– Не такой уж и легкой. – Пламебородый тоже невольно помрачнел после слов Олсена, оставив на время свою обычную язвительность. – Хааскины никогда не были легкой добычей. Не спорю, при прямом столкновении с дал-роктами мы понесем огромные потери. Но эту битву мы выиграем. Сейчас мы сильны как никогда: десятки искусных магов, сотни эрсеркеров, тысячи хорошо обученных воинов. Дал-рокты не смогут нас уничтожить, как они пытались сделать это сотню лет назад, чтобы полностью контролировать Алтарь Зверя. Не удалось тогда, а сейчас не удастся тем более. Скорее, мы сами их всех положим, если они сунутся на нашу территорию. И если вас интересует мое мнение, то чужаку просто необходимо помочь в полном соответствии с Верой наших предков. – Пламебородый покосился на Наместника. – Если ты, конечно, прав, Стил, насчет Силы чужака.
Гилсвери скупо усмехнулся:
– Думаю, что да.
– В таком случае даже нарушение договора Четырех Рун меня не остановит, – воинственно заявил Пламебородый.
– Мне бы твой оптимизм, – хмуро проворчал Олсен, подходя ближе к своему краю стола, где его дожидался почти забытый бокал со «светлым» дро. Событие обсуждалось нешуточное, и ему было не до выпивки, но вот горло что-то пересохло от речей. – А по мне, если мы сейчас пойдем на поводу у Пророчества, то, вне всякого сомнения, поставим себя под удар.
– Да ты понимаешь вообще, что говоришь, Желтоглазый? – Кетрам неожиданно вспылил и грохнул своим бокалом по столу так, что едва не разбил его. Содержимое не расплескалось только по причине почти полного его отсутствия, а с рыжей бороды посылались красные искры. – На поводу у Пророчества?! Да Хабус больше ста лет ждал того момента, когда снова появятся Три Признака, и такой шанс спустить дракху под зад? Ты, проклятый еретик…
Олсен от такой вспышки даже забыл, что тянулся к бокалу. Кустистые брови сошлись над переносицей, как два противоборствующих войска, а глаза под ними сверкнули нестерпимо желтым огнем, едва эти брови не опалившим.
– Да ты сам подумай, голова ты каменитовая! – Тон Желтоглазого тоже повысился. – Три Признака есть, не спорю, но древнего знамения пока так и не последовало. Надеюсь, ты еще его не забыл? «Когда Спящий проснется»? Только тогда в Теневом Мире появится Светоч!
– О чем ты говоришь?! Семь сотен лет слишком много даже для такого легендарного мага, как Спящий, и, скорее всего, забвение, в которое он впал по собственной воле, уже необратимо! Спящий уснул навечно, поэтому не стоит брать его в расчет!
– И после этого я еретик?!
– У вас нет повода для спора, ахивы.
Ровный голос Наместника прервал перепалку магов. Разгоряченные несходством точек зрения, они выжидающе уставились на Гилсвери, каждый желая увидеть в нем своего сторонника. Гилсвери усмехнулся. Видел бы сейчас кто этих героев, ссорящихся, как малолетки. Гроза и гордость Хааскана. Ну что ж, он дал им время высказаться и узнал их мнение насчет чужака, а теперь пришло время сказать свое слово.
– Чужак уже час как двигается по дороге к Нубесару. Дал-роктам нет смысла нападать на Сияющий. А если они все-таки сюда сунутся, мы укажем им направление, по которому ускакал чужак. Пусть догоняют. Что же до договора Четырех Рун, то нет причин считать его нарушенным. Если ловчий маг не смог захватить засферника, то это его личная проблема, никак не касающаяся договора.
– Дал-рокты могут решить иначе, – не согласился Олсен Желтоглазый. После слов Наместника он с видимым облегчением на лице зашагал по залу, вновь забыв про бокал. Большая часть угрозы со стороны дал-роктов была отведена от Сияющего блестящим ходом Верховного Мага. По крайней мере, для него, Олсена, этот ход был блестящим, а Пламебородый пусть думает, как хочет.
– Возможно, – Гилсвери коротко кивнул. – Нам остается только ждать, как будут развиваться события.
– Та-ак, – протянул Кетрам Пламебородый, недобро покосившись на Наместника, сидевшего за столом справа от него. – Что-то я тебя не пойму, Стил. Ты отправил кандидата одного в ночь, не посоветовавшись с нами? Тогда зачем ты нас здесь собрал? Чтобы сообщить о своих блестящих действиях?
– И правильно сделал, – довольно проговорил Олсен Желтоглазый. – Чтобы нас собрать, нужно время, а времени, учитывая данные обстоятельства, не было. Выкрутится как-нибудь. Светоч все-таки, как-никак. Справится и один.
– Кандидат в Светочи, – хмуро поправил Пламебородый. – Что-то ты чересчур радуешься, толстяк. Тебя что, судьба Хабуса вовсе не волнует?
– В первую очередь меня волнует судьба моего народа, – огрызнулся Олсен. – Ты готов рискнуть благополучием города, жизнью людей, которых ты знаешь лично, сейчас, ради неизвестного далекого будущего, до которого ты, возможно, просто не доживешь? Стил поступил правильно. Теперь мы можем спокойно решить, что нам делать дальше и как чужаку помочь. Один он и в самом деле может не справиться… незнание местности и Закона Равновесия может навлечь на него много неприятностей…
– Он не один. В качестве проводника я дал ему Онни.
Оба ахива в немом изумлении уставились на него. О близкой связи Наместника со своей телохранительницей не знал разве что глухой и слепой.
– С чего это ты решил пожертвовать своей лучшей…
– Стоп. – Гилсвери положил ладони на стол и властно выпрямился. – Лучше послушайте меня. Да, я пошел на огромный риск, не придав чужаку мощный отряд охраны, отправив его только со своей лучшей из «неистребимых». Но чужак, сопровождаемый отрядом воинов, непременно привлечет пристальное внимание всех многочисленных недругов Пророчества, а уж те не замедлят вмешаться и приложат все силы, чтобы уничтожить его. Вдобавок приданный для сопровождения многочисленный отряд насторожил бы самого чужака, так как я ясно дал ему понять, что не собираюсь рисковать своими людьми ради него. Я обрисовал ему ситуацию с дал-роктами, после чего он согласился, заметьте, добровольно согласился убраться из Сияющего ночью.
– Еще бы, – язвительно усмехнулся Пламебородый. – Ты же не объяснил ему, что по ночам у нас ни один здравомыслящий человек в путь не отправится. Что стены у города построены не только для защиты от Вестников… – Он недовольно заглянул на дно вновь опустевшего бокала, но за кувшином больше не потянулся, решив, что с него на сегодня хватит. В голове уже прилично шумело. – И парень, благородная душа, решил избавить Сияющий от неприятностей… Нет, он мне определенно нравится. Впрочем, раз с ним Онни, то как-нибудь отобьются от нечисти, тем более что в прошлом году мы неплохо проредили ее в наших лесах… Договаривай уж до конца, Стил. Чую, что Онни ты неспроста послал с засферником. Решил передать бразды правления кому-то из нас и отправиться следом? Не сотница же будет ограждать его от Закона Равновесия, она всего лишь эрсеркер.
– Ты всегда отличался буйным воображением, Пламебородый. – Олсен хмыкнул. – Путешествовать по дорогам, как простому хаску…
Гилсвери поочередно глянул на обоих ахивов. Его пронизывающий взгляд невольно заставил их поежиться, а Олсена – озадаченно умолкнуть.
Кетрам удивленно хмыкнул. Неужто угадал? Ведь в шутку было сказано…
– Ты прав, Кетрам. Я отправляюсь за чужаком. Если дал-рокты прикончат и этого засферника, то следующего я могу не дождаться до конца своей жизни. Я ведь уже скоро на третью сотню перейду, возраст, Мрак его забодай. Мы тоже не вечные, хоть и Мастера. Если я упущу такой шанс для Хабуса, то никогда себе этого не прощу.
Наместник поднялся из-за стола.
– Погоди, – попытался остановить его Олсен Желтоглазый. – Что это ты задумал? Ты не можешь сейчас оставить Сияющий! А если дал-рокты не поверят, что чужака у нас нет? Без твоей Силы нам не обойтись.
