«Показалось, – мелькнула мысль. – Никому этот ход не известен».
Подняв светильник над головой, он пригляделся к стене. Барельеф находился в нужном положении. В неверном свете тень Смуги причудливыми очертаниями падала на ровные стены грота.
– Померещилось, вот и все, – прошептал он.
Смуга изо всех сил не позволял страху завладеть им, тому самому страху, который охватывает человека в мрачных подземельях. Он подошел к расположенной слева стене. За ней находились могилы инков и скрывались сокровища, даже ничтожная часть которых любого сделала бы набобом[24].
Но Смуга о богатстве и не помышлял. Ему хватало и того, что он зарабатывал, занимаясь ловлей диких зверей. Это дело давало возможность организовывать экспедиции, познавать мир. Остальное его не интересовало. А в этот момент он вообще не думал о себе. Все его мысли были о друзьях. Он стал невольной причиной того, что они попали в беду и им грозит смертельная опасность. Смуга отдавал себе отчет в том, что побег без необходимого снаряжения вполне может завершиться трагедией. Пусть даже они и повстречают собирателей каучука, от них все равно без денег ничего не получишь. А здесь без всякой пользы лежат такие богатства…
Лишь Томеку он доверил тайну инков. Тогда замечательный мальчишка сказал, что на это золото наложено заклятие предательски погубленных инков. И Смуга с Томеком поклялись молчать о находке овеянных легендами сокровищ, чтобы не навлечь на потомков инков новые беды. А не пришло ли время сейчас ради спасения друзей взять отсюда хотя бы часть богатств?
Борясь с навязчивыми мыслями, Смуга чисто машинально сдвинул барельеф и вошел в подземный некрополь, оставив вход открытым. Вдоль стены тянулся ряд огромных базальтовых саркофагов. Позади них в открытых нишах сидели мумии, завернутые в шкуры тонкорунных лам. Рядом с ними была разложена домашняя утварь. Смуга скользнул взглядом по захоронениям и направился в соседний зал, где, собственно, и хранились сокровища.
Отлитые из золота и серебра изваяния богов и древних всемогущих властителей, трон из чистого золота – все это в пламени светильника переливалось красновато-коричневым цветом, будто кровь. Груды великолепных изумрудов в жертвенниках искрились неземным призрачным огнем. Огромные подносы были заполнены золотыми кольцами, браслетами, серьгами, ожерельями, слитками золота. В этом хранилище он увидел изумительной красоты оружие, драгоценные одеяния и мастерски изваянные фигуры людей и животных…
Смуга в глубоком раздумье взирал на несметные богатства. Океаны крови были пролиты испанскими конкистадорами ради владения ими. Все это богатство не принесло и не могло принести счастья их обладателям, ибо слишком высока оказалась цена, заплаченная за него несчастными инками. И сокровища были надежно укрыты от обезумевших от алчности и жестокости белых пришельцев. Пусть же они, эти сокровища, так и останутся прекрасной легендой. Не будет он ничего брать отсюда, пусть даже ради спасения дорогих ему друзей.
Лицо Смуги просветлело. Еще раз окинув взором драгоценности, он повернулся к выходу. Но, сделав лишь пару шагов, замер на месте. Перед ним блеснул огонь.
На пороге сокровищницы стоял полуобнаженный Онари. На его голове не было венца из перьев. Светильник он держал в левой руке, а револьвер – в правой. Оружие смотрело прямо Смуге в грудь. На поясе Онари Смуга различил ремень с внушительным кольтом в кобуре.
«Вот и все…» – промелькнуло в голове у Смуги. Ему нечем было защищаться. Даже потуши он свой светильник, Онари не промахнется, стреляя в упор. Смуга понял, какую страшную ошибку допустил, не обратив внимания на дрогнувшую стену подземного хода. Ничего ему не привиделось.
А Онари молчал. На бронзово-коричневом, будто высеченном из камня лице не было и следа эмоций. Одни только блестевшие злобой черные глаза неотрывно уставились на противника.
– Вижу, я недооценил тебя, Онари, – проговорил наконец Смуга. – Ну? Чего ждешь? Делай то, зачем пришел, – стреляй! Ты победил!
– Я чувствовал, что перед побегом ты зайдешь сюда, – ответил Онари. – Ты ведь уже собираешься выйти. Почему же ты ничего не прихватишь с собой?
