Я надолго замолчала, пытаясь понять, что происходит. Совершенно ясно: я имею дело с людьми, для которых понятия законности и морали начисто отсутствуют. Кто это может быть? Какая-то секретная служба или жулики высокого полета? В любом случае я вряд ли смогу добраться до милиции. Вспомнив странное поведение Светланы вчера вечером, я подумала, что несчастный случай вполне мог быть запланирован. И откуда на лесной дороге взялся этот человек, не могла же Светлана предугадать… Стоп, а что, если она ничего не предугадывала? Пьяного мужчину привезли в нужное место и в нужный момент толкнули под колеса… Господи боже… Кто этот тип, этот Кирилл Сергеевич? Он запасся фотографией жертвы и свидетелями происшедшего. Серьезный дядя. У него мой паспорт и мои деньги… Вернуться домой я не смогу и очень скоро окажусь на улице в незавидной роли бомжа. Конечно, я могу пойти в милицию и рассказать… что меня подставили? Потому что я на кого-то похожа?
– Кто эта женщина? – обреченно спросила я.
– Обычная женщина, – хохотнул Кирилл Сергеевич.
– Тогда почему я должна изображать ее?
– Видите ли, несколько месяцев назад она покинула своего супруга. Он в отчаянии и поручил мне найти жену, обещав большие деньги за труды.
– И что?
– Я ее нашел. На Канарах. В обществе очень симпатичного миллионера, с которым она не собирается расставаться.
– Рада за вас, – кивнула я, пытаясь понять, врет он или говорит правду.
– Радоваться нечему, Наташенька, мне обещана премия только в том случае, если я доставлю мадам безутешному супругу. Добиться ее возвращения в Россию возможным не представляется.
– И вы решили сжульничать?
– Я потратил много времени и денег, чтобы так просто отказаться от награды. Вы понимаете?
Почему-то сказанное им вызвало у меня облегчение: он обычный жулик, это не секретные службы и не бог весть что еще… Выходит, у меня есть шанс…
– Допустим, я согласна. И что дальше?
– Дальше все очень просто. Мы приезжаем к вашему мнимому супругу, я получаю свои деньги, а через некоторое время вы вторично покидаете его, теперь уже навсегда.
– А этот мой супруг, он что, слепоглухонемой?
– Рад, что вы не утратили чувства юмора, – съязвил Кирилл Сергеевич. – Ваш супруг вполне нормален.
– Тогда вы останетесь без премии. Допустим, я сменю прическу, но я ни за что не поверю, что муж не сможет отличить свою жену от чужой женщины. Это противоестественно. Кроме внешнего сходства, есть манера поведения, характер, общие воспоминания, наконец…
– Рад, что вы об этом заговорили. Общими воспоминаниями мы и займемся. У нас есть несколько дней, в течение которых вы должны превратиться из Натальи в Полину. Кстати, она предпочитала, чтобы ее называли Полли.
Я потерла лицо ладонью и устало посмотрела в глаза Кирилла Сергеевича.
– Я плохая актриса…
– Вам так кажется. В конце концов, можно и постараться, чтобы избежать тюрьмы.
– И как долго я должна выступать в этой роли?
– Пару часов, не больше. В течение этого времени я получу свои деньги, и вы свободны как ветер. Я верну вам паспорт, помогу купить квартиру и даже устрою на работу в таможне – это в моих силах. Так что, как видите, все честно…
– Вам что, миллион пообещали? – невесело усмехнулась я.
– Два, – серьезно ответил он.
– Наверное, ваш клиент безумно любит жену?
– Даже более того.
– Тогда ему ничего не стоит обнаружить подмену…
– Вы опять за свое? – Кирилл Сергеевич нахмурился. – Если вы приложите старание, никто ничего не обнаружит. В конце концов, это моя забота. Итак? – помедлив, спросил он. – Свобода и благополучная жизнь или тюрьма и масса прочих неприятностей?
– А у меня есть выбор? – спросила я с усмешкой.
– Нет, конечно, – усмехнулся в ответ он. Достал сотовый телефон из кармана и сказал кому-то отрывисто: – Поднимись в номер.
