Игра Эндера - Кард Орсон Скотт 8 стр.

И вместо того чтобы погрузить лицо в один из стаканов, он опрокинул ударом ноги правый, потом левый, увернулся от кулаков Великана, кричавшего: «Жулик! Обманщик!» – и прыгнул ему прямо на лицо. Вскарабкался по губам, по носу и обеими руками вцепился в глаз. Глаз начал крошиться, как мягкий сыр. Великан кричал, а фигурка Эндера все глубже и глубже зарывалась ему в глаз.

Великан рухнул на спину. Пока он падал, пейзаж изменялся, и, когда огромное тело коснулось земли, вокруг уже поднимались тонкие, будто кружевные, деревья. Из леса вылетела летучая мышь и опустилась на лоб мертвого Великана. Эндер заставил свою фигурку выбраться из глаза.

– Как ты сюда попал? – спросила летучая мышь. – Сюда никогда никто не заходит.

Эндер, конечно, не мог ответить. Он просто наклонился, взял пригоршню того вещества, из которого состоял Великаний глаз, и протянул летучей мыши.

Она взяла и полетела своей дорогой, крича во все горло:

– Добро пожаловать в Волшебную страну!

Он сделал это. Добрался. Теперь пора отправляться в путь. Надо спуститься с лица мертвого Великана и посмотреть, что его ждет впереди, чего именно он добился.

Вместо этого Эндер вышел из игры, выключил комп, сунул его в шкафчик, разделся и с головой залез под одеяло. Он не собирался убивать Великана. Ему хотелось играть, а его поставили перед выбором: либо самому умереть, либо убить другого. Одно достаточно жутко, а другое еще хуже. «Я убийца. Даже играя, я не могу не убивать. Питер бы мною гордился».

7. Саламандра

– Приятно знать, что Эндер способен на невозможное, правда?

– Смерти игрока, то, как они сделаны, всегда вызывало у меня тошноту. А еще я всегда считал, что Угощение Великана – самая извращенная часть всей этой умной игры. Но подумать только, он вырвал у Великана глаз, прямо с головой туда нырнул! И мы собираемся доверить ему командование флотом?

– Главное – он выиграл в игре, в которой победить невозможно.

– Теперь ты переведешь его?

– Мы хотели посмотреть, как он справится с Бернардом. Он справился на отлично.

– Ну да, но, как только он справляется с одной задачей, ты сразу подсовываешь ему другую, еще тяжелее. Ты вообще собираешься дать ему отдохнуть?

– Еще месяца два, а может, и все три он будет со своей группой. Для ребенка три месяца – это очень долго.

– А тебе никогда не приходило в голову, что эти мальчики вовсе не дети? Вспомни, как они действуют, как говорят, они совсем не похожи на своих ровесников на Земле.

– Они просто самые умные дети в мире. Каждый в своей области.

– И что с того? Они разве не должны вести себя как дети? Они не нормальные, все до одного. И ведут себя как какие-нибудь исторические фигуры. Наполеон и Веллингтон, Цезарь и Брут.

– Наша задача – спасать мир, а не исцелять страждущие сердца. В тебе слишком много жалости.

– Генерал Леви не способен на жалость. Так утверждают журналисты. Но пожалуйста, не мучай этого парня.

– Ты что, шутишь?

– Я хотел сказать – не мучай больше необходимого.

За обедом Алай уселся напротив Эндера:

– Я наконец раскусил, как ты послал ту записку. Ну, с именем Бернарда.

– Я? – удивился Эндер.

– Кончай, кто ж еще? Сам Бернард ее не посылал, в этом я уверен. Шен не очень-то ладит со своим компом. И я точно знаю, что это не был я. Кто еще остается? Но не важно. Я понял, как подделать входные данные нового ученика. Просто создаешь парня по имени Бернард-пробел, Б-е-р-н-а-р-д, чтобы компьютер не воспринял это как повтор уже имеющегося имени.

– Может сработать, – согласился Эндер.

– Ну да, ну да. Оно и сработало. Но ты додумался до этого практически в первый же день.

– Да с чего ты взял, что это я? Может, это Дэп решил разыграть Бернарда, чтоб тот не слишком задавался?

– Я выяснил кое-что еще. От твоего имени я ничего послать не могу.

– Правда?