Сделав глубокий вдох, после недолгой паузы Смуга ответил:
– Понимай меня как хочешь, но я не смог. Инки жизнью заплатили за эти сокровища. И мне чудится на них кровь…
Обдумав слова Смуги, Онари спросил:
– Как я понимаю, ты показал сокровища своим друзьям? Тем, что сбежали через подземный ход?
– Здесь со мной был только один светловолосый молодой друг. Вы приговорили к смерти его жену, не помнишь? Так вот, он мне сказал, что на этом золоте заклятие подло убитых индейцев. И тогда мы с ним решили не прикасаться к сокровищам и не выдавать тайну инков. Мой друг умеет молчать, он никогда не нарушит данного им обещания. Неужели ты не понимаешь, что делалось бы в Монтанье, узнай белые об этих несметных богатствах?
– Я понимаю, виракоча.
– А ты, Онари, перед тем как нажать на спусковой крючок, скажи мне, как ты нашел это подземелье?
– Благодаря твоим же друзьям, – насмешливо сказал индеец. – Я заметил их следы у выхода из подземного коридора. По ним я и пришел сюда. Снаружи видно, как открывается скала. Я ее открыл! И знаю, как ты смог спасти белых женщин.
– Ладно, Онари, хватит. Мы все сказали друг другу. Давай заканчивать нашу… встречу. Опусти ствол чуть пониже и стреляй!
Шаман сделал пару шагов вперед.
– Ты сам решил свою судьбу. Я не плачу пулей за благородство, – глухо произнес он.
Спрятав револьвер в кобуру, снял ремень и протянул его Смуге. Тот с явным недоверием глядел на шамана, затем обмотал ремень вокруг пояса.
Онари вошел в сокровищницу, присел на корточки перед горшками с золотом. Смуга только сейчас увидел лежавшие в углу белые мешочки. Значит, шаман регулярно бывал здесь – иначе эти мешочки давно бы обратились в прах. Смуга стал понимать, в чем дело. Кампа готовились к вооруженному восстанию, им было необходимо оружие, а купить его можно только за золото. Вот они и расплачивались золотом инков, тем самым золотом, которое по иронии судьбы обнаружили белые люди.
Шаман, казалось, перестал обращать внимание на Смугу. Он поднял с пола два мешочка. Тот, что побольше, наполнил золотом, а в меньший сунул горсть изумрудов. Потом неторопливо перевязал оба тонкими ремешками. Подошел к Смуге.
– Эти сокровища, виракоча, принадлежали могущественным инкам, – объявил он. – Кампа – их потомки, и они теперь принадлежат нам. Ты, виракоча, хоть бедняк, но не жадный, как другие. К тому же тебе можно доверить тайну, ты ее не выдашь. Жаль, что ты не из наших! Вручаю тебе малую часть этих сокровищ как истинному другу индейцев. Может, населяющие это место духи умерших властителей нашей земли позволят тебе и кумпе уцелеть. Поступайте так, как сказала вам Агуа. Немедленно бегите! Помните, что, если вас настигнут, погибнете оба.
Онари вложил в руки еще не пришедшего в себя Смуги туго набитые мешочки и слегка подтолкнул его к выходу. Смуга, сунув драгоценности в свой мешок со скудными припасами, взял пукуну и вышел из подземелья.
VI
Побег
Новицкий в полной готовности с нетерпением дожидался Смугу, иногда поглядывая на едва тлевший огонек светильника и прислушиваясь к отдаленному громыханию грозы. Сполохи молний обращали ночь в день, гром заглушал свист ветра в горах.
С каждой минутой беспокойство Новицкого росло. Почему Смуга так долго не возвращается? Неужели они чего-то не учли в решающую минуту? Но вот циновка, закрывающая вход в коридор, откинулась, и в проеме возник его друг.
Новицкий, облегченно вздохнув, вскочил с топчана. Но, приглядевшись к Смуге, сразу сообразил, что случилось нечто чрезвычайное. На лице всегда уравновешенного и невозмутимого путешественника было написано радостное возбуждение.
– Что произошло, Ян? – взволнованно спросил Новицкий.
– Не сейчас, потом. Обо всем потом, – коротко бросил Смуга, положив на пол мешок и пукуну. И тут же сбросил с себя кушму.
