Роджер Желязны
Ружья Авалона
Roger Zelazny
The Guns of Avalon
© 1972 by Roger Zelazny
© Соколов Ю., перевод на русский язык, 2016
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
* * *
Глава 1
Выпрыгнув на берег, я сказал: «Прощай, «Бабочка»!» – и суденышко скользнуло с отмели на глубоководье. Я знал, что лодка вернется к маяку на Кабре – остров находился неподалеку, в самом начале Царства Теней.
Потом я обернулся к черной гряде деревьев вдоль берега – дальний путь предстоял мне теперь – и направился к ним, слегка забирая в сторону. Лес зябко цепенел в предутренней прохладе, однако все было чудесно. Правда, я потерял фунтов пятьдесят веса и порой в глазах у меня двоилось, но дело повернулось к лучшему. Мне удалось бежать из темниц Амбера – помогли сперва свихнувшийся Дворкин, а потом пропитой Джонин. Я стремился в страну, похожую на края, что теперь исчезли навеки. Заметив уходящую в лес тропу, я направился по ней.
Недалеко от опушки возле тропы оказалось дуплистое дерево – именно там, где я и предполагал. Пошарив в дупле, я извлек свой серебряный клинок и пристегнул к поясу. Пусть мой меч только что был где-то в Амбере – теперь он при мне; ведь этот лес уже в Царстве Теней.
Так я шел несколько часов, оставив солнце за левым плечом. А потом передохнул и пустился дальше. Как здорово это было: видеть листья и скалы, стволы деревьев и пни, траву и черную землю. И вновь ощущать дивные летние запахи, слышать ни с чем не сравнимое лесное жужжание и чириканье. Бог мой! Как дорожил теперь я глазами! После почти четырехлетней тьмы я обрел их вновь… Не хватало слов. Даже просто идти по земле…
И я шел. Утренний ветерок колыхал мой изодранный плащ. Должно быть, я выглядел лет на пятьдесят: изможденный, морщинистый, тощий. Кто теперь меня узнает?
И я все шел в этом Царстве Теней, шел, зная ведь, куда надо идти, но пришел не туда. Значит, я сдал. Тут все и началось…
На обочине валялись семеро в разной мере изрубленных людей. Шестеро были уже мертвы. Седьмой вроде бы отдыхал, привалившись к обомшелому стволу древнего дуба. Клинок его лежал на коленях. Из обширной раны в правом боку все еще сочилась кровь. Он был без доспехов, хотя на нескольких убитых они имелись. Серые глаза его уже начинали стекленеть. Костяшки пальцев были ободраны, дыхание еле заметно.
Из-под кустистых бровей незнакомец следил за воронами, что клевали глаза у трупов. Меня он, похоже, не видел.
На всякий случай я надвинул капюшон пониже и подошел к раненому. Я знал этого человека – точнее, другого, похожего на него.
Клинок шевельнулся. Острие обратилось ко мне.
– Я друг, – сказал я. – Пить хочешь?
Немного поколебавшись, он кивнул:
– Да.
Я откупорил фляжку и подал ему.
Он отхлебнул, закашлялся, выпил еще.
– Благодарю вас, сэр, – сказал раненый, возвращая фляжку. – Неплохо бы только чего-нибудь покрепче. Чертов порез!
– Есть и покрепче, если выдюжишь.
Я вытащил пробку из малой фляжки и вложил ее в протянутую руку. После глотка того зелья, что пьет Джонин, он зашелся кашлем едва ли не на полминуты. А потом улыбнулся левой стороной рта и подмигнул мне.
– Теперь много лучше. Вы не будете возражать, если я капну этого на бок? Ужасно жаль доброе виски, но…
– Если надо, выливай все. Правда, у тебя руки трясутся… Давай-ка я помогу.
Он согласился; я распахнул на нем кожаный колет и вспорол кинжалом рубаху, чтобы видеть рану. Выглядела она скверно – глубокий опоясывающий разрез повыше таза. На руках, груди и плечах порезы были полегче.
Кровь все еще сочилась из большой раны. Я промокнул платком и досуха вытер кровь.
– Отлично, – сказал я. – Теперь сожми зубы и отвернись. – И плеснул жидкость на рану.
Резкая судорога передернула его тело, а затем перешла в мелкую дрожь. Он даже не вскрикнул – я и не ожидал иного. Я стряхнул носовой платок и приложил его к ране, забинтовав длинной полосой ткани, которую пришлось оторвать от собственного плаща.
