Тарасов, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту, подошел ближе к этому живому и в то же время механическому потоку, пытаясь отличить мужчин от женщин, и вдруг одна из красных фигур остановилась перед ним, комбинезон на ней посветлел, стал полупрозрачным, превратился в серебристое платье с золотыми блестками, лицо женщины также посветлело и вдруг с него осыпался слой белого вещества, не то пудры, не то замазки, открывая живое женское лицо невообразимой красоты. На онемевшего Тарасова удивленно взглянули слегка удлиненные, поднимающиеся к вискам зеленые глаза.
– Витязь? – раздался бархатный грудной голос.
– Что? – растерялся Глеб.
Брови незнакомки сдвинулись, в глазах протаяло сомнение.
За ее спиной появились какие-то черные тени, взметнулись зловещие крылья, мелькнули когти, клыки, Тарасов рванулся вперед, чтобы защитить женщину и… проснулся!
В комнате было темно, однако сквозь плотные темно-бордовые шторы на окне пробивался луч солнца, и Глеб понял, что утро давно наступило.
В дверь постучали три раза.
Глеб спешно соскочил с кровати, открыл. В номер вошел сосредоточенный на внутреннем созерцании Саша Ухо. В руке он держал перчатку хайдера.
– Ты еще дрыхнешь? Хохол велел через полчаса быть в Доме ученых на Коцюбинского. Знаешь, где это? Умывайся, брейся и поехали.
Глеб с интересом посмотрел на синяк под глазом Саши.
– А это у тебя откуда? Еще вчера вечером не было.
– По факсу передали, – криво ухмыльнулся Ухо. – Что, хреново выгляжу?
– Отнюдь. По-моему, ты выглядишь гораздо лучше твоей фотографии в паспорте.
Компьютерщик в сомнении глянул на Глеба, потом до него дошел смысл шутки, и он снова ухмыльнулся. Смеяться Саша не любил и не умел. Характер у него был незатейливый и прямой, как лом. И такой же твердый. Переубедить его в чем-либо удавалось чрезвычайно редко. Ухо являл собой тип человека – фаната своего дела. С виду он казался рассеянным и сонным, блуждающим по внутренним пространствам души, но стоило ему сесть за компьютер, и он преображался, превращался в особого рода машину, в колдуна, командующего запрятанным внутри аппарата джинном. Смотреть за его манипуляциями было весьма интересно.
Впрочем, Саша не был простым пользователем компьютерных сетей, каковыми является большинство мальчиков в возрасте от семнадцати до двадцати пяти лет, имеющих хорошую реакцию и научившихся лишь быстро работать на клавиатуре, ухитряясь при этом оставаться безграмотными, плохо знающими науку и литературу людьми. Саша в свое время закончил физтех и прекрасно разбирался не только в компьютерных технологиях, но и в физических теориях. Он свободно оперировал интегралами и дифференциалами, знал новейшие достижения молектроники и имел собственное суждение о природе времени. Но при всем при том он прежде всего оставался бойцом отряда «Хорс», профессиональным хакером и путешественником по «мировой паутине», без памяти влюбленным в суперсовременную технику. Во всяком случае, хайдер ему доставали по специальному заказу. Таких наручных компьютеров во всем мире насчитывалось не больше двух десятков, и все они использовались исключительно спецслужбами таких стран, как США, Япония и Россия. К примеру, одним из таких компьютеров, по сути, являлся «ядерный чемоданчик» президента.
Хайдер Саши представлял собой биокомпьютер с нейропроцессором, распознающий речь и почерк хозяина и способный разговаривать, как человек. Он мог выполнять ассоциативный поиск информации, ускорять расчеты и имел выход на спутниковые компьютерные сети.
– А завтракать мы будем? – спросил Глеб, торопливо умываясь и продолжая размышлять о своем странном сне. – Я есть хочу.
– Могу предложить шоколадку, – сказал Ухо. – Кстати, знаешь, где впервые появился плиточный шоколад?
– Где?
– В Швейцарии, в тысяча восемьсот девятнадцатом году.
– Ты бывал в Швейцарии?