Через несколько минут в номер вошел рослый парень с плоским, точно смазанным лицом. Узкие губы на нем казались бесцветными, глаза были скрыты темными очками. Общее впечатление крайне неприятное. До его появления мы сидели молча; когда он вошел, Кирилл Сергеевич поднялся и сказал:
– Иван, Наташа едет с нами. Помоги ей собрать вещи.
Он вышел, не оглядываясь, а Иван, привалившись к двери, сложил на груди руки и вроде бы задремал. Я сидела и рассматривала пол. Было ясно, что мой отказ покинуть гостиницу будет воспринят отрицательно и я могу пострадать – например, вывалиться из окна.
– У нас нет времени, – с нажимом заметил Иван.
Я поднялась и стала собирать свои вещи.
Меня привезли на ту самую дачу, на которой мы отдыхали вчера, выделили комнату, где я и жила последующие пять дней. В продолжение этого времени я старательно тренировалась по восемнадцать часов в день. В основном Кирилла Сергеевича беспокоил мой голос – он разительно отличался от голоса Полины Басмановой. Часами я слушала магнитофонные записи и старательно их копировала. Записей было немного: три ничего не значащих телефонных разговора с каким-то Максимом. Вслушиваясь в высокий манерный голос женщины, я пыталась представить, что она за человек. Некоторые слова Полина произносила неправильно, путала ударения и падежи, в выражениях не стеснялась. Ей очень подошла бы роль уличной торговки, но это отпадало: мужья уличных торговок не выплачивают миллионных премий. С первого дня пребывания на даче мне было запрещено говорить своим голосом, и через три дня я уже сносно копировала Полину. По крайней мере, Кирилл Сергеевич остался доволен. «Уроки» он проводил лично, на присутствие в доме Ивана намекали едва слышные шаги да шорох на кухне. Правда, стоило мне подойти к двери на улицу или оказаться на веранде, как Иван сразу же появлялся следом, из чего нетрудно было заключить, что он мой цербер.
– Вы курите? – в первый же вечер спросил Кирилл Сергеевич, когда мы сделали небольшой перерыв в занятиях.
– Нет.
– Придется начать. Полина курила почти непрерывно. – Употребление глагола в прошедшем времени почему-то здорово напугало.
– Она могла бросить курить, разве нет? – пытаясь успокоиться, усмехнулась я.
– Только не Полина. Она обожает дурные привычки.
– Вы хорошо ее знали? – задала я вопрос, сообразив, что это подходящий случай что-нибудь разведать.
– Да. Некоторое время мы виделись довольно часто. Вам придется сменить походку. Полли двигалась как манекенщица.
– Боюсь, я плохая актриса, я же говорила…
– У вас все отлично получится.
Я училась говорить как Полина, ходить как Полина, сидеть как Полина и даже начала курить. От табака меня тошнило, а манера держать мундштук в вытянутой руке казалась нарочито жеманной. Все чаще я думала о неведомой Полине, иногда мне казалось, что какая-то часть ее существа теперь живет во мне. Оставаясь одна, когда лицедействовать не было смысла, я вдруг сбивалась с шага и шла, подражая ее походке, или поднимала плечи, скрестив руки на коленях, когда сидела в кресле. Однажды вечером, когда я стояла возле открытого окна и смотрела на звезды, рука вдруг сама потянулась к сигаретам. Я нервно хихикнула и поспешила лечь спать.
Дни следовали один за другим, а меня все чаще одолевали сомнения: смогу ли я выполнить навязанную роль? Кирилл Сергеевич нимало об этом не беспокоился, в ответ на мои слова едва заметно улыбался и говорил: «Не забивайте голову, Наташенька». Его отношение ко мне тоже было загадкой: ровное, предупредительное, очень терпеливое, иногда казалось, что он искренне ко мне привязался. Вместе с тем я дважды ловила его взгляд в зеркале, когда он считал, что я не вижу его лица. Признаться, от этакого взгляда становилось не по себе. Одно ясно – на кон поставлены действительно большие деньги, и если я вдруг откажусь… очень возможно, что навсегда исчезну, тем более что искать меня будет некому, и Кириллу Сергеевичу об этом хорошо известно.
Все мои попытки побольше разузнать о Полине и ее муже наталкивались на вежливое, но стойкое сопротивление.
