Ворота были распахнуты, вдоль здания из красного кирпича вереница машин, представлены практически все известные фирмы от «Фольксвагена» до «Понтиака». Из машин выходили в основном подростки, но были дети и помладше, позже выяснилось, что сюда принимали детей, уже окончивших начальную школу. Детишки торопливо поднимались по ступенькам и исчезали за стеклянными дверями, машины тут же отъезжали, так что я без проблем нашла место для стоянки.
Когда я вошла в здание, в нем царила тишина, уроки уже начались. Охранник у дверей подсказал мне, где находится учительская.
В учительской я застала даму лет пятидесяти, она в одиночестве пила чай. Увидев меня, расцвела приветливой улыбкой, но когда узнала, по какой я надобности, посуровела.
– Что вы от нас хотите? – спросила она раздраженно.
– Помощи, – удивилась я.
– Обратитесь к директору, – посоветовала она. – Я не вправе разглашать информацию об учениках.
Директор, дама примерно того же возраста, что и первая, поначалу, как и завуч, тоже была не вправе. Тогда я предложила им вместо себя бригаду следователей, которые побеседуют с каждым ребенком в отдельности, что займет несколько дней. Дама от такой перспективы пришла в чувство и заверила, что она всецело в моем распоряжении.
– Юля Якименко сегодня пришла в школу? – спросила я.
– Сейчас узнаю. – Она исчезла за дверью и вернулась в рекордно короткий срок. – Она отсутствует с понедельника, – сообщила эта деятельная дама еще с порога.
– Причина отсутствия вам известна?
Дама кашлянула, устроилась за столом и взглянула на меня с некоторым томлением.
– Конечно, мы еще в понедельник сообщили родителям… Поймите, у нас особая школа… Наша система обучения и воспитания направлена на раскрытие индивидуальных возможностей ребенка, каждый ребенок для нас…
– Я видела табличку на воротах, – невежливо перебила я ее. – У вас частная школа и, судя по тому, что я успела увидеть, дорогая. По этой причине вы не желаете ссориться с родителями, потому детям здесь позволено то, за что из обычной школы их давно бы выперли.
– Ничего подобного, – возмутилась дама.
– Давайте вернемся к Юле. – Спорить с ней мне совершенно не хотелось. – Где, по-вашему, она может быть?
– Боже мой, но откуда же мне знать?
– Ее подруги сейчас в школе?
– Я вызову воспитателя, вам лучше поговорить с ней.
Она придвинула телефон, позвонила, и через три минуты в кабинете появилась еще одна дама. Эта была моложе. Отвечая на мои вопросы, она без конца косилась на директора.
– Савельева и Коршунова здесь? – спросила я.
Женщина, звали ее Зоя Петровна, кивнула и тут же покачала головой:
– Коршунова здесь, а Савельевой нет.
– Давно нет?
– Со вторника.
– Вы их о Юле Якименко спрашивали?
– Да. Они ничего не знают.
– Почему Савельева отсутствует?
Директриса нервно перекладывала на столе бумаги, а Зоя Петровна напряженно следила за ее лицом, точно читала по губам.
– Мать позвонила, предупредила, что она заболела, – наконец сообщила она.
– Простуда? – не унималась я.
– Наверное. Я не уточняла.
– Вы с Коршуновой разговаривали?
– О чем?
– О том, что Юля с субботы не была дома, о том, что ее родители беспокоятся.
– Они не хотели поднимать шума. И эта девчонка все равно ничего бы не сказала.
– Ясно, – вздохнула я. – Тогда с вашего разрешения я поговорю с ней сама. Можно ее пригласить сюда и оставить нас наедине?
Обеим эта идея не понравилась. Однако директриса кивнула, и Зоя Петровна со всех ног кинулась выполнять поручение.
– В таком случае я тоже вас покину, – кашлянув, заметила дама, и я осталась в одиночестве.
Вскоре дверь распахнулась, и в кабинет вошла девица, выглядевшая моей ровесницей. Джинсы в обтяжку, большой бюст, который она старательно выставляла напоказ, длинные черные волосы уложены в замысловатую прическу, пенки для придания объема было потрачено столько, что голова выглядела огромной, это создавало слегка комический эффект. Лицо с таким количеством косметики, что ее хватило бы на четверых.
– Привет, – сказала она насмешливо, видя некое недоумение на моем лице, и достала сигарету из пачки. – Покурю, раз уж вы меня с урока вытащили.
– А в школе это разрешается? – все-таки поинтересовалась я.
– Мне на их разрешение… Вы Юльку ищете?
– Ищу.
– Зря. Сама явится. Родители забеспокоились? Вот придурки… А вы кто, частный сыщик?
– Не смешите… Послушайте, сколько вам лет? – не выдержала я. Считается, что такие вопросы особям женского пола задавать не принято, но мне было наплевать на это, как Свете на школьные правила. Она засмеялась, видимо, моя растерянность ее забавляла.
– Восемнадцать.
– Но ведь вы учитесь с Юлей в одном классе?
– Точно. Просто у меня столько талантов, что они замучились их развивать. Начиная с пятого класса я сижу в каждом классе по два года. Мамаша решила, что здесь мне будет лучше, и запихнула сюда. Так и есть, из девятого перевели в десятый. Достижение. Потом в институт пойду. Ну, туда лет на двадцать как минимум.
– Вы знаете, где сейчас Юля? – настойчиво спросила я.
– Нет. – Она меня не убедила, хотя ответ звучал вполне категорично.
– Когда вы виделись в последний раз?
– В пятницу.
– Где?
– Здесь, в школе.
– А после школы?
– После школы не виделись. У моей бабки день рождения, и меня предки с собой потащили. Отбиться не удалось. Вернулись только в воскресенье. Все выходные насмарку. В понедельник Юльки в школе не было.
– Вы пытались связаться с ней?
– Ну… на дискотеку собирались, звонили на мобильный, она не ответила. Во вторник училка цеплялась, где Юлька, само собой, ей позвонили. Бесполезно.
– И вы даже не догадываетесь, где она может быть?
Девица насмешливо скривилась:
– Да где угодно. К примеру, парня нашла или в Москву свалила, у нее там родня и подруга какая-то. Или просто запила.
– Она что, много пьет?
– Нет, не много. Но иногда может надраться так, что ноги не носят.
– Значит, ничего не знаете, – вздохнула я.
– Ничего, – кивнула девица.
– Не очень-то я в это верю.
– Я ничего не знаю. И отвалите. Ее папаша большая шишка, но и мой не лаптем щи хлебает, так что хрен вы меня достанете.
– Я и не собиралась. Просто хочу найти Юлю.
– Вот и ищите, – хмыкнула она, поднялась и вышла из кабинета. Продолжать разговор и у меня не возникло желания. Если она и знает, где Юля, то не скажет, а убеждать ее в том, что родители волнуются, напрасный труд.
Едва за девушкой закрылась дверь, как в кабинет заглянула директриса.
– Вы закончили? – спросила она с беспокойством.
– Да, благодарю. Мне нужен адрес Кати Савельевой.
Адрес я получила и поехала к ней. Звонить и предупреждать о своем визите не стоило, если девчонка не захочет со мной встречаться (после разговора со Светой меня бы это не удивило), то, скорее всего, сбежит, а гоняться за ней по городу удовольствие небольшое.
Дом был попроще, чем тот, в котором жили Якименко, но тоже неплохой. Я набрала номер квартиры на домофоне и стала ждать. Дверь открыли, не спросив, кто я и что мне надобно. Пожав в некотором удивлении плечами, я поднялась на третий этаж и позвонила в дверь под номером семнадцать. Из-за железной двери не доносилось ни звука, сколько я ни прислушивалась. Я хотела позвонить еще раз, но тут дверь открылась, и я увидела девчонку с карими глазами и копной непослушных волос, они свивались кольцами и при этом торчали в разные стороны. Я дала бы ей лет тринадцать, от силы четырнадцать, это могла быть не Катя, а ее младшая сестра, и я спросила:
– Катю можно увидеть?
– Вы кто? – испугалась девчонка и даже попятилась, но вдруг опомнилась и попыталась закрыть дверь, однако я ей этого не позволила. – Вы кто? – повторила она. – Я думала, мачеха вернулась, ключи забыла… Чего вам надо? Я вас не знаю.
Я достала из кармана удостоверение (похоже, у меня их действительно целая коллекция) и показала ей. Удостоверение ее отнюдь не успокоило, даже наоборот.
– Из милиции? Зачем? Что я такого сделала?
– Уверена, что ничего, – ответила я, нахально внедряясь в холл и закрывая дверь. – Где мы могли бы поговорить?
– В моей комнате, – пробормотала девочка и пошла, то и дело оглядываясь.
В комнате она устроилась на кровати, забравшись на нее с ногами, и уткнулась в подушку, которую прижимала к груди. Смотрела она не на меня, а куда-то в пол. Не дожидаясь приглашения, я устроилась в кресле.
– Я ищу Юлю Якименко, – сообщила я со вздохом. Девочка испуганно подняла голову.
– Я ничего не знаю. Я болею, я вообще из дома не выхожу.
Насчет болезни она говорила правду, вид у нее в самом деле был не очень. Лицо изможденное, а взгляд какой-то затравленный.
– Вы когда в последний раз виделись с Юлей? – спросила я.
– В пятницу. В школе.
– А после школы?
– После школы не виделись.
– Катя, не ври мне, ладно? – ласково попросила я. – Дело серьезное. Ее нет дома уже пятый день. Ты знаешь, где она?
– Нет, – вздохнув, покачала головой девочка, на этот раз я ей поверила.
– Тогда расскажи, что произошло в субботу.
Она не отвечала довольно долго, я не торопила ее.
– Я с парнем поссорилась, – сказала она.
– С Владиком?
Катя вроде бы удивилась, потом кивнула.
– Да. Мы хотели на дискотеку, а он с друзьями на рыбалку смылся. Я разозлилась.
– Он тоже в вашей школе учится?
– Нет, в двадцать пятой. Живет рядом, в одиннадцатом доме. Я его давно знаю. Мы… у нас серьезные отношения… Правда, что сейчас можно выходить замуж уже в четырнадцать? И родители не имеют права помешать?
– Я думаю, без согласия родителей в четырнадцать лет замуж выходить не стоит, – мягко заметила я.
– Мне скоро шестнадцать. Я хочу уйти отсюда. – Она вдруг заплакала, уткнулась в подушку, вздрагивая всем телом. – Она меня ненавидит, она только рада будет…
– Это ты о мачехе? – Девочка кивнула, вытерла лицо ладонью и вновь уставилась в пол.
– Я всегда во всем виновата. Всегда.
– В чем, по ее мнению, ты виновата на этот раз? – осторожно поинтересовалась я. Катя опять испугалась, взгляд затравленно заметался, она облизнула губы и попросила:
– Ничего ей не говорите. Пожалуйста.
– Давай вернемся к субботе. Итак, Юля собиралась встретиться с подругой. С тобой?
– Да.
– Вы поссорились с Владиком…
– Поссорились. И у Юли было скверное настроение. Кот опять к ней цеплялся на перемене, шуточки отмачивал. Свинья. Все они свиньи. Я их ненавижу. Если бы я могла… если бы у меня были деньги… я бы уехала далеко-далеко и всю жизнь прожила одна, завела бы собаку…
– Могу сообщить по секрету: это не так уж и весело, – заметила я, улыбаясь.
– Вы ничего не понимаете, – крикнула она в отчаянии и вновь собралась зареветь.
– Как я могу понять, если ты ничего не рассказываешь? Кот цеплялся к Юле, дальше что?
– Ну, я ее уговаривала не расстраиваться. Позвала ее на дискотеку, а Владик смылся. Все они козлы. Козлы и эгоисты. Я их ненавижу.
– Не увлекайся… То, что ты их ненавидишь, я поняла, вот за что, пока не ясно. – Она вновь испугалась и начала прятать взгляд, а я продолжила: – На дискотеку вы пошли вдвоем?
– Да. В клуб «Марсианские хроники». Там обычно весело, а в субботу народу ни души, погода летняя, и все сдернули на природу. Надо было с Владиком ехать. Юля предложила выпить, раз танцевать не с кем. Мы выпили, а потом пошли домой.
– Сразу домой пошли?
– Погуляли немного.
– Где?
– В центре… Шли пешком.
– Тогда выходит, что гуляли довольно долго. От клуба до центра не близко.
– Ну, может, мы на такси ехали, я не помню.
– Мне придется поговорить с твоими родителями, – вздохнула я.
– Зачем?
– К примеру, чтобы выяснить, в котором часу ты вернулась домой в субботу.
– Я не помню. Правда. Мы вышли из клуба, прогулялись, потом поехали домой.
– Вместе с Юлей?
– Нет. Ей в другую сторону. Я уехала, она осталась на площади.
– На какой площади?
– Там, где банк, – буркнула девочка.
– Ты имеешь в виду площадь Победы?
– Ну… да… – Катя вдруг насторожилась, к чему-то прислушиваясь. – Мачеха пришла, – захныкала она. – Не говорите…
Тут дверь открылась и женский голос произнес:
– Катюша, я виноград принесла… – Женщина заглянула в комнату и с удивлением уставилась на меня. – Здравствуйте.
– Здравствуйте, – кивнула я, разглядывая ее. Вот уж кто меньше всего походил на мачеху из детских сказок. Симпатичная молодая женщина с добрым лицом и лучистыми ярко-синими глазами. Смотреть на нее без улыбки было невозможно. Свободный брючный костюм не скрывал, что женщина вскоре станет матерью. Пока я придумывала, что сказать, Катя заявила:
– Это из милиции.
– Из милиции? – удивилась женщина. На ее лице появилось беспокойство. Я протянула удостоверение и пояснила:
– Юля Якименко ушла из дома. Родители беспокоятся, не знают, где она. На звонки она не отвечает. Разумеется, они не заинтересованы в том, чтобы это событие стало достоянием гласности.
– Да, понятно. Катя, если ты знаешь, где Юля, надо обязательно рассказать…
– Я не знаю! – истерически закричала девочка и с рыданиями уткнулась в подушку.
– Катя, успокойся, пожалуйста, – бросилась к ней женщина, но та отстранилась и принялась выкрикивать что-то бессвязное.
– Лучше ее оставить на несколько минут, – заметила я. Женщина неуверенно кивнула и первой вышла из комнаты.