– Все правильно, – пробормотал Свиридов, – я думал, что они именно так и поступят. Ну что... повеселимся.
Он резко сбросил скорость, и «БМВ» снова основательно клюнула зад «мерса», да так неудачно, что ее развернуло и вынесло на встречную полосу.
– Ага! – вырвалось у Владимира сквозь сжатые зубы. – Так их!
Он резко вывернул руль налево, и крыло «мерса» точно вписалось прямо в переднюю дверь «БМВ», смяло ее и вдавило внутрь. Машину неизвестных злоумышленников, вероятно не ожидавших такого поворота событий, сорвало с трассы и швырнуло на обочину.
– Ты что делаешь? – пробормотала Аня. – Ты сошел с ума?
– Эти козлы могут знать, где Афанасий! Возможно, что это они и...
Владимир, не успев договорить фразы, резко притормозил «мерс» напротив скатившейся в кювет «бээмвэшки» и, рывком распахнув дверцу, быстрым, по-тигриному гибким и опасным движением вылетел из машины и как-то сразу оказался возле «БМВ».
Сидящий за рулем русоволосый парень неподвижно сидел в кресле, свесив голову на грудь, а высокий лоб его наискось рассекала широкая багровая ссадина. Вероятно, он неловко подался вперед и ударился головой либо о лобовое стекло, либо прямо о руль.
Второй пытался выбраться наружу, но это ему плохо удавалось, потому что дверцу заклинило. Свиридов ударил дулом пистолета в стекло и, когда оно разлетелось вдребезги, протянул руку и буквально вытащил засыпанного осколками стекол парня прямо через окно.
Рослый парень, безуспешно пытаясь освободиться от железной хватки Владимира, мешком свалился на траву, скаля в хищной кривой усмешке крупные белые зубы.
– Ты что это?.. – прохрипел он, и все та же злобная кривая усмешка перечеркнула широкое загорелое лицо, как будто все то, что происходило последние две минуты, было только одной динамичной прихотливой игрой по обоюдной договоренности. – Ты что, брат?
– Какой я тебе брат, скотина? – произнес Свиридов и сильным ударом на коротком замахе дал парню понять, что никаких иллюзий в его отношении не питает и, как говорится, намерен обойтись с ним «по всей строгости революционного времени». – Лучше скажи, кому я обязан таким замечательным приключением?
– Ш-ш... што?
– Ты вот что, братец, – произнес Владимир, краем глаза следя за вышедшей из машины Аней. – Не рекомендую канифолить мне мозги, иначе пострадают твои собственные. Или то, что вам их заменяет. На кого работаете? Кто послал вас отработать Анну Михайловну?
– Да ты что, в самом деле, ничего не... – начал было парень, пытавшийся закосить под тупоумного амбала.
Свиридов вбил остаток ни к чему не обязывающей фразы негодяю в глотку сильнейшим ударом с правой. Правой ноги, естественно, потому что охота было об этого грязного ублюдка марать руки, в самом деле.
Грязного – это в том смысле, что парень умудрился основательно испачкаться в какой-то коричневой жидкости, судя по виду и запаху – машинном масле, причем явно не «Shell Helix Ultra».
– Ну, – угрожающе проговорил Владимир.
– Ты, конечно, парень крутой, – примирительно сказал парень, тяжело глядя на Свиридова. Он попытался подняться и сесть на редкую пыльную траву. – Но только ты полегче, и не таких в расход пускали.
– Сейчас ты у меня допрыгаешься, – предупредил Владимир. – Ну что, мне повторить свои вопросы или как?
– Или как, – буркнул тот, – а то знаю я, как ты повторяешь. «Допрыгаешься»... Что я тебе, блоха на сковородке?
Свиридов покачал головой, и в этот момент рука парня на траве скользнула в задний карман брюк.
– Только без фокусов, – предупредил Свиридов и, вытянув перед собой руку с зажатым в ней пистолетом, коснулся дулом лба парня. – Что у тебя там?
– Да всего лишь вот это, – проговорил тот и медленно вынул руку из-за спины. – Мое, так сказать, удостоверение личности.