– Поверят, – спокойно отмел возражение Гилсвери. – Владыка Колдэна наверняка уже вернул к жизни Драхуба, а тот учует след чужака не хуже лысуна. Ловчий маг не успокоится, пока не отомстит, так что ему будет не до Сияющего. Да и вы вдвоем, в случае чего, вполне можете заменить меня одного, нечего прибедняться. Тем более что защитные заклинания города я уже привел в полную боевую готовность.
– Но один! – продолжал протестовать Олсен, неподдельно озабоченный намерениями Наместника. – Как ты можешь отправиться совсем один?! Кетрам, что же ты молчишь?
Но Кетрам Пламебородый лишь одобрительно улыбался в густую бороду. Он поступил бы так же.
Гилсвери тоже чуть заметно улыбнулся, усилием воли сбрасывая напряжение. Вечно Желтоглазый пытается проявить о нем отеческую заботу, хотя по возрасту годится ему разве что в далекие правнуки – ведь ахиву не больше ста лет.
– Успокойся, Олсен. Я возьму с собой Лекса.
– И все? Ты же Наместник Хааскана, а отправляешься в путь как какой-нибудь безродный хаск…
– Ты уже забыл, что было сказано? Большой отряд всегда привлекает внимание. А два путника – это всего лишь два путника. Я поеду тайно. Никто не должен знать, что я покинул Сияющий. Это твоя забота, Олсен. Если будет необходимо, наденешь на себя мою личину, чтоб ни один хааскин ничего не заподозрил. На этом все. Пожелайте мне Света и Добра – и к делу, ахивы.
11. Легенда
Вы знаете, как возникают магические планеты?
Я наконец узнал. Весьма, весьма занимательная история. Все происходит гораздо проще, чем можно вообразить. Самая обычная планета может быть преобразована в магическую – для этого достаточно, чтобы своим присутствием ее почтил некий Волшебный Зверь. Действительно просто, да? Не могу обойтись без ерничанья, но по представлениям Наместника некая вселенская тварь путешествует по космическим просторам и время от времени останавливается для отдыха в каком-нибудь из приглянувшихся ей миров. И засыпает на какие-то несколько тысячелетий. Пара пустяков. Бесполезно пытаться описать облик этого вселенского создания, потому что в каждую следующую секунду оно иное – то громадное и необъятное, как мир, со шкурой из клубящейся тьмы, гасящей самые яркие звезды (поразительно, но ни разу в жизни не видав звезд, постоянно скрытых покровом Сферы, маг тем не менее был знаком с устройством Вселенной), то крошечное как песчинка. Впрочем, вид Зверя абсолютно не имеет значения. Важно, что он якобы существует, и его поиски Места не окончатся никогда, по крайней мере, пока существует Вселенная. Но, предположим…
Предположим, что вот он уже устал от долгой прогулки. Вот он осмотрелся, просканировав окружающее космическое пространство сотнями немыслимых излучений, и выбрал планету. Следует заметить, что ему подходит далеко не каждая. В том или ином виде на этой планете должна существовать разумная жизнь, наделенная воображением, причем последнее условие строго обязательно! Что за скука спать несколько тысячелетий и смотреть лишь свои собственные сны! Нет, Зверю подавай сны чужие. И Зверь, довольно урча, а может, и не урча, а совершенно беззвучно – кто их знает, этих волшебных тварей, – сворачивается в уютный клубок и засыпает на какой-нибудь равнине (или в дремучей, непроходимой чаше леса, или в высоких горах на неприступном плато, под злой вой ветра). Зверь засыпает примерно на столько же тысячелетий, сколько длилось его путешествие, и колоссальная, непостижимая, необъятная мощь этого существа самим своим присутствием создает вокруг избранного Места (в нашем случае – планеты) Сферу магической ауры. Сон его длится долго. Опасно долго. Потому что магическая аура со временем становится все плотнее и плотнее, пропуская все меньше истинного Света вниз, поглощая этот Свет для самого Зверя, забирая его у жаждущей развития природы и существ, обитающих в данном мире. Флора и фауна планеты постепенно скудеют, а иногда, если Зверь просыпается слишком поздно, – гибнут. Но это случается очень