– Вам это совершенно ни к чему, – отвечал Кирилл Сергеевич.
– Но ведь я должна знать об этих людях все…
– Вы забываете, что изображать Полину вам придется пару часов, не более.
– За пару часов нормальный человек способен понять, что ему подсунули двойника вместо жены. Есть привычки, которые знают только очень близкие люди…
– Я вам уже говорил: не волнуйтесь на этот счет. Отношения между ними давно разладились, их брак чистая фикция.
– Почему же он так настойчиво желает вернуть жену?
– Понятия не имею. Может, просто не хочет, чтобы она развлекалась на Канарах, он довольно самолюбивый человек… И больше не будем об этом. Вы приедете к своему мнимому мужу, выкажете неудовольствие от встречи с ним, желательно в свойственной Полине манере, и удалитесь в свою комнату. План расположения комнат я вам нарисую позднее. Ну так вот, вы удалитесь, я получу свои деньги, а потом Ваня поможет вам покинуть дом, вот и все.
– Ваня тоже там будет? – насторожилась я.
– Разумеется. Мы все там будем.
План дома, где жила Полина, впечатлял. Особняк со множеством комнат, бильярдная в подвале, сауна и настоящий бассейн.
– Кто этот человек? – в который раз спросила я.
– Какой? – хмыкнул Кирилл Сергеевич.
– Прекратите. Кто он?
– Скажем, он очень богат. Вас устроит мой ответ?
– Хорошо. Тогда по-другому: на чем он разбогател?
– Сие мне неизвестно. Клянусь. В настоящее время он отошел от всех дел, живет уединенно, почти не покидает дом, общается с ограниченным кругом людей и очень желает вернуть свою жену. Для того чтобы в течение двух часов изображать Полину, вы знаете достаточно.
Я проснулась довольно поздно, около девяти, и удивилась: Кирилл Сергеевич был ранней птахой, и обычно в это время мы уже начинали занятия, а сегодня меня почему-то не разбудили. Не успела я подумать об этом, как в дверь настойчиво постучали и в комнату вошел Кирилл Сергеевич – надо сказать, впервые за то время, что я жила здесь.
– Доброе утро, – улыбнулся он не как обычно, краешком губ, а широко и вроде бы даже счастливо.
– Случилось что-нибудь? – спросила я, натягивая одеяло до подбородка.
– В общем, да… Мы едем к вашему мужу.
– Сегодня? – Голос мой дрогнул.
– Через полтора часа. Надеюсь, этого времени вам хватит на сборы. Помните, что я говорил о косметике… Жду в гостиной. – Он развернулся, чтобы уйти, а я позвала испуганно:
– Кирилл Сергеевич…
– Не волнуйтесь, у вас все получится. И не забудьте: вы теперь Полина, Полли – ей так больше нравится.
Он вышел, а я некоторое время лежала, глядя в потолок, затем отправилась в ванную. Вернувшись оттуда, обнаружила на кровати два чемодана с поднятыми крышками, в обоих была женская одежда. Покопавшись немного, я констатировала, что со вкусом у Полины проблемы: много дорогого и совершенно, с моей точки зрения, бесполезного тряпья. Я выбрала легкий костюм, белый в черный горошек, приготовила плащ (с утра было пасмурно) и устроилась перед зеркалом. Расчесалась, нанесла на лицо макияж, потом щелкнула замками чемоданов и, прихватив плащ, спустилась вниз (чемоданы я оставила в комнате, не хватает только самой их таскать, когда в доме двое мужчин).
Кирилл Сергеевич ждал в гостиной, сидя в кресле перед телевизором. Он критически оглядел меня с ног до головы и удовлетворенно кивнул.
– Отлично. По дороге заедем в парикмахерскую, и тогда вас родная мать не различит. – Он как-то странно хихикнул, выключил телевизор и позвал: – Иван.
Тот незамедлительно появился с чемоданами в руках. Возле крыльца стоял «Мерседес» черного цвета. Загрузив чемоданы в багажник, Иван сел за руль, а мы с Кириллом Сергеевичем устроились сзади. Я сцепила пальцы, чтобы не видеть, как они дрожат.
– Волнуетесь? – Кирилл Сергеевич коснулся рукой моих ладоней и легонько их сжал.