– Не приходилось, – покачал головой Саша, подумал и добавил: – За всю свою жизнь я всего трижды выезжал за границу да в позапрошлом году отдыхал на Кипре.
– Ну и как впечатления?
– Море прекрасное, чистое, прозрачное, пивко холодное, кухня греческая… но многих отдыхающих я бы просто не пустил на остров.
– Почему? – Глеб опустил бритву, высунул голову из туалетной комнаты.
– Встречаются исключительно отвратительные экземпляры: разожравшиеся до безобразия, переставшие следить за собой, презирающие себя и весь мир, но исполненные пренебрежения и превосходства. Особенно туристы из стран СНГ: за версту видно быдло – по золотым цепям.
– А иностранцы там есть?
– Все иностранцы – зомби. – Саша прошелся по комнате, добавил: – И уроды.
Тарасов засмеялся, с любопытством разглядывая флегматичную физиономию приятеля, налил на ладонь лосьона, пошлепал по щекам.
– Ты так не любишь иностранцев?
– Я среди них не видел ни одной красивой женщины. Наши – это да, есть на что посмотреть.
– А почему они зомби?
– Потому что насквозь запрограммированы рекламой и сытым образом жизни. Первым делом, появляясь на пляже, они все поголовно начинают мазаться кремами и жидкостью от загара, после чего лезут в море. Естественно, в бассейны и в море смываются тонны этой жирной гадости, купаться потом противно. Во-вторых, они все помешаны на диете. В-третьих, всё делают по расписанию и плану, даже, по-моему, сексом занимаются в точно определенное время, выдерживая по секундам рекомендованный «экспертами» срок интима.
– Ну, это ты перегнул.
– Вовсе не перегнул, – огрызнулся Саша. – Поехали, Хохол не любит, когда мы опаздываем.
Они вышли из номера гостиницы «Славутич», располагавшейся на набережной Днепра, рядом с цирком, поймали частника и за десять минут доехали до местного Дома ученых, стоявшего на пересечении проспекта Карла Маркса и улицы Коцюбинского, где Тихончук собирал группу.
В Днепропетровск они прилетели и приехали (во избежание подозрений перемещались они по Украине поодиночке) из Киева, узнав о планах объекта прибыть в город «для усмирения» независимых местных журналистов, критикующих власть, и русскоязычного издательства «Пламя», последнего оплота «москалей» в Украине. Объектом же группы был премьер-министр Микола Макогон, ярый националист, практически свернувший отношения Украины с Россией. Этот человек должен был исчезнуть. Брать же его лучше всего было не в Киеве, а в Днепропетровске, в котором когда-то жил командир группы «Хорс» Тихончук, знавший город как свою ладонь.
Глянув на доску объявлений у входа, Тарасов понял, почему Хохол решил собрать группу в Доме ученых: в десять часов утра здесь начиналась лекция какого-то увенчанного лаврами архитектора о планах реконструкции центральной части города, и можно было легко затеряться среди слушателей, в основном представителей местной интеллигенции, студентов и стариков, не потерявших интереса к общественной жизни.
Глеб обратил внимание на красивую юную девицу в коротком платьице, открывающем стройные ноги, и очень толстого – до безобразия – парня с рыхлым бледным лицом и водянистыми глазами, пьющего пиво из бутылки. Контраст между ними был столь разителен, что невольно наводил на размышления о глупости девушки или ее зависимости от этого мурластого борова.
Тихончук стоял в холле первого этажа Дома ученых и разговаривал с какой-то женщиной преклонных лет. Мельком глянул на вошедших Тарасова и Сашу, повел бровью в сторону мраморной лестницы. Глеб и Саша поднялись на второй этаж и увидели прохаживающегося по небольшому холлу второго этажа Терминатора, разглядывающего портреты ученых Украинской Академии наук. Эскимос повернулся к ним спиной, двинулся по коридору налево и вошел в открытую дверь с номером «12». Это означало, что обстановка под контролем и можно не опасаться любопытных глаз.
Тарасов пропустил Сашу вперед, вошел следом.
Комната представляла собой небольшую аудиторию с рядами стульев, столом и грифельной доской. Она была пуста, если не считать расположившихся кто где бойцов группы. Глеб поздоровался за руку с Терминатором, Ханой, Черкесом, хлопнул ладонью по ладони Романа, выглянул в окно.
