Руслан замолчал. Хмуро посмотрел на издевательски скалящуюся со стены медвежью пасть. Потом добавил:
– В общем, я хочу знать, что из старых сказок может пригодиться в охоте…
Эскулап ответил не сразу – казалось, он был полностью поглощен одним занятием – дегустацией очередного варианта эликсира (Руслан, который завтра утром должен был предстать с докладом перед Генералом, не выпил ни капли).
– Сказки… Знаешь, Русланчик, все сказочные и мифические существа всегда четко делились на две категорий – на полностью выдуманных и имеющих под собой реальную основу. Первые являют из себя эклектичное и фантастичное сочетание деталей и органов реальных животных и иногда людей: грифон, сфинкс, кентавр, русалка. У вторых под позднейшими фантастическими наслоениями всегда можно выделить реальную основу. Единорог – явно самый обычный носорог в пересказах людей, в жизни с-ним не сталкивавшихся. Основой для драконов и прочих змеев-горынычей наверняка послужили крокодилы и гигантские удавы южных краев – ну и плюс порой попадавшиеся нашим предкам в горных выработках скелеты динозавров. Оттаивавшие по берегам северных рек туши мамонтов породили легенду о кроте-гиганте – подземном Индрик-звере, умирающем от солнечного света. В общем-то, отсюда следует, что у предков фантазия была не особо развита, и придумать что-то оригинальное они оказывались не в силах. Короче, ученые, интересующиеся легендарными тварями, выработали простой критерий – если некое гипотетическое существо составлено из двух или более реально существующих животных – то наверняка оно вымышлено. Ликантроп попадает именно в эту категорию – полу-человек, полу-волк. То есть – миф.
Словно в ответ на этот тезис Эскулапа из-за окна, от клеток вивария, донесся тоскливый многоголосый вой. Руслан поморщился и сказал:
– Что-то развылись наши мифы. Не к добру.
Эскулап не смутился наглядному (вернее – слышимому) опровержению своих слов и продолжил:
– Однако именно это старое правило заставляло долгое время относить вполне реальных существ к разряду вымышленных. Например, африканского окапи – весьма смахивающего на гибрид лошади, зебры и жирафа. Или австралийских ехидну и утконоса…
– И ликантропа? – поинтересовался Руслан.
– Не спеши, я к нему и веду… Так вот, описываемое мифами и сказками поведение тварей первой группы – всевозможных гарпий и сатиров – можно не брать в голову. А со второй группой сложнее… Там все, конечно, переврано изрядно, но до основы докопаться можно. По любому мифу о драконоборце нетрудно реконструировать, какая история послужила ядром для дальнейших наслоений – схватка ли с десятиметровым крокодилом-убийцей, или находка древними рудокопами костей тиранозавра.
– То есть все драконы, живущие в пещерах, на грудах золота, – это отголоски таких находок в штольнях?
– Естественно. При чем тут сокровища, тоже в принципе понятно. Рудники и шахты древности в основном бычи золотые и серебряные – уголь наших предков интересован мало, лесов тогда хватало.
– Тогда не ясно, отчего почти все эти драконы и шеи-горынычи в сказках летают? Неужели так часто попадачиь кости птеродактилей?
– Нет, скорее тут наложились реальные истории о смерчах, уносивших людей и животных. Но нас, Pусланчик, легенды про драконье золото не интересуют Нам стоит просеять на мелком сите сказки об обороняк-вервольфах-перекидышах и посмотреть, что останемся на донышке.
Руслан подумал, что просеивать и кроить уже поздно, надо действовать. Оставалось надеяться, что какие-то наработки у Эскулапа уже есть. Хотя откуда? Кто мог ждать, что сказка вот так вот возьмет да и станет реальностью…
Он снова посмотрел на оскаленную медвежью башку. Неизвестный таксидермист был талантлив – казалось, зверь сейчас зарычит, сейчас бросится… Руслан вздохнул и стал задавать вопросы. Накопилось их много.
За окном брезжил рассвет.
Бутыль с эликсиром стараниями Эскулапа опустела, а голова Руслана, наоборот, была переполнена историями из книг про оборотней и вервольфов, перекидышей и кеноцефалов Людей-волков, людей-медведей, людей-лис.
Руслан с тоской подумал, что вся зта груда подробностен. вываленная из бездонной памяти Эскулапа, ничем ему в поисках не поможет. Потому что во всех сюжетах обнаруживали ликантропов на редкость однообразно. Либо вычисляли логическим путем на основании косвенных улик (интересно, сколько при этом пострадало невинных?). Либо обнаруживали у оборотней в их человеческой ипостаси характерные, не успевшие регенерировать раны, нанесенные зверю… Но это не зацепка. Конечности, на восстановление которых требуются дни, а то и недели, их объект не терял… А шрамы от пуль можно обнаружить лишь при детальном осмотре.
Значит, остаются обычные, проверенные временем оперативные методы…
Последний вопрос Руслан задал уже из чистой любознательности.
– А что говорит народная мудрость о первоисточнике явления? Откуда взялись самые первые ликантропы?
Голос начальника службы безопасности звучал устало, бессонная ночь сказывалась.
Эскулап, к удивлению Руслана, тоже выглядел не лучшим образом. А ведь не так давно о его выносливости рассказывали легенды… Болен чем-то? Руслан вдруг подумал, что за все годы их знакомства Эскулап ничем не болел. Ни разу…
– Вот с генезисом явления сложнее, Русланчик. Обычно источники лишь констатируют наличие людей с такими вот оригинальными свойствами… Лишь в мифах о кеноцефалах говорится прямо и четко: произошли от богопротивного сожительства людей и волков…
– Ерунда, – поморщился Руслан. – Как же, станет волк с кем сожительствовать. Живо в глотку вцепится. Это лишь собачек извращенные дамочки всяким штучкам-дрючкам учат.
– Не скажи, всякое в жизни бывает. Вот, к примеру, Доктора покойного в восемьдесят шестом поездкой по Африке премировали. Под бдительным приглядом, понятно, с группой туристов… Так их там чуть слон-самец не изнасиловал. Самым натуральным образом.
– Всех разом? – скептически спросил Руслан. – Или по очереди?
И подумал: «Сдает, сдает Эскулап… Раньше таких несмешных шуток от него не слышали».
– А ты зря губу кривишь… Дело было так: в Кении, в национальном парке Серенгети, слоны отчего-то вдруг сильно размножились. Может, несколько удачных лет выдалось, на корм изобильных, может еще отчего, не знаю. Но размножились. И стало им в национальном парке тесно и голодно. Начали промышлять за его границами, по окрестным полям. А слон, сам понимаешь, не мышка, по зернышку в норку таскающая. Две-три таких животинки ночью в поле похозяйничают – считай, бедняги негры без урожая остались. Стали аборигены на них охотиться, хоть запрещено это категорически, под угрозой тюрьмы… Стреляли, понятно, украдкой, из обычных винтовок. А на слона штуцер нужен, калибра так десятого, а лучше восьмого. Результат: медленно погибающие слоны-подранки плюс растоптанные ими горе-охотники. Тут западные «зеленые» придурки всполошились: ах, как негуманно! жестокость и варварство! А правительство Кении к ним куда как прислушивалось – больше половины валюты в страну от интуристов шло… Но неграм, что без урожая оставались, вопросы гуманизма по барабану. Или по там-таму. Короче, выдали друзья природы глобальный проект: контрацепция слонов в течении нескольких лет. Чтобы, значит, сократить численность гуманным способом. Ну, «зеленые» фонды отстегнули гранты, закупили гормональные препараты в слоновьих дозах – тормозящие овуляцию у слоних-самок. Кликнули клич, добровольцы-«гринписовцы» со всего мира прискакали слонов спасать… Приступили к акции. Но тут вышла заковыка. Это только в сказке доктору Айболиту и слониха, и волчица попку покорно под укол подставляли. А в жизни попробуй-ка, даже из ружья, даже на расстоянии… Разъяренный слон, даром что травоядный, по первое число выдаст. В общем, добровольцы стали ампулами в них сверху пулять, с вертолетов. Но оттуда под хвост не заглянешь, самец или самка – не понять. В общем, стали инъецировать всех, без разбора. Для надежности. И тут началось самое интересное. Оказалось, на слонов-самцов этот препарат очень специфично действует. На манер виагры. И действие длительное… А у самок как надо сработало – овуляции пропали. Но слониха, надо сказать, к себе самца подпускает, лишь когда способна к зачатию, а силком на такую многотонную партнершу не больно-то запрыгнешь… Вот и представь коллизию: носятся по Африке возбужденные сверх всякого приличия слоны – хоботы трубят, глаза кровью налиты, уши по ветру развеваются, мужское хозяйство в полной боевой готовности…
Руслан представил. Впечатляло.
