Из квадратного коридора вели четыре двери, по одной на каждую сторону света. Я выбрала наудачу одну из них и осторожно толкнула. Она легко поддалась, а я прислушалась. Сквозь узкие окна пробивался лунный свет, и предметы я различала хорошо. Комната нежилая, вся мебель зачехленная, огромное зеркало закрыто простыней, и даже картины на стенах тоже затянуты белой тканью. Разглядывать здесь было нечего, но расследование начинать с чего-то надо. В общем, я закрыла за собой дверь и включила фонарик.
Комната имела довольно странную форму, потому что занимала примерно четвертую часть круглой башни и от этого походила на кусок круглого торта. Три другие комнаты, должно быть, копия этой, слева – дверь в ванную и туалет. Я приподняла чехол на одном из кресел, взглянула на обивку без всякого толка и вздохнула. Можно всю ночь шататься по дому и сколько угодно таращиться на мебель в чехлах, к разгадке происходящего здесь это меня не приблизит.
В крайней досаде я приподняла полотно на одной из картин и удивленно замерла: три башни, крыльцо, готические окна… вне всякого сомнения, это тот самый дом, в котором я сейчас нахожусь, только ограда отсутствует, зато сад выглядит очень впечатляюще. Картина внушительных размеров и в дорогой раме. Что ж, хозяева дома пожелали запечатлеть его на холсте. О вкусах не спорят.
Я отошла к противоположной стене, чтобы взглянуть на вторую картину. Это был портрет. Молодая женщина в кресле, руки сложены на подлокотнике, взгляд устремлен куда-то за мою спину, на губах едва заметная улыбка, точно художник задумал соревноваться с великим Леонардо. Подпись в углу «А. Морозов». Следовало признать, что портрет ему удался. Я отступила на несколько шагов и присмотрелась к женщине. Светлые волосы до плеч, короткая челка. Тонкий нос, большие глаза, красивый рисунок губ. Сердце вдруг испуганно забилось, а я в недоумении продолжала стоять перед портретом, вглядываясь в незнакомое лицо. Бог знает, почему портрет женщины произвел на меня такое впечатление, может, дело в улыбке и насмешке в ее глазах?
В коридоре послышался шум, я торопливо одернула полотно на картине и выключила фонарь.
– До завтра, – услышала я голос Кирилла. – Не волнуйся, все идет отлично.
Мужской голос что-то неразборчиво проворчал в ответ. Судя по шагам, человек направился в сторону лестницы, потом начал спускаться, скрипнула дверь, и все стихло. Выждав минут пять, я покинула комнату. Коридор был по-прежнему темен, а из-под двери комнаты, в которой предположительно жил Кирилл, свет не пробивался. Значит, этой ночью у хозяина комнаты были гости, вернее, гость. Человек, которого он заверял в надежности совместного предприятия, по крайней мере, похоже на то: как еще растолкуешь сказанное им? Человек этот – его компаньон, и он здесь, в доме. Охранников можно смело исключить, выходит, в доме есть некто, с кем я не встречалась, играющий в этой истории не последнюю роль. «Слишком много тайн», – решила я, осторожно спускаясь по лестнице, достигла первого этажа, оказалась на круглой площадке и тут с некоторым удивлением обнаружила, что лестница идет дальше вниз. Поднимаясь на второй этаж, я не обратила на это внимания. Выходит, внизу подвал, и, очень возможно, именно там сокрыто нечто интересное. Ночь, луна и дом, похожий на замок, повлияли на меня совершенно определенно: мне стали мерещиться тайны за каждым углом, злодеи с кинжалами и скелеты в шкафу. В общем, я устремилась вниз. Лестница закончилась в узкой комнатке, из которой вела только одна дверь. Я подергала ее и убедилась, что она заперта. На стене, прямо над головой, я разглядела прямоугольное окошко, забранное решеткой. Во время своей прогулки я видела такое – как раз напротив котельной, сантиметрах в двадцати над асфальтом. Следовательно, я в подвале, а эта дверь, очень вероятно, ведет в ту самую котельную.
Рассмотрев замок, я извлекла свои отмычки и мысленно перекрестилась. Надо признать, мне было трудно объяснить, чем меня привлекала котельная. Тому, что там всегда присутствовал кто-то из охраны, могло быть очень простое объяснение, да и вообще, «всегда присутствовал» – весьма сомнительное утверждение, я и побывала-то там всего два раза, но, несмотря на эти здравые мысли, котельная меня очень и очень интересовала.
Открыть замок оказалось плевым делом. Я заглянула в темноту и прислушалась, потом включила фонарик. Короткий коридор, трубы вдоль стен и еще одна дверь впереди. Я осторожно щелкнула замком и торопливо достигла двери напротив. В отличие от первой, она не была заперта, и это насторожило. Я припала к ней ухом, несколько минут стояла, затаив дыхание, и лишь после этого решилась ее приоткрыть. В котельной царила кромешная тьма, и ничто не указывало на присутствие хоть одной живой души. Успокоившись, я включила фонарь и осмотрелась. Помещение было большим и без всякого намека на таинственность, так что я почувствовала что-то вроде разочарования. Какого черта я так рвалась сюда? И что ожидала увидеть?
В этот момент луч фонаря высветил печь с круглой заслонкой, и я испуганно вздрогнула. В голову полезла всякая чушь, я таращилась на печь, дрожала как осиновый лист, слыша, как бешено стучит мое сердце, и честно созналась самой себе, что печь мне не нравится – уж очень она напоминает подобную штуку в крематории. «Стоп, – вовремя сдержала я распоясавшееся воображение. – Это котельная, и печь здесь должна быть, с этим трудно спорить». Прямо за печью я осветила огороженное пространство, наполовину заполненное углем. Нелепый замок находится в историческом центре города, где дома очень старые, без удобств. Коммуникации проложены не были, оттого и возникла необходимость в собственной котельной. Возможно, теперь надобность в ней отпала, но труба и само строение так и остались. По-моему, все логично. Одно не вписывается в эту картину: какого черта здесь делает охрана? Я присела на корточки перед печью и с душевным трепетом открыла заслонку. Не знаю, что я ожидала увидеть, может, действительно обгоревшие кости, но, кроме золы, ничего не обнаружила и с облегчением вздохнула, а потом осмелела настолько, что запустила в золу руку и немного пошарила, не из любопытства даже, а для того, чтобы доказать себе: ничего страшного тут нет и быть не может. Пальцы наткнулись на что-то твердое. Устроившись поудобнее, я смогла рассмотреть обгорелый кусок кожи, который не так давно был подошвой туфли: на нем даже остались несколько букв от названия фирмы и цифра 38 – вне всякого сомнения, размер. Покопавшись еще немного и не обнаружив ничего заслуживающего внимания, я сунула кусок подошвы в карман и приготовилась покинуть котельную. И тут наверху, где, надо полагать, была расположена дверь с улицы, раздался шорох: кто-то осторожно отпирал замок. Я торопливо огляделась. Дверь уже открылась, и человек вот-вот начнет спускаться по лестнице, мне не успеть добраться до выхода: он либо услышит меня, либо успеет заметить. Не раздумывая, я закатилась под одну из труб возле ближайшей стены и зажмурилась, призывая на помощь всех известных святых.