– С кем это босс разговорился?
– Может быть, с родственницей, – ответил Роман, – может, со знакомой. Даром он, что ли, прожил здесь пятнадцать лет? А ты не обратил внимания на молодую пару у входа? Девушка такая симпатичная, стройненькая, и рядом – жирная потная харя. Что за тенденция у молодежи пошла? Почему такие красивые девчата выбирают такие рожи?
– Тебя это задевает?
– Он просто завидует, – мрачно сказал Хана. – Такая милая – и не его. Мало ему других.
– Вот, и ты завидуешь! – наставил на него палец Роман.
– Чему? – скривил губы Хана. – Тому, что у тебя в любом городе по два десятка баб? Не надоело волочиться за каждой юбкой?
– Только исследовав многих женщин, мужчина может понять самого себя, – наставительно проговорил Роман.
Все засмеялись. Хана отвернулся. Он явно был не в духе.
– А ты подойди к ней, – предложил Черкес, – и спроси: девушка, вы верите в секс с первого взгляда?
Все снова засмеялись.
– Дураки, – буркнул Хана.
– Да что с тобой, минер? – удивился Роман. – С тещей поссорился, что ли?
– Не твое дело.
– У меня был приятель, который мечтал ограбить банк и оставить отпечатки пальцев тещи. Ты тоже дожил до такой стадии?
– Хватит цепляться к человеку, болтун, – осуждающе покачал головой Терминатор. – Балаболка. Может, у него горе какое.
– Так пусть поделится, посочувствуем и поможем. Колись, Хана, что там у тебя стряслось?
– Отстань, – сверкнул глазами подрывник.
– Утихомирься, – посмотрел на Рому Тарасов. – Что-то ты сегодня слишком возбужден.
– Гормоны в голову ударили, – предположил Черкес. – В Днепропетровске очень много хорошеньких девушек, а Ром сидит здесь уже двое суток – и ни в одном глазу, как говорится.
Без стука вошел Тихончук, закрыл за собой дверь ключом.
– Кончайте базар. Ухо, за работу, нужна связь с базой. В нашем распоряжении всего четыре дня. Объект прибывает послезавтра, но готовиться начинаем уже сегодня. Рассчитываются два варианта действий. Первый: оперный театр. Предполагается, что Макогон посетит местный театр оперы и балета. Вариант второй: магия.
– Это как? – с недоумением посмотрел на майора Роман. – С колдунами свяжемся?
– Сами станем колдунами, – усмехнулся Тихончук. – По данным наблюдателей, господин Макогон помешан на астрологах, экстрасенсах и магах. В его команде есть даже личный астролог по фамилии Бадяга, специализирующийся по изготовлению специальных защитных амулетов. Сам же батька Макогон связан с Братством Единой Свободы, пустившим в Украине корни еще десять лет назад. Но суть не в этом. В Днепропетровске сейчас гостит, а точнее – зарабатывает деньги, известный отечественный колдун или, как про него говорят, «живая легенда черной магии» Сезар Пантелей Кассандроу. Верховный жрец вуду.
– Он нам поможет?
– В каком-то смысле. Макогон непременно захочет посетить салон «верховного жреца» Кассандроу в парке Чкалова. Вот оттуда мы его и украдем.
В комнате стало тихо.
– А что? – заговорил после паузы Черкес. – Почему бы и нет? Информация об охране объекта имеется?
– Давай, – кивнул Тихончук на Сашу, и тот вывел на дисплей хайдера данные о привычках и манерах премьер-министра, о его образе жизни, а также о телохранителях и группе обслуживания, сопровождавшей главу правительства в поездках по стране.
Всего в бригаду сопровождения Макогона входило шестьдесят с лишним человек, не считая чиновников из высшего эшелона власти. Из этих шестидесяти человек тридцать приходилось на охрану. Кроме того, перед началом каждого визита в том или ином городе высаживался десант подготовки в количестве двадцати человек, так что глава правительства Украины ничем не отличался от чиновников постсоветских государств, в том числе – российских, привыкших ездить с помпой и не считать народные денежки, идущие на организацию вояжей.