– ФСБ? – воскликнул Владимир и развернул красные «корочки». – Теплаков Алексей Кириллович, капитан... И сколько нынче стоит такое удостоверение?
– Все дело в том... – начал капитан Теплаков и бросил короткий взгляд поверх свиридовского плеча. Какое-то сдавленное, еще не верящее самому себе торжество промелькнуло в его глазах, и Владимир интуитивно повернул голову, чтобы...
Выразительный взгляд Теплакова совпал по времени с испуганным предупредительным криком Ани.
На голову Владимира обрушился от души нанесенный удар, а потом сильные руки водителя грубо схватили его за горло и притянули к себе, пытаясь сломать шею.
Но даже оглушенный и полузадушенный, он полубессознательно извернулся и с силой ударил нападавшего затылком в переносицу.
И почувствовал, как вмялись и хрустнули под молниеносным ударом хрящи носа врага. От жуткой боли противник тут же разжал руки и слепо отступил на шаг, судорожно поднеся ладони к обезображенному лицу.
Останавливаться на достигнутом не имело смысла, и Свиридов подрубил столь неожиданно пришедшего в себя водителя добротным тычком в основание голени, а потом и вывел из строя окончательно, от души врезав жестким ребром ладони в самое основание черепа.
Водитель беззвучно ткнулся лицом в мелкую щебенку.
– ФСБ? – выпрямившись, рявкнул Свиридов на скорчившегося на земле капитана. – Хорошенькие у вас методы работы, мать твою!
Он легко подхватил капитана и тряхнул так, что из груди Теплакова вырвалось сдавленное хриплое клокотание.
– Вы все не так поняли, – быстро забормотал тот, – нам поручили просто проверить вас на предмет соответствия необходимым критериям... что-то вроде отбора.
Владимир отпустил Теплакова и отступил на шаг.
– Отбора? – медленно переспросил он. – Естественного, что ли?
Он повернулся к Ане и сказал:
– Сдается мне, Анна Михайловна, что эти люди действовали по указанию вашего мужа.
– Вот именно, – кивнул Теплаков с явным облегчением, – мы выполняли просьбу Сергея Всеволодовича. Вам ничто не угрожало. Автоматная очередь была холостой.
– Как это так? – бледнея, спросила Аня. – Значит, это Коваленко устраивает тут такие фокусы?
– Так точно.
– Такой, знаете ли, замечательный психологический эксперимент на кроликах. – Тонкие ноздри Ани раздулись и гневно затрепетали, на щеках выступил яркий румянец, а в глазах появились пугающие металлические отсветы. Владимир неожиданно увидел воочию ту, прежнюю Аню.
Впрочем, она быстро успокоилась, хотя обуздать себя ей, без сомнения, было ох как непросто.
– Я позвоню и проверю, так ли все на самом деле, как вы тут сказали.
– В машине есть телефон? – спросил у нее Владимир.
– Конечно.
Она набрала какой-то номер и уже через три секунды произнесла:
– Сергей? Это я. Слушай меня очень внимательно. Мало времени? Ничего, это подождет.
Она в двух словах передала ему суть происшедшего, а потом прямо заявила:
– Эти люди утверждают, что они действовали по твоему поручению и проверяли таким образом, соответствует ли Свиридов твоим требованиям. Это так?
Коваленко молчал.
– Это так? – повысив голос, переспросила Аня.
– Знаешь, дорогая, я не думаю, что это телефонный разговор, – сдержанно ответил Сергей Всеволодович. – Что касается капитана Теплакова и лейтенанта Степанова, то я признаю, что они на самом деле действовали по моему поручению. Я рад, что твой новый телохранитель оказался на высоте. Мои же действия были продиктованы заботой о тебе... Я хотел быть уверен, что отдаю тебя под охрану по-настоящему надежного человека. Ты не должна на меня обижаться, Аня. С тобой все в порядке?
– А у тебя есть сомнения? – ядовито спросила она, смешно наморщив лоб.
– Все было продумано, дорогая. Возможно, это было в самом деле несколько жестоко с моей стороны подвергать тебя таким встряскам, но это лучше, чем если бы ты попала в реальную переделку с ненадежным телохранителем.