Новицкий тихо присвистнул, заметив ремень с кобурой.
– Значит, все-таки побывал в святилище?
– Нет, но сейчас мы с тобой туда пойдем. Бери револьверы и скатай одеяла.
Больше Новицкий не задавал вопросов. Быстро опоясавшись ремнем с кольтами, он проверил, заряжены ли они, потом проворно свернул кожаные одеяла и туго перетянул их ремнем. Смуга тем временем извлек из сундука рубаху, брюки и ботинки, в которых его взяли в плен, переоделся, после чего перебросил через плечо обе кушмы – свою и Новицкого – и оба одеяла. Взял в одну руку светильник, в другую мешок и пукуну.
– Пойдем! А если на кого-нибудь нарвемся?
Новицкий коротко его заверил, что нож легко выхватить из ножен.
Они бесшумно покинули свое обиталище. Первым шел Смуга. Вскоре по тайному переходу он вывел Новицкого в узкий коридор с низкими сводами. По крутым ступенькам они то спускались, то поднимались, пока им не преградила путь стена.
– Подними запор и толкни стену, – приказал Смуга.
Сделав как велено, Новицкий осторожно отворил потайную дверь. До них донесся свист ветра, шум дождя. Мужчины вошли в огромный зал с глубокими нишами по обеим сторонам. Медленно обошли его, освещая светильником стены с остатками росписей.
– Смотри, Янек, там змеи! – прошептал Новицкий.
Неподалеку на поверхности каменной стены они увидели большой барельеф, покрытый почти стершимися красками. На нем был изображен клубок сплетенных змей, плывущих на плоту по озеру. Этот плот опирался на могучего змея с поднятой головой. В глазах змея кровавым блеском отсвечивали драгоценные камни. На спинах змей был написан красками седобородый стройный старик в богатой одежде. У змей, свернувшихся в клубок, и у тех, что плыли рядом с плотом, сияли в глазах разноцветные драгоценные камни, но только у самого большого змея эти камни были красного цвета.
– Вроде бы тут, – прошептал Смуга. – Давай-ка, Тадек, нажми на голову этого красноглазого.
Под нажимом плеча Новицкого часть стены отодвинулась, за ней беглецы различили уходившие вниз узкие каменные ступени. Новицкий высоко поднял светильник и первым шагнул в открывшийся проем. Осмотрев стену с другой стороны, он понял, что при нажатии на голову змеи засов поднимается.
– Вот оно что! Теперь ясно, как все устроено! Вперед! – скомандовал Новицкий и запер замаскированный выход.
Оба спустились в подземелье и огляделись вокруг.
– А вот и наше с тобой барахлишко! Здорово они его перетряхнули, – разочарованно отметил он.
– Хорошо хоть, что штуцеры оставили, – успокоил его Смуга. – Вон там они, в углу!
Новицкий поставил светильник на пол, со знанием дела осмотрел оружие.
– Да, они в порядке! Вот этот, с оптическим прицелом, – мой, а тот Томека! – радостно воскликнул он. – Э, да что я вижу! Две пачки патронов, в них, наверное, сотни две. Ну уж теперь мы вооружены.
Смуга тем временем перебирал разбросанные вещи. Отложил два гамака, кусок брезента, чтобы соорудить палатку, носки, жестяной котелок с ручкой. Затем опустошил два мешка с плечевыми ремнями.
– Тадек, да хватит тебе там рыться! Лучше помоги мне. Положи в каждый мешок гамак и одеяло. И кушму свою прихвати. И побыстрее!
– Куда ты так торопишься? К смерти в объятия? – равнодушно заметил Новицкий. – Лучше посмотри, что я нашел!
– Ого! Компас? – обрадованно воскликнул Смуга. – Удивляюсь, как это они его не забрали!
– Еще я обнаружил тетрадь, огрызок карандаша и банку. Будет нам вместо стакана, – сообщил Новицкий. – Ну, думаю, больше тут искать нечего. Кампа взяли все, что представляло для них ценность. Ну и черт с ними! Оружие у нас есть, а это главное.
Они упаковали отложенные вещи. После этого Смуга развязал мешочек, подаренный ему Онари, достал из него горсть маленьких золотых слитков и торжественно вручил их другу.
