на обратный путь.
– И что теперь? Бросать такое богатство? – спросил Фриц Спилберг.
– Да вы с ума сошли! – возразил Шиллер. – Давайте свяжемся с «Айк-Металл» и вызовем два мановара. Они сладят даже с таким астероидом. Ну, заплатим мы за буксировку тройную цену – это же пустяк.
– Эдди прав, – согласился Фриц. – Давай, Шкиза, запрашивай диспетчера.
Однако в этот момент на открытой волне прозвучал голос Главного арбитра:
– Судно «Прима», поскольку вы не в состоянии контролировать загарпуненный объект, он объявляется «дикарем» и на него будет объявлена свободная охота.
– Но это же наша добыча! – неожиданно закричал в микрофон Эдди. – Это мы ее нашли, и мы ее загарпунили!
– Эй, Эдди! – Фриц отобрал у Шиллера микрофон и отключил его. – Ты что? Разве можно так говорить с Главным арбитром?
– Конечно-конечно, – в голосе Главного арбитра слышалось неприкрытое раздражение, – вы его загарпунили, и вам уже принадлежит половина астероида. Все, даю вам полчаса на отстыковку.
– Но это же наш астероид! – снова начал возмущаться Шиллер.
– Не спорь с Главным арбитром, Эдди! Это может нам дорого обойтись, – погрозил пальцем Фриц. Он связался с Оноре Клоцем и распорядился, чтобы бригада стропальщиков начала срочную расстыковку. В отличие от Эдди, Оноре сразу понял, в чем дело, и спорить не стал.
– Ты же слышал, нам отходит половина, – улыбнувшись, напомнил Шкиза. – А пять тысяч тонн – это хорошие деньги.
– Все равно это произвол, – продолжал упрямиться Шиллер. – И почему нельзя спорить с Главным арбитром?
– Потому, что он сидит на роботе «Y-7», – пояснил Фриц. – Ты знаешь, что это такое?
– Нет, – честно признался Эдди.
– То-то и оно. Это такая бронированная громадина с сотней туннельных двенадцатидюймовых орудий. При этом скорости «Y-7» может позавидовать любой уиндер. К тому же у Главного арбитра есть право решать, кто прав, а кто виноват. Потом он наводит прицел, и от «виноватого» остается только пыль.
– Без всякого следствия? – удивился Эдди.
– О чем я тебе и толкую. Главный арбитр – это и следствие, и суд, и палач.
В этот момент корабль качнулся и освободился от астероида, после чего тот продолжил свободное падение в бездну космоса.
Вскоре радар начал выдавать метки собирающихся, словно стая хищников, промысловых судов. Определив массу «дикаря», некоторые суда убирались восвояси – их капитаны правильно оценивали возможности своих кораблей.
В конце концов осталось только пять больших судов с мощными силовыми установками. Среди них были «Калигула» и «Джанг». Следом за своими добытчиками, словно приклеенные, двигались группы истребителей-штурмовиков «сарацин».
– Ну, ребята, сейчас начнется такая рубка! – сказал Фриц.
Один за другим промысловые суда устремились к «дикарю» и с дальней дистанции начали выпускать десятки гарпунов. Корабли мешали друг другу и закрывали сектор обстрела. Гарпуны попадали в борта кораблей, оставляя на обшивке глубокие вмятины. Вскоре в сутолоке уже ничего нельзя было разобрать. Однако Главному арбитру было виднее, и он в конце концов объявил:
– «Дикарь» одновременно поражен «Калигулой» и «Шевроном III». – Арбитр сделал паузу, но все понимали, что это означает.
«Джанг» и два других корабля, забрав с собой суда прикрытия, начали покидать опасную зону, а «Калигула» и «Шеврон III» вместе со своими маленькими армиями заняли исходные позиции.
– Драться будут? – спросил Эдди.
– И еще как, – ответил Фриц.
– Спор… – скомандовал Главный арбитр, и противники рванулись в лобовую атаку.
«Сарацины» начали осыпать друг друга ракетами и пушечными снарядами, а промысловые суда – обмениваться залпами из гарпунных орудий.
Гарпуны вонзались в бока судов, пробивая борта насквозь. Здесь использовались свои приемы, и для споров применялись специальные гарпуны, которые наносили сопернику наибольшие повреждения. Главный арбитр этому не препятствовал, однако выдвинул условие: гарпуны не должны были оснащаться разрывными боеголовками.
– По-моему, люди Байка теснят команду «Шеврона», – сказал Шкиза.