– Ясно, – холодно проговорила Аня, но ясно было только то, что она с трудом сдерживает обиду – и за себя, и за Свиридова, которого подвергли унизительному испытанию.
– Я рад, что ты все поняла, – откликнулся Сергей Всеволодович и соизволил дать отбой.
Тем временем Владимир обратил внимание на пришедшего в себя водителя «БМВ», который незамедлительно был отправлен в прострацию повторно.
Внешний вид незадачливого субъекта не оставлял сомнений в том, что ему, то бишь лейтенанту Степанову, или как там его звали на самом деле, потребуется медицинская помощь, в том числе в отделении пластической хирургии, потому как его нос стараниями Влада был просто-таки размазан по его физиономии, как коровьи экскременты под железным катком асфальтоукладчика.
– А если все было разыграно, – проговорил Свиридов, пристально глядя на уже поднявшегося с земли и теперь тщательно отряхивающегося с видимым спокойствием Теплакова, – тогда почему же ваш напарник кинулся на меня, как человек, страдающий диареей, – на унитаз? Это что, тоже элемент проверки?
– Нет, – ответил Теплаков, – просто он не знал, кто вы такие и с какой целью проводится эта операция. Естественно, что, увидя своего непосредственного начальника на земле, а перед ним неизвестного с пистолетом, он принял меры. К счастью, неудачно.
– Что же вы так несолидно работаете-то? – усмехнулся Владимир и отвернулся от капитана. – Ни тебе прикрытия, ни какого-нибудь захудалого вертолета наблюдения.
– Я же говорил, что эта акция носит частный, внеслужебный, так сказать, характер.
– Все это так, – сказал Свиридов, – но я-то об этом не знал. Так что не думаю, что мне пришлось бы отвечать за вашу смерть в случае, если бы я не разобрался с вами так быстро и пришлось бы прибегать к кардинальным мерам. Поэтому в следующий раз, капитан, берите ношу по себе.
Теплаков покачал головой и медленно направился к своей «БМВ». С сомнением посмотрел на ее помятый салон, на разбитое стекло заклинившей к тому же дверцы, потом взглянул через плечо на неподвижное тело Степанова.
– Погодите! – окликнул он уже севших в «Мерседес» Владимира и Аню. – Погодите... вы не могли бы подвезти нас до Москвы? А то я не уверен, что машина заведется...
Аня продолжала сидеть неподвижно, словно и не слышала этих слов капитана, а Свиридов, широко улыбнувшись, похлопал ладонью по рулю.
– Ну конечно... – сказал он и после долгой паузы, во время которой Теплакова уже машинально потянуло к «мерсу», добавил: – Но как-нибудь в другой раз.
Огромное авто легко сорвалось с места и через несколько секунд уже растаяло за поворотом, а остолбеневший от такой выходки Владимира капитан ФСБ постоял некоторое время на обочине дороги, а потом, устало вздохнув, направился к уже начавшему шевелиться Степанову...
Глава 4
– Вот таковы вкратце наши условия, многоуважаемый Афанасий Сергеевич, – произнес высокий представительный мужчина лет около сорока пяти, в легком сером пиджаке поверх белой футболки с треугольным вырезом на шее. – Сами понимаете, дело серьезное, и на него мы можем пойти только при участии профессионала экстра-класса. Такого, как вы, Афанасий Сергеевич.
Фокин, сидевший в глубоком темном кресле где-то в углу огромной гостиной, в которой и происходил разговор, потер ладонью небритый подбородок и медленно выговорил:
– А вы вообще понимаете, кому вы это предлагаете?
– О, конечно! – Мужчина в сером пиджаке, прихрамывая на левую ногу, прошелся по комнате, а потом сел за стол, на котором находился компьютер, и пробежался длинными тонкими пальцами пианиста по его клавиатуре. – Пожалуйста. Фокин, Афанасий Сергеевич, дата рождения – 15 августа 1965 года... м-м-м, а кстати, вам известно, что пятнадцатого августа родились Вальтер Скотт и Наполеон Бонапарт? В разные годы, разумеется.
– Нет, – угрюмо буркнул Фокин.