редко, так как Зверь прекрасно осведомлен о своей слабости «соснуть» несколько лишних столетий и старается предупредить столь печальный ход событий весьма простым действием – заводит «будильник». Скажем, на пару-другую тысячелетий вперед, с разбросом в плюс-минус сотню лет. И когда звенит «звонок»… Понятное дело, это всего лишь метафора, как и «будильник». С таким же успехом можно сказать – «и когда гремит гром» или – «и когда содрогается земля» (скорее всего, никаких явлений вообще не наблюдается), но, когда звенит этот злоклятый «звонок», мир, в котором спит Волшебный Зверь, создает Героя, который его и разбудит. Вот приблизительно как все это выглядело. И ради этой красивой сказки… По сведениям Гилсвери, почти за три тысячи лет (если быть точным – 2721) спячки Зверя погибло больше народу, чем в любой из войн между макорами. И чужаки из других стран и других миров были лишь скромным ручейком в этой чудовищной жертвенной реке. Слишком много было желающих стать Освободителем по совершенно разным, но вполне человеческим причинам – слава, власть, долг и прочая дребедень. Но если местный люд шел в Круг сознательно, то чужаков завлекали туда без их ведома и согласия. Считалось, что добровольно никто из них не способен пожертвовать собой ради счастья и благополучия жителей Теневого Мира, то бишь, по-местному – Хабуса. Еще бы. Хотелось бы взглянуть на такого идиота. Они верили в своего Волшебного Зверя и заставляли умирать людей, как я это понимал, в какой-то местной энергетической аномалии, названной Кругом Причастия. Кретины. Сволочи. Патриоты, мать их… Я им такого Освободителя покажу, что кое-кому тошно станет…
Впрочем, ничего я им показывать не буду. Наоборот, слиняю тихо и быстро, пусть сами разбираются со своим «зверским» Пророчеством. А от непрошеной спутницы надо будет отделаться при первом же удобном случае… Таких «гидов» мне не требуется, тем более что дорогу до хкаси-телепорта я и так отыщу. Внутренним чутьем.
Такие вот дела. Меня отправили по тому же пути, что и Валигаса. Как и десятки, если не сотни и тысячи чужаков до меня, слепой игрой случая попавших в этот злоклятый Теневой Мир Хабуса. Вот только жернова местного Пророчества смололи парня куда раньше, чем он достиг Круга Причастия. Несчастный случай. Скорее всего, подстроенный. Так как выяснилось, что у Пророчества есть и сторонники, и противники, которым видеть чужаков в Круге Причастия вовсе не улыбается. Обычная религиозная чушь, которой окружено любое пророчество, причем чушь, поделенная на два абсолютно несогласных друг с другом течения – на Активную веру, Путь сопряжения сил, и веру Пассивную, Путь невмешательства. Сторонники первой, естественно, окрестившие себя сподвижниками, считали, что с приходом Светоча, Несущего Свет, Неистребимого, Освободителя, возможен двоякий исход для существующего мира – или вернется Свет и жизнь изменится к лучшему, или наступит Последний День мира в случае малейшей ошибки Освободителя. Ошибка же возможна, если Освободителю, выбранному Волшебным Зверем, не хватит сил для осуществления своей миссии. Чтобы этого не произошло, все живущие под Сферой, не щадя собственных жизней, должны оказывать ему любую помощь, какая только будет возможна. И тогда Последний День не придет, а Хабус будет спасен для потомков как Мир Светлый.
Сторонники Пассивной Веры, или наблюдатели, тоже полагали, что ошибка возможна, если Светоч, выбранный Зверем, окажется слаб – в таком случае он будет именоваться Черным Губителем. Но вывод из этой предпосылки следовал прямо противоположный – никому и ни под каким видом настоятельно не рекомендовалось оказывать какую-либо помощь кандидату в Освободители, ежели таковой объявится, даже на грани гибели последнего. Ведь погибнет только слабый и сомневающийся, сильный же, истинный Светоч, выполнит свое предназначение при любых обстоятельствах, а значит, мир будет спасен. Так погибнет же слабый, избавив Хабус от ужаснейшей участи!