– Похоже на то, – согласился Спилберг.
«Сарацины» «Шеврона» один за другим выходили из боя. Несли потери и истребители «Калигулы». Наконец на «Шевроне» поняли, что проиграли, и выпустили белую сигнальную ракету.
– Спор закончен. Право за «Калигулой», – объявил Главный арбитр. «Сарацины» «Шеврона» начали отходить. Один из истребителей «Калигулы» помчался вслед за отступающими, ведя огонь из всех пушек. Сверкнул туннельный разряд, и «нарушитель» превратился в облако газа.
– Вот что такое Главный арбитр, парень, – прокомментировал Фриц. – А ты еще пытался с ним спорить.
– Все равно, я еще доберусь до него, – упрямо заявил Шиллер.
– Ну ладно, это будет потом, а пока большое тебе спасибо за астероид, Эдди. Пожалуй, нам пора двигать к «Айк-Металл». Будем ждать, когда буксиры приведут нашу с Байком добычу.
24
«Приме» пришлось ждать более десяти часов, пока наконец два пыхтящих мановара доставили десятитысячник к заводу. Все это время Эдди спал в гарпунном помещении, которое считал на «Приме» своим домом. Он не видел, как астероид раскололи на четыре части и только таким образом сумели протащить сквозь приемные ворота.
Наконец взвешивание было закончено, и диспетчер объявил результат:
– Эй, на «Приме», вам с «Калигулой» по пятьсот тридцать четыре тысячи записали. Устраивает?
– Вполне, – довольно улыбнулся Шкиза.
– Это не Крепс? – спросил диспетчер.
– Нет, не Крепс.
– Позови мне капитана, парень, скажи, что Ник Тэтчер хочет его поздравить с удачной охотой.
– Увы, Ник, это невозможно. Джулиана Крепса убили.
– Убили?! Кто?
– Люди Микеле Байка. Знаешь такого?
– Кто же эту сволочь не знает? А чего же вы с ним добычу делите?
– Так решил арбитр.
– Понятно. – Было слышно, как Ник Тэтчер вздохнул. – Ну ладно, «Прима», удачи вам.
25
Промысловое судно «Калигула» стояло в ремонтном доке «Спейс индастриз», и многочисленная команда ремонтников занималась пробоинами, полученными кораблем во время спора с «Шевроном III».
Капитан судна Микеле Байк, кличка Фельдшер, сидел в своей каюте и выслушивал гостя, который, судя по тону, делал ему выговор:
– Я повторяю, Байк, пока ты не выполнил ни одной поставленной перед тобой задачи. Некоторые из них были не столь уж существенны, но прокол с «Китобоем» – это уже провал.
– Прошу прощения, сэр, но я работал с людьми, которых дали мне вы. И именно вы говорили мне, что абордажная команда состоит из профессионалов.
– Своих специалистов я дал после того, Байк, как ты заявил, что у тебя никого нет, – в голосе гостя послышалось раздражение, – хотя мы договаривались, что людей для заданий ты будешь подбирать сам. Именно за организацию акций мы и платим тебе такие деньги, да еще покрываем накладные расходы.
Байк недовольно засопел, всем видом показывая гостю, что этот разговор его тяготит.
– Мистер Буш, вчера я добыл вам полмиллиона кредитов.
– Ох, не надо было тебе напоминать об этом, Байк. Не надо было, – с угрозой в голосе произнес Буш. – Полмиллиона ты заработал, но при этом угробил четыре истребителя по пятьсот тысяч каждый, да еще счет за ремонт «Калигулы» составит около шестисот тысяч. Деятель!
– Сэр, если я вам не подхожу, пожалуйста, можете меня уволить! – с обидой в голосе выкрикнул Фельдшер.
Он ожидал, что мистер Буш разозлится еще сильнее, однако тот неожиданно рассмеялся:
– Нет, Фельдшер, увольнять мы тебя не станем. У нас увольняются только на тот свет. Это, во-первых. А во-вторых, вторую такую сволочь нам будет найти очень сложно, да и денег в тебя уже вбухали будь здоров. Так что работай. Главной по-прежнему является задача полного захвата промысла. Поэтому продолжай хамить другим капитанам и создавать для них невыносимые условия – пусть уходят. А охоту за нюхачом с «Китобоя» надо продолжить.
В дверь каюты постучали.
– Входите! – крикнул Байк.
Дверь отворилась, и показался представитель «Спейс индастриз».
– Прошу прощения, господа. Вы должны выбрать состав для цементирования пробоин.