– Уж они и за самками гонялись, и даже за самцами молодыми – ничего не обламывается. И от такой жизни слоны последний ум потеряли, стали набрасываться на все крупное и движущееся… На носорогов. На грузовики. И на автобусы с туристами, что по Серенгети, по специально проложенным дорожкам ездили. И угораздило группу Доктора как раз на такого самца напороться… Хорошо, водитель уже знал, что к чему – по газам ударил и оторвался. А поначалу всякое бывало. Слоны обычно в Серенгети мирные и к автотранспорту привычные. Да и туристы просят: подпустите поближе, дайте кадры уникальные сделать… В общем, и автобусы были расплющенные, и люди раненые.
Руслан живо представил слона-маньяка, пытающегося изнасиловать автобус… Да уж, кадры уникальные. Эксклюзив. Спросил:
– И как проблему решили?
– Ну, «зеленые» предложили новую гениальную идею: пусть, дескать, местные егеря сами слонам под хвост заглядывают и всем самкам на спину метку краской наносят. Большую, с воздуха хорошо заметную. Чтобы уж без ошибок продолжать гуманную акцию. Но тут кенийское правительство убытки посчитало, за ум взялось и всех придурков-природолюбов из страны мягко попросило. Сексуально озабоченных самцов егеря отстреляли без лишней рекламы, в укромных местах, подальше от глаз и камер туристов. А окрестным жителям стали продавать, штуцера слонобойные и лицензии на отстрел в ограниченных количествах. И утряслась как-то проблема потихоньку…
Эскулап побарабанил пальцами по опустевшей бутыли. И добавил неожиданное:
– Только нашу проблему так не решай – выстрелом в укромном месте. Этот объект мне нужен живым и только живым. Лучше упустить и начать всё сначала, но не убивать ни в каком, даже в самом крайнем случае.
Голос Эскулапа звучал не так, как при рассказе о половой жизни слонов и слоних – жестким приказом.
Руслан посмотрел на его осунувшееся, постаревшее лицо. Подумал, что Эскулапу не подчиняется, но ответил уверенно:
– Возьмем. Живым. Никуда не денется. Хотя сам ни в чем уверен не был.
Через час Руслан улетел в Питер.
Глава 6
Военный совет состоялся утром, когда буксир тарахтел уже по Ново-Ладожскому каналу. Кроме «егеря Ивана» и Прохора Савельевича, в нем принял участие Петя Гольцов.
Капитан так объяснил его присутствие:
– Ты, Петя, парень образованный, в университете обучаешься, – может, и присоветуешь что толковое. Хотя, конечно, моря не видел и жизни не знаешь. А я-то, едредть, и училище с большим скрипом окончил, не силен был в науках гуманных. Только тем и взял, что с завязанными глазами мог хоть по Неве пройти, хоть по Ладоге, хоть по Онеге. Каждую мель помнил, каждый бакен. Но хоть наук не превзошел, однако в жизни видывал всякого. Сдается мне, в три головы быстрее чего-нибудь толкового Ивану присоветуем.
С чего начать-то ему? Как место свое в жизни отыскать прежнее?
Как и принято на всех военных советах, первым высказался младший по званию. То есть Петя Гольцов. Он понятия не имел, что следует предпринять человеку, напрочь забывшему, кто он такой, о чем сразу и заявил:
– Я не знаю… Но думаю, что когда люди без вести пропадают, то куда положено обращаться? В милицию. Наверное, когда находятся, то тоже туда идти надо. К ним все сведения о пропавших без вести сходятся. О вышедших из дома и не вернувшихся.
Иван возражений не высказал. В его нынешний жизненный опыт контакты с органами правопорядка не входили. И никаких воспоминаний слово «милиция» не пробудило.
Зато капитан воспротивился весьма активно:
– Ага, едренть, в милицию… А там первым делом: документы предъяви! Нету? И кто такой – забыл?! Ну так освежим те память… Отмудохают дубинкой по ребрам и в обезьянник запихают. Начнут проверку, не беглый ли, не урка ли в розыске… «Пробивка» по-ихнему называется. И если ничего на те не висит…
Прохор Савельевич сделал паузу, внимательно посмотрел на Ивана. Тот слушал равнодушно, со спокойным лицом. Капитан продолжил:
– Ежели ничего не «пробьют» – то отправят в приемник-распределитель, к бомжам в компанию. Оттуда, если повезет, – в психушку, на экспертизу. А психушка, ходят слухи, хуже зоны. На зоне хоть срок свой знаешь, до выхода дни считаешь… Лечить же тя всю жизнь могут. После их уколов и здоровый заговариваться начнет. А тебя уж точно не выпустят. Заполните, скажут, анкетку, посмотрим как вы, мол, вылечились. И что ты там напишешь? Какой год на дворе, и то не помнишь…
– Две тысячи второй, – сказал Иван. – Год лошади.