– Волнуюсь, – зло ответила я.
– Все будет хорошо. Вот увидите.
Почему-то я в этом сильно сомневалась.
Дом, где жил мой мнимый супруг, находился в центре города. С проспекта мы свернули на улицу поменьше, я успела прочитать название: Покровская. Слева промелькнуло здание банка, затем школа и несколько жилых домов. Дорога вывела нас к церковной ограде, мы, следуя вдоль нее, свернули налево. Местность здесь холмистая, дорога спускалась вниз, в сторону реки, мы оказались в тихом переулке и притормозили возле металлических ворот. В переулке стоял только один дом, до центральной улицы несколько минут прогулочным шагом, но ощущение было, что мы где-то за городом. Церковь на холме, прямо под нами еще одна улица, но, чтобы попасть на нее, нужно сделать приличный крюк, и никакого жилья по соседству. Огромный дом фасадом на церковь был обнесен высокой оградой из красного кирпича. Чугунные ворота, рядом калитка с переговорным устройством.
Иван посигналил, ворота открылись, и мы въехали во двор. Теперь дом был хорошо виден и поражал не только размерами, но и архитектурой. Должно быть, проектировал его сумасшедший: прямоугольная башня в центре и две круглые по бокам соединены между собой двухэтажными строениями с высокими покатыми крышами. В целом сооружение напоминало европейский замок эпохи крестовых походов или тюрьму. Тюрьму почему-то больше. Сходство подчеркивали тяжелые ставни на окнах и решетки в узких бойницах боковых башен. Окна центральной башни были стрельчатыми, с зеркальными стеклами. Хозяин – оригинал, но одно несомненно: здесь не просто большие деньги, это чертово сооружение обошлось владельцу в сумасшедшую сумму.
Мои размышления прервало появление собак: три добермана с громким лаем выскочили из-за ближайшей башни, я испуганно посмотрела на Кирилла Сергеевича, а он торопливо сказал:
– Не беспокойтесь, собаки здесь недавно…
Вслед за собаками появился высокий светловолосый парень в джинсах и черной водолазке. Он кивнул нам, отогнал собак, и мы вышли из «Мерседеса». На ногах я едва стояла, и первый шаг мне дался с большим трудом.
– Не волнуйтесь, – шепнул Кирилл Сергеевич. – Все просто отлично. И помните: вы у себя…
Парень распахнул широкую дубовую дверь и первым вошел в дом. Мы оказались в огромном холле. Узкие окна-бойницы с решетками, несмотря на весенний день, почти не давали света, бронзовые бра терялись на стенах из красного кирпича, так что холл выглядел невероятно мрачным.
– Алексей Петрович в библиотеке, – сказал наш провожатый, и мы стали подниматься по лестнице, затем прошли длинным темным переходом с низкими сводами и оказались в центральной башне.
Если я ничего не напутала с планом, библиотека находилась на втором этаже. Парень распахнул перед нами дверь, и мы вошли в огромную комнату с двумя стрельчатыми окнами. Три стены комнаты были заняты книжными полками от пола до самого потолка. Я пробежалась взглядом по корешкам книг и не сразу обратила внимание на хозяина: он сидел в кресле рядом с журнальным столом, заваленным газетами. На столе горела лампа: несмотря на время суток, в библиотеке было темно, по крайней мере для того, чтобы читать.
– Добрый день, Алексей Петрович, – сказал Кирилл. Парень как-то незаметно исчез, а я, вспомнив инструкции, села в кресло, закинула ногу на ногу и закурила, не глядя на предполагаемого мужа. Зато он смотрел на меня очень пристально.
Я здорово нервничала, боясь, что он заметил, как у меня дрожат руки, дважды чиркнула зажигалкой без всякого толку и с остервенением запустила ею в стену напротив.
– Черт…
– Здравствуй, Полли, – сказал Алексей Петрович. Голос звучал тихо, в нем слышались странные просительные интонации. Он помедлил и добавил виновато: – Извини, что не вышел тебя встречать.
– Как-нибудь переживу, – огрызнулась я. Он замолчал, по-прежнему приглядываясь, а я возвысила голос: – Кто-нибудь даст мне наконец прикурить?