И вот теперь он собирается заняться этим средь бела дня в коляске и раздевает ее, в то время как сам полностью одет!
– Нет, – отрезала Мелисанда. – Я не сделаю этого.
Тони только улыбнулся, продолжая расстегивать пуговицы.
Она побледнела, потом вскрикнула, с силой оттолкнув его. В его голосе послышалось раздражение.
– Ты моя жена. Сколько раз я должен напоминать тебе об этом, Мелисанда? Я знаю, что прошлой ночью ты осталась недовольна. Но так бывает со всеми в первый раз. Сейчас все будет иначе, поверь мне. Так что сиди тихо и прекрати строить из себя невинность.
Эти слова только усилили ее сопротивление. Тони старался заглушить ее возгласы поцелуями, надеясь, что кучер их не услышит.
– Моя замечательная, прекрасная, непослушная женушка, – говорил он, убирая с ее лба выбившиеся из прически волосы. – Так вот на ком я женился. Нет, я не жалуюсь. У меня не было иллюзий насчет твоего характера с самого первого дня нашей встречи. Но если ты будешь вести себя так и дальше, то мне придется бить тебя.
– Ты не посмеешь! Я не допущу этого! Прекрати, черт тебя подери, прекрати, тебе говорят!
– Как жаль, что приходится применять силу… И я не собираюсь ничего прекращать. Меня ничто не остановит, если я что-то решил. Вот увидишь.
По правде говоря, Тони уже не был так уверен в правильности того, что он делает, и продолжал лишь из чистого упрямства. Стоит один раз уступить женщине, и потом этому не будет конца. Он резко стянул платье с ее плеч.
– Предупреждаю тебя, Тони, мой отец вызовет тебя на дуэль, он отрежет тебе уши, он…
– Дорогая, что может твой отец сказать мне, твоему законному мужу, хозяину и повелителю? Так что закрой свой распрекрасный ротик и помолчи хотя бы минуту.
В ответ она громко закричала, но вдруг поняла, что кучер наверняка все слышит. Эта мысль настолько шокировала ее, что она ослабила сопротивление. Внезапно экипаж остановился. Тони продолжал улыбаться, помогая ей расправить одежду. Лицо кучера показалось в окошке. Он обратил взгляд на Мелисанду, и она поняла, что он догадывается о том, что происходило между ними.
– Поезжайте! – воскликнула она. – Вы слышите меня?
– Да, – спокойно сказал Тони, скрестив руки на груди. – Простите, что моя жена побеспокоила вас. С женщинами иногда случается… вы понимаете меня.
«Черт бы побрал этих господ», – выругался про себя кучер, забираясь обратно на козлы.
Минут через пять Мелисанда пришла в себя и успокоилась. И только тут она заметила, что Тони все это время молчит. Она привела себя в порядок, надела шляпку, пелерину, и все это при полном безразличии Тони. Ей стало обидно. Сидит, молчит, смотрит в окно, и на лице его написана скука. Скука!
Увидев, что она неправильно застегнула пуговицы, Тони наконец улыбнулся.
– Ты знаешь, Мелли…
– Мелли! Не называй меня так, это звучит слишком простонародно.
– Закрой рот, дорогая.
– Но я… – Посмотрев ему в глаза и увидев в них странный огонек, Мелисанда решила не продолжать и отвернулась. За окном мелькали деревья.
– Так вот, Мелли, ты знаешь, что ради тебя я предал своего кузена. Однако это не то предательство, которое может погубить душу. Вы с Дугласом не так уж хорошо знали друг друга. Не сомневаюсь, что он избавился бы от иллюзий, пообщайся он с тобой хотя бы несколько дней. Возможно, он даже попытался бы сбежать от тебя под покровом ночи. Дуглас не стал бы увозить тебя в Гретна-Грин. Думаю, что и ты не питала к нему никаких чувств. Даже три года назад он скорее всего был для тебя не более чем приятный мужчина, который умеет говорить комплименты. Он оставил тебя тогда, так как долг перед родиной был для него выше сердечных дел. Ему запомнились твоя красота, твоя беспечная веселость и твое кажущееся простодушие. И не более.
Но он никогда не любил тебя. Все его родственники по очереди пытались уговорить его жениться, и все безуспешно. Но не так давно он и сам пришел к мысли, что графству необходим наследник. Поэтому ты просто подвернулась ему в нужный момент. Ты – красивая женщина, женившись на тебе, он хотел доставить удовольствие и себе, и своим родственникам. И кроме того, это избавляло его от посещения лондонских салонов и просмотра возможных кандидаток на роль его жены.
Что же касается меня, то я готов принять тебя любую, со всеми твоими капризами и претензиями. И я убежден, что через некоторое время Дуглас еще будет благодарить меня за ту услугу, которую я ему оказал, женившись на тебе. Когда-нибудь наступит такой день. Его ты просто свела бы с ума. – Тони повернулся к жене. Вид у него был самый серьезный. – Дуглас гораздо в большей степени джентльмен, чем я, Мелли. Он никогда не стал бы бить тебя или провоцировать на скандал. Он просто стал бы тебя избегать, и вы оба были бы несчастны.
Мелисанда пристально смотрела на Тони.
– Я не верю тебе. Дуглас Шербрук любит меня. Он любил меня три года назад и любит до сих пор. Ему не удастся излечиться от этой любви до конца жизни. Я буду его последней любовью. Ты разбил его сердце, женившись на мне, и он навсегда возненавидит тебя за это.
– Надеюсь, что нет, – тихо ответил Тони. – Надеюсь, что я задел только его гордость. Но, думаю, он быстро оправится, увидев, каких трудов мне стоит удерживать тебя под контролем. Он с благодарностью пожмет мою руку и облобызает меня тысячу раз.
– Ты говоришь так, словно меня не за что любить или уважать, – грустно разглядывая свои руки в светлых перчатках, сказала Мелисанда. – По твоим словам выходит, что ты женился на мне, только чтобы спасти своего кузена. Я думала, что ты действительно любишь меня, раз отчаялся на такой поступок.
– Ты не ошиблась, я люблю тебя. Но при этом я трезво оцениваю твой характер. Не бойся, твой брачный контракт от этого не пострадает. Я внесу в него ту же сумму, что обещал тебе Дуглас. Твой отец также знает об этом из письма, которое я оставил ему.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Вряд ли стоит рассказывать об этом, Мелли, до тех пор пока все окончательно не определится. – Он улыбнулся ей. – Надеюсь, твой отец оценит мою пунктуальность, когда мы прибудем в Клейборн-Холл минута в минуту. Кстати, дорогая, тебе не идет такой строгий вид. Советую тебе немного расслабиться ближе к дому.
Мелисанда презрительно промолчала, но через минуту не выдержала и полезла в ридикюль за зеркальцем. Привычными движениями подправив все, что она сочла нужным, и почувствовав себя во всеоружии, Мелисанда убрала зеркало и уже снисходительно посмотрела на мужа. Тони вздрогнул. Господи, сам дьявол сделал ее такой красивой! Он до сих пор не мог до конца поверить в то, что это его жена. Когда она так смотрела на него, он был готов как дурак позволить ей вить из него веревки. Ему приходилось подавлять это в себе всеми силами, иногда даже срываясь на грубость. Он ни о чем не жалел. К черту условности, к черту Дугласа, к черту все, он хотел эту женщину, и он получил ее.
А теперь надо научиться с ней жить. И сделать так, чтобы эта жизнь была приятна им обоим. Но самым трудным будет добиться прощения Дугласа.
Как странно, вдруг подумал Тони, с той самой минуты, как он встретил Мелисанду, он ни разу не вспомнил о Терезе, своей бывшей невесте. Он посмотрел на жену. Она была бледна, задумчива и нервно теребила ленты своей шляпки. Надеюсь, ее отец не станет устраивать скандал, размышлял он. А если станет, то ему придется вступиться. Теперь она под его защитой, и уж он постарается, чтобы она не пожалела об этом.
* * *
Булонь, Франция
Дуглас выиграл партию в пикет. Ему даже не пришлось подтасовывать карты. Белесьен был настолько пьян, что даже если бы ему удалось выиграть, его способность воспользоваться своим выигрышем вызывала сомнение. Он отдал Дугласу ключ и сказал, что ему надо будет объяснить девице, что она должна развлечь его. Генерал еле держался на ногах, но вдруг решил сопровождать его в комнатку девицы. «Потому что, – говорил он, – она может не разобраться в ситуации сама. Надо ей помочь».
Он открыл дверь и ввалился в комнату. Дуглас молча проследовал за ним. В комнате ничего не было, кроме кровати, вешалки и маленького круглого коврика посредине. На этом коврике стояла молодая женщина и испуганно смотрела на вошедших. Белесьен пьяно ухмыльнулся и взмахнул рукой:
– Раздевайся.
Женщина немного поколебалась, потом подчинилась. Дуглас почему-то ожидал, что она будет моложе, хотя и сам не знал почему. Нет, это уже не юная девушка, подумал он, приглядываясь к ней внимательнее, скорее всего ей около двадцати пяти лет. Несмотря на бледность, темные круги под глазами и худобу, она была безусловно красива.
Белесьен молча ждал, пока она не осталась в нижнем белье. Тогда он подошел к ней, грубо схватил за подбородок и поцеловал. Потом резким движением сорвал с нее рубашку. Смеясь, кивнул через плечо Дугласу:
– Мне хотелось, чтобы вы оценили ее. Хороша, не правда ли? На мой вкус, правда, немного тонковата, но по-своему тоже неплоха. – Он подтолкнул ее к кровати: – Ты видишь этого человека? Если ты не сделаешь все, что он пожелает, то будешь наказана. Ты помнишь, какое тебя ждет наказание? Я бы с радостью остался и понаблюдал, как вы тут развлекаетесь, но уж очень устал. А что это вы все молчите? – сказал Белесьен и повернулся к Дугласу: – Она вам не нравится? Конечно, не девственница, но ведь вы ее не в жены берете. Я дарю ее вам, но только на эту ночь. Желаю приятно провести время. – С этими словами он вышел из комнаты.
Дуглас подошел к двери и послушал, как его шаги удаляются, потом услышал, как на втором этаже открылась и захлопнулась дверь. Только после этого он обернулся к девушке.
Она стояла возле кровати, пытаясь закрыться руками. «Неужели мой план удастся?» – подумал Дуглас, боясь спугнуть удачу.
Когда он заговорил, его голос звучал быстро и четко:
– Ваше имя Жанин Доде?
Она молчала. Ее голова едва доходила ему до плеча. У нее были прямые светлые волосы, которые спадали почти до талии. Да, она очень хорошенькая, подумал он, глядя в ее бледно-голубые глаза, опушенные такими же светлыми ресницами.
– Я задал вам вопрос.
Девушка покачала головой, слегка отступив от него.
– Не бойтесь меня. Я здесь по поручению Джорджа Кадоудэла. – Дуглас старался не смотреть на нее. У него уже очень давно не было женщины, но сейчас нельзя было терять ни минуты. – Вам известно, о ком я говорю?
Она кивнула, все еще не решаясь поверить ему, хотя в душе у нее затеплился огонек надежды.
– Я хочу, чтобы вы оделись, и побыстрее. Нам нужно торопиться. Я должен отвезти вас к Джорджу.
– Но у меня нет здесь никаких платьев.
Дуглас огляделся.
– Наденьте какой-нибудь плащ, ну хоть что-нибудь. У нас нет времени.
– Я не верю вам. – У нее еще сохранились остатки самообладания. Она была на грани обморока, но пока держалась. – Я знала, что он отдаст меня вам на эту ночь, он сам сказал мне об этом, и знаю почему.
– Я выиграл вас в карты.
– О нет. – Ее бледность стала еще сильнее. Покачав головой, она вдруг быстро заговорила: – Он хотел, чтобы я разузнала у вас, что вы собираетесь доложить Бонапарту, вернувшись в Париж. Он боялся также, что вы можете оказаться шпионом. Я думаю, он предпочел бы, чтобы вы были шпионом, чем инспектором Бонапарта. Он ужасно боится, что тому станут известны его дикие выходки, и велел мне любыми средствами выведать у вас правду. Иначе он убьет мою бабушку.
– Ах вот что. – Дуглас улыбнулся ей и взял ее руки в свои. «Так, значит, генерал был вовсе не пьян. Партия в пикет, пари, его уход – все это было хорошо разыгранным спектаклем. Неплохо». – Теперь вы можете не волноваться, – успокоил он ее. – Где находится ваша бабушка?
– Она живет на ферме в двух милях на юг от Итапля. Он сказал, что держит там человека, который по первому его приказу убьет ее.
– Насколько я знаю Джорджа, о вашей бабушке уже наверняка позаботились. Так что сейчас речь идет о вашем спасении. Поэтому оденьтесь и двинемся. Я отвезу вас и вашу бабушку в Англию.
– В Англию? – протянула она удивленно. – Но мы не говорим по-английски.
– Это не важно. В Англии многие владеют французским языком, и вы скоро научитесь. Джордж проводит там большую часть времени, и я думаю, что он лично займется вашим образованием.
– Но…
– Больше я ничего не могу сказать. Джордж хочет, чтобы я привез вас в Лондон. Там вы будете в безопасности, ожидая, пока он приедет за вами. А сейчас у него есть дела, которые он не может оставить. Ну, вы наконец поверили мне?
Она подняла к нему сияющее лицо и просто ответила:
– Да.
– Вот и хорошо. А теперь слушайте, что нам нужно сделать.
Ее взгляд светился восхищением и обожанием. Обычно так смотрят на икону, с неудовольствием отметил Дуглас. Интересно, почему большинство людей, с которыми он сталкивается, и в особенности женщины, считают его чуть ли не святым Георгием? Это его и злило, и забавляло одновременно.
Глядя на ее доверчиво поднятое к нему лицо, он вдруг подумал: «А ведь она уже забыла Кадоудэла. Не будь я уже женат, можно было бы…» Но перспектива возвращения в Англию с обезумевшей от страсти женщиной его не привлекала.
– Вы готовы?
Через пять минут они покинули здание мэрии.
Глава 6
Нортклифф-Холл
Пять дней спустя
Дуглас открыл дверь библиотеки, увидел своего кузена за маленьким столом с зажженной свечой и, широко улыбаясь, вошел в комнату.
– Тони! Боже, как я рад снова быть дома и видеть тебя! Вдвойне приятно оказаться дома при теперешних обстоятельствах. Ты понимаешь, о чем я говорю.
– Дуглас! – Тони поднялся. Он подошел к кузену и пожал ему руку. – Насколько я понимаю, твоя миссия прошла успешно?
– Более чем, благодаря Господу Богу и одному тупому генералу, который думал, что сможет перехитрить меня. О, твой домашний халат очень элегантен, но, когда ты делаешь резкие движения, он открывает твои волосатые ноги. – Он облокотился на подоконник. – Предлагаю выпить отличного французского коньяка. Надеюсь, ты тут не стеснялся и как следует опустошил мои винные подвалы?
– Спасибо, Дуглас, но мне не хочется пить.
Дуглас налил себе коньяка и залпом выпил его, чувствуя, как тепло разливается по телу.
– Холлис сказал, что тебе нужно поговорить со мной и это так важно, что не может подождать до завтрашнего утра. Мне даже на секунду показалось, что он вот-вот заплачет, но это, конечно, ерунда. Холлис никогда не плачет, не кричит и вообще старается не выказывать свои чувства. Но сейчас уже полночь, а я так устал, что могу просто свалиться у твоих ног. Конечно же, я обязательно повидаю свою невесту, надеюсь, она прогонит мою усталость. Но меня удивило поведение Холлиса. В чем дело?
– Я пытался уговорить Холлиса лечь в постель, сказав, что сам буду дожидаться тебя в холле, но ты же его знаешь. Он отказался.
Дуглас налил себе еще и забрался с ногами в большое глубокое кресло.
– Ты мне скажешь в конце концов, в чем дело? – Повисло тягостное молчание, и Дуглас понял, что Тони должен сообщить ему что-то, что вряд ли его обрадует. – Ты сделал то, что я тебя просил? Ты женился на Мелисанде?
– Да, я женился на ней, – ответил Тони, посмотрев ему прямо в лицо. Зная, что скрывать дальше правду не имеет смысла, он набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: – Я также женился на ее младшей сестре.
– Ты что? – Дуглас поперхнулся и закашлялся.
– Я сказал, что женился на двух женщинах. – Энтони Пэриш отвернулся к камину и стал смотреть на пылающие угли, от которых разлетались янтарные искры. Он столько раз репетировал свое объяснение с Дугласом, но сейчас все заготовленные слова вылетели у него из головы. Он чувствовал себя таким же усталым, как и кузен, и готов был провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать его упреков. – Ты можешь вызвать меня на дуэль, Дуглас. Это твое право. Но клянусь, я не стану стрелять в тебя.
– Что за чертовщину ты там несешь? – Дуглас не хотел понимать, о чем ему говорит кузен. Ему хотелось сию же минуту убежать отсюда, подняться в свои огромные апартаменты и на широчайшей графской кровати найти Мелисанду, которая встретит его с распростертыми объятиями. Он не хотел больше слушать про то, как Тони женился на двух женщинах.