Им не приходилось прислушиваться, семейный разговор шел на повышенных тонах.
– Говорил или нет? – допытывалась Поля.
– Ну, говорил.
– Зачем?
– Она хотела женить меня на себе.
– Зачем? – глупо спросила Поля. – А как же я?
– Хватит старое ворошить! Ведь я не разошелся с тобой и не женился на ней! Чтобы Зойка отстала, я про болезни сказал.
– У тебя с Зойкой было! – ахнула Поля.
– Ты же меня простила! – напомнил Вася. – Сама сказала: давай забудем, не будем вспоминать. А теперь концерт устраиваешь!
– Я такого не говорила! – кричала Поля. – Я думала, что умираю! Скотина! Мало того, что изменял мне с сестрой, так еще и похоронить хотел! Собаку для тебя завела. А ты мне колечко с сережками? Откупился? Я дни считаю до погибели, а ты, кобель паршивый, по чужим койкам прыгаешь? Меня, безвинную, через задний проход надувают!
Вася о процедуре проктоскопии не ведал. Решил, что Поля грубыми словами описывает вред, который он ей нанес своим романом с Зойкой. Но ведь сама говорила, что простила! Плакала и трютюхуськой называла! Он думал, что его жена святая, а она выражается как базарная скандалистка!
На кухне Ксюша тихо спросила Ирину:
– Ты что-нибудь понимаешь?
– Судя по всему, – так же тихо ответила Ира, – логически все выстраивается следующим образом. У Василия был роман с одной из сестер Поли. Чтобы оправдать отсутствие серьезных намерений, он придумал несуществующие болезни жене. Об этом стало известно Поле, только в части диагнозов, а не измены.
– Подлец! – в сердцах обозвала Васю Ксюша.
– Она пережила страшное время, – согласилась Ира.
Семейная баталия продолжалась. После громкого обмена упреками послышалась какая-то возня, звуки хлопающих дверей, беготня.
– Не отдам Джери! – кричал Вася.
– Моя собака! – вопила Полина. Очевидно, они вырывали друг у друга щенка.
И только когда послышался жалобный и тонкий щенячий визг, потасовка прекратилась.
Выиграла Полина. Она пришла на кухню, растрепанная, красная, гневная, передала Джери Ксюше:
– Возьми! Ноги моей здесь больше не будет! Пусть питается в столовках! Ухожу! Подождите, вещи соберу.
– Поля, – увещевала Ирина, – поспешные решения не всегда бывают самыми мудрыми. Ты сейчас в состоянии аффекта.
Поля расслышала – «эффекта». Она мелко закивала:
– От такого эффекта, девочки, у меня все поджилки трясутся. И воздух в кишечнике, как назло, кончился. Надо было не доктору, а Ваське прямо в харю автоматную очередь выпустить! Я ему этого никогда не прощу! Так меня опозорить!
Ирина подумала, что ни радостное известие об отсутствии страшных болезней, ни печальное об измене мужа не потрясло Полю в такой степени, как оскорбила нелепая сцена в кабинете у доктора. Поэтому Ирина попыталась вступиться за Васю:
– Его вина в твоем, как ты говоришь, «позоре» только косвенная!
Ксюша возмутилась:
– А Зойку он тоже косвенно оприхаживал? У Поли еще десяток сестер, не считая двоюродных – далеко ходить не надо. Вася теперь всех их будет пользовать? По очереди? Диагнозов на Полю не хватит! Надо проучить этого бабника! Поля, собирай манатки. У меня поживешь.
Бабник сидел в кресле, злой и насупленный. Со сложенными на груди руками смотрел на экран телевизора, где извивалась облаченная в змеиный наряд певица. Все женщины сейчас казались Васе змеиным отродьем, и он даже попытки не сделал остановить жену, бросающую в чемодан тряпки.
Так Полина переехала к Ксюше. Обе не работали, не ходили каждый день на службу. Возились с собаками, вели немудреное хозяйство и задушевные беседы. Ездили в гости к Ирине, или она заглядывала к ним, объедались Полиной стряпней.
На повестке дня стоял следующий медицинский акт – лечение Ксюши от алкоголизма. Она не противилась, но в удачу не верила. Точнее сказать, с утра Ксюша была всячески за избавление от пагубной страсти, а к вечеру, когда организм требовал привычного допинга, мрачнела и обзывала всех лекарей шарлатанами.
Нарколога предложила Поля, того самого, что вылечил ее брата Колю, четвертого по старшинству, между Полей и Клавой. Залечили Колю глубоко и прочно – он даже конфеты с ликером отказывался есть и пить капли на спирту. А раньше уходил в запои на месяц, таскал из дома веши и гонялся за женой с тесаком.
Прежде чем допустить специалиста антиалкогольного профиля до Ксюши, с ним встретилась Ирина и познакомилась с сутью методики. Суть эта, для Ксюши тайная, Ирину удовлетворила.
Две недели до ударного лечения от алкоголизма Ксюше нельзя было пить. Подруги всячески старались облегчить ее «просушку», отвлекали по вечерам, ходили в кино, в театр и даже один раз на симфонический концерт. Лева, сидя между Полей и Ксюшей, исподволь наблюдал, как они мужественно борются со сном. И все-таки во втором отделении тетю Полю убаюкали серенады Брамса, а тетя Ксюша всхрапнула под этюды Шопена. Лева их вежливо растолкал.
В конце Поля и Ксюша энергично хлопали стоя. На выходе сказали, что классическая музыка – это великая сила, особенно когда слушаешь ее живьем в первый и в последний раз. Больше их в консерваторию не заманишь. Только оперетта!
Нарколог занимался Ксюшей, а Поля и Ирина увели собачью свору на прогулку. Им было приказано отсутствовать полтора часа.
Сначала врач усадил Ксюшу за стол. Размахивал перед ее лицом блестящим шариком на веревочке, велел глаз с него не сводить и бормотал заклинания.
«Голову морочит, гипнотизер недорезанный», – думала Ксюша.
Потом он уложил ее на диван и сделал укол в вену. Ксюша, кроме боли от иголки, ничего не почувствовала. В том числе и исчезновения желания выпить, которое грызло ее постоянно. Тайком от подруг она к бутылочке, спрятанной в коробке с зимней обувью, все-таки прикладывалась. Может, поэтому и лечение не получалось? Зря деньги отдала. Нарколог посмотрел на часы:
– Так, продолжаем!
Он открыл свой портфель и достал бутылку водки и пластиковый стакан.
– Не желаете?
– Желаю! – с вызовом ответила Ксюша.
Она лихо опрокинула водку, демонстрируя врачу, что его лечение никуда не годится.
Через три минуты она стала умирать. От всех болезней сразу. Ядовитые мелкие пираньи вонзились в каждую клеточку тела, а жестокие акулы выхватывали по большим кускам. Мозги рвались наружу из черепной коробки. Кости ломались и гнулись, как резиновые. Сердце останавливалось от боли. Легкие не захватывали кислород.
Ксюша обливалась холодным потом, дрожала и тихо верещала:
– Помогите! Спасите! Я умираю.
Врач спокойно взял ее за руку, посчитал пульс. Достал аппарат и измерил давление. Напевая простенький мотивчик, он вышел из комнаты.
Нос у Ксюши работал – она почуяла запах дыма. Курит, убийца! А она на краю могилы. Были бы силы, ползком добралась бы до окна и вывалилась наружу – лучше разом кончить, чем терпеть такое.
Через некоторое время исчезли и мысли о самоубийстве. Сознание заполнилось липкой черной массой. Это была уже не боль, а сверхчеловеческое страдание. Ксюша отдавала концы.
Нарколог наклонился над ней, приподнял веки, проверил реакцию зрачков. По-прежнему весело напевая, он распахнул свой чемоданчик с медикаментами и стал возвращать Ксюшу к жизни.
Когда пришли подруги, врача уже не было. Ксюша, с мокрыми от пота волосами, бледная до зелени, лежала на диване и смотрела в потолок. Она переваривала слова нарколога, которыми он «кодировал» ее перед уходом.
Принятие спиртного будет теперь сопровождаться подобной реакцией. Препарат, который ей ввели, со временем набирает силу, и никакая реанимация Ксюшу не спасет. Он, нарколог, работает с абсолютной гарантией, которую может дать только смерть. Если Ксюша еще раз приложится к стакану – отправится на тот свет, предварительно испытав мучения, по сравнению с которыми сегодняшний приступ – легкая царапина.