– Если в послании так или иначе упоминается Эндер, тебя сразу выбрасывает из системы. А еще я не сумел забраться в твои файлы. Ты построил свою систему защиты.

– Возможно.

Алай улыбнулся:

– Я тут залез в файлы одного типа и кое-что нахимичил. Этот парень дышал мне в затылок, должен был вот-вот расколоть школьную систему. В общем, мне нужна защита, Эндер. Твоя защита.

– Если я дам ее тебе, ты поймешь, как она работает, и сможешь взломать мои файлы.

– Я? Да ты что? – возмутился Алай. – Я, твой самый близкий друг?!

– Хорошо, я установлю тебе защиту, – рассмеялся Эндер.

– Прямо сейчас?

– Дай хоть доесть.

– Ты никогда не доедаешь.

Чистая правда. После обеда на подносе Эндера всегда что-то оставалось. Он посмотрел на тарелку и решил, что уже сыт:

– Ладно, пошли.

В спальне Эндер присел рядом со своей койкой и сказал:

– Тащи сюда свой комп, я тебе кое-что покажу.

Но когда Алай принес комп, Эндер все еще сидел около закрытого шкафчика.

– Что такое? – спросил Алай.

В ответ Эндер положил руку на сканер. «Код неверен», – выдал шкафчик и не открылся.

– Кто-то потанцевал у тебя на голове, мама, – пропел Алай. – Кто-то съел твое лицо.

– Ты по-прежнему уверен, что тебе нужна моя система защиты?

Эндер встал и отошел от койки.

– Эндер, – позвал Алай.

Тот обернулся. Алай держал в руках маленький листочек бумаги.

– Что это?

– Ты что, не видел? – изумленно уставился на него Алай. – Он лежал на твоей кровати. Наверное, ты на него сел.

Эндер забрал у Алая листок.

– Ты умный, Эндер. Но в боевой комнате я ничуть не хуже тебя.

Эндер покачал головой. Повышение – самая идиотская вещь, какую он только мог себе представить. Залетных не повышают, пока им не исполнится восемь. А Эндеру еще нет и семи. К тому же ребята из одной группы всегда присоединялись к армиям вместе, в одно и то же время. И все армии одновременно получали свежее пополнение. Но на других кроватях не было никаких приказов о переводе.

И надо же, именно сейчас, когда все наконец начало налаживаться! Бернард научился жить в мире со всеми, даже с Эндером, а Эндер нашел себе настоящего друга – Алая. Только его жизнь начала налаживаться…

Эндер протянул руку, чтобы поднять Алая с койки.

– Так или иначе, армии Саламандр сильно повезло, – сказал Алай.

Эндера так взбесила несправедливость этого перевода, что на глаза его навернулись слезы. «Я не должен плакать», – велел он себе.

Алай заметил слезы, но был достаточно деликатен, чтобы не показать этого.

– Они гады, Эндер. Даже не разрешают тебе взять с собой личные вещи.

– Может, вообще раздеться и топать туда нагишом? – улыбнулся Эндер. Он все-таки сумел сдержать свои эмоции.

Алай улыбнулся в ответ:

– Я их понимаю, приятель. Ты лучший из нас. Наверное, они хотят побыстрее научить тебя всему на свете.

– Не думаю, – возразил Эндер. – Единственное, чего мне всегда хотелось, так это иметь друга.

Алай, посерьезнев, кивнул.

– Ты всегда будешь моим другом. Лучшим из моих друзей, – сказал он. А потом улыбнулся. – Давай иди, мочи жукеров.

– Уже бегу, – ухмыльнулся Эндер.

Неожиданно Алай поцеловал Эндера в щеку и прошептал ему на ухо:

– Салам.

Затем покраснел, отвернулся и ушел на свою койку в другом конце спальни. Эндер догадался, что в слове и поцелуе было что-то запретное. Возможно, религия, объявленная вне закона. Или это слово имело некое тайное значение только для самого Алая. Но что бы оно ни означало, Эндер понял: для Алая оно было священным. Этим словом он как бы открылся перед Эндером. Точно так же когда-то поступила мать Эндера – когда он был совсем маленьким, еще до того, как ему на шею посадили монитор. Она тогда думала, что он спит, и, положив руки ему на голову, начала молиться над ним. Эндер никогда не говорил об этом даже с ней, но бережно хранил это воспоминание о святости, о маме, которая любила его даже в те минуты, когда считала, что никто не видит и не слышит ее. Вот и Алай доверил ему дар, настолько священный, что даже Эндеру не дозволялось знать о его значении.

Что можно было сказать после этого? Алай добрался до своей койки и повернулся к Эндеру. На мгновение их глаза понимающе встретились. Потом Эндер вышел.

В этой части корабля не было зелено-зелено-коричневой полоски огоньков – значит, нужно было искать ее в местах общественного сбора. Но обед скоро заканчивался, и Эндеру не хотелось идти к столовой. А вот в игровой комнате сейчас наверняка никого нет.

Ни одна игра не подходила его сегодняшнему настроению. Он прошел в дальний конец пещеры, сел за один из общих компов, загрузил личную игру и быстро попал в Волшебную страну. Теперь Великан был мертв, и Эндеру пришлось осторожно спускаться со стола, перебираться на ножку опрокинутого стула, а оттуда спрыгивать на землю. По пути ему попалась стая крыс, объедающих огромное тело, но Эндер заколол одну булавкой, выдернутой из рваной рубашки Великана, и после этого крысы больше не появлялись.

Труп Великана уже почти разложился. Падальщики и стервятники объели все, что можно было объесть, а бактерии вволю потрудились над внутренними органами, и теперь на земле лежала покалеченная и выпотрошенная мумия: зубы, оскаленные в вечной, застывшей улыбке, пустые глазницы, скрюченные пальцы рук. Эндер вспомнил, как обеими руками терзал этот глаз, когда тот еще жил и светился умом и коварством. Сейчас Эндер был настолько раздражен и взбешен, что ему хотелось снова совершить это убийство. Но Великан успел уже стать частью пейзажа, и срывать на нем злость было бесполезно.

Эндер всегда заглядывал в замок Королевы Червей, где было много интересных игр, но ни одна из них не привлекала его сейчас. Он обогнул огромное тело и зашагал вверх по течению ручья к границе леса. Там оказалась детская площадка с горками, решетками, по которым можно было лазить, качелями и каруселями, где, весело смеясь, играла дюжина ребятишек. Эндер подошел поближе и вдруг обнаружил, что компьютер превратил его в ребенка, хотя обычно во всех играх главный герой был взрослым. Теперь же он стал меньше всех детей на площадке.

Он встал в очередь, ведущую к горке. Никто не обращал на него внимания. Эндер вскарабкался на горку, посмотрел, как мальчик, шедший впереди него, съезжает по длинной спирали, потом тоже сел и оттолкнулся.

Эндер не проехал и секунды по блестящей полированной поверхности, как провалился сквозь металлическое покрытие и упал на землю. Эта горка не могла или не хотела удерживать его. И решетки тоже. Какое-то время он мог цепляться за них, но потом одна из перекладин исчезала, и он срывался. На качелях он мог качаться, пока сиденье не взлетало достаточно высоко, а затем тут же падал. Когда карусель набирала скорость, перила растворялись в воздухе и центробежная сила выбрасывала его с круга.

Другие дети тоже издевались над ним. Они смеялись, их смех был жестоким, оскорбительным. Они окружали его и долго тыкали в него пальцами, прежде чем вернуться к своим играм.

Эндер хотел было наброситься на них, пошвырять их всех в ручей, но вместо этого просто развернулся и пошагал в лес. Он отыскал там тропинку, которая вскоре превратилась в старую дорогу, мощенную булыжником. Дорога сильно заросла, но идти по ней было можно. Время от времени по сторонам возникали приглашения войти в ту или иную новую игру, но Эндер не останавливался, так как хотел узнать, куда ведет дорога.

Наконец он вышел на поляну, посредине которой стояли колодец и столб с надписью: «Утоли жажду, путник». Эндер подошел, заглянул в колодец и почти сразу же услышал злобное ворчание. Из леса появилась дюжина кровожадных волков с человеческими лицами. Эндер сразу узнал их – это были те дети с площадки. Только теперь у них выросли длинные острые зубы. Безоружного Эндера мгновенно разорвали на части и съели.

В первый раз он воскрес на том же самом месте, и его снова съели, несмотря на попытку нырнуть в колодец.