Знакомство с объектом длилось около двух часов. Еще полчаса Тихончук рассказывал о месте предполагаемой операции в парке Чкалова, с которым всем надо было познакомиться поближе, и не только познакомиться, но изучить все его достопримечательности и уголки досконально. Практику «верховного жреца» Сезара Пантелея Кассандроу должен был изучить Роман. Для этого ему необходимо было записаться на прием к «жрецу» и попросить предсказать судьбу.
– А если этот черный маг его загипнотизирует? – угрюмо поинтересовался Хана.
– Не беспокойся, не загипнотизирует, – беспечно махнул рукой Роман. – Я не поддаюсь колдовским чарам.
– Опасность такая есть, – согласился майор. – Тем более, что пси-техника давно стала доступной криминальным структурам и сектам.
– Вот-вот.
– Но Рома подстрахует Терминатор, а идти к нему все равно придется. Нужна хорошая цветная фотография жреца.
– Зачем?
– Кто-нибудь из вас заменит товарища Кассандроу во время визита к нему батьки Макогона.
Возникла долгая пауза. Бойцы отряда разглядывали усатую физиономию Хохла и решали, пьян он или трезв.
– Твое мнение, Старый? – посмотрел на Тарасова майор.
Все глянули на Глеба.
– План вполне безумный, – сказал он, поразмыслив. – Поэтому может получиться. Жреца сыграет Ром, ему не впервой. Но время операции придется рассчитывать по секундам.
– Все равно у нас будет от силы десять минут, – скептически поджал губы Хана. – Мы даже с территории парка не успеем выбраться.
– Вот ты и отвлечешь охрану, – сказал Тихончук. – Заложишь в нужных местах взрывпакеты, поднимется паника. Черкес сделает вид, что удирает, возьмет на себя погоню. Ухо обеспечит транспорт и связь. Ром, Старый и Терминатор захватят Макогона и надежно спрячут. Возможно, придется воспользоваться местной канализацией. Детальной разработкой операции займемся после изучения местности. Вопросы?
– Одним нам не справиться, – меланхолически сказал Ухо. – База на связи, командир.
– Мы здесь не одни, – сказал Тихончук. – В Днепропетровске сейчас сидит бригада аналитиков и группа обеспечения. Молодая пара, которая вам так понравилась: толстяк и юная красотка, – из этой группы. Они нам помогут.
Роман присвистнул.
– Ну и ну! Никогда бы не подумал, что они опера! Неплохая маскировочка.
– Еще вопросы?
– Нам всем понадобятся парализаторы, – сказал Черкес.
– Экипировка будет доставлена после того, как мы примем решение по варианту операции и прикинем, что нам понадобится. Теперь выметайтесь отсюда парами, начинайте работать. Вечером я вас соберу.
Тарасов первым двинулся к выходу. За ним вышел Хана, бормоча:
– Ох, чую, плохо это все кончится…
– Не дрейфь, минер, – весело проговорил Роман, обнимая товарища, – у жизни вообще хорошего конца не бывает. Все будет нормально, вот увидишь.
Тарасов подтолкнул Романа вперед, взял Алексея под локоть, понизил голос:
– Что случилось, Леша? Из-за чего тебя колбасит?
– Да идите вы все… – начал было Хана, но посмотрел на лицо Глеба и нехотя поправился: – Извини, Старый, плохо мне, вот и бешусь. Жена от меня ушла, понимаешь ли… Надоело, говорит, жить одной. Теща ей все уши прожужжала: уходи от него да уходи, гуляет он, а ты ждешь как дура…
Тарасов кивнул без улыбки.
– Как говорится, хуже тещи может быть только жена. Не переживай, если ушла – значит, не любила. Со мной была точно такая же история, и ничего – выжил. Дети есть?
– Двое, две девочки, – мрачно вздохнул Хана.
– Это хуже, дети должны расти с отцом, однако смертельного ничего нет. Я не думаю, что жена не разрешит тебе встречаться с девочками.
– Да хрен ее знает, может, и не разрешит. Но все равно спасибо за сочувствие, Старый, хороший ты мужик. А у тебя что произошло?