– Кто знает, что может случиться. Пусть это останется у тебя!
Новицкий чуть ли не лишился дара речи.
– Это же золото, братец ты мой! Откуда оно у тебя взялось? – наконец вымолвил он.
– Потом расскажу, а сейчас забирай!
Новицкий оторвал лоскут от валявшихся на полу лохмотьев рубахи, завернул в него золото и засунул в карман. Затем вытащил из кобуры револьвер:
– Ян, бери-ка ты этот кольт себе. Правда, запас патронов в патронташе невелик, но в ближнем бою револьвер – лучшее оружие.
– Патроны к револьверу у меня есть, хоть и немного, – сказал Смуга, заткнув кольт за пояс. – Постой, Тадек, по-моему, Агуа говорила нам бежать к реке! А что за реку она имела в виду?
– Как – что за реку? Ясно, ту, которая течет на юго-восток. Кампа держат там в зарослях на берегу лодки. Оттуда они и провожали сегодня Тасулинчи.
– Дорогу знаешь?
– Знаю, я там уже был.
– И ночью найдешь?
– Найду.
– Ну тогда веди!
Оба закинули на спину мешки и штуцеры дулом вниз. Смуга взял еще и пукуну. Вскоре они оказались в огромном зале святилища. Впотьмах, на ощупь они продвигались к выходу, оставив погашенный светильник в одной из ниш за потайными дверями в подземелье. Вой ветра заглушал шаги, молнии пронизывали ночную темень, раскаты грома доносились уже издали.
Не успели Смуга с Новицким дойти под ливнем до лестницы на нижнюю террасу, как промокли до нитки. Потоки воды струились по скользким каменным ступеням. Борясь с дождем и сильным ветром, они подошли к главным воротам древнего города. Новицкий быстро обнаружил узкую, ухабистую лесную тропу, извивавшуюся вниз по склону. Мужчины вошли в лес. Здесь ветер был уже не таким сильным. Шумела бегущая вниз вода, ноги скользили по грязи. По обе стороны тропинки темнели джунгли. По мере того как они спускались все ниже и ниже, деревья становились выше, их кроны переплетали лианы, заслоняя покрытое грозовыми тучами небо.
Новицкий спешил, но каждый шаг давался ему с трудом. Его ноги вязли в раскисшей земле, он спотыкался о выступающие корни деревьев, по лицу хлестали мокрые ветви. В гуще леса ветер едва ощущался, но треск падавших время от времени деревьев говорил – гроза еще не закончилась. Однако Новицкий упрямо продвигался вперед, иногда оглядываясь, чтобы убедиться, следует ли за ним Смуга. К счастью, здесь можно было пренебречь осторожностью – дождь тут же смывал их следы, а ветер заглушал шум шагов.
Они долго брели по джунглям, замерзшие и промокшие. Вдруг дождь прекратился столь же внезапно, как и начался. Ветер стих, грома не было слышно. В просветах листвы мерцали звезды и изредка мелькала луна. Лес наполняли ароматы тропических растений.
Новицкий остановился, чтобы отдышаться.
– Давай-ка чуть передохнем, – предложил он Смуге. – Что-то у меня нога разболелась, – видно, намокшая ткань царапину натирает.
– Хорошо, что гроза прошла, – глуховато ответил Смуга. – Да и мне передохнуть не помешает. С тех пор как я попал в плен, так далеко ходить не приходилось. Тем более в такую погодку. Интересно, обогнули мы селение?
– Еще как обогнули! Оно вон там, на юго-западе, – рукой указал Новицкий. – Если не застрянем здесь, к рассвету доберемся до реки. Дай-ка мне твой мешок, Янек, тебе будет легче идти. Вот тебе и тропики – холод пробирает до костей. В особенности по ночам.
– Я уж подумал было, что пойдет град. Это днем здесь жара, а по ночам – да, холодище.
Немного отдохнув, Новицкий и Смуга снова отправились в путь через джунгли. Пропитанная водой земля, скользкая после дождя трава, колючий бамбук, лианы – все это затрудняло передвижение. Но беглецы продолжали спуск по склону, который мало-помалу становился отлогим. Ночную тишину нарушало лишь кваканье огромных лягушек, обитавших в прибрежных болотах. Вскоре до них донеслось журчание реки.
Новицкий остановился: