– С ума сошла! Немедленно уходи отсюда! Как вообще этот адрес узнала и зачем сюда приехала?
Девушка ловко вывернулась из моих рук, села в кресло и абсолютно спокойно произнесла:
– Пока ты спал, я брюки повесить решила, взяла их, а из кармана паспорт выпал, ну я и не выдержала, полюбопытствовала, полистала документ.
– Не ври, – потерял я все остатки воспитания, – я всегда ношу удостоверение личности в барсетке, и одежда моя, когда я очнулся, на полу валялась.
Николетта молчала, лихорадочно моргая глазами, Тася ойкнула, а Вера захихикала.
– Запамятовала, значит, я, откуда паспортина вывалилась. Ваня, я беременна, у нас скоро родится малыш, и ты, как честный человек, обязан на мне жениться.
Все волосы на моем теле встали дыбом. Ребенок? С одного раза? Хотя, глупый вопрос, беременность может наступить и после первого соития. О боги! Я совершенно не хочу становиться отцом, не испытываю ни малейшего желания возиться с крикуном, да и Вера категорически не годится на роль госпожи Подушкиной.
Сердце заколотилось в груди, в висках застучало, глаза неожиданно заболели, и резко стало не хватать воздуха. Словно поняв мое состояние, Вера встала и взяла меня за руку.
– Ты ведь рад, милый?
Я не нашелся, что ответить.
– Матерь Божья, – заголосила Тася, – что же у нас творится! Ваняша! Где ж ты отрыл красу ненаглядную? Уж лучше б на той страхолюдине женился, что Николетта во вторник приглашала. Жуткая, конечно, с лица, но с морды воду не пить, зато богатая, а эта! Ни рожи, ни кожи, ни денег!
– Немедленно убирайтесь отсюда, – прошипела Николетта, – вон! Оба!
Голос маменьки набрал мощь, окреп и заметался воплем под потолком. Я схватил Веру в охапку, вытолкнул на лестницу, дотянул девицу до второго этажа, припер к подоконнику и велел:
– Изволь объясниться, что за дурь ты сейчас несла?
Вера порылась в сумочке, вытащила узенький клочок бумаги и, ткнув ее мне под нос, осведомилась:
– Видишь три красные полоски?
– Да.
– Это положительный тест на беременность.
Меня сначало отшатнуло в сторону, потом, взяв себя в руки, я решительно сказал:
– Хорошо, ступай на аборт. Естественно, я оплачу все расходы.
– Мне нельзя искусственно прерывать беременность, – зарыдала Вера.
– Почему? – удивился я.
– У меня аллергия на любой наркоз, – прохлюпала девица, – а по-живому я не выдержу!
Меня передернуло.
– И что теперь делать?
Вера заплакала еще пуще.
– Ты мне ребеночка сделал, ты и думай. Меня тетка из дома выгнала, как про беременность услышала, жить негде, денег нет… Куда с малышом податься?
– Почему же ты не пользуешься контрацептивами? – только и сумел выдавить я из себя.
Вера вытерла кулаком нос.
– Кто ж знал, что ты на меня так набросишься, просто как ополоумевший! И потом…
Слезы снова хлынули из глаз Веры потоком, у меня защемило сердце. В конце концов, девушка права, я мужчина, и ответственность за случившееся лежит на мне, представитель сильного пола не имеет права терять голову.
Я вынул из кармана носовой платок, вытер лицо Веры и нарочито спокойным голосом сказал:
– Пожалуйста, попытайся взять себя в руки, сейчас я решу проблему.
Вера вцепилась пальцами в подоконник.
– Ваня, я люблю тебя! С первого взгляда! Как только Славка нас познакомил, я сразу поняла: ты мой единственный. Женись на мне, ей-богу, я стану отличной хозяйкой, никогда ничем не попрекну тебя, солнышко, котик, заинька…
У меня снова зашевелились волосы на теле, мужчины сейчас поймут Ивана Павловича. Беременность случайной партнерши – неприятный казус, больше всего, узнав о пердимонокле, хочется мгновенно сделать ноги. И кое-кто из парней так и поступает, дескать, моя хата с краю, какие претензии, штампа в паспорте нет, разбирайся, киса, сама. Но все же подавляющее большинство мужчин люди честные, поэтому попросту расстегивают кошельки и дают девицам деньги. Это самый простой и удобный выход. Случаются, правда, и третьи варианты, когда дама вынуждает кавалера жениться на ней, шантажируя еще не появившимся на свет младенцем.
