– Боюсь. Снимите эту красную штуку.
– Ну это уж предрассудки!
– А я суеверный. Снимите.
Схватив за ворот жакета, я помог девушке скинуть его и положил на сиденье между нами. Затем я полез под пиджак и вынул из кобуры пистолет. Девушка возмущенно фыркнула:
– Вы что, сыщик? Бросьте эти глупости. Или вы надеетесь остановить быка с помощью этой игрушки?
– Попытаюсь.
– На вашем месте я не стала бы этого делать, если вы, конечно, не готовы выложить сорок пять тысяч.
– Что выложить?
– Сорок пять тысяч долларов. Это не простой бык, это знаменитый Гикори Цезарь Гриндон. Так что спрячьте пушку.
Несколько мгновений я глядел на нее, а потом сказал:
– Уезжайте-ка вы лучше отсюда подобру-поздорову. А я последую инструкциям и заманю быка в дальний конец пастбища.
– Нет! – Она нажала на газ. – Мне тоже хочется острых ощущений!
Нас трясло и болтало из стороны в сторону.
– С какой скоростью нам лучше ехать? Никогда еще не приходилось спасать кого-то. Кажется, для первого раза я выбрала довольно занятного субъекта.
Бык изображал из себя коня-качалку. Он взбрыкивал задними ногами и при этом опускал голову, а потом вставал на дыбы. При этом он пристально наблюдал за нами. Когда мы проезжали ярдах в тридцати от него, девушка сказала:
– Взгляните только, какой потрясающий экземпляр!
В это время машина ухнула в какую-то яму, так что я чуть не вылетел наружу.
– Смотрите, куда едете! – рявкнул я, не отрывая взгляда от быка.
Он вполне мог подцепить машину на рога и понести ее с такой же легкостью и грацией, как индианки носят кувшин. Мы подкатили к валуну. Девушка притормозила и пропела:
– Такси вызывали?
Я выскочил из машины и открыл Вулфу дверцу. Своих услуг, чтобы поддержать его под локоть, я решил в этот раз не предлагать, так как по выражению лица Ниро Вулфа догадался, что это было бы равносильно попытке поджечь бочку с порохом. Он уже спустился и стоял на нижнем уступе валуна на одном уровне с подножкой автомобиля.
– Вы, видимо, доктор Ливингстон? – спросила девушка.
Губы Вулфа чуть заметно дрогнули.
– Мисс Стэнли? Очень рад познакомиться. Меня зовут Ниро Вулф.
Ее глаза расширились от изумления.
– Боже всемогущий! Тот самый Ниро Вулф?..
– Не знаю… Я тот, который указан в Манхэттенском телефонном справочнике.
– Выходит, я и впрямь выбрала на первый раз довольно занятную личность. Садитесь же скорей!
С ворчанием взгромоздившись на сиденье, он изрек:
– Машину здорово трясет. Я не люблю тряски.
Она рассмеялась:
– Постараюсь ехать поаккуратней. Все-таки это лучше, чем трястись на рогах у быка.
Я еще раньше заметил, что у девушки довольно сильные пальцы, и теперь, когда она сняла жакет, было видно, как играют мышцы ее обнаженных рук, когда она крутит баранку, ловко объезжая ухабы и рытвины. Я посмотрел на быка. Ему уже надоело валять дурака, и все в его позе выражало величайшее презрение. Он выглядел даже более могучим, чем раньше. Тем временем девушка говорила Вулфу:
– Стэнли – это, конечно, хорошо, но меня зовут Каролина Пратт. О, извините, не заметила эту яму. Я, правда, не так знаменита, как вы, но два года я была чемпионкой столицы по гольфу. Здесь вообще собрались сплошные чемпионы. Вы – чемпион среди детективов, Цезарь – среди быков, я – чемпионка по гольфу…
«Так вот почему у нее сильные руки», – подумал я. Дейв тем временем открыл ворота и едва не прихлопнул нас, когда мы выезжали. Каролина промчалась под развесистым дубом, нижние ветви которого едва не сбросили меня с сиденья, и остановилась перед большим строением. Дейв вприпрыжку мчался за нами с дробовиком. Я выпрыгнул из машины на дорожку, посыпанную гравием. Чемпионка по гольфу осведомилась у Вулфа, не нужно ли его куда-нибудь подвезти, но он уже распахнул дверцу и принялся вытаскивать свою тушу из машины, так что не удостоил девушку ответом. Тут к нему подскочил Дейв и стал что-то сбивчиво доказывать, но Вулф ожег его испепеляющим взглядом:
– Известно ли вам, что вас надлежит судить за попытку преднамеренного убийства? Я имею в виду не угрозу применить оружие, а то, что вы спрыгнули с забора и спровоцировали быка напасть на нас! – С этими словами Вулф прошествовал вокруг машины, подошел к своей спасительнице и раскланялся. – Благодарю вас, мисс Пратт, за находчивость, которую вы проявили как нельзя более кстати.
