Стажер улыбнулся в ответ, хотел тоже взмахнуть рукой, но его пальцы, а затем ладонь вдруг налились свинцовой тяжестью, кисть не поднималась. Вся рука одеревенела, стала похожа на пудовую гирю, и как ни старался Бертран сдвинуть ее с места, ему не удавалось помахать капитану лайнера в ответ. Красавец корабль медленно и величественно проплывал мимо, сияя разноцветными огнями, как новогодняя елка. Потом он растаял где-то вдали, и только обжигающие звезды остались перед глазами. А после наступила полная темнота, в которой не было ничего.
– Что за... – начал Болдвейн.
– Спокойно, капитан, – резко перебил «гость», прочертив стволом дугу в воздухе. Теперь черный зрачок был направлен в лоб Николасу. – Я – Крог. Крог! Корабль захвачен. Все ваши люди мертвы или умрут в ближайшие минуты. У вас, конечно, есть ко мне вопросы. У меня, в свою очередь, есть предложения. Но прежде, чем начнем диалог, я хотел бы поинтересоваться: не желаете переговорить с женой или дочерьми?
– Что? Что... вы сказали, – Николас задохнулся, хватаясь за сердце. Воздух вдруг стал упругим, плотным. Он не шел в легкие, обжигал.
Болдвейн пошатнулся, сильное головокружение мешало ему стоять. Капитан «Одинокого Бродяги» схватился за пульт, наклонился вперед.
– Ну-ну, капитан, – Крог похлопал его по плечу, опуская пистолет. – Вот не думал, что вы так распереживаетесь...
– Что... вы... сказали, – с трудом разлепляя губы, прохрипел Николас Болдвейн.
– Капитан, мне кажется, вы сами все поняли. Ваша жена Рэчел Болдвейн и ваши дочери находятся под надежной охраной. Можете прямо сейчас убедиться в этом, один звонок – потребуется всего один звонок. Я вынужден был сообщить вам неприятную информацию, так как опасаюсь, что вы начнете хвататься за канал экстренной связи с Надзором или надумаете подавать SOS. Всего этого делать не нужно, сами понимаете. Понимаете?!
Николас медленно опустился в кресло.
– Я хотел бы поговорить с женой...
– Без проблем. Сейчас отключу генератор помех, чтобы связь заработала.
Крог вынул небольшой пульт из кармана, нажал какие-то кнопки. Капитан «Одинокого Бродяги» ждал, повесив голову. В его руку легла трубка коммуникатора дальней связи.
* * *
На обзорных экранах маячили до боли знакомые контуры стартовых полос базы, озарявшиеся яркими вспышками. Универсальный бортовой эл-мозг заканчивал предполетные тесты, вот-вот должен был выдать на дисплей разрешающий сигнал, и Роман в ожидании команды растянулся в кресле. Поерзал немного, давая возможность противоперегрузочному креслу «запомнить» удобное для человека положение.
– Ка-Вэ-Эм шесть-восемь-четыре, прошу добро на выход из базы... – пробурчал он себе под нос и тут же, спохватившись, покосился на индикатор двухсторонней связи с центром управления. Линк еще не был активирован, и старший лейтенант Дмитревский успокоился, уходя мыслями в прошлое.
...Все-таки отпуск. Вторая беседа с Адмиралом, состоявшаяся на следующее утро после возвращения командира, продолжалась гораздо больше времени, чем первая. Поначалу Роман вновь выложил рапорт на стол, не особенно прислушиваясь к аргументам Свенссона, но командующий Надзором сумел подобрать нужные ключи к Дмитревскому. Адмирал, конечно, умолчал, что в этом ему помогли Геннадий Волков, очень точно высчитавший, на чем можно «подцепить» молодого офицера, и Дэй Крэм, поделившийся наблюдениями личного характера.
Потому для Пирата осталось загадкой, в какой момент времени и почему он потерял уверенность, что принятое решение правильное. Чуть позже, уже понимая, что погорячился и поступил малодушно, он взял рапорт со стола и порвал бумагу.
Норт Свенссон удовлетворенно улыбнулся, распрямляясь. Дмитревский и не догадывался, что командиру этот разговор дался весьма непросто.