– Думаю, об узаконивании отношений пока говорить рано, – быстро сказал я.
– Хорошо, – согласно кивнула Вера, – как прикажешь, на все ради тебя готовая. Только где теперь мне жить? Твоя мать, карга старая, выперла вон. Ко мне не сунуться, тетка дурниной визжит, да и места нет!
– Пошли, – решительно велел я.
– Куда? – поинтересовалась Вера.
– Отвезу тебя на квартиру.
– Какую? – продолжала расспросы «невеста».
Ничего не объяснив девице, я сунул ее в «Жигули» и покатил в сторону Фестивальной улицы.
– Хорошо иметь свою машину, – вздохнула Вера, – только тебе придется другую покупать.
– Меня устраивает та, что есть.
– Так на заднее сиденье короб не влезет.
– Короб? – повторил я.
– Ага, от коляски, – радостно повторила Вера. – И багажник, похоже, маловат. На рынке продуктами не затариться. Я, Ванечка, люблю запас иметь, консервы там, крупа, мука, соль, сахар. В нашей стране всякое случиться может, как жахнет революция, а в кладовочке всего полно. Так ты не с грымзой живешь? У самого-то площадь хорошая? Сколько комнат? Если одна, то не страшно, я не капризная, в тесноте, да не в обиде, может, моя тетка помрет, она уже старая, сорок пять исполнилось, пора и упокоиться. Мы с тобой тогда квартирки объединим, и ладно выйдет. А то еще и твоя грымзятина на тот свет отъедет, совсем шоколадно будет, дачку приобретем. Я страсть как землю люблю, огурчики, помидорчики, цветочки. Эх, заживем! Прикинь, Вань, в пятницу после работы на фазенду порулим, в баньку сходим, я не вредная, всегда сто грамм опрокинуть разрешу, потом телик поглядим и на боковую. В субботу можно подружек с мужиками позвать, шашлычок забабахать, если захочешь на участке гараж ставить, то милое дело. Я, Вань, не конфликтная, понимаю, парню хобби нужно, возись с железками сколько душа просит, только и на семью время оставь. Я не как другие, плешь не проедаю. Работать пойду, в дом копеечку понесу, все путем, как у людей будет, телевизор, холодильник, видак, кассеты, сидюшник. И готовлю хорошо, макароны, щи… Или ты больше борщ уважаешь? Эй, Вань, чего притих?
Сцепив зубы, я припарковался возле большой светло-желтой башни и приказал:
– Выходи.
– Куда мы приехали? К тебе? – засуетилась Вера.
– Нет. Я живу на квартире у хозяйки.
– Да?
– Да! И тебе туда нельзя.
– Почему?
Представив себе гримасу Норы, которую та скорчит при виде Веры, я, наверное, слишком резко отрезал:
– Потому что меня выгонят со службы.
– Ага, поняла, – живо пошла на попятный Вера, – нам без зарплаты никак! На одни памперсы сколько уйдет! Так куда ж ты меня приволок?
Я открыл ключом дверь, втолкнул «невесту» в коридор и сказал:
– Сейчас объясню.
Два года тому назад мой очень близкий приятель Эдик Гольдин уехал в Америку. В Москве у Эдьки имеется две квартиры: однушка и трешка. Первая принадлежит Соне, жене Эдика, а вторая самому приятелю. Эдька, Соня и Сара Самуиловна жили вместе, на жилплощади Гольдина. Квартира жены, кстати, находящаяся на том же этаже, стояла пустой. Потом семья собралась в США, Эдика пригласили в один из провинциальных университетов читать лекции. Деньги американцы платят отличные, а для житья профессору предоставили симпатичный домик, вот Гольдины и подхватились всей семьей.
Может, кому и покажется странным, что зять не оставил тещу в Москве, но Эдик часто говорит:
– Если разведемся с Сонькой, я легко отдам ей все: квартиру, машину, счет в банке, но маму оставлю себе, Сарочка мой самый лучший друг.
Перед отправкой в Америку Эдик запер квартиры и вручил мне ключи со словами:
– Ваня, не сочти за труд, заглядывай иногда к нам, краны проверь, газ.
– Вы бы сдали апартаменты, – посоветовал я.
Эдик скривился.
– Не до такой степени мы нуждаемся, чтобы посторонних пускать, потом ремонт делать придется, мебель менять.
Я кивнул и с тех пор исправно захожу к Гольдиным, благо все их жилища находятся на одном этаже. Эдик в свое время женился на своей соседке, вернее, их свела Сара, но эта история не имеет никакого отношения к описываемым мною сейчас событиям.
Растолковав Вере суть дела и взяв с нее обещание аккуратно обращаться с чужим имуществом, я сказал:
– Сейчас я вынужден уехать.
– Да, милый, – смиренно ответила «невеста».
– Ты тихо сиди тут.
– А продукты? Мне же кушать захочется, – резонно заметила девушка, – и одежды никакой нет, тетка ничего с собой прихватить не разрешила.
Я вынул бумажник.
– Возьми на еду, тут неподалеку супермаркет есть.
– Хорошо.
– Моей матери не звони ни в коем случае.
– Так я телефона не знаю, – ответила Вера.
– Это просто великолепно, – хамски ляпнул я.
– Твоего тоже.
– Запиши.
– Это мобильный?
– Да.
– Дай домашний!
– Зачем?
– Ну… надо! Вдруг чего случится с ребенком, а сотовый отключен.
– Дитя пока нет, а я всегда нахожусь в зоне доступности, ясно?
– Ага.
– Тогда до свидания!
– Ваня, – заплакала Вера, – что со мной будет? Ну скажи, что мы обязательно поженимся! Пообещай! Иначе я сильно разнервничаюсь, а мне вредно.
Я подошел ко входной двери.
– Вера! Как интеллигентный человек я попытаюсь так организовать нашу жизнь, чтобы всем было удобно!
– Ты сказал «нашу», – заликовала девица, – значит, мы идем в загс, завтра!
– Вера! Завтра мы поговорим более детально, дай мне подумать.
– Хорошо, любимый.
– Сиди тихо, не шуми.
– Да, дорогой.
– Никуда не звони и в гости к Николетте больше не езди.
– Как пожелаешь.
– Значит, до завтра.
– Милый, поцелуй меня!
Увернувшись от длинных, цепких ручонок, я выскочил на лестницу и, не дожидаясь лифта, понесся по ступенькам вниз.
Лишь сев в машину и схватившись за сигареты, я осознал ужас произошедшего. Хорошо хоть Николетта пока не тревожит меня, телефон молчит, словно в трубку воды набрал.
Внезапно мне стало смешно. Ты, Иван Павлович, совсем очумел! Мобильный аппарат никак не способен налить в себя жидкость! А то, что маменька не трезвонит и не устраивает скандала, очень плохой признак. Сейчас она находится в глубоком шоке, ближе к полуночи придет в себя и ринется за советом к Коке, Люке, Зюке и Маке. К завтрашнему утру пол-Москвы будет знать, что Ваня Подушкин сделал ребенка абсолютно не подходящей ему ни по каким параметрам девице, и начнется! Кока, Мака, Зюка и Люка, выстроившись свиньей, пойдут на меня. Естественно, в курс дела введут и Нору, хотя от хозяйки больших неприятностей ожидать не приходится. Элеонора придерживается мнения, что каждый человек кузнец своего счастья и любая личность самостоятельно портит себе жизнь, как умеет, поэтому она лишь усмехнется и завалит меня работой. И что теперь делать? Как поступить? Ладно, перестану дергаться, как гусь, увидавший поваренка с острым тесаком, и постараюсь спокойно бороться с возникающими проблемами. Итак, первое, где жить Вере? Увы, снять для нее жилплощадь мне не по карману.
Я нащупал сотовый и потыкал в кнопки, послышалось бодрое попискиванье, шорох, гудки, затем раздался сонный, недовольный голос Эдика:
– Йес.
– Эдик, привет, извини, наверное, разбудил тебя, – воскликнул я, только сейчас вспомнивший о гигантской разнице во времени между континентами.
– Ничего, – закряхтел Гольдин, – у нас уже утро, вставать пора. Чего случилось? Надеюсь, ничего серьезного?
Я быстро изложил суть проблемы и закончил рассказ фразой:
– Думаю, я скоро найду выход из этого кретинского положения, но пока…
– Не дергайся, – перебил меня Эдик, – пусть живет! Эка проблема! Мы возвращаться не собираемся, в ближайшие три года точно.
Глава 8
Почувствовав, как с души сваливается бетонная плита, я поставил трубку в держатель на торпеде. Так, теперь позаботимся о следующей занозе. Мобильный затрезвонил, не посмотрев на определитель, я схватил аппарат и бодро сказал:
– Слушаю.
– Ваня, – послышался голос Лизы Рокотовой, – сделай одолжение, приезжай в кофейню на Тверской, срочно.
– Но у меня…
– Не медли, Ваня, – нервно воскликнула Лиза, – жду тебя.
Я повернул ключ в замке зажигания. У Рокотовой явно случилась беда. С Лизой мы провели вместе полгода. Рокотова, тридцатидвухлетняя женщина, замужем за успешным бизнесменом, супруг Лизы занимается колесами, ему принадлежит основная часть предприятий шиномонтажа в Москве, но это лишь верхушка айсберга, потому что покрышки нужны не только частным автомобилевладельцам, но и водителям огромных самосвалов, автобусов, пилотам самолетов. Поэтому Юрий, кстати, он мой ровесник, постоянно разъезжает по России, а Лиза изводится от тоски в трехэтажном особняке на Рублево-Успенском шоссе.
Любовница из Лизы получилась великолепная, ей, как и мне, не хотелось предавать наши отношения огласке, поэтому по шумным тусовкам и модным выставкам мы не ходили. В дорогие рестораны путь нам тоже был заказан, стоит там появиться вместе, как сплетники моментально замолотят языками. Поэтому мы с Лизой, понимаю, что в такое трудно поверить, ходили в общедоступные, забитые простым народом места, куда никто из тусовщиков никогда не заглядывает. Рокотову такие походы очень веселили, она надевала джинсы, свитерок попроще, натягивала бейсболку и, хихикая, говорила:
– Чувствую себя студенткой, давно забытое ощущение.
Лиза не конфликтна, мила, вполне симпатична внешне, и нам было о чем поговорить. Еще она категорически отказывалась принимать от меня подарки, соглашалась лишь на милые пустячки типа плюшевых игрушек. Собственно говоря, Лизе от меня нужно было лишь одно – мужское внимание, то единственное, чего не мог ей дать очень обеспеченный, но вечно занятый муж.
Некоторое время назад мы с Лизой расстались, отношения наши, очень удобные и необременительные, были бесперспективны, окончательно привязываться друг к другу мы не хотели. Елизавета не собиралась разводиться с Юрием, сумевшим окружить жену комфортом и богатством, в мои планы создание семьи тоже не входило. Впрочем, мы могли продолжать необременительный роман и дальше, но, решив посетить захудалый кинотеатр на окраине столицы, неожиданно наткнулись там на Леру, сестру Юрия. Каким образом даму занесло в сие заведение, осталось неизвестным. Слава богу, Лиза мигом оценила ситуацию и, бросив меня, рванулась к Лере с воплем:
– Вау, ну и встреча!
Я поспешил затеряться в толпе, но, не забудьте, мой рост почти два метра, и Лера явно приметила долговязую фигуру, спешно пробиравшуюся против людского течения к выходу.
Лиза, испугавшись болтливого языка Леры, осела дома у телевизора с вязаньем в руках. Наша любовь сдулась, словно проколотый воздушный шарик, и вообще она перестала радовать. Впрочем, я, продляя агонию, пару раз звонил любовнице, но в конце концов услышал каноническую фразу:
– Давай останемся друзьями.
И с огромным облегчением ответил:
– Конечно, дорогая, обращайся в любой момент, я брошу ради тебя все дела.
И вот сейчас Лиза воспользовалась моим предложением.
Сев за маленький круглый столик, я отметил, что Лиза слишком бледна, у нее синяки под глазами, и с воодушевлением воскликнул:
– Добрый вечер, дорогая, ты, как всегда, ослепительно выглядишь.
– Ваня, – даже не улыбнувшись, ответила Лиза, – у нас проблемы! Очень большие, можно сказать, почти непреодолимые. Я беременна!
– Как? – вырвалось у меня. – И ты тоже?!
Высокий гладкий лоб Лизы перечеркнула морщинка.
– Что значит – «и ты тоже»?
Я спохватился и попытался достойно выйти из идиотской ситуации.
– Ну, в том смысле, что и ты тоже могла забеременеть! Вроде мы предпринимали необходимые меры.
Лиза развела руками.
– Врач сказал, такое случается, ни один контрацептив не дает стопроцентной защищенности. Но это еще не все!
– Да? – пробормотал я, хватая со стола салфетку. – Сделай милость, говори дальше.
– О своем интересном положении я узнала некоторое время назад, – спокойно вещала Лиза, – и приняла решение рожать.
Рубашка моментально прилипла к спине.
– Ну… в общем, конечно… – промямлил я.
Лиза усмехнулась.