– Право, не стоит благодарности. Мне было очень приятно.
Он поморщился:
– Это ваш бык?
– Нет, он принадлежит моему дяде Томасу Пратту. Как и этот дом. Дядя скоро вернется. А пока могу я что-нибудь для вас сделать? Не хотите ли пива?
– Благодарю. Я думал, что мне уже не доведется попить пива. Мы ведь попали в аварию. Мистер Гудвин не смог справиться с норовом машины… Прошу прощения, мисс Пратт, я забыл представить вам мистера Гудвина.
Девушка вежливо протянула руку, и я пожал ее.
– Так вот, мистер Гудвин не совладал с норовом машины, – повторил Вулф, – и мы врезались в дерево. Потом он пытался свалить все на лопнувшую шину. Он же уговорил меня незаконно пересечь ваше пастбище. Хорошо еще, что я первым заметил быка. А когда я убедился, что мистер Гудвин ничего не смыслит в повадках быков…
Еще во время спасательной операции по выражению лица Вулфа я понял, что он будет вести себя как ребенок, но не ожидал, что это произойдет на людях. Пришлось вмешаться.
– Могу я воспользоваться телефоном?
– О, вы перебили мистера Вулфа, – упрекнула меня Каролина. – Если он хочет объяснить…
– Позвольте мне проводить вас к телефону, – послышался воркующий голос сзади.
Я обернулся и увидел девушку в желтом, отметив про себя, что она достает мне до подбородка, что у нее красивые светлые волосы и лукавые синие глаза. Девушка улыбалась уголком рта.
– Пойдемте, Эскамильо, – позвала она.
– Премного благодарен, – ответил я, устремляясь за ней.
– Кстати, меня зовут Лили Роуэн, – поведала она по дороге.
– Чудесное имя. – Я широко осклабился. – А я Эскамильо Гудвин.
Глава 2
– Который час? – донесся из открытой двери голос Ниро Вулфа.
Взглянув на лежащие на стеклянной полочке часы, я вышел из ванной, придерживая намазанную йодом руку, обогнул внушительных размеров кресло, в котором разместился Ниро Вулф, и сказал:
– Пятнадцать двадцать шесть. Я надеялся, что хоть пиво вас немного взбодрит. А то, как видно, радость жизни в вас угасает, коль скоро вы не можете позволить себе достать часы из собственного кармана.
– Какая там радость жизни, – простонал он, – когда наша машина разбита вдребезги, а мои бедные орхидеи задыхаются в ней…
– Они не задыхаются. Я не до конца поднял стекла. – Удостоверившись, что йод высох, я опустил руку. – Однако вернемся к радости жизни. Ведь что получается: капот всмятку, а мы живы! Бык до нас не добрался! Мы познакомились с чудесными людьми, которые приютили нас, дали прекрасную комнату с ванной, угостили холодным пивом вас, а меня – йодом. Кстати, если вы считаете, что я мог убедить ребят из кроуфилдского гаража приехать за нами в самый разгар ярмарки, то поговорите с ними сами. Они и вас сочтут за сумасшедшего. Вот-вот вернется мистер Пратт и отвезет нас в Кроуфилд вместе с багажом и цветами. Я звонил в отель, и мне обещали придержать наш номер до десяти часов вечера. Большего и ожидать нельзя. Там сейчас такая свара из-за мест! – Застегнув рукав, я потянулся за пиджаком. – Как пиво?
– Хорошее, – рассеянно ответил Вулф и нахмурился. – Свара из-за мест, говоришь… – Он огляделся по сторонам. – Однако приятная комната… Просторная, светлая. Пожалуй, нужно сделать такие окна дома, в моей комнате. И кровати удобные. Ты не пробовал полежать?
Я уставился на него с подозрением:
– Нет.
– Первоклассные кровати. Когда, ты говорил, пришлют за нашей машиной?
– Завтра днем, – терпеливо повторил я.
– Завтра так завтра, – вздохнул он. – Раньше мне казалось, что я не люблю новые дома, но здесь очень мило. Конечно, это заслуга архитектора. Знаешь, откуда взялись деньги на постройку дома? Мисс Пратт мне рассказала. Ее дядя – владелец нескольких сотен небольших ресторанчиков в Нью-Йорке. Он их называет праттериями. Бывал когда-нибудь?
– Естественно. – Я задрал штанину, разглядывая ушибленное колено. – Иногда в них обедаю.
– Вот как? Ну и как еда?
– Ничего особенного. Смотря к чему вы привыкли. – Я пожал плечами.
В дверь постучали, и вошел какой-то тип с грязной щекой, в испачканных брюках и белоснежной накрахмаленной куртке. Он промямлил, что приехал мистер Пратт и мы можем спуститься к нему, когда пожелаем. Вулф сказал, что мы сейчас придем, и тип исчез.
– Видимо, мистер Пратт – вдовец, – заметил я.
– Нет, – ответил Вулф, пытаясь подняться. – Он никогда не был женат. Так сказала мисс Пратт. Ты не думаешь причесаться?
Нам пришлось изрядно побегать по дому, пока мы не разыскали хозяев. Сперва мы попали в столовую, оттуда прошли через гостиную и еще через одну комнату с фортепиано и наконец обнаружили их на террасе, укрытой от солнца навесом. Обе девушки сидели поодаль в углу с молодым человеком и потягивали хайболы. Ближе к нам, за столом, расположились двое мужчин, которые вели деловую беседу, манипулируя какими-то бумагами. Один, молодой и прилизанный, походил на маклера. У второго, довольно пожилого, были темные, седеющие волосы, узкий лоб и квадратная челюсть. Подойдя к ним, Вулф остановился. Пожилой мужчина нахмурился и сказал:
– А, это вы!
– Мистер Пратт? – Вулф слегка поклонился. – Я Ниро Вулф.
Молодой человек встал. Пожилой по-прежнему хмурился.
– Знаю. Племянница мне сказала. Я, конечно, наслышан о вас, но, будь вы хоть президент Соединенных Штатов, вы не имели права находиться на моем пастбище после того, как вам велели его покинуть. Что вам там понадобилось?
– Ничего.
– Зачем же вы туда забрались?
Вулф поджал губы, а затем спросил:
– Племянница рассказала вам, что с нами приключилось?
– Да.
– Вы считаете, она солгала?
– Почему? Конечно нет.
– Значит, вы думаете, что я солгал?
– Нет, – растерялся Пратт.
Вулф пожал плечами:
– Тогда мне остается только поблагодарить вас за оказанное гостеприимство – за телефон, пристанище, освежающие напитки… Пиво мне очень понравилось. Ваша племянница любезно предложила отвезти нас в Кроуфилд… Вы не возражаете?
– Ни в коей мере. – Тугодум все еще хмурился, затем скрестил руки на груди и сказал: – Нет, мистер Вулф, я ни в коем случае не считаю, что вы солгали, но тем не менее хотел бы кое-что выяснить. Сами понимаете, ведь вы детектив, и вас могли нанять… От них всего можно ожидать. Меня уже замучили до полусмерти. Сегодня ездил с племянником на ярмарку в Кроуфилд, так мне и там прохода не давали. Пришлось сбежать домой, чтобы избавиться от них. Так вот я спрашиваю напрямую: вы залезли на пастбище, потому что знали, что бык там?
– Нет, сэр! – ответил Вулф с несколько озадаченным видом.
– Ваш приезд сюда как-нибудь связан с быком?
– Нет! Я приехал выставить свои орхидеи на Североатлантической ярмарке.
– Значит, вы выбрали мое пастбище случайно?
– Мы его не выбирали. Все дело исключительно в геометрии. Кратчайший путь к дому ведет через пастбище. Так нам показалось, – добавил Вулф с горечью.
Пратт кивнул. Он посмотрел на часы, встал и повернулся к молодому человеку, складывавшему бумаги в портфель.
– Ладно, Пейви, езжай шестичасовым поездом из Олбани. Передай Джеймсону, чтобы он ни в коем случае не спускал цену ниже двадцати восьми долларов. С прошлого года аппетит у людей не ухудшился. Только запомни – больше никаких пирогов…
Он еще прочел наставления по поводу расценок на некоторые блюда, напомнил о каких-то новых контрактах в Бруклине и напоследок крикнул вдогонку Пейви, почем следует закупать салат. Затем наш хозяин вдруг спросил Вулфа, не хочет ли тот выпить чего-нибудь крепкого. Вулф ответил, что он предпочитает пиво, но мистер Гудвин, без сомнения, не откажется пропустить стаканчик. Пратт что было мочи заорал:
– Берт!
На крик откуда-то вынырнул грязнощекий и принял заказы. Когда мы расселись, трио из угла террасы присоединилось к нам со своими стаканами.
– Ты позволишь? – обратилась мисс Пратт к дяде. – Джимми мечтает познакомиться с нашими гостями. Мистер Вулф, мистер Гудвин, а это мой брат Джим.
Я учтиво привстал, и тут до меня дошло, что Вулф затеял какую-то непостижимо отчаянную игру, так как вместо того, чтобы извиниться, как обычно, за то, что не отрывает свою многопудовую тушу от стула, он поднялся во весь рост. Мы все сели, а блондинка Лили раскинулась в кресле-качалке с таким расчетом, чтобы мне было удобнее любоваться ее изящными ножками.
– Я, конечно же, наслышан о вас, – повторил Пратт Вулфу. – Даже знаю кое-какие подробности. Мой друг Пит Хатчинсон рассказывал, что несколько лет назад вы отказались расследовать дело, связанное с его женой.
– Я стараюсь не браться за дела семейного характера, – подтвердил Вулф.
– Поступай, как тебе нравится, – вот мой девиз, – изрек Пратт, отхлебнув глоток из стакана. – Это ваш бизнес, и вы вправе поступать как хотите. Насколько мне известно, вы не прочь вкусно поесть. Мой бизнес как раз питание, а точнее – общественное питание. На прошлой неделе мы ежедневно продавали в Нью-Йорке в среднем сорок две тысячи триста девяносто два ланча. Я вот к чему клоню – сколько раз вы обедали в моих праттериях?
– Я?.. – Вулф не спешил с ответом, пока наливал себе пива. – Ни разу.
– Ни разу?
– Я всегда обедаю дома.
– Вот как… – Пратт не мог отвести взгляд от Вулфа. – Конечно, иногда можно неплохо поесть и дома. Но лучше все же… Мое имя прогремело, когда я пригласил в праттерию и накормил по выбору из меню пятьдесят представителей высшего света. Видели бы вы, как они восхищались. Своего успеха я достиг благодаря, во-первых, качеству, а во-вторых, рекламе. – Он поднял два пальца.
– Всепобеждающее сочетание, – пробормотал Вулф. Мне захотелось лягнуть его под столом. Он буквально лизал пятки этому деревенщине. Но Вулф пошел дальше. – Ваша племянница немного рассказала мне о вашей феноменальной карьере.
– В самом деле? – Пратт взглянул на нее. – У тебя пустой стакан, Каролина. – Он повернул голову и громко позвал Берта, затем вновь обратился к Вулфу: – Что ж, она неплохо разбирается в моих делах. Два года работала у меня. Потом увлеклась гольфом, добилась кое-каких успехов, и я решил, что племянница-чемпионка послужила бы мне хорошей рекламой. Так и вышло. Этим она принесла мне куда больше пользы, чем от сидения в конторе. А вот ее братцу далеко до нее. Единственный мой племянник – и ни на что не годен. Да, Джимми?
– Совершенно верно, – ухмыльнулся юноша.
– Сам-то ты, конечно, так не считаешь. Если бы твои родители не умерли, когда ты был еще ребенком, ни за что бы на тебя не тратился. Пожалуй, это моя единственная слабость. Стоит мне только подумать, что после моей смерти все достанется тебе и твоей сестре, больше ведь некому, и я начинаю мечтать о бессмертии… Мне плохо делается, когда я представляю себе, на что ты пустишь мое состояние… Позвольте спросить, мистер Вулф, как вам нравится мой дом?
– Очень нравится.
Джимми гоготнул.
Не обращая на него внимания, Пратт покосился на Вулфа:
– В самом деле? А ведь его выстроил мой племянник. Строительство завершилось только в прошлом году. Я-то сам здешний, родился и вырос на этом самом месте, в старой лачуге. И как только это вышло у Джимми, ума не приложу…
Он продолжал разглагольствовать, а Вулф потихоньку откупорил очередную бутылку пива. Да и я не терял времени даром, благо пил не виски в праттерии. Я расправлялся уже со второй порцией, устроившись так, чтобы было удобнее поглядывать на блондинку. Я перестал слушать Пратта, размышляя, что ценнее в девушках – привлекательная внешность или умение спасти человека от бычьих рогов. Вдруг приятный поток моих мыслей был бесцеремонно нарушен. Из-за угла неожиданно появились четыре незнакомых субъекта, которые с решительным видом протопали на террасу. Вспомнив слова хозяина о преследовании на ярмарке и разглядев недоброе выражение на лицах незваных пришельцев, я сунул было руку за пистолетом, но вовремя спохватился и сделал вид, что собирался почесать плечо.