– Вспомнил, что ли?
Иван указал на переборку. Точнее, на украшавший ее календарь с обнаженной девицей, лихо оседлавшей буланого мерина.
– За знание года, едренть, тя на волю не выпустят, не мечтай… Я вот что предлагаю. На Свирь тебе надо, обратно в Лодейное Поле. И в районную охотинспекцию сразу. Мнится мне, тебя там сразу узнают, в дверях еще. Поскольку, кроме как инспектором с Лодейного, быть ты никем не можешь. Я тут поразмыслил и понял: даже лесником или егерем – не можешь. Егерь кордон содержит, прислуги ему по штату не положено. А ты на ладошки свои глянь… Глянул? Вот то-то. Нет мозолей… Без денег и документов возвращаться не стоит, только до первого мента и доберешься. Поэтому подожди, мы в Усть-Ижоре баржу отцепим и обратно пойдем, с двумя порожними… Чуть медленнее вернешься, зато с гарантией.
– Лодейное Поле – это поселок? – спросил Иван.
– Город это, город на Свири. Старинный, еще Петром основанный. Про Петра Первого хоть помнишь? Иван покачал головой. Спросил:
– Большой город?
– Да нет, обычный райцентр. И полсотни тысяч не живет…
– Тогда я не оттуда, – уверенно заявил Иван.
Капитан и Петька посмотрели с удивлением. Впервые их гость что-то сказал о себе так уверенно и безапелляционно. Продолжил он, впрочем, совсем в другой тональности:
– Я… Мне приснился сон… Сегодня, под утро. Город… большой, огромный город… улицы, полные народу… я еду на машине, за рулем, – уверенно еду, дорога мне знакома, улица, другая… припарковываю машину… захожу в здание – не в первый раз захожу, как в хорошо знакомое место, и…
– И что? – в один голос спросили Петя и Прохор Савельевич.
– И все. Проснулся.
– Разные сны бывают, Иван, – задумчиво сказал капитан. – Порой такое привидится, чего в жизни с тобой не бывало и не будет никогда. Поневоле думаешь – чужой сон в башку затесался, не иначе… Не стоит на сны надеяться.
Человек, названный Иваном, не стал спорить. Хотя сам был уверен в обратном. Во сне он знал, кто он такой и как его зовут – но знание эхо ушло с пробуждением.
Второй военный совет состоялся в Логове – в той самой комнате, где почти всю ночь беседовали Руслан с Эскулапом.
На столе лежала большая карта, над столом склонились люди в камуфляже. Впрочем, советом происходящие назвать было затруднительно – никто ни с кем не советовался. Говорил (хорошо поставленным голосом преподавателя, четкими, закругленными фразами) в основном один человек, Мастер.
– Вот этот круг на карте – зона, где может оказаться объект к сегодняшнему дню. Сами понимаете, с каждым часом диаметр окружности будет расти, а площадь соответственно, расти в квадрате…
Мастер осекся, посмотрел на лица подчиненных… Судя по лицам, объяснять им геометрические проблемы бесполезно. Мысленно сплюнул и заговорил проще и резче.
– Значит, так. На территории поиска имеем следующие жилые объекты: четыре деревушки, пять егерских кордонов и вот здесь, на севере, – бывший поселок торфодобытчиков. Сейчас его какие-то сектанты приспособили под свою коммуну. Разбиваемся на четыре группы, три на вертолетах, одна по земле. Старшие: я, Штырь, Ахмед и Мухомор. Держите – здесь списки объектов для каждой группы. Легенда: побег из зоны. Выспросить всех про незнакомого человека, особая примета – ни единого волоска на голове и теле. Тут все наперечет, любой новый как белая ворона, за версту видать. Расспрашивать обо всем, о любых необычных мелочах. Пропажа каких-либо вещей или одежды – любой, хоть с огородного пугала. Непонятные следы или звуки в лесу. Странное поведение кого-либо из соседей. Короче, о любой, самой мелкой странности докладывать мне по рации. Кодовые фразы там же, со списками объектов. Вопросы?