– Что он с тобой делал? – всполошилась Поля. – На тебе лица нет.
– Он показал мне ад, – ответила Ксюша.
Ирина внимательно на нее посмотрела. В ад Ксюша действительно поверила.
Глава пятая,
в которой меняются обстоятельства и возникает смелый план борьбы с лишним весом
Тайны подземелья
Знакомиться с недвижимым имуществом, доставшимся от не в бозе почившего мужа, Ксюша отправилась вместе с подругами.
Небольшой поселок, полтора десятка коттеджей, находился в двадцати километрах от Кольцевой автомобильной дороги и был обнесен высоким забором. Охранники у железных, вроде тюремных, ворот долго проверяли Ксюшины документы, звонили куда-то по телефону. Ирина и Поля спокойно ждали в стороне, а Ксюша смотрела волком. Как и предупреждал врач, после лечения от алкоголизма у нес наступила депрессия. Проще говоря – злость на весь мир. Но мир ничего плохого ей не сделал, во всем виноват бывший муж. Поэтому Ксюша решила: если в доме воняет Костиком, если там сохранился его дух, она найдет взрывчатку или откроет газ и взорвет дом к чертовой бабушке.
– Значит, вы вдова и теперь будете у нас жить? – уточнил охранник, возвращая бумаги.
При слове «вдова» Ксюша издала протестующий рык:
– Не твое свинячье дело!
Хотела еще объяснить ему про «у нас жить», но Поля и Ирина потянули ее от греха подальше.
Дома из красного кирпича, совершенно одинаковые, точно сошедшие в конвейера, выстроились в линию. Вокруг каждого газоны и молодые сосенки. Невысокая, в метр, кованая ограда разграничивает участки. Ксюшино владение последнее в ряду, за ним каменный забор с колючей проволокой поверху и железной дверью с амбарным замком.
Они прошли к дому по мощенной природным камнем дороге. Слева по фасаду высокое крыльцо, ступеньки поднимаются на площадку, где находится дверь в обретенные апартаменты. Справа большие двустворчатые ворота гаража. С него и решили начать экскурсию.
В гараже подруги увидели три средства передвижения – похожий на катафалк джип с затемненными стеклами, трехколесный мотороллер вроде большого детского велосипеда и с огромными колесами и такой же мотороллер, но на полозьях вместо колес – снегоход.
Ирина подошла к джипу и, придерживая очки, склонилась над фирменным значком на капоте.
– «Мерседес», – констатировала она, – это очень дорогой автомобиль.
– Плевать, – отрезала Ксюша и распахнула дверцу.
Она все ждала, когда в нос ударит запах покойника мужа. Но в салоне пахло натуральной кожей, которой были обиты сиденья.
Подруги были равнодушны к автомобилям, им не терпелось осмотреть дом. Они на минутку заглянули в чулан, где стояли бойлеры, электрические насосы и другие приспособления жизнеобеспечения. Вышли на улицу и поднялись на крыльцо.
Ксюша гремела ключами, подбирая их к четырем замкам, и бурчала под нос ругательства.
– Твое волнение понятно, – успокаивала Ирина.
– Эх, – вздохнула Поля, – нам бы такой домина в детстве. А то спали по трое в койке.
Они прошли по короткому коридору, распахнули дверь в торце. Впереди была темнота и какое-то неясное поблески-вание.
– Надо свет включить, – прошептала Полина. – Где выключатель?
Им вдруг стало не по себе: будто в замок с привидениями заявились.
Ксюша в очередной раз чертыхнулась и решительно шагнула вперед, выставив перед собой кулаки, готовая к схватке с призраком Костика. Она врезалась в дверь. Та распахнулась, и впереди забрезжил свет. Полина и Ира быстро прошмыгнули следом.
Они оказались в гостиной с тремя узкими и длинными, как бойницы, окнами. Подруги боязливо осматривались: камин, диваны и кресла, ковер на полу, телевизор, музыкальная система, длинный обеденный стол с дюжиной стульев вокруг. Ксюша водила носом, но Костиком не пахло. Витали запахи ремонта, новой мебели и застарелой пыли.
– Эта сволочь здесь не жил, – буркнула Ксюша.
– Да, – согласилась Ира, – похоже, обителью не успели воспользоваться. Все новенькое, из магазина, не обжитое.