– А какие у вас есть? – спросил мистер Буш.
– Их всего два: «БС» и «феррамон».
– И в чем разница?
– «БС» застывает в течение семидесяти двух часов, а «феррамон» – практически мгновенно.
– Какова будет разница в цене? – задал вопрос Буш.
– Восемьдесят четыре тысячи.
– Тогда нам то, что подешевле.
– Как скажете, господа, – поклонился представитель и вышел.
Когда за ним закрылась дверь, Байк с кривой усмешкой сказал:
– Я думал, Промышленный Союз достаточно богат, чтобы позволить себе не экономить на мелочах.
Буш выразительно посмотрел на Байка, но на его выпад не ответил. Вместо этого он поднялся со своего места и пошел к двери.
– В ближайшее время готовь захват нюхача с «Китобоя».
С этими словами Буш вышел из каюты, оставив Фельдшера наедине с невеселыми мыслями.
Байк встал со стула и, подойдя к шкафчику, достал из коробки сигарету. Крепкий табак помогал ему сосредоточиться, хотя и выжигал мозг. Байк вспомнил, как в детстве отец водил его в Центр пропаганды, где показывали фильм о вреде курения. Увеличенные картины гибнущих мозговых клеток производили сильное впечатление, особенно на маленького мальчика.
«Видишь, Микеле, – говорил отец, – пристрастие к табаку делает из людей идиотов. Постепенно, год за годом, незаметно для себя, они превращаются в простейшие машины – наподобие карманного фонарика».
«То есть они светятся, папа?»
«Да, сынок, если их включить, они светятся».
Фельдшер глубоко затянулся, и мозги стали проясняться.
«Так, повторять попытку абордажного захвата не стоит. Нужно брать нюхача на отдыхе. А бывает ли у команды «Китобоя» отдых? Или, пока им удача, они не останавливаясь куют «бабки»?
Фельдшер потянулся к микрофону и, включив его, позвал помощника:
– Дрейк, зайди ко мне… – И стал ждать, пуская к потолку кольца дыма. Прошло минуты три, но Дрейк не появлялся.
– Дрейк, скотина! Я долго буду ждать тебя?
Такая форма обращения подействовала, и спустя десять секунд Дрейк влетел в каюту Байка.
– Звал, босс?..
– Чего у тебя такая харя потная? Опять, что ли, бабу притащил?
– Да так, – махнул рукой Дрейк, – не баба, а одно недоразумение.
– Тогда веди ее сюда. Я сам посмотрю, что это за недоразумение.
– Да не стоит, босс…
Фельдшер посмотрел на своего помощника таким взглядом, что тому ничего не оставалось, как выполнить приказание и привести девушку, с которой он был.
Она оказалась совсем молоденькой и выглядела наивной школьницей.
– О, Дрейк, какое же это недоразумение? Это как раз то, что мне сейчас нужно. Как тебя зовут?
– Клубничка… – ответила девушка.
– Давай-ка, крошка, приляг на мою кровать.
Девушка без колебаний улеглась на койку Фельдшера. Оценив на глаз ее прелести, он повернулся к Дрейку:
– Ты что же, мотался за ней на «Айк-Сити»? На нашем катере?
– Нет, Микеле, ты что? Разве я не понимаю? Я взял катер у этих парней из дока… – ответил Дрейк, уверенный, что босс восхитится его сообразительностью. Однако сильный удар в пах показал, что босс не оценил находчивости Дрейка.
– За… что… босс?.. – еле выдавил тот и сполз по стене.
– А за то, скотина, что «Спейс индастриз» вставит твою поездочку в наш счет. Ты, небось, обещал ее и обратно доставить? – Байк повернулся к девушке. – Обещал?
– Ага, обещал, – кивнула та, – с ветерком…
– Нет, ну с кем приходится работать, а? – сокрушался Байк, снимая штаны. – Не поверишь, Малинка, и все остальные мои ребята такие же, как он… Ну а теперь давай проверим, что ты за ягодка…
26
Когда «Китобой» наконец прочно встал к причалу, капитан Макриди поднялся с пилотского кресла и, сладко потянувшись, сказал:
– Все, Стэн, часиков семь-восемь мы просто обязаны ничего не делать. Шутка ли, доставить восемнадцать тысяч тонн за сорок восемь часов.
– Сейчас встану, вот только с силами соберусь, – отозвался Кроуфорд. – У меня такое ощущение, что я уже сросся с этим креслом.
– Алло, капитан? – раздался голос бригадира швартовой команды, работающей на «Айк-Сити».