– Выпьешь еще?
– Воды бы, – ответил раненый. – И поспать.
Он попил, и тут же голова его склонилась на грудь. Я сделал ему что-то вроде подушки и прикрыл плащами убитых.
А потом сел рядом и стал следить за веселенькими черными птицами.
Он не узнал меня. Но кто мог бы узнать меня теперь? Если бы я открылся ему, тогда, возможно, другое дело. В этом мире мы с ним никогда и не встречались, но в другом…
Я не шел наобум, я искал в Царстве Теней хорошо знакомое место. Пусть его уничтожили – мне было по силам воссоздать его, ведь Амбер отбрасывает бесконечное множество Теней. И принц королевской крови по праву рождения может свободно перемещаться среди них. Зовите Тени параллельными мирами, если хотите, или сообщающимися вселенными, если угодно, или воплощенным бредом, если достанет дерзости. Я же зову их Царством Теней, так называют их все, кто способен двигаться от Тени к Тени. Мы выбираем цель – мир, который требуется, и просто идем в нужную сторону и приходим, куда нам надо. А значит, в известном смысле и творим такой мир. Но пока хватит об этом.
Я отправился в путь к Авалону[1], и лодка от маяка несла меня именно к нему. Я жил там давно, много столетий назад. Долгая это история, в ней переплелись и боль, и гордость… Может быть, когда-нибудь я расскажу об этом, если сумею дожить…
Так я приближался к моему Авалону, но по пути набрел на раненого рыцаря и шестерых мертвецов. Пройди я тут несколько раз, то, возможно, обнаружил бы и такое место, где рыцарь стоит невредимым в окружении шестерых покойников, или место, где он лежит недвижим, а шестеро над ним хохочут. Некоторые говорят, что так или этак – безразлично, ведь в Царстве Теней нет истинного, а есть только возможное, и мертвецы одной Тени живы в другой.
Мои братья и сестры – пожалуй, кроме Джерарда и Бенедикта – даже и не оглянулись бы. Но я стал довольно мягкосердечен. Прежде я таким не был. Наверное, долгое заточение в Царстве Теней, на Земле, размягчило меня, а муки в темницах Амбера напомнили о людских страданиях. Не знаю. Только я не сумел пройти мимо того, кто был похож на давнишнего друга – друга в беде. Шепни я теперь ему на ухо свое имя, не горькими ли упреками осыплет он меня, поведав печальную повесть.
Ну что же, теперь я могу отплатить ему добром: поставлю на ноги и исчезну. И не причиню вреда, а может быть, даже помогу, пусть это не тот человек, которого я знал когда-то.
Я терпеливо сидел и ждал. Через несколько часов он проснулся.
– Привет, – сказал я, откупоривая флягу. – Еще выпьешь?
– Спасибо. – Он протянул руку.
Сделав несколько глотков, он возвратил мне флягу и произнес:
– Прошу прощения, я не представился, с моей стороны это невежливо…
– Я знаю тебя. – Я не стал дожидаться, пока он договорит. – А меня зови Кори.
Он взглянул с удивлением, словно собираясь спросить: «Кори? Государь?» – но передумал и кивнул.
– Прекрасно, сэр Кори, – понизил он меня в ранге. – Я должен поблагодарить вас.
– Ты выглядишь уже пободрее, и для меня это лучшая благодарность, – ответил я. – Есть хочешь?
– Да, весьма.
– У меня найдется немного вяленого мяса, ломоть черствого хлеба и большой кусок сыра. Если хочешь – съешь все.
Я достал еду, он потянулся за ней.
– А вы, сэр Кори? – спросил раненый.
– Я уже поел. Пока ты спал.
Я многозначительно огляделся по сторонам, он ухмыльнулся.
– И ты один уложил всех шестерых? – спросил я.
Он кивнул.
– Неплохо смотрится. Что же мне теперь с тобой делать?
Раненый попытался заглянуть мне в глаза, но не сумел.
– Не понимаю, – ответил он.
– Куда ты направлялся?
– К друзьям, лиг за пять к северу. Все случилось как раз по пути. Только я сомневаюсь, чтобы кто-то, будь то сам дьявол, способен пронести меня на спине даже одну лигу. Могу подняться, сэр Кори, чтобы вы увидели, какого я роста.
Я встал, обнажил клинок и единым взмахом перерубил деревце дюйма два толщиной, ободрал кору и подрубил ствол до нужной длины. Повторил все еще раз, а потом поясами и плащами убитых связал обе жерди в носилки.