В следующее воскрешение его вернули на детскую площадку. И снова дети смеялись над ним. «Да смейтесь сколько хотите, – подумал Эндер. – Я знаю, кто вы на самом деле». Он сбил с ног одну из девчонок. Та поднялась и в ярости бросилась за ним. Эндер заманил ее на горку. Конечно, он провалился, но девочка, уже почти настигшая его, провалилась вместе с ним. Ударившись оземь, она превратилась в волчицу и осталась лежать под лестницей – мертвая или просто оглушенная.

Одного за другим Эндер заводил оборотней в ловушки. Но прежде чем он прикончил последнего, волки вдруг ожили, хотя обратно в детей не превратились. И Эндера снова растерзали.

А еще через мгновение Эндер, весь мокрый от пота и дрожащий, очнулся на столе Великана. «Пора заканчивать эту игру, – подумал он. – Мне ведь еще нужно отыскать свою новую армию».

Вместо этого он слез со стола, обошел кругом тело Великана и направился к игровой площадке.

Теперь, как только его противник ударялся оземь и превращался в волка, Эндер оттаскивал тело к ручью и сталкивал туда. Плоть сразу начинала шипеть и пузыриться так, словно в ручье была кислота, а потом волк бесследно растворялся, поднявшись над ручьем облаком черного дыма. Эндер легко расправился со всеми оборотнями, хотя под конец дети гонялись за ним уже по двое и по трое. Затем Эндер вернулся на лесную поляну. Там его никто не поджидал, и он смог спокойно спуститься в колодец по веревке от ведра.

В сумрачной подземной пещере тускло мерцали драгоценные камни. Сокровища лежали повсюду грудами, однако Эндер равнодушно прошел мимо. Уже потом, обернувшись, он заметил, что среди сокровищ блеснули чьи-то глаза. Обильно накрытый стол тоже не привлек его внимания. Он также миновал клетки, свисающие с потолка пещеры, в которых сидели очень странные, но вполне дружелюбные создания. «Поиграю с вами потом», – подумал Эндер. Наконец он подошел к двери, на которой сверкающими изумрудами были выложены слова:

Эндер не сомневался ни секунды. Открыл дверь и шагнул.

Он стоял на небольшой площадке на самой вершине утеса и смотрел на густой зеленый лес, уже окрашенный отчасти в осенние тона, на проплешины вспаханных полей, на телеги, запряженные волами, на маленькие деревушки, на замок, поднимавшийся вдалеке, на плывущие у самых ног пушистые облака. Небо оказалось сводом пещеры, с которого спускались громадные сталактиты, облепленные драгоценными камнями.

Дверь тихо закрылась за его спиной. Эндер продолжал смотреть вниз. Этот мир был так прекрасен… Эндер даже не думал, какая игра его ждет дальше, выживет он или умрет. Он отыскал этот мир, и прекрасное зрелище было ему наградой. Поэтому, не думая о последствиях, он просто взял и прыгнул с площадки.

Эндер летел вниз, к излучине горной реки, прямо на острые скалы, но белая тучка проскользнула между ним и землей, подхватила его, понесла далеко-далеко, к башне высокого замка, через открытое окно, внутрь, и оставила в комнате, где не было дверей, а окно выходило в глубокую и, безусловно, смертельную пропасть.

Всего минуту назад он легко бросился со скалы, но сейчас засомневался.

Маленький коврик у очага вдруг развернулся и превратился в длинную тонкую змею с острыми зубами.

– Я твой единственный выход, – прошипела змея. – Самый лучший выход – смерть.

Эндер огляделся, пытаясь найти оружие, но тут экран неожиданно потемнел. Вдоль его края замерцали слова:

Кипя от ярости, Эндер выключил комп, отправился к стенке с указателями, нашел там зелено-зелено-коричневую полосу, коснулся ее и последовал за ней. Огоньки зажигались перед ним, указывая дорогу. Темно-зеленый, светло-зеленый и коричневый цвета напомнили ему раннюю осень в королевстве, которое он отыскал во время игры. «Я должен вернуться туда, – сказал он себе. – Эта змея очень длинная. Я смогу по ней спуститься с башни и отыщу свою дорогу. Наверное, это место названо Концом Света, потому что там кончаются все игры. Я смогу прийти в одну из деревень и стать обычным маленьким мальчиком. Буду играть и работать, как все, никого не буду убивать, и меня убивать никто не станет… Я буду просто жить».