– Жаль. А впрочем, это не суть важно. Занимательная у вас биография, Афанасий Сергеевич. Так... это все не столь интересно, а вот это уже лучше. «С 1983 по 1988 год проходил обучение в высшей школе при ГРУ Генштаба вооруженных сил СССР, в том числе с апреля 1985-го – в спецгруппе „Капелла“, на базе которой позже был сформирован одноименный отдел. В июле 1988-го – практика в Афганистане». Хорошая практика, – одобрительно произнес человек в сером пиджаке. – Правда, война на тот момент уже фактически заканчивалась, но у таких войн нет жестко фиксированной даты окончания. Ведь так, Афанасий Сергеевич?
– Совершенно верно, – по-военному четко ответил Афанасий.
– Так... работа в отделе... участие в подавлении августовского путча 1991... подавлении мятежа 1993... расформирование отдела и направление в Чечню на предмет ведения там боевых действий. Превосходная биография, господин Фокин! В особенности мне нравится предпоследний ее пункт. В период с июня 1996-го по июль 1999-го служил священником в Воздвиженском соборе в... господи, что это вас занесло в такую глушь? Да еще священником... cedant arma togae, то бишь оружие да уступит тоге, как мудро говаривали в Древнем Риме. Все это хорошо, вот только не могу я представить вас, Афанасий Сергеевич, священником.
– Митрополит тоже не мог, – проворчал Фокин. – Поэтому лишил меня сана, несмотря на то что я его племянник. А что касается глуши, так эта глушь – моя родина. Я там родился. Русские люди вообще имеют вредную и чреватую неприятными последствиями предрасположенность рождаться не только в Москве.
Его собеседник мягко улыбнулся.
– Я вижу, богатая военная биография не вытравила из вас чувства юмора. Нельзя за вас не порадоваться, Афанасий Сергеевич.
– Угу, – лаконично отозвался экс-священник Воздвиженского собора.
– Последние же два месяца, как нам обоим известно, вы провели в столице, будучи начальником охраны у милейшего Сергея Всеволодовича Коваленко. Весьма уважаемый и богатый бизнесмен. И жена, как говорят, у него просто красавица. Впрочем, кому, как не таким людям, как Коваленко, жениться на красавицах?
Фокин шумно вздохнул и зашевелился в кресле, а потом сказал, глядя в упор на своего столь образованного, культурного и понимающего толк в людях и жизни собеседника:
– И сколько вы заплатите мне, если я соглашусь убрать названного вами человека?
Тот некоторое время сидел неподвижно и молча – очевидно, он не рассчитывал, что эти слова будут произнесены так скоро.
– Мы обсудим этот вопрос вместе, – наконец отозвался он. – А вы быстро попали в нужную струю, – добавил он после некоторой паузы.
– А что мне... – задумчиво произнес Фокин. – Убивать людей – это моя профессия. Все-таки я занимался этим всю жизнь и только последние три года ушел от этого... думал, что нашел свое призвание или, по крайней мере, то, к чему больше, чем к смерти, лежит душа... ан нет, вышло, что я ошибался. Зачем тогда перекраивать себя?
– Зачем? – машинально откликнулся мужчина в белом пиджаке и серой футболке с вырезом на шее.
– Все равно, как говорил Микки Рурк в «Сердце ангела»... Есть такой фильм... «Врата ада отверзнуты, и гореть мне там вечно».
И Афанасий рассмеялся раскатистым и звучным горьким смехом, при звуках которого его собеседник невольно вздрогнул и искоса посмотрел на этого странного человека.
* * *
Фокин хорошо помнил все шесть лет своего пребывания в спецотделе ГРУ «Капелла». Первоначально предполагалось, что это будет элитный отдел внешней разведки, в котором будут собраны исполнители экстра-класса, которым принадлежало последнее слово в решении внешнеполитических конфликтов.
Проще говоря, это было подразделение государственных киллеров, и все их отточенное искусство убивать предназначалось только для одного – для физического устранения врагов Советского Союза.
Во главе «Капеллы» стояли во всех отношениях выдающиеся люди – великолепный профессионал разведки полковник ГРУ Петр Платонов, идеолог и стратег отдела профессор Михаил Климовский.