Он внимательно наблюдал за мной:
– Смертельный у вас клинок, сэр Кори, да к тому же, похоже, серебряный…
– Как насчет небольшого путешествия? – спросил я.
Пять лиг – это около пятнадцати миль.
– А как насчет убитых? – вопросом ответил он.
– Ты что, хочешь устроить им христианское погребение? – удивился я. – Плюнь, пусть природа сама позаботится о своем добре. Отсюда пора уходить, они уже разлагаются.
– Следовало бы хоть прикрыть их. Бились они храбро.
Я вздохнул.
– Ну ладно – если потом тебе будет спокойнее спать. Лопаты у меня нет, но можно набросать кэрн, холм из камней. Ты ведь знаешь – воинов нередко так хоронят.
– Хорошо, – ответил раненый.
Пока я укладывал всех шестерых рядом, он бубнил себе что-то под нос, должно быть, молитву об убиенных.
Потом я оградил мертвых камнями – их вокруг было довольно. Хотелось побыстрее закончить, поэтому я выбирал камни побольше. И чуть было не раскрылся. Один из камней весил фунтов четыреста, я не стал перекатывать его, а просто ухватил и поставил куда надо.
Раздался изумленный вздох – конечно, он все заметил.
Пришлось изобразить гнев:
– Проклятый камень, чуть не переломился из-за него! – крикнул я, но впредь выбирал камни поменьше.
Закончив, я спросил:
– Ну, готов в путь?
– Да.
Я обхватил его руками и уложил на носилки.
Раненый закусил губу.
– Куда теперь? – спросил я.
Он махнул рукой в ответ:
– Обратно по тропе. Надо идти влево до развилки, а там направо. И как вы собираетесь…
Словно колыбель с младенцем я поднял его перед собой. Потом направился к тропе.
– Кори? – спросил он.
– Да?
– Из всех, кого мне доводилось встречать, вы один из самых сильных… Такого человека я должен бы знать…
Я не хотел торопиться с ответом. Но все же произнес:
– Пытаюсь сохранить форму. Веду здоровый образ жизни.
– …и голос ваш мне как будто знаком.
Он посмотрел вверх, пытаясь разглядеть мое лицо.
Я поспешил сменить тему разговора:
– Кто же эти друзья, к которым мы идем?
– Мы направляемся в Твердыню Ганелона.
– Поганый штрейкбрехер! – невольно вырвалось у меня, и я едва не выронил раненого.
– Я не понимаю употребленное вами слово, – сказал раненый, – но, судя по вашему тону, оно выражает неодобрение. И если это так, я должен заступиться…
– Погоди, – опомнился я. – Мы, видно, говорим о разных людях, хоть имя и одно. Извини.
Тело его заметно расслабилось.
– Несомненно, это так, – согласился он.
Тем временем дошли мы до тропки, и я повернул налево.
Раненый опять уснул, так что я мог как следует прибавить шагу и после развилки просто бежал, а он тем временем храпел. Как-то вдруг припомнились те шесть типов, что собирались расправиться с этим рыцарем и едва не преуспели в своем намерении. Хорошо бы у них не оказалось приятелей, слоняющихся по кустам.
Его дыхание изменилось, и я опять перешел на шаг.
– Я, кажется, заснул, – констатировал он.
– И храпел при этом, – добавил я.
– Далеко мы отошли?
– Лиги на две…
– И вы не устали?!
– Слегка, – отвечал я. – Но отдыхать еще рано.
– Мой Бог! Не хотелось бы когда-нибудь поссориться с вами. Уж не дьявол ли вы, случайно?
– Истинно так, – подтвердил я. – Принюхайся, разве ты не чувствуешь запашок серы? И учти, мое правое копыто разболелось и просто не дает мне шагнуть как следует!
И он действительно глубоко вдохнул пару раз – меня это задело, – а потом ухмыльнулся.
На самом деле, как я считал, мы прошли тогда около четырех лиг. Я надеялся, что он снова уснет и не будет интересоваться длиной пройденного пути. Мускулы у меня уже начинали побаливать.
– Кем же были эти шестеро мертвецов? – спросил я.
– Это стражники Круга, – ответил он. – И они уже не люди, а одержимые злом. Молите Бога, сэр Кори, чтобы души их обрели мир.
– Стражники Круга? – переспросил я. – Какого Круга?
– Круга Тьмы, где творятся беззакония и разгуливают мерзкие твари… – Раненый глубоко вздохнул. – Там источник зла, поразившего страну.
– Незаметно, чтобы эта страна была поражена злом, – ответил я.
– Мы далеко от Круга, а владения Ганелона – пока еще слишком крепкий орешек для врага. Но Круг все ширится, и последний бой разразится, похоже, неподалеку отсюда.
– Ты будишь во мне любопытство.
– Сэр Кори, если вы еще не слыхали о Круге, лучше вам вовсе забыть о нем, не расспрашивать дальше, обойти его стороной и отправиться своей дорогой. Ох, как бы я хотел биться рядом с вами, но враг этот не ваш… Да кто знает, чем окончится бой?
Тропа стала изгибаться вверх, и за какой-то прогалиной я увидел нечто, напомнившее мне знакомые места.
– Что?.. – вырвалось у моего подопечного. – Да вы словно летели!.. Сюда-то нам и надо. Это Твердыня Ганелона.
И тут я стал думать о Ганелоне – не хотелось, но пришлось. Он был предателем и убийцей, и я выгнал его из моего Авалона много столетий назад. Иными словами, я просто увел его в другую Тень, то есть забросил в другое пространство и время… Таким же образом впоследствии обошелся со мной мой брат Эрик. Теперь оставалось лишь надеяться, что я не заслал Ганелона именно сюда. Такое возможно, хотя и не слишком вероятно. Он был смертен, и жизнь его была отмерена раз и навсегда. Я изгнал его лет шестьсот назад, но могло оказаться, что в этом мире годы равны столетиям. Время – тоже свойство Царства Теней, и даже сам Дворкин не знает всех его концов и начал. А может быть, и знает. Не оно ли свело его с ума? Самое трудное, как я понял, это творить время. И уж во всяком случае, едва ли этот Ганелон был некогда моим лютым врагом, а потом стал верным помощником: уж тот никогда не стал бы бороться со злом, поразившим страну, а скорее напротив – постарался бы побыстрее попасть в самую сердцевину зла, плюхнуться в самую мерзость.
Беспокоил меня и тот, кого я нес. В том Авалоне он тоже присутствовал при опале Ганелона; выходило, что времени здесь прошло действительно немного.
Ганелона – того, что я когда-то знал, – можно было не опасаться, и меня не заботило, узнает ли он меня. О Царстве Теней он не ведал ничего. Должно быть, решил, что я даровал ему жизнь, но околдовал, и если он и выжил, то, возможно, даже сожалел об этом.
Но человек на моих руках нуждался в помощи и покое, поэтому я все шел и шел.
И думал…
Наверно, было во мне что-то знакомое этому человеку. Это место не было моим Авалоном, но очень напоминало его… Быть может, здесь не забыли одну из моих собственных теней? А если помнят, то как? И как отнесутся они ко мне – истинному, если придется открыться?
Солнце уже садилось, подул свежий бриз. Приближалась холодная ночь. Мой подопечный снова захрапел, и я решил пробежать большую часть оставшегося пути. Не нравился мне этот лес; в потемках здесь в любой момент могли появиться служители мерзкого Круга, о котором я не знал пока ничего, но в том, что он реально существовал, сомневаться не приходилось.
Солнце клонилось к закату, и я бежал, не обращая внимания на свои ощущения, а они говорили о том, что за мной кто-то следит – гонится и преследует. Наконец я вынужден был перейти на шаг, ощущения переросли в предчувствие боя, я уже слышал за спиной мягкие шаги: топ-топ-топ.
Поставив на землю носилки, я обнажил клинок и обернулся.
Их было две… кошки!
Ну точно как сиамские кошки, только величиной с тигра. Ярко-желтые глаза их светились огоньками, зрачков не было. Увидев, что я обернулся, они сели на задние лапы и не моргая уставились на меня.
Они были шагах в тридцати. Загородив собою носилки, я двинулся на них.
Левая кошка открыла пасть. Я ожидал услышать рык или мурлыканье. Но она заговорила:
– Человек при смерти, еле живой… – Голос был слишком высок для человеческого.
– Пока живой, – согласилась вторая кошка похожим голосом.
– Убить надо, – произнесла первая.
– А что делать со вторым, что с мечом? Мне не нравится этот меч.
– Он смертелен?
– Подойди – узнаешь, – тихо сказал я.
– Человек худ и, должно быть, стар.
– Но он нес раненого от кэрна бегом и не отдыхал. Заходим с боков.
Они шевельнулись. Я прыгнул навстречу той, что была справа.