– А где кухня? – Полина беспокоилась о том, что ей роднее.
Прежде чем обнаружить кухню, они нашли маленький спортивный зал с тренажерами и просторную винную кладовую. Увидев стеллажи с бутылками в углублениях, Ксюша закашлялась – дух перехватило.
На кухне Полина издала завистливый вздох. Просторная, оборудованная по последнему слову поварского дизайна. Электрическая плита в центре, над ней раструб воздушной вытяжки. На специальных кронштейнах висят сковородки, кастрюли, судочки, дуршлаки. Вдоль одной стены выстроились холодильники, морозильники, духовки, микроволновая печь, полки с кофеварками, тостерами, микродуховкой, портативной хлебопекарней и другими аппаратами, назначение которых для Ксюши и Ирины было тайной. У другой стены находились рабочие столы с таким количеством разнообразных ножей на подставках, что банде бы хватило вооружиться. Возле окна небольшой обеденный стол – для завтраков. И все опять-таки новенькое, нетроганое.
Полина сняла с крючка кастрюлю, взвесила в руке. Перевернула, восхищенно пискнула, прочитав марку на дне:
– Швейцарская! Ох, девочки, если бы вы знали, как я скучаю без своей посуды! У меня есть одна сковородочка, я на ней блинчики пеку тоньше листа бумаги.
Полину едва увели из кухни – надо еще второй этаж посмотреть. По лестнице поднялись в небольшой холл. Из него двери вели в четыре спальни, каждая решена в одном цвете – розовая, голубая, зеленая и золотистая. Соответственно подобраны обои, шторы, обивка мебели и картины на стенах. Дизайнер не особо утруждал себя в выборе обстановки, и спальни походили на гостиничные номера.
Ирина обратила внимание подруг на красивый вид из окон второго этажа. Сразу за забором начинался лес. Он спускался к речке, а за ней – зеленые холмы, рощицы.
– Сделай тут себе рабочий кабинет, – предложила Ирина, которая давно мечтала о подобном кабинете.
– Собак подстригать? – хмыкнула Ксюша.
– Что ты хмуришься? – Полина ласково погладила ее по плечу. – Радоваться надо, экое богатство привалило!
– Я Костику не доверяю.
– Но ведь он умер! – разумно напомнила Ирина.
– Все равно! – стояла на своем Ксюша. – Он большой подлец и мелкий пакостник, из могилы вредить будет. Я нюхом чую, то есть не чую, а уверена: и в этом доме какая-нибудь гадость спрятана.
– О мертвых плохо не говорят, – осуждающе покачала головой Полина и вспомнила о странном помещении сразу за входной дверью. – Девочки, темная комната, которую мы быстро проскочили, что там?
– В гостиной есть подсвечники. Зажжем свечи и посмотрим? – предложила Ксюша, которую пугало сознание того, что дорога на волю проходит через жутковатый участок.
– Замок Дракулы, – попыталась пошутить Ирина, но нагнала еще больше тревоги.
С зажженными канделябрами в руках они робко вступили в мрачное помещение. Тусклый свет из двери и дрожащий от свечей заиграл на стене.
– Спокойно! Это зеркало! – сказала Ксюша.
– Где тут свет включается? – подала голос Поля.
– По логике, выключатель должен находиться около входной двери, – заметила Ирина.
Они кружили по комнате, будто странный танец со свечами исполняли. Наконец Полина нашарила выключатель, и вспыхнул яркий свет.
Это был холл-прихожая, с вешалками для одежды и громадным, от потолка до пола, зеркалом. Подруги застыли, рассматривая свое отражение.
Три упитанные грации: Ксюша – бочонок на ножках, у Полины фигура тяжелоатлета, Ирина походит на большую грушу. Они дружно испустили горький вздох и подумали об одном и том же: «До чего же я толстая!»
Ксюша поставила свой подсвечник на полку и в досаде стукнула ногой по стене. В следующую секунду она завопила от ужаса. Полина и Ира испуганно взмахнули руками, их канделябры скрестились, как мечи, горящие свечи посыпались на пол. Зеркало ехало в сторону! Оно тихо поскрипывало, позванивало и двигалось на полозьях влево. Дошло до угла и остановилось. Теперь подруги стояли перед тяжелой стальной дверью вроде тех, что бывают у банковских сейфов.