– Отдохни немного, Пират, – предложил Адмирал, и Дмитревский про себя отметил, что его прозвище стало известно даже командованию ЗвеНа. – Десять дней – хороший срок, чтобы сбросить напряжение. Поживи немного на обычной планете, среди нормальных людей, хватит болтаться на причальной мачте, привязанным к противоперегрузочному креслу. Хватит готовности «тридцать» к старту. Ты наверное забыл, как выглядит солнце, я даже не говорю про горячие пляжи у океана…
Офицер молчал.
– Вопросы?
– Командир... Могу я убыть в отпуск на «Малыше» или должен отправиться на обычном пассажирском лайнере?
– На «Малыше»? – Свенссон глубоко задумался, прикрывая глаза и просчитывая возможные последствия согласия. Офицер Надзора отправлялся в отпуск на боевом корабле класса «Призрак»... Но у старшего лейтенанта Дмитревского безупречный послужной список. Тем более ранее уже были прецеденты, когда офицеры Надзора поступали так же. Правда, такое случалось крайне редко, и всякий раз Волков морщился, будто от зубной боли. Старый Лис…
– Добро, – решительно произнес Адмирал. – Приказываю: до 00.01 по межгалактическому времени сдать все текущие оперативные дела старшему лейтенанту Стивену Морли. Об убытии доложить вице-адмиралу Дэю Крэму, вопрос с ним согласован. А потом, на десять суток – вон с базы. Если вернешься раньше, – вдруг прорычал Свенссон, – лично всажу тебе в борт заряд хорошей атомной дроби! Если прибудешь позже – будет то же самое. Ладно, аудиенция закончена. Давай, отваливай, Пирр-рат!
...Отпуск. Именно поэтому Роман висел в противоперегрузочном кресле в ожидании разрешения на старт. Дмитревский задумчиво обернулся. Ходовая рубка «Малыша» представляла собой сферу, вся внутренняя поверхность которой была «соткана» из голографических мониторов, создававших вокруг мостика иллюзию открытого звездного пространства. Казалось, можно вытянуть руку и сорвать яркую звезду, как спелый плод с огромного дерева Млечного Пути.
Пилот вместе с пультом управления кораблем находился в самом центре видеосферы. Экраны, расположенные за спиной Дмитревского, выдавали объемное изображение командной цитадели ЗвеНа – искусственной станции, с огромной скоростью мчавшейся в пространстве между звездами. «Малыш» висел на одной из выдвижных причальных мачт.
В мире существовало не так уж много типов кораблей, которые могли подходить ко взлетно-посадочным полосам оперативной базы. Здесь, помимо стратегического центра управления силами ЗвеНа, располагалась база тяжелых десантных крейсеров, отделы сбора-обработки информации, получаемой от планет. Исполинский лабиринт-сфероид больше всего напоминал колючего ежа, ощетинившегося навстречу врагу сотнями орудий, способных в любой миг утопить чужака в море огня; иголок-кораблей, готовых в любую минуту стартовать навстречу опасности.
Кроме этой базы, которую – взамен старой – построили около двадцати лет назад, существовали еще вспомогательные центры – там базировались штурмовые бригады Звездного Надзора. Также в структуру ЗвеНа входили обычные планеты с тренировочными базами, курсантскими школами, центрами реабилитации...
Но старший лейтенант Дмитревский не стремился к человеческому обществу, именно поэтому просил разрешения отправиться на собственном корабле. Пират надеялся отыскать тихую, спокойную планету, земного типа, чтобы отдохнуть от бесконечной суеты, вдали от людей.
* * *
Роберт Полянский, второй механик «Одинокого Бродяги», в сотый раз чертыхнулся и с размаху ударил ключом по стальному корпусу двигателя. Ничего не получилось. Он вновь перебрал турбину спасательной капсулы грузовика и опять не смог найти повреждения.
– Ф-фух! – Роберт опустился на пол, уперся спиной в стену, подтянул к себе колени, от усталости закрывая глаза. Спасательная капсула на «Бродяге» не функционировала давно, он даже точно не знал, сколько. Движок катера полетел еще до прихода Полянского на грузовой корабль, по словам боцмана, он вышел из строя лет пять назад.
Разумеется, командир корабля, Николас Болдвейн, прекрасно знал, что они рискуют – весь экипаж играл со смертью. Случись с кораблем какая беда – и им даже не на чем будет покинуть аварийный борт. Но у капитана на находилось средств на ремонт двигателя шлюпки в порту, а потому негласно все просто закрыли глаза на эту неисправность, отдавая себе отчет, что уже пять лет ходят по лезвию бритвы.
Худое, вытянутое лицо Роберта болезненно перекосилось – он проводил у двигателя все свободное время, но никак не мог найти неисправность. Полянский посидел еще несколько минут, а потом с трудом поднялся на ноги, медленно направился к двери спасательного отсека.
Кровь. Первое, что он увидел, как только вышел из спасотсека, – кровь. Она текла из-под неплотно прикрытой двери выходного шлюза: широкий рубиновый язык, от вида которого второй механик почувствовал приступ тошноты. Руки стали вялыми, он, с огромным усилием переставляя ватные ноги, сделал несколько шагов вперед, надавил на створку. Сердце бухало в груди, толчками гоняя кровь, и от этого было горячо в висках...
За дверью, как только Полянский заглянул внутрь, он увидел Альфредо Карлоса. Роберт опознал старпома лишь по нашивкам да по большому росту, потому что Альфредо был в скафандре, а лицо помощника капитана представляло кровавое месиво. Чуть в стороне, дальше, в глубине камеры, лежал Валдис Крапикас. Рубиновый язык тянулся оттуда. Полянский взглянул на ноги боцмана, и его начало рвать. Механик перегнулся пополам, спазмы выворачивали желудок наизнанку.
Потом он медленно, с трудом нащупывая перед собой дорогу, толкнул створку... Освещенный коридор, в две стороны, и тихо. Очень тихо.
– Центральный! – хрипло дыша, позвал Роберт, через силу разогнулся.
Внутренняя связь не работала.
– Центральный! – Полянский с трудом пополз вперед, в сторону рубки, придерживаясь за стену. Ноги не слушались механика.
– Вот он!!! – громко крикнул кто-то впереди, и Роберт остановился. Навстречу бежали два незнакомых человека с оружием в руках.
– Сссука! – отчетливо донеслось до Полянского. – Мы его по всему кораблю разыскиваем, а он пьяный!
«Тук-тук-тук», – часто-часто забилось сердце, в глазах прояснилось, а мозг заработал четко, словно арифмометр. Механик пришел в себя – дуло лучевого пистолета уже поднималось вверх. Полянский прыгнул в сторону, в каюту, всем телом прижимая створку и пытаясь заблокировать затворы. С другой стороны двое убийц матерились и били в дверь чем-то тяжелым. Руки тряслись, когда Роберт стал герметизировать переборку. Полянский уже догадался: на корабле происходит что-то страшное. Механик прислушался. Звуки доносились из-за двери с трудом, но он все-таки разобрал часть разговора.
– Да! Да! Да! Заперся в пустой каюте. Крог, ну кто же знал, что этот урод шастает по кораблю?! Боцман сказал, парень у себя, отдыхает... Да, понял! Достанем! Хорошо, резать.
– Что? – уточнил второй голос. – Что резать?
– Бери лучевой ствол, – распорядился первый из бандитов. – Режь створку!
– Тю! – в голосе прозвучало удивление. – То ж скока времени потратить надо?
– Крог сказал: чтобы никого не осталось. Значит – никого! Если не хочешь, чтобы проблемы возникли у тебя...
– Да ладно, ладно, понял я. Все понял.
Все стихло. Полянский постоял, затем приложил руку к двери и почувствовал, что она нагревается. Лазерный резак медленно двигался по контуру. Его пока не было видно, но Роберт точно знал, что дверь долго не выдержит.
Механик, отлично знавший внутреннее устройство грузовика, отступил от двери, лихорадочно шаря глазами по каюте. Никакого оружия. И ничего тяжелого. Взгляд Роберта упал на вентиляционную решетку... Спустя мгновение Полянский оказался у стены, отдирая заслонку узкого воздушного хода.
Мысль втиснуться в шахту воздухообмена могла прийти в голову только сумасшедшему. Или человеку, которому нечего было терять.
* * *
Геннадий Волков переступил порог конференц-зала, того самого, где менее суток назад Адмирал проводил совещание. Начальник «двойки» аккуратно прикрыл за собой дверь, огляделся, скорее по привычке, на всякий случай. Пересек длинный кабинет и приложил руки к стене, надавливая на невидимые выступы. Что-то щелкнуло, часть обшивки отъехала в сторону, заместитель командующего Надзором протиснулся в образовавшуюся щель, тут же нажал кнопку. Панель обшивки мягко вернулась на свое место, маскируя проход.
Волков шел по узкому металлическому коридору, о существовании которого знали лишь немногие офицеры базы. Вице-адмирал по прозвищу Лис провел электронной картой по кодовому замку, бесшумно открыл дверь и вошел в рубку, передняя стена которой была утыкана мониторами. Заместитель Адмирала поднял со свободного стула папку, опустился на сиденье. Офицер второго отдела, занимавший соседнее кресло, не обернулся. Он знал, что войти в помещение с помощью электронного ключа мог только начальник «двойки».
Здесь, в самом сердце базы, находился дублирующий командный пункт, куда могли попасть лишь некоторые офицеры второго отдела, а также Норт Свенссон и Дэй Крэм. В этом логове, на терминалах которого собиралась и отображалась вся информация ЗвеНа, Геннадий Волков еще раз перечитывал личное дело молодого офицера штурмового отряда.
«Роман Дмитревский.
Выпускник школы пилотов-дальнобойщиков, переподготовка в академии Звезного Надзора на…
Звание: старший лейтенант.
Возраст: двадцать семь лет.
Семья: нет.
Боевой опыт: восемнадцать успешных операций в составе пятой штурмовой бригады под управлением Дэя Крэма... Поощрения за...»
Волков нетерпеливо перевернул страницу, мельком глянул на видеотерминал.
– Летит? – осведомился начальник «двойки», не поворачиваясь к дежурному офицеру, сидевшему за пультом.
На обзорном экране прямо перед ними висел «Малыш», причальная мачта подрагивала, вибрируя от раскручивавшихся стартовых турбин мини-крейсера.
– Готовность – три минуты! «Пуповину» еще не отстыковывали, – быстро ответил офицер, снова погружаясь в изучение струящихся по терминалу цифр.
– Шоковая депрессия... – задумчиво вымолвил Волков.
Он отлично знал, что старший лейтенант Дмитревский недолюбливает второй отдел ЗвеНа. Многие офицеры из первого – боевого – подразделения Дэя Крэма с неприязнью смотрели на службу внутренней контрразведки. Заместитель командующего не испытывал никаких комплексов по этому поводу. Ему не нужны были любовь или обожание подчиненных. Вице-адмирал стремился лишь к одному – к стопроцентной гарантии, что внутри Звездного Надзора все чисто. И пусть молодые лейтенанты или даже капитаны смотрят на него хоть с неприязнью, хоть с ненавистью, его задача в том, чтобы никто и никогда не выстрелил в спину этим мало что понимающим в жизни ребятам...
– Депрессия, – чуть громче повторил Волков, потирая переносицу. – Комплекс вины. А что, если игра?
– Как вы сказали? – оторвался от потока цифр вахтенный офицер, он не расслышал последнюю фразу, которую произнес начальник «двойки». – А-а-а! – его взгляд упал на колени шефа, на которых лежало раскрытое личное дело старшего лейтенанта Дмитревского, как раз на результатах последних медицинских тестов. – А, вы об этом...
– Угу, – озабоченно прищуриваясь, подтвердил Волков. Заместитель Адмирала принялся барабанить пальцами по столу. – Если через десять дней не восстановится, не возьмет себя в руки – потребуется направление в реабилитационный центр. Или будем переводить из штурмовой группы в другой отдел. Или не будем переводить? Или – вообще... – он глубоко задумался, не закончив фразу.
Посидев несколько минут, Лис положил папку на кресло. Все так же размышляя о том, среди каких групп офицеров в первую очередь искать «крота», Волков